Илья Сергеевич Ермаков
Психомародеры: Ментальный Телефон
Глава 19. Одиночка
Саманта оказалась права.
Когда я пришел на улицу кататонии, то сразу заметил это высокое сооружение, уходящее в небо. Все здание покрывало черное полотно. Под тканью находилось нечто, имеющее весьма странную форму.
Я так и не смог определить, что же скрывалось за полотном.
Впрочем, это не имело никакого значения. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что за мной не следят, я направился прямо к зданию. Раздвинув черные ткани, я увидел серебристые двери, исписанные странными символами и иероглифами.
Мне предстояло отыскать Корнелиуса Мура и остановить его.
Войдя внутрь, я оказался в широком золотом зале, украшенном светло-голубыми элементами. Эти хоромы больше напоминали настоящий царский дворец, нежели Штаб преступной организации.
Много пафоса. Очень много пафоса.
Широкие лестницы, высокий потолок, золотая гигантская люстра, заставленная сотнями свечей. На стенах – зеркала, в которых отражался золотой свет. Плитки на полу и элементы декора на стенах блестели цветом неба.
На потолке я заметил изображения ангелов-младенцев, играющих в свои незамысловатые игры на парящих перистых облачках.
Величественная красота, тишина и пустота.
Никогда бы не подумал, что Корнелиус Мур окажется таким… ценителем роскоши и богатства.
При этом черная ткань, которой занавешено здание, говорило о том, что он скрывает все это от посторонних глаз. Вся эта роскошь принадлежит лишь ему одному.
Оставаться долго на месте нельзя. Я точно не знал, где могут находиться личные покои Корнелиуса, но мог предположить, что точно на верхних этажах, как это всегда бывает.
Услышав шаги, я пробежал в проход в правой стороне. За серебряной дверью скрывался темный проход. За следующей дверью я вышел…
На улицу?
Я оказался в окружении черного полотна, которым здание покрыто снаружи. Под моими ногами – металлическая тропа, ведущая к золотой колонне с маленькой дверцей, такой же золотой, что она сливалась с остальной стеной.
Возвращаться я не мог – слишком рискованно. Выбора не оставалось, и я пошел в ту золотую дверь.
Никаких пышных хором за ней не оказалось.
Плотные черные стены и винтовая металлическая лестница. Кто вообще архитектор этого странного здания? Я совершенно не понимал, как оно устроено!
Сначала пышный зал, а потом переход в какую-то башню…
Времени на то, чтобы разобраться со всех сложностях данного сооружения у меня не было. Я принялся быстрым шагом подниматься по длинной лестнице. Где-то на половине я применил свою способность и отрастил за спиной белые крылья, которые позволили мне преодолевать расстояния длинными прыжками.
Всю дорогу я думал лишь об одном – как бы не заблудится.
Оказавшись на вершине, я столкнулся с новой черной дверью. Осторожно приоткрыв ее, я заметил небольшую комнату, окрашенную в те же парадные цвета – золотой и голубой.
В этой комнате находился лифт, который вел, определенно, только наверх, но никак не вниз.
Наверх?
Туда-то я и хочу попасть.
Осмотревшись, я понял, что в этой комнате кроме лифта и дверей с двух сторон ничего нет. Путь только один.
Зайдя в широкий богатый золотой лифт, я увидел всего две кнопки, который оказались никак не подписаны. Этот лифт странным образом соединял всего два этажа.
– Ах… тогда поехали…
Нажимаю на верхнюю кнопку, двери закрываются, и лифт несет меня наверх.
Всю дорогу я молился о том, чтобы никого не встретить перед носом, когда двери лифта снова откроются.
Именно из этих соображений я решил прижаться к стене и спрятаться, чтобы потом аккуратно выглянуть в следующее помещение, когда лифт доставит меня на верхний этаж.
Надо признать, путь оказался неблизким. Поднимался на лифте я достаточно долго.
Удивительным оставалось то, что я не встретил на своем пути врагов. Мне везло? Или что-то не так?
Наконец лифт остановился. Прижавшись к стене, я сжал рукоять Мерцающей во тьме, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.
Золотые двери открылись.
А потом… услышал голоса:
– Эй!
– Чего это лифт приехал пустой?
– Поди, проверь!
– Сам иди!
– Давай вместе?
– Эхс… пошли!
Ко мне шли двое.
Я так и остался стоять у стены, когда пара людей в блестящих серых костюмах с пистолетами-пулеметами вошла в лифт. Они так и не заметили меня!
Действовать пришлось быстро.
Раз – я жму на нижнюю кнопку лифта (панель оказалась рядом со мной).
Два – я выбегаю из лифта.
Три – двери закрываются.
– Эй!
– Черт!
– Он нас обманул!
– Проклятье!
И лифт увез непутевых стражников вниз.
Вернутся они нескоро, так что я могу действовать дальше.
Комната, в которой я оказался, представляла собой совсем узкое помещение с золотыми стенами. Здесь была всего лишь одна широкая красная дверь. Она мне показалась слишком парадной.
Если я все правильно понял, то я на месте.
– Надеюсь, это личные покои Корнелиуса Мура…
Время пришло.
Вооружившись Карателем и Мерцающей во тьме, я приготовился встретиться со своим врагом лицом к лицу.
За доктора Элеасаро.
За Сипилену.
За Лютена.
За Перламутровую Гвардию.
За Когнитивный Департамент.
За чертову войну!
– Корнелиус Мур, твоя погибель уже на пороге.
И я открыл красные двери.
Передо мной появился просторный кабинет, окрашенный в красные и черные тона. За широким окном на противоположной стене виднелась только тьма – черное полотно.
Вдоль книжных стеллажей, стоящих у стен, возвышались канделябры с зажженными свечами. Под черным потолком висела золотая люстра с сотней огоньков.
На рабочем столе у окна также стояла яркая золотая лампа. К столу вела красная дорожка, а затем три ступеньки. Широкое кресло, обтянутое красным бархатом, пустовало.
На стене висел экран телевизора, а на столе стоял рабочий ноутбук.
Прямо у стола стоял хозяин кабинета и… направлял на меня револьвер.
Темный костюм, белый халат, черные длинные волосы за спиной – Корнелиус Мур уже ждал меня.
– Проходи, Листер, – раздался его ледяной и спокойный тон.
Я застыл.
Что… все это… значит?
– Не беспокойся, это не настоящий револьвер. В вашем Архиве было много забавных вещиц. Например, с помощью этого пистолета можно внушать отдельные мысли в голову людей, делая выстрелы. Сначала ты шепчешь в «барабан» свою мысль, а потом стреляешь! Замысловато, не правда ли?
Корнелиус отложил револьвер на стол и убрал руки в широкие карманы халата.
– Ты быстро нашел меня, – продолжил он, – я даже удивлен. Признаюсь, я все это время наблюдал за твоими перемещениями через камеры наблюдения, расставленные во всех залах и комнатах моего Штаба. Должно быть, ты озадачен, как же выглядит это здание снаружи? Скоро я тебе все покажу, Листер.
А я… не знал, как мне поступить!
Черт!
Он застиг меня врасплох!
Он знал, что я приду к нему!
– Ты ловко обманул мою стражу и проник ко мне без единого убийства. Хорошая работа, Листер. Умеешь же не идти на пролом, когда захочешь, а действовать тайно и скрытно. Чтобы не сильно тебя расстраивать, я никого не оповестил о том, что ты здесь. О твоем приходе было известно лишь мне одному.
Проклятье…
– Негоже стоять на пороге, проходи, Листер.
Я сделал несколько шагов вперед, пройдя в кабинет, и двери за мной закрылись.
– Мы оба знаем, зачем ты пришел, не так ли? Но позволь мне показать тебе несколько вещей. Не будем же мы сразу цапаться, как две дворовые собаки? Все проблемы можно решить дипломатическим путем.
Эти слова вывели меня из себя.
– Дипломатическим путем? Ты себя слышишь? Это говорит человек, который развязал самую кровавую войну психомародеров! Ты – лицемер, Корнелиус! И все об это знают!
– Ах! Даже обидно немного… настоящим лицемером был Ги Осмонд, вот здесь ты можешь мне поверить. Я работал с ним очень долго. Очень… долго… А ты его убил…
– Он заслужил свое.
Корнелиус не ответил мое заявление.
А потом за дверью раздались шаги. Стражники поднялись на лифте. Вот-вот они окажутся здесь.
Корнелиус молчал.
Мы оба выжидали.
Двери открылись, и на пороге появились двое солдат.
– Господин!
– Кто-то поднялся на лифте и…
– Ой…
Двое, заливаясь потом и переводя сбитое дыхание, уставились на меня.
– Все в порядке, джентльмены, – ответил им Корнелиус, – Листер – мой гость. Я сам пригласил его. Прошу простить меня за то, что не оповестил вас заблаговременно.
– Так это…
– Мы можем…
– Ох, да. Прошу одного из вас остаться здесь. Второй свободен.
Не знаю, что задумал Корнелиус, но я решил не принимать поспешных решений.
– Ты останешься?
– Давай ты…
– Ну, я…
– Ладно, я останусь.
– Буду ждать тебя снаружи.
– Ага, давай.
Один ушел и закрыл двери за собой. Второй остался.
– Слушаюсь, господин!
– Подойди ко мне, – позвал его Корнелиус.
Пока стражник шел к Корнелиусу, Мур обратился ко мне снова:
– У тебя ведь много необычных способностей, Листер? Множественное расщепление личности, верно? И каждый альтер подарил тебе особую силу. Очень интересно. Я поражен, что даже Ги Осмонд со всеми силами Тетради Бешенства не справился с тобой. Как же так получилось?
– Он… промахнулся…
Корнелиус удовлетворенно хмыкнул.
– Ты вывел нарцисса из равновесия? Похвально. Позволь, я… покажу тебе, что умею…
Корнелиус стянул белую перчатку с правой руки.
Все случилось за считанные секунды.
Корнелиус резким движением руки схватил стражника за лицо, и этого оказалось достаточно, чтобы кожа на его лице начала гноится, высыхать, чернеть, покрываться крупными пролежнями и некротическими пятнами. Из всех желез этого человека вытекали внутренние жидкости. Он высыхал.
Стражник успел оглушительно завизжать, но сил у него уже не оставалось.
В быстром темпе живой человек на моих глазах превращался в труп!
Кожные покровы сползали вниз. Оголились мышцы. А затем и кости. Все чернело.
В конечном итоге на пол рухнул гнилой скелет, присоединившись к мертвым остаткам своего тела.
– Синдром Котара, – произнес Корнелиус вытирая ладонь влажной салфеткой, – люди при этом расстройстве начинают считать себя мертвыми. Я же использовал эту особенность для создания своей способности. Всего одно мое прикосновение может омертвить тело человека и убить его. Быстро, болезненно и жестоко. Мне нравится.
Наблюдать за подобным зрелищем было просто невыносимо!
К горлу подступал рвотный комок. В воздухе витал трупный запах, от которого меня начало воротить.
Я совсем не был готов к подобным представлениям!
А потому сейчас держался изо всех сил, чтобы не согнуться пополам и не проблеваться.
– Теперь, Листер, увидев это, ты можешь себе представить, что в данный момент происходит с психикой твоего доктора Элеасаро. Как и этот человек мгновением ранее, она разлагается и умирает. А вместе с ней умирает и сам Элеасаро.
Корнелиус снова надел перчатку.
– Ты можешь это остановить? Можешь убрать воздействие своей силы?
– Такой психомародер, как я, способен на многое…
Лжет?
Или говорит правду?
– Ты знал, что мы с доктором Элеасаро как-то дружили в прошлом? Мы с ним вместе охотились за артефактами и занимались их исследованиями. Это было наше хобби, увлечение. Кровь в молодых телах так и бурлила. Нам не хватало адреналина. Мы с ним прослыли, как самые известные искатели сокровищ. Дружба между психиатром и психомародером… тогда это было нечто новое, незнакомое, необычное, уникальное… спустя несколько лет такой тип отношений превратился в клише. С появлением организаций дружеские отношения между психиатрами и психомародерами перестали быть редким явлением. Мы же с ним… прочистили путь в уникальное будущее, которое сейчас уже стало привычным и обыденным настоящим. Что модно сейчас, мы делали уже давно. Я и Элеасаро всегда опережали свое поколение. Мы смотрели только вперед и делали такие вещи, которые никому и в голову прийти не могли! Но он… оказался недостаточно… смел… в нем было мало… духа авантюризма.
– Может, это ты дошел до ручки? – бросил я.
Это позлило моего оппонента.
– Я предлагал ему свергнуть горы! Вместе мы могли бы творить невероятные вещи! А что он? Он просто отвернулся от меня.
– Он не хотел становиться злым и жестоким, как ты. Он видел это в тебе! Он хотел тебя защитить от этого! И не справился…
– Да что ты знаешь, Листер? Ты всегда был окружен людьми, которые ценили и любили тебя. Тебе совсем не знаком вкус предательства.
Если подумать… этот гад прав!
Я не знаю, что это такое.
– Но ты мог не зацикливаться на прошлом! Ты мог делать новые открытия и совершенствовать себя!
– Ох, поверь, Листер, я совершенствовал себя. Не «Скитальцы души» является самой элитной организацией Мараканда. Нет… вам даже не выдали личную армию. «Последний синдром». Вот, за кем последнее слово. Элеасаро не добился подобных успехов.
– Зато у него есть преданные друзья и любимая семья. У него есть дочь – его наследие. Она займет его место, и «Скитальцы души» снова поднимутся с колен.
Выражение его лица скривилось.
– Элеасаро… слишком слаб… Он всегда был слаб. Ему бы никогда не хватило терпения и упорства, чтобы довести большое дело до конца. А мне терпения не занимать. Я долго ждал, когда это случится. После того, как ты убил Осмонда, я смог перейти к решительным действиям. И сегодня я покажу этому городу, на что способен «Последний синдром».
– Ты всего лишь новое зло, пришедшее на смену старому, Корнелиус. Не более. Сотис предупреждал меня об этом. В Мараканде всегда будет злодей. Необходимое зло, с которым придется сражаться снова и снова… я был готов к твоему появлению. После тебя придет новый. И снова… и снова… ты – звено в большой цепи. Так что становись в очередь, Мур.
А потом за его спиной появился Ги Осмонд.
– Приготовься, Листер, – предупредил он меня.
Зрелище, представшее перед мной, впечатлило.
Я видел лица двух моих заклятых врагов одновременно! К счастью, один из них уже давно повержен и не помешает мне.
– Сейчас он нападет, – добавил Ги Осмонд.
– На кого ты смотришь? – озадачился Корнелиус.
Я решил сменить тему, чтобы не выдавать себя.
– Ты же еще можешь все изменить! Вылечи Элеасаро. Вы договоритесь. И конец войне! Тебе же нужен Мараканд, как и всем. Зачем его разрушать? Как ты сказал, все проблемы можно решить дипломатическим путем…
– Переговоры? Капитуляция? Мирный договор с Элеасаро? Листер, ты чего-то явно не понимаешь…
Корнелиус извлек из кармана небольшой черный кнопочный телефон.
– Эта вещица все изменит. Знаешь, что это?
– Ментальный Телефон.
– Верно. И что же он делает?
Я не знал.
Ответ за меня дал сам Корнелиус:
– Ментальный Телефон позволяет подключаться к сознанию людей. На психомародеров и психиатров он не действует, а жаль… связавшись с разумом человека, можно внушать ему различные мысли, путать их, искажать, забирать и узнавать обо всем, о чем думает этот человек.
Вот же черт…
Откуда в такой маленькой штучки столько силы?!
– Но намного важнее, что с помощью Ментального Телефона можно контролировать чужое сознание. Иначе говоря, сделать из человека своего верного раба. Это нечто вроде способности Помоны Хант, но только с большим диапазоном возможностей и без необходимости физического контакта. Кроме того, можно сделать массовый звонок… и подключиться к сознанию всех людей Мараканда сразу…
Все стало ясно.
Вот, что он задумал! Подчинить всех людей своей воле!
– Поэтому ты начал избавляться от психомародеров? Потому что знал, что не сможешь подчинить их с помощью Телефона?
– Какой же ты догадливый… да. Если не останется психомародеров, которые будут противиться мне, то я смогу подчинить себе всех. Абсолютно всех… Необходимость уничтожения Когнитивного Департамента заключалась в том, что у них были свои психомародеры, которых надо было уничтожить. Что до Правительства… то нападать на них с войском нет смысла. Они – обычные люди, которые очень скоро перейдут в полную мою собственность. Контролировать разум всех людей… представляешь себе эту силу, Листер? Чтобы сделать это, требуется всего лишь один-единственный звонок… так просто!
Если в нашем Архиве хранилась такая могущественная вещь, то кто знает, что там было еще? Корнелиус обчистил наше хранилище и присвоил все психоартефакты себе.
– Что скажешь, Листер? Позвоним?
Ги Осмонд резко бросил мне:
– Давай!
Раз – я применяю телекинез.
Два – Ментальный Телефон вырывается из рук Корнелиуса Мура.
Три – я стою с Телефоном в руке.
– Отмени воздействие своей силы на докторе Элеасаро или я разобью Ментальный Телефон!
Этой мой ультиматум.
– Хорошая работа, Листер, – похвалил меня Ги Осмонд, – полагаю, дальше справишься сам.
И он исчез.
Корнелиус Мур обескураженно смотрел на меня.
– Должен признать, это было весьма находчиво. Теперь ясно, почему старик Осмонд не выдержал твоей атаки. Действуешь ты весьма быстро. Реакции тебе не занимать.
Эти слова сразу напомнили мне о том, что Ги Осмонд на самом деле погиб в результате нелепой случайности. Меня так переполняли эмоции, что я зажал курок Карателя, и прогремел выстрел.
Я так и не узнал больше о Безумном Лорде, на которого он работал. Возможно, мне удастся вытащить больше информации из Корнелиуса Мура.
– Интересная… ситуация, ты не находишь?
– Перестань мучить доктора Элеасаро. Спаси его, и Телефон твой. Если не сделаешь это…
Корнелиус прошел к правой стене и взял в руки пульт от телевизора.
– Ах, Листер… позволь, я кое-что тебе покажу…
И Мур включил телевизор.
Глава 20. «Его звали доктор…»
По окну забарабанил дождь.
Сотис, Сипилена, Лита, Бони, Саманта и Завулон наблюдали за состоянием доктора Элеасаро. Проблески ясного сознания становились все реже. Бредовый синдром усиливался. В какой-то момент он начал видеть зрительные галлюцинации.
В комнату вошла Пандора.
– Как Юно? – спросила у него Лита.
– Уже уснул, – кивнула Пандора, – ему намного лучше. У тебя все получилось, Сипилена. Ты справилась.
Но она не ответила.
Сипилена сидела рядом с отцом и держала его руку в своих ладонях, перебирая пальцы один за другим.
На щеках застыли крупные слезы.
– Почему это происходит? – спросила она в тишине.
Сипилена всхлипнула.
– Почему я должна смотреть, как мой отец умирает у меня на глазах? И не просто умирает… сейчас он даже не помнит, кто я. Он уже не со мной. Он блуждает во тьме, а мы видим лишь безумие, которым его заразили…
Никто ей не ответил.
– Он не будет на моей свадьбе, не проводит меня к алтарю. Он не увидит моих внуков. Он даже не увидит, как я закончу учиться в Академии и стану психиатром.
Пауза.
– За что мне все это?
Она развернулась лицом к остальным и тяжело посмотрела на них.
– Скажите мне! За что?! Почему я его теряю? Почему он не может выжить? Почему я не могу ему ничем помочь? Почему такая несправедливость? Скажите!
Я никто не сказал.
Правильного ответа не существовало.
– Помогите… – глаза доктора Элеасаро широко распахнулись, – помогите мне… больно… мне так больно… ах! Они идут… они уже идут за мной!.. Они близко! Они уже близко…
– Папочка, папочка… держись, я с тобой. Я – твоя дочь, Сипилена. Я с тобой. Я здесь. Они не тронут тебя, пока я рядом. Я никуда не уйду.
Но доктор Элеасаро продолжал бредить:
– Они нашли меня! Они заберут меня с собой! Я не хочу идти с ними… не хочу! Не пускайте меня!.. Не надо… помогите! Помогите же мне…
Из глаз доктора Элеасаро текли слезы, но он смотрел на свою дочь испуганным взглядом и не понимал, кто сидит перед ним.
– Кто вы? Кто вы все такие? Помогите мне! Я не хочу… я не хочу умирать! Не надо! Умоляю! Не убивайте меня! Не надо! Помогите же мне кто-нибудь… умоляю! Аргх!
Но никто из присутствующих не мог ничем помочь.
– Есть какие-нибудь лекарства? – предложила Пандора.
– К сожалению, никакие лекарства тут не помогут, – печально ответил профессор Завулон, – мы ничего не можем сделать…
Лита всплакнула и уткнулась в плечо Саманте. Та прижала подругу к себе и крепко обняла.
Доктор Элеасаро внезапно замолчал. Он несколько раз моргнул, а потом… он посмотрел на свою дочь с полным понимаем того, кто перед ним находится.
– Сипилена… милая…
– Папочка!
Сипилена упала на отца, положила голову ему на грудь и обняла его за плечи.
– Где Листер?
– Он уже ушел, – ответил Сотис, – отправился сражаться с Корнелиусом.
– Вы должны ему помочь, Сотис. Когда придет время, вам нужно быть с Листером и прикрывать его!
Сотис с пониманием кивнул.
– Это ведь ты ему сказал? – обратилась к отцу Сипилена. – Ты отправил его на смерть?
– Нет, Сипилена. Я отправил его за победой. Он знает, что делать. Листер справится, и это главное, в чем я уверен.
– Уверен?
– Конечно, милая. А ты не веришь в то, что он способен победить?
– Я… ну…
– Ты должна верить в человека, которого любишь, Сипилена. И я тебе точно скажу одно, дорогая: Листер справится. Он победит. Он вернется в Штаб, как герой. Дважды герой.
– Папочка…
– Сипилена, доченька моя… я рад за тебя и Листера. Я горжусь тобой, милая. Ты сделала хороший выбор. Я одобряю. И еще…
Он протянул руку к ее волосам и сжал между дрожащими пальцами один алый завиток.
– Ты такая у меня красивая, Сипилена… Ты станешь прекрасным психиатром, когда займешь мое место. Я горжусь тобой, девочка моя. Я тебя очень люблю. Прости… что так все получилось… прости, что оставляю тебя вот так…
– Папочка! Я тоже тебя люблю!
Она прижала его к себе крепче. Ее слезы падали на рубашку доктора Элеасаро.
Он положил ладонь ей на спину и нежно похлопал.
– А вы…
Он взглянул на остальных.
– Держитесь вместе, ребята. Не вздумайте сдаваться и опускать руки. Поняли? Вы все сможете и без меня. Я обучил и воспитал способных психомародеров, которые знают свое дело. Вы – настоящие профессионалы. И пусть наша организация не считается элитной, я, как психиатр с большим опытом, говорю вам: лучших психомародеров я не встречал.
На этой ноте от слез не сдержались и Бони с Сотисом.
– Эй… Завулон. А ты чего раскис, а? Пришел меня навестить? Как дела в Академии, дружище?
– К осени здание полностью будет восстановлено, и учебный год начнется, как ему и полагается начаться, – ответил ему профессор Завулон с тенью печальной теплой улыбки.
– Вот и славно. Желаю тебе хороших учеников. Пусть они станут способными психиатрами. Уж точно получше тебя…
Доктор Элеасаро слабо посмеялся.
– И меня, конечно… – он посмотрел на дочь.
Сипилена не могла перестать плакать.
– А где Юно?
– Его поразил газлайтер. Сипилена вылечила его. Сейчас он спит, – объяснила Пандора кратко.
– Вот как? Сипилена вылечила Юно от чар газлайтера? Вот это да! Надо же как вышло… в таком юном возрасте ты делаешь такие же невероятные вещи, которые научился делать я только после тридцати… хе-хе… дети всегда должны быть лучше своих родителей…
Сипилена подняла голову и посмотрела на отца.
– И передайте Юно мои крепкие объятия, когда он поправится. Мне нравился этот парень.
Доктор Элеасаро протер пальцем щеку дочери, смахивая слезы.
– Ну, что ты, милая моя? Я не хочу, чтобы ты долго плакала обо мне. Ты должна быть сильной, девочка моя. Ты же ведь будешь сильной, Сипилена?
– Да, папочка, буду…
– Вот и славно. Больше не показывай никому своих слез. Я воспитывал тебя, как настоящего психиатра, который умеет…
– Скрывать свои эмоции…
– В рабочие моменты – да. Ты станешь лучшим Ментальным Лидером из всех. Таких, как ты, никогда не было и не будет.
Сипилена помахала головой.
– Ты был лучшим, – сказала она твердо, – таких, как ты, больше никогда не будет!
– А я вот уверен, что ты справишься лучше меня. Видишь тех ребят за твоей спиной? Не подведи их. Ты нужна им. А они нужны тебе. Ты сама знаешь, что нужно делать дальше, не так ли?
– Нет… я не знаю! Я не знаю, что мне делать… я не знаю, как мне дальше жить без тебя!
Доктор Элеасаро поцеловал дочь в макушку.
– Ты же знала, что этот день когда-нибудь придет.
– Не так рано! И не так!.. Это должно было случится не сейчас и не так!
– Но не нам это решать, милая. Мы будем здесь лишь столько, сколько нам отмерено.
– Зачем… зачем ты это сделал?..
– Я защищал тебя. И не жалею о том, что сделал. Если бы мне пришлось броситься под град пуль, чтобы спасти тебя – я бы сделал это, не задумываясь. И снова… и снова… если бы потребовалось…
– Как раз это ты и сделал…
Сипилена снова легла на грудь отца. Она не желала его отпускать ни на миг.
– Что передать маме, Сипилена?
Она заплакала еще сильнее.
– Что я очень люблю ее… и скучаю…
– Она тоже гордится тобой. Мы с ней… сотворили нечто прекрасное – тебя, Сипилена. Да… ты прекрасна, девочка моя… прости за эту сентиментальность…
Сипилена больше не сдерживалась. Ее спина изгибалась от плача. Руки похолодели. Пальцы тряслись.
– Прошу тебя… останься… останься еще немного!
– Мне пора. Я долго боролся с этим безумием, чтобы увидеть тебя еще раз, Сипилена. Но силы мои на исходе… сейчас мне нужно уйти. На этот раз навсегда.
– Нет! Нет! Еще чуть-чуть! Ради меня! Прошу! Папочка! Папочка!
Доктор Элеасаро уперся руками о кровать и сел в постели. Пандора поправила подушку под его спиной.
– Иди ко мне, дочка… я хочу обнять тебя еще один раз.
Сипилена села рядом и крепко обняла отца снова.
– Вот бы не отпускать тебя до самого конца…
– Тогда не отпускай! И я не отпущу!
– Но я хочу… поцеловать тебя…
Доктор Элеасаро взял Сипилену за плечи и посмотрел в ее глаза.
– Твои глаза… мамины…
А потом он горячо поцеловал дочь в лоб.
– Удачи, Сипилена…
Доктор Элеасаро начал закрывать глаза и откидываться назад. С уст Сипилены сорвался истошный крик:
– Нет! Нет, нет, нет, нет! Нет! Почему… ну почему… нет! Папочка! Нет! Не уходи… не оставляй меня одну…
Доктор Элеасаро опустил голову на подушку, закрыл глаза и выдохнул воздух из своих легких в последний раз.
Все замерло.
С дрожащими руками Сипилена застыла над телом отца.
Профессор Завулон проверил пульс на сонной артерии и ничего не сказал.
До самого последнего мгновения Сипилена не верила, что это случится.
– Сипилена, – нарушила молчание Саманта.
Ей не ответили.
– Сипилена… ты как? – спросила Пандора.
А потом… Сипилена упала с кровати на колени, сжала пальцы в кулак и испустила истошный вопль, содрогаясь всем телом.
Ее крик пронесся по всему Штабу и был слышен на всей улице Акцентуаций.
– Сипилена!
Сотис вскочил и быстро подбежал к Сипилена, обхватив ее крепко руками.
– Отстань! – визжала Сипилена, вырываясь из хватки Сотиса. – Отпусти! Отпусти меня, Сотис! Нет! Хватит! Хватит! Отстань! Я не хочу… не хочу…
Сипилена вырывалась изо всех сил, но хватка Сотиса оказалась сильнее. В какой-то момент тело Сипилены размякло и перестала сопротивляться.
Сотис отпустил ее.
– Его… больше нет…
– Сипилена, мы справимся, – начала Саманта.
Но потом Сипилена резко вскочила на ноги и бросилась к двери.
– Сипилена! – Бони резко рванулся за ней.
– Оставь ее! – бросила ему Саманта.
Бони замер, позволив Сипилене выбежать из комнаты.
– Ей нужно побыть одной.
Сипилена скорым бегом спустилась по лестнице и оказалась в прихожей. Не меняя обуви и не надевая куртки, она распахнула дверь Штаба, чтобы выйти на улицу под проливной дождь, как вдруг…
Ее взору предстала людей.
Камеры, журналисты, микрофоны, ослепительный свет.
Целая толпа репортеров и люди из СМИ стояли на пороге Штаба «Скитальцев души».
Сипилена совершенно не рассчитывала встретить их здесь и сейчас.
Все что-то кричали, каждый что-то спрашивал. В сторону Сипилены устремились все микрофоны разом. Люди толпились. Камеры смотрели на нее. Сотни чужих лиц.
Сипилена застыла не в силах принять никакое решение.
– Вы – дочь доктора Элеасаро?
– Какие сейчас меры принимают «Скитальцы души», чтобы закончить войну?
– Вы собираетесь идти на переговоры с «Последним синдромом»?
– Какой будет ваш следующий шаг?
– Стоит ли жителям Мараканда опасаться и бежать бегством из города?
– Как вы прокомментируете падение Когнитивного Департамента?
– «Адское Безумие» пало под натиском Перламутровой Гвардии или вы тоже принимали в этом участие?
– Как доктор Элеасаро реагирует на нынешнюю ситуацию?
– Что будет с нашим городом завтра?
Сипилена, измучавшись выслушивать бесконечные вопросы, топнула ногой и выкрикнула на весь голос:
– Он мертв!
Все замолчали.
Несколько репортеров озадаченно переглянулись, а одна из журналисток спросила:
– Кто?
Сипилена, ничего не ответив, проломилась через толпу репортеров, распихивая от себя людей во все стороны.
Шел сильный ливень.
Сипилена, прорвавшись через столпотворение журналистов и камер, выбежала на открытое пространство и перевела дыхание.
Несколько репортеров, замыкавших ряды, с любопытством уставились на нее.
К глазам подступили слезы.
Сипилена, ничего больше не сказав, убежала прочь, желая затеряться в пелене дождя.
* * *
Когда телевизор включился, началась программа новостей. На экране появилась девушка-репортер с микрофоном.
Она говорила:
– Сейчас мы стоим у дверей Штаба организации психомародеров «Скитальцы души». Именно эта организация несколько дней назад убила лидера организации «Пожиратели мыслей», Ги Осмонда, а теперь вступила в войну с самой элитной организацией города – «Последним синдромом». Действия «Последнего синдрома» сложно оправдать. Они уничтожили Когнитивный Департамент, лишив всех психомародеров центра контроля за их деятельностью. Война людей, чья психика оказалась сильнее психического расстройства, захлестнула весь Мараканд. Враг перешел в наступление, и сегодня мы становимся свидетелями еще одного печального события.
Что…
Там…
Происходит?!
Изображение меняется, и я вижу комнату. На кровати лежит доктор Элеасаро. Вокруг стоят Сотис, Саманта, Пандора, Бони, Лита и директор Академии Милосердия – профессор Завулон.
Голос репортера говорит:
– Его звали доктор Элеасаро… один из Ментальных Лидеров, глава организации «Скитальцы души», единственный психиатр, действующий на «поле боя»; несколько минут назад он… скончался. Смерть наступила внезапно и по не выясненным обстоятельствам. Выяснением этих обстоятельств мы как раз и занимаемся. По последним сведениям, причиной смерти известного психиатра послужило нападение Лидера «Последнего синдрома», Корнелиуса Мура, и главы фракции газлайтеров. Враги «Скитальцев души» наложили на доктора Элеасаро особое проклятье, которое стало причиной его скорой смерти.
М…
Мертв…
Доктор Элеасаро…
Перед камерой появился Сотис, у которого брали интервью.
– Как вы прокомментируете эти события?
– Я отказываюсь говорить!
Сотис повернулся спиной к камере.
Изображение сменилось – появилась Саманта.
– Корнелиус Мур и Фалько Пти – убийцы доктора Элеасаро. Этой ночью они со своими людьми незаконно проникли в наш Штаб. Газлайтер сильно ранил нашего друга. А эти двое убили доктора Элеасаро.
– И что вы собираетесь делать после смерти психиатра?
– Мстить. Мы уничтожим газлайтеров и «Последний синдром».
– Победа над ними послужит окончанием войны психомародеров? Мараканд будет свободен?
– Только после их смерти.
– Спасибо.
Изображение снова меняется.
На этот раз я вижу улицу Акцентуаций, прямо у нашего Штаба. Идет дождь.
