Инна Бачинская
Хищная птица-любовь
© Бачинская И. Ю., 2021
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
* * *
Яшмовых одежд стих легкий шорох.
О, какой тоскою полон я,
Не сказав любимой,
Что осталась дома,
Ласкового слова, уходя…
Какиномото-Но Хитомаро. Яшмовых одежд…
Все действующие лица и события романа вымышлены, любое сходство их с реальными лицами и событиями абсолютно случайно.
Автор.
Пролог
Фойе 3D кинотеатра «Мультиплекс»: две стойки с попкорном и кока-колой, очередь визжащих ребятишек и урезонивающих их родителей, кучки подростков, занятые собой парочки, несколько людей в возрасте, сидящих в мягких креслах вокруг журнальных столиков. На стенах красочные плакаты с известными актерами, кадрами из культовых фильмов, мультиков и художественных, тумбы с анонсами и обещание «зрелищных спецэффектов в технологиях объемного изображения». Здесь же программы в карманчиках: «Пираты Карибского моря номер три», «Монстры на каникулах номер четыре», «Человек-паук номер два», «Зов джунглей», «Королевский корги», «Как приручить дракона» и много-много других для больших и маленьких. Как нельзя более кстати полузабытое название кинотеатра – «иллюзион». Иллюзион «Мультиплекс» к вашим услугам. С четырьмя сравнительно небольшими кинозалами с фильмами на все вкусы.
Приглушенный рэп; улыбчивые пареньки в синей униформе – по виду подрабатывающие студенты, – отмеряют в бумажные ведра попкорн и наливают в литровые бумажные стаканы кока-колу, принимают верхнюю одежду за стойкой раздевалки, раздают специальные очки и проверяют билеты.
Наконец открыли двери, и толпа повалила в зрительный зал. Молодняк впереди, подростки подальше, парочки – последними. Смех, топот, гомон, рев: кто-то опрокинул стакан или поперхнулся, кому-то мало, кто-то хочет сидеть поближе. Вспыхивает экран, шум стихает, хрустит попкорн.
Фойе опустело, и стало непривычно тихо. Пареньки-служители могут передохнуть и расслабиться. Сеанс – четырехчасовой, последний, на сегодня все. Через час с небольшим они примут очки, раздадут пальто, соберут забытые в зале вещи, растолкают уснувших, случись такие, и по домам.
Но по домам не получилось. Народ потопал из зала, приятно возбужденный, пересказывая друг другу самые «прикольные» моменты; толкаясь и смеясь, бросился к вешалке. Еще двадцать минут, и фойе опустело во второй раз. Теперь, действительно, все.
Парень в синей униформе шел вдоль прохода, просматривая ряды. В предпоследнем, пятнадцатом, кто-то сидел. Парень остановился и крикнул: «Просыпайтесь, кино закончилось, мы закрываемся!» Но человек остался недвижим. В слабом свете его было трудно рассмотреть, и служителю пришлось протиснуться между рядами; по дороге что-то хрустнуло под ногами. Он добрался до человека – это была женщина, которая, похоже, уснула. Голова ее свесилась на грудь, волосы закрыли лицо; сумочка упала на пол. «Послушайте, мы закрываемся!» – Парень тронул ее за плечо, и она стала заваливаться набок. Он отпрянул, пробормотав что-то сквозь зубы, и достал из кармана мобильный телефон…
Глава 1. Счастливого Хеллоуина!
Нашему народу лишь бы гулять. Казалось бы, ну при чем к нашей культуре и быту чуждый заимствованный непонятный праздник? Так нет же, гуляем! Наряжаемся под нежить, устрашающе раскрашиваем лица, цепляем резиновые зубы, носы, уши, надеваем жуткие одежки, и ну выть, визжать, выключать свет, выскакивать из-за угла и пугать. Словом, вести себя как нежить с той стороны, попавшая на минутку в наш мир и стремящаяся причинить как можно больший моральный, а иногда и физический, ущерб. А уж если принять на грудь, то вообще потеха. Хохот, толкотня, дикие танцы. А тут еще громогласный неугомонный тамада-затейник с конкурсами на самую зверскую рожу, самый удачный костюм, с танцами и бегом в мешках.
Короче, корпоратив в «Мегамаксе», компании по продаже бытовой техники. Макс – это хозяин, Максим Андреевич Кусков, по прозвищу Большой Макс, что значит то же, что и «Мегамакс». Не мальчик, но муж. Сорок с гаком, крупный, энергичный, подвижный, прекрасный танцор, а еще умеет показывать фокусы. С картами. Не бог весть что, в Интернете таких полно, да и получается через раз, но тем не менее. И вообще, когда начальство рассказывает анекдот, принято смеяться. В Древнем Риме, говорят, могло дойти до физического устранения подданного, который не смеялся шутке хозяина.
На праздник в кои веки пришла супруга Мегамакса, Раиса Витальевна, у которой проблемы не то со здоровьем, не то еще какие – говорят, мадам хорошенько закладывает за воротник, а потому супруги нигде не появляются вместе. Раиса Витальевна старше мужа на несколько лет, что бросается в глаза. Располневшая, нескладная, смуглая, неудачно одетая – в белое длинное платье и белые туфли на высоких каблуках при черных чулках. На шее у нее подвеска – крупная грушевидная жемчужина на золотой цепочке, две такие же в ушах. Настоящие, стоящие заоблачных денег. Черные вьющиеся волосы распущены по плечам. Работники компании в основном женщины, мужчин – раз-два и обчелся. Сплетни, слухи, перемывание костей, а как же! Раису Витальевну уже обсудили, высмеяли и обозвали старухой. Но каждая подошла поздороваться и выразить радость по поводу ее присутствия, даже новенькие. Она улыбалась и кивала, прикидывая, кто из них…
…Раиса Витальевна сидит за столиком одна, иногда подбегает супруг, приносит бокал шампанского и тарелочку с канапе, на бегу целует ее в щечку и уносится. Вокруг хохочут и танцуют: несколько ведьм в высоких черных колпаках и резиновых мордах с бородавками, французские горничные в коротеньких платьицах и кружевных передничках, Фрэдди Крюгер – тоже в жуткой резиновой маске, с окровавленными длинными ногтями, рычащий и пугающий радостно визжащих барышень. Парочка вампиров, а как же! С клыками и дьявольской улыбкой, с торчащим над ушами воротником. И королева бала – кошечка в обтягивающем черном трико, с нарисованными на щеках усами и черным кончиком носа, с очаровательными ушками и длинным хвостом. В узкой маске, скрывающей глаза, с темными волосами, связанными в конский хвост. Изящная, гибкая, со скользящими движениями, в полном осознании собственной неотразимости.
Взгляд Раисы Витальевны скользит по смеющимся лицам и спрашивает: кто? Которая из них? Она следит взглядом за мужем, который танцует со всеми женщинами подряд, говорит комплименты, приобнимает, прижимает к себе и целует в щечку или в лоб. Вполне невинно, необходимо заметить, прицепиться не к чему.
Раиса Витальевна пьет не то третий, не то четвертый бокал шампанского. Перед ней пластиковая тарелка с парой крошечных канапе, проткнутых шпажками. Она к ним не притронулась. Она чувствует себя чужой, ей неинтересно, на лице застыло угрюмое выражение неудовольствия.
На стул напротив садится большая грузная женщина, с улыбкой смотрит на нее и говорит:
– Рай, сто лет тебя не видела! Помнишь меня?
– Шура! – Раиса Витальевна оживилась. – Конечно, помню! Я думала, ты на заслуженном отдыхе… Максим, кажется, упоминал.
– Была, отдохнула три года, а потом попросилась обратно. Чуть с ума не сошла в няньках, да и старая уже по дому крутиться, на работе полегче. Спасибо, Максим взял. И деньги всегда нужны. А ты как? Не работаешь?
– Нет, – помрачнев, коротко ответила Раиса Витальевна. – Занимаюсь домом. Всегда любила цветы, у нас целый сад. Внуков, как ты понимаешь, у меня нет.
– Это сколько же мы не виделись? – после паузы спросила Шура. – Лет семь? Восемь?
– Семь. С тех пор, как мы переехали в деревню и я бросила работу. В городе бываю редко, всех знакомых растеряла. Деревенская жизнь затягивает…
– А ваша городская квартира… – полувопрос повис в воздухе.
Раиса Витальевна пожала плечами и сказала неохотно:
– Стоит закрытая, сто лет там не была.
Что-то неприятное промелькнуло в ее голосе. Шура отвела взгляд. Женщины снова помолчали. Говорить было не о чем. Некая недоговоренность витала в воздухе, что мешало болтать о погоде, тряпках и старых знакомых. Шура чувствовала себя виноватой. Невольно обе посмотрели на танцующего Максима: Шура с досадой, Раиса Витальевна угрюмо. Хозяин танцевал с кошкой… Танцевал! Танцуют на балах. Максим и кошка выплясывали, забыв, что они не одни. Он кружил партнершу в диком танце, прижимал, опрокидывал, отталкивал и снова притягивал к себе, они улыбались друг дружке, сцепившись руками и взглядами, полные сумасшедшей чувственной энергии, и было ясно, что связывает их нечто большее, чем «офисные» отношения.
– Кто такая? – спросила Раиса Витальевна.
– Лена Антошко, новая стажерка.
– Стажерка?
– Начала с курьера, теперь учится на секретаршу. Делает карьеру. Настенька уходит в декрет и натаскивает смену, хотя… – Шура замолчала.
– Хотя?
Шура пожала плечами:
– Бойкая девица! У таких в голове не работа, а… – она махнула рукой. – Это только в кино секретарша вся из себя, подать начальнику кофе и все дела, а на самом деле работа ответственная. Я как-то две недели Настеньку замещала – света белого не видела, тут надо крутиться! Напомнить, составить графики, посчитать статистику, заказать билеты на самолет, столик в ресторане, оповестить, разослать, позвонить… Через две недели я сказала: все! Поверишь, скинула два кило. А тут ни образования, ни умения, нигде толком не работала, только и радости, что мордочка смазливая да глазками так и шныряет.
– Настю я помню, – сказала Раиса Витальевна, не поддержав разговор о стажерке. – Хорошая девушка. Вышла замуж?
– Ага. Уже второго рожает. Серьезная, умница, заканчивает экономический. Вряд ли вернется… Хочешь еще вина? Я принесу! Дернем за дружбу. Ох, Райка, я так рада, что ты пришла! С этим молодняком и поговорить не о чем. Я сейчас!
Шура вскочила и побежала к стойке импровизированного бара. Раиса Витальевна некоторое время смотрела ей вслед, потом перевела взгляд на Максима и девушку в костюме кошки… Как ее? Лена! Танец закончился, но эти двое все еще стояли посреди зала, держась за руки. Максим наклонился к уху девушки, что-то сказал, она кивнула и пошла от него, покачивая бедрами. Раиса Витальевна отвела взгляд…
– Давай, подруга, тяпнем! – Шура поставила на стол два полных фужера. – Помню, ты любишь красное? Или лучше шампанское?
– Нормально! – Раиса Витальевна взяла фужер.
– За нас! – сказала Шура.
Раиса Витальевна выпила залпом.
– Может, встретимся в городе? Посидим где-нибудь, поговорим, вспомним… – Шура хотела сказать «молодость», но осеклась и отставила недопитый фужер. – У тебя там хоть соседи приличные есть? Одной трудно, особенно зимой. Зимой цветы не растут…
Раиса Витальевна оживилась:
– У меня целая оранжерея, все цветет и зимой. Хочешь, приезжай в гости, Максима не будет неделю. Посмотришь, как я живу.
– Не будет?
– Командировка. Можешь даже остаться на пару дней, с работы отпустят?
– Договорюсь! Когда?
– Созвонимся. Я что-нибудь приготовлю, посмотрим кино, у меня много фильмов.
– Я привезу торт из «Кукушки», у них лучшие. Нам, девушкам, за фигуру можно не беспокоиться, мы в норме. – Она хлопнула себя по круглому животу и расхохоталась.
Раиса Витальевна бледно улыбнулась. В Шуре никогда не было ни коварства, ни подлости – простая свойская тетка! С ней всегда было легко. И обрадовалась она при виде старой подруги вполне искренне.
Раиса Витальевна давно не появлялась на офисных праздниках – неинтересно, нет настроения да и лень приводить себя в порядок. А тут вдруг взяла да приехала, и сейчас уже и не знала, надо ли было. Женский коллектив всегда горазд сплетничать, мало ли что выдумают! Но даже если правда… что она должна делать? Следить за ними, сидеть в засаде, выворачивать мужнины карманы, вламываться внезапно в городскую квартиру? Нет настроения, да и лень. Все та же лень. Макс – хороший муж, дарит цветы, соблюдает приличия. А та дрянь, сучка, чертова доброжелательница, которая позвонила и сказала, что он крутит на глазах всего коллектива и «смотрите, уведет, она молодая да ранняя, а он совсем голову потерял», на что рассчитывала? На скандал? Посмеяться захотела? Кто? Она испытующе взглянула на Шуру… Она? Глупости! Шура не такая.
Они молча смотрели на поредевшую толпу – народ понемногу расходился. Раиса Витальевна поднялась, выискивая взглядом мужа. Шура подумала, что подруга постарела и перестала следить за собой – что значит без работы! Весь день можно проходить в ночной рубашке, да и краситься ни к чему. И платье неинтересное, а уж эти черные чулки… Завтра коллектив обсудит и перемоет кости жене шефа. Девки злые, ничего не пропустят.
Раиса Витальевна подошла к кабинету мужа и услышала голоса и смех. Она оглянулась и приникла к двери. Слов было не разобрать, но рокочущий довольный басок мужа и заливистый женский смех не оставляли сомнений, что тем двоим хорошо. Не отдавая себе отчета, она нажала на ручку – дверь была заперта. Она отдернула руку и попятилась…
Глава 2. Друзья вспоминают минувшие дни…
Однажды прежние места искать начнешь,
Надеждой прежнею себя ласкать начнешь
На встречу с юностью, с минувшими друзьями.
«Найдем! Ведь ждут они!» – ты сердцу лгать начнешь.
Омар Хайям. Однажды прежние места…
Глеб и Полина пришли первыми. Народу было уже прилично: ночной клуб «Белая сова» – место популярное, тем более сегодня запускалась новая программа, о чем говорили уже давно. Расторопный молодой человек проводил их к заказанному столику около сцены. Глеб попросил принести мохито для дамы и сто пятьдесят водки для себя.
– Опаздывать невежливо, – сказала Полина. – Кто он такой? Откуда взялся?
– Мой старинный дружбан и одноклассник, сто лет не виделись. Живет в Англии, устроил себе каникулы в родном городе. Столкнулись случайно, на бегу, обменялись телефонами, и вуаля! Он тебе понравится, вот увидишь.
Она смотрела на него с улыбкой. Изящная, похожая на синицу, черноволосая, с теплыми карими глазами, коротко стриженная; в открытом черном платье на бретельках, с золотой монеткой на тонкой цепочке, она напоминала драгоценную статуэтку или куклу.
– Ты уверен, что он не забыл?
– Уверен. Он никогда не опаздывает, может, подвернул ногу или машина наехала. Шучу! Придет. Смотри, сколько народу! Виталя говорил, в программе заняты его ребята.
– Наши? Кто? – живо заинтересовалась Полина. – Тут можно неплохо заработать.
– Не знаю, увидишь. Я занес ему заявку на корпоратив, перекинулись парой слов и разбежались. Как дела, как жизнь, кто с кем.
– Что значит с кем?
– Виталя вроде опять разводится. Тебе, кстати, привет. Спросил, как там наша Поль, скучаем, ждем. Обозвал тебя блудной дочерью, а меня мартовским котом. Никогда не прощу, сказал, что ты увел у меня любимую приму…
– Да уж, Виталя скажет. А кто его новая?
Глеб пожал плечами.
– Не знаешь? Завтра же позвоню Ляльке, она всегда в курсе.
– Позвони. Не жалеешь, что ушла?
– Дверь открыта, всегда можно вернуться. Виталя примет. Они ставят Мольера, надо будет посмотреть. Мы с тобой никуда не выходим, одичали, серая жизнь…
– Серая? Сплошное веселье! Мне даже по ночам снятся корпоративы. Гирлянды, толпа, визг, мордобой. Рвануть бы на недельку в деревню к тетке, она давно зовет. Рыбалка, парное молоко, грибы-ягоды…
– Парное молоко? Фу! Ты пьешь парное молоко?
– Я молока вообще не пью. Это для колорита. Я ее пять лет не видел, с тех пор как кузен женился. Был у них на свадьбе. Знаешь, есть места, где ничего не меняется. Вся деревня – одни родственники, все праздники вместе, гонят самогон, ходят в церковь, на свадьбе непременно драка.
– На свадьбе всегда драка.
– Да, верно, но городская драка какая-то злая, натужная, а у них… – он задумался, Полина с улыбкой наблюдала. – …а у них какая-то… опереточная, несерьезная. Фольклор, а не драка. Крику много, пара разбитых носов, драчунов разнимают, мирят и снова за стол. А какие они частушки поют! Собственного сочинения, я даже записал несколько. Но на бумаге они проигрывают, их нужно петь, причем в подпитии. Не пить, а вопить. Кроме того, масса местных ассоциаций, чужому не понять.
– О чем?
– Местная летопись. И чувство юмора. Потрясающий фольклорный юмор, разные словечки, архаика, особый говор. Все это уходит: землю скупают агрохолдинги, народ тянется в город. Села пустеют. Виталя купил хату в Сидневе, буквально за гроши, говорит, будет вывозить ребят на каникулы, почти задаром и по карману. Приглашал нас. Там и речка есть.
– Села давно пустеют. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними… – заметила Полина. – Где же твой друг?
– Заждались? – раздалось у них над головой. – Извините, ребята, попали в пробку.
– Дениска! – Глеб поднялся; они обнялись, похлопывая друг друга по спине. Очень разные – Глеб светловолосый и коренастый, Денис смуглый и тонкий. Рядом стояла высокая девушка с длинными белыми волосами в красном платье, смотрела на них с улыбкой.
– Это Мария, моя англичанка! А это Глеб и… – Он не закончил фразы, уставившись на Полину.
– Мария! Очень приятно. А это Полина, моя муза и деловой партнер, – сказал Глеб. – Можно Поль. Садитесь, ребята.
– Ты на самом деле англичанка? – спросила Поль. – Настоящая?
– Да, я там родилась, – сказала Мария.
Голос у нее был низкий, чуть сипловатый, в том, как она растягивала слоги и строила фразы, в неуверенных ударениях чувствовалось что-то чужестранное. Внешность у нее была своеобразной – удлиненное лицо, тонкий нос и очень крупный рот. Минимум мимики, что делало ее лицо застывшим. Поль тотчас окрестила ее буратинкой.
– А ты… Поль, в каком смысле деловой партнер? Это не шутка? – спросил Денис, пристально глядя на девушку.
– Считаешь, я не могу быть деловым партнером? – в голосе Поль слышался вызов. – Ты меня еще не знаешь!
Денис шутливо поднял руки: сдаюсь, мол, согласен, не знаю.
– Она у нас мозговой центр, – сказал Глеб, – а я так, рабочая лошадка, подай, принеси. Все время боюсь, что она меня выгонит. Характер, знаешь, какой! Обещай, что не выгонишь, при свидетелях, прямо сейчас!
– Могу, – сказала Поль. – А насчет обещаний… Мало ли что я обещаю, особенно мужикам.
Глеб рассмеялся и подмигнул Денису.
– А вы, Мария, кто? Дайте, угадаю! Модель! Так и вижу, как вы… э-э-э… как это? Де-фи-ли-руете вся в белом, волосы развеваются, а вокруг толпа…
– …визжит и пускает слюни, – сказал Денис. – Угадал. Почти. Мария танцовщица.
– Экзотические танцы? – спросила Поль, и что-то было в ее голосе…
– Нет, я танцую в лондонском мюзик-холле, – сказала Мария. – Уже девять лет.
– Понятно. Значит, жуткая диета, водки и пива нельзя, пиццы нельзя, шоколада тоже, картошка фри под запретом, а можно только салат и морковку без соли, плюс гимнастика и тренировки… – Глеб скорчил гримасу. – Я бы не смог. Как ты выдерживаешь?
Девушка улыбнулась кончиками губ:
– Привыкла.
– Я помню, ты тоже танцевал, даже в кружке был, а на выпускном выдал вальс, все только рты пораскрывали! Представляете, девушки, грудь колесом, спина вогнутая, одной рукой держит барышню, другая за спиной… Поручик Ржевский! С Лидкой Семенченко, нашей первой красавицей. Точно! А потом вы исчезли…
– Интересно, – сказала Поль. – Так ты еще и танцуешь?
– Еще как! Он не рассказывал?
– Да ладно, когда это было! – Глеб махнул рукой. – Между прочим, я из-за нее и записался в кружок. Боялся признаться, чтобы не засмеяли. Но народ все равно узнал.
– Я никому! – сказал Денис. – Честное слово, это не я! Лидка разболтала. Где она сейчас?
– Здесь. Работает детским врачом, трое детишек. Толстая стала…
Они помолчали.
– А вы… Ты сказал, деловые партнеры. У вас бизнес? – спросила Мария.
– У нас ивент-агентство…
– Кто? – спросил Денис. – Что за зверь?
– Это шоу, я знаю! – воскликнула Мария. – Мой друг тоже имеет такой бизнес в Лодоне, делает фестивали и свадьбы. Приглашает меня, там хорошо платят.
– Вы устраиваете праздники? Я думал, ты инженер, учился же в политехе.
– И я думал, – сказал Глеб. – Не сложилось. Праздники тоже интересно. Поль – актриса нашего молодежного, ушла на вольные хлеба, и мы с ней вместе уже два года. Творческая часть на ней, цифирь и налоги на мне.
– Вы богатые, – сказала Мария. – Это хороший бизнес. Люди хотят радости.
Глеб рассмеялся:
– Очень богатые! Аж страшно. А ты насовсем или на каникулы?
– Не знаю пока. Отцу надоело, хочет пожить для себя. Нашел себе подругу в Черногории, сидит там безвылазно. Говорит: зачем я тебя учил, бездельника, принимай дело моей жизни…
– Какое дело? – спросила Поль.
– Торговля, господа. Продукты. Сухое молоко, крупы, грибы, птица… и так далее.
– Какая проза!
– Именно. Но всегда есть выбор, компанию можно продать или сдать в аренду.
– Боишься, не потянешь?
– Самому интересно. Хочу попробовать, а там будет видно.
В центре зала топтались две пары. Некоторое время они наблюдали за ними, потом Денис сказал:
– Глебыч, не хочешь вспомнить молодость? Мария, покажи ему класс!
Глеб с улыбкой протянул руку Марии, она легко поднялась. Денис и Поль остались одни.
– Ну, здравствуй, Лина… Вот уж не ожидал! – Денис накрыл ладонью ее руку. Поль тотчас выдернула ее с враждебным лицом. – Ты не изменилась, такая же красивая…
Поль уставилась на него в упор:
– Если бы я знала, что это ты, я бы ни за что не пришла!
– Я виноват перед тобой, я знаю, но… Пойми и ты меня! Все казалось таким детским, ненастоящим, у тебя было много поклонников, я чувствовал, что проигрываю, тяжеловесный, неуклюжий… Я часто думал о тебе, честное слово, вспоминал…
– Ты подонок, свалил и даже не попрощался! Не позвонил, не пришел… Просто исчез. Трус и подонок! – В ее голосе звенела ненависть; на них стали оглядываться с соседних столиков.
– Лина, успокойся, давай поговорим. Я не думал… Я собирался позвонить, честное слово…
– Ты собирался? Хоть сейчас не ври! За семь лет ни звонка, ни строчки… Ты просто вычеркнул меня из своей жизни!
– Я должен был уехать, собрался буквально за пару часов…
– Пожар?
– У отца были неприятности, он боялся за меня…
– Это из какого сериала? За тобой гнались мафиози, и ты соскочил, не попрощавшись с любимой девушкой! Ушел в подполье! Имя тоже поменял?
– Лина, нам нужно поговорить…
– Мне не нужно. Забудь, что мы были знакомы. Если ты хоть словом заикнешься Глебу… Имей в виду! Признайся честно, ты не собирался возвращаться! Ты стряхнул пыль, отрезал ту жизнь, меня…
Она хлестала его словами, не желая ничего слушать, выплескивая горечь и обиду, чувствуя, что ничего не забылось, высказывая то, что приготовила давно и много раз репетировала, лежа без сна, мечтая… Нет, страстно желая, чтобы они когда-нибудь столкнулись, и тогда она бросит ему в лицо… или нет, выцарапает бессовестные зенки, укусит, толкнет под машину или с моста. А теперь он сидит рядом и жалко оправдывается. Сбылась мечта? Роль отыграна? Стало легче? Можно жить дальше?
Стало еще гаже. Владелец крупной компании, подруга – дорогая танцовщица из мюзик-холла, вся из себя, хоть и уродина… Но даже в ее уродстве чувствуется класс, а Глеб некстати расхвастался копеечным бизнесом. И она на подтанцовках, несостоявшаяся актриса! То, чем она гордилась – как же, начали с нуля, встали на ноги, работа интересная, можно сказать, творческая, да и деньги пошли, – сейчас представилось жалким и натужным. Угораздило же Глеба столкнуться с… этим! Она своих соседей по лестничной площадке видит раз в пятилетку, а тут не успел вернуться и нате вам! Друг детства, одноклассник… черт бы тебя подрал, Денис! Испортить мне жизнь во второй раз я тебе не позволю. Так и знай.
Испортить жизнь? Не громко ли сказано? Но сейчас ей казалось, что именно так, а теперь как ни в чем не бывало появился с… этой!
…Глеб усадил Марию и поцеловал ей руку. Она вспыхнула. Он воскликнул: – Мария фантастически танцует! Легкая, подвижная… Спасибо!
Впервые лицо девушки оживилось, она широко улыбалась. Внешность у нее, как было замечено выше… как бы это выразиться… спорная. Нет, скажем, необычная! Большой рот, острый нос, узкое лицо – да, но сейчас, когда она смотрела на них сияющими глазами, с пятнами румянца на скулах, то казалась красавицей. Возможно, ей не хватало живости. Уродливая красавица. Глеб подмигнул Денису, тот вымученно улыбнулся и кивнул: да, согласен, танцует классно. Поль не сказала ничего; она сидела с опущенными глазами, рука мяла салфетку.
– Поль тоже неплохо танцует, – сказал Глеб, почуяв ее настроение и отнеся его на счет ревности.
«Тоже неплохо танцует»! «Тоже» и «неплохо». Неудачная фраза. Поль раздула ноздри. Та еще штучка, характерец, как уже упоминалось, сложный. Может выкинуть что угодно – нагрубить или вообще встать и уйти. Тем и хорош их союз: он, Глеб, трезвость, расчет и осторожность, она – страсть, буйная фантазия и прыжки очертя голову. Тигрица!
– Пойдем? – Денис протянул ей руку.
– Я не танцую. – Голос неприятный, взгляд жесткий, в упор.
Пауза. Глеб ругал себя за то, что вызвал ревность Поль – так ему казалось; Денис в замешательстве не знал, что сказать; похоже, одна Мария радовалась, не замечая искрящей напряженности и сгустившихся туч.
Тут им принесли заказ, и обстановка стала понемногу разряжаться. Семга под белым соусом, овощи гриль и белое вино. Все по рекомендации Глеба, который здесь свой человек – кооперируется с «Совой» в устройстве праздников, досконально знает их кухню и напитки.
– У вас красивый город, – сказала Мария. – Денис показал мне пушки в парке и церковь. И река красивая. В ней можно купаться? В нашей Темзе нельзя.
– В нашей можно, – заверил Глеб. – Полно пляжей. Город исторический, старинный, спокойный. Может, останешься? Правда, после Лондона скучноватый.
– И мюзик-холла у нас нет, – добавила Поль.
– Я, наверное, скоро уйду, старая уже, – Мария улыбнулась. – Буду кушать картошку-фри, пить пиво и стану толстая. Рожу детей. Денис хочет троих, да? – Она кивнула Денису. – Два мальчика и одна девочка. А вы не хотите детей?
– Хотим! – рассмеялся Глеб. – Правда, Поль?
Поль дернула плечом и промолчала.
– Давайте за дружбу! – Денис поднял бокал.
И так далее, и тому подобное…
Что-то не «плясало» – Поль была то мрачной и молчаливой, то вдруг вызывающе веселой; Мария больше молчала, улыбалась неопределенно, взглядывая поочередно на каждого из них. Как-то так получилось, что застолье превратилось в театр двух персонажей – Глеба и Дениса, а девушки ушли в тень. Молодые люди вспоминали школу, учителей, школьные проказы, девочек, за которыми бегали, то, какими они были… прекраснодушными идеалистами, готовыми перевернуть мир и добавить ему красок.
Поль вдруг сказала, что устала и хочет домой. Мария ее поддержала, заметив, что у нее строгий режим и она должна спать девять часов.
Они расстались на площади. Денис и Мария пошли вниз к Мегацентру, Глеб и Поль – к Молодежному театру. Поль молчала, Глеб после пары попыток разговорить ее тоже замолчал.
– Ты никогда не упоминал о своем друге, – вдруг сказала она.
– Мы не были близки. Не друзья, а скорее приятели. Денис из высшей лиги, а я… Мой отец был военным, всю жизнь по казармам, ты же знаешь. Но он был не карикатурным мажором, а нормальным парнем, добродушным, с чувством юмора. Хорошо учился. В чем дело, Поль? Ты какая-то скучная весь вечер…
– Устала, – коротко ответила Поль. – А как тебе Мария? Думаешь, у них серьезно?
Глеб рассмеялся:
– Страшненькая, но что-то есть. Танцует классно. Понятия не имею. Она говорила о детях, наверное, серьезно. А у нас серьезно? – Он прижал ее к себе: – Я соскучился! Ты у меня красавица! Самая красивая в зале, Денис с тебя взгляда не сводил. Смотри, заревную.
– Я устала, – снова повторила Поль. – Слишком много в моей жизни веселья…
– Сейчас я тебя расшевелю! – пообещал Глеб. – Хочешь, возьмем отпуск? И махнем куда-нибудь… на Мальдивы! Или в Таиланд. Можем их позвать, если захочешь.
– Глебушка, иди домой, ладно? – невпопад ответила Поль. – Я правда устала, а завтра куча дел, с самого утра. Не обидишься?
– Еще как! Ладно, беги, но помни, что я тебя очень люблю. Послушай… ты что, ревнуешь? – вдруг спросил Глеб. – Глупая! Марии до тебя…
– Не говори глупости! – резко бросила Поль и скрылась в подъезде.
Озадаченный Глеб постоял во дворе, пока не зажглись ее окна, а потом неторопливо пошел со двора…
