Инна Гуляева
Веда очень любит секс
Глава 3
Я всегда был тихим и послушным мальчиком. Отчаянно завидовал активным ребятам, хулиганам и задирам. Имеющим свое мнение и желания. Выражающим их четко и настойчиво.
Я всегда себя стеснялся. Не мог переносить, когда на меня обращали внимание. Хотелось спрятаться, стать невидимым. Поэтому выбирал быть послушным, тогда на меня меньше обращали внимание. Но еще у меня также присутствовало сильное желание быть лидером. Управлять и командовать. Это желание было абсолютно несовместимо с желанием спрятаться.
Так я и жил с сильнейшим внутренним конфликтом. Одна часть толкала меня: «Давай действуй, начинай управлять, ты умнее их», другая часть отчаянно стеснялась и от любого вида внимания замирала от ужаса: «Не смотрите на меня». Малейшее внимание к своей персоне я переживал как «беспощадный свет софитов».
Мне постоянно казалось, что все обращают на меня внимание, обсуждают и, возможно, осуждают. Еще я думал, что этим «другим» почти видны мои мысли, от чего мне становилось совсем некомфортно. Казалось, весь мир знает про меня все, и я пытался даже мысли свои контролировать, чтобы они все были «правильными», на случай, если кто-то сможет их прочесть.
Не удивительно, что, когда я вырос и передо мной встал вопрос о том, кем хочу быть, я выбрал психологию. Психфак казался спасением от проблем, возможностью «переделать» себя и зажить «нормальной жизнью», как все «обычные люди». Каким же наивным я был. Психфак стал для меня входом в кроличью нору.
– EMDR дает возможность переработать травматический опыт с помощью билатерального воздействия на мозг, а также загрузки оперативной памяти, – говорю я Веде на третьей сессии.
Я уже привык к тому, что на первых сессиях клиенты как бы понимают и одновременно не понимают информацию, которую я рассказываю, поэтому я ее повторяю.
Многие из них слышали об EMDR и ее эффективности и приходят за одной из таблеток: «Психолог, исправь моих близких, чтобы они меня любили», «Пожалуйста, дайте мне волшебную силу воздействовать на своего ребенка или мужа», «Хорошо, я послежу тут глазами за бегающим шариком, чтобы мои родители наконец-то начали меня ценить».
Многие приходят в кабинет психолога, чтобы «исправить этот мир», и сталкиваются с реальностью, которая их не совсем устраивает. Точнее, совсем не устраивает. Оказывается, они сами ответственны за свои выборы, сами могут менять только себя и никого из окружения.
Да, я им даю таблетку, но эта таблетка как вход в матрицу. Эта таблетка называется «осознанность». Не удивительно, что на первых сессиях многие хотели бы пропустить эту информацию мимо ушей и быстрее перейти к этапу «исправления мира».
Веде перестало нравиться, как проходят сессии. Мало слов, немного возможности зацепить меня сексуально, пофлиртовать, получить внимание как от мужчины. Она начинает быть все более раздраженной.
– Аркадий Львович, скажите, пожалуйста, это точно поможет? Мы так мало разговариваем, я почти не успеваю рассказать вам о своих снах и переживаниях.
– Веда, мы с вами сейчас решаем одну проблему, с которой вы пришли – сексуальная и любовная зависимость к вашему учителю, – отвечаю я. – Сны и переживания могут относиться к вашей проблеме, а возможно и нет. Работа с теми телесными проявлениями, с которыми мы начали заниматься, и они вас еще беспокоят, помогает быстрее решить задачу. Лучше проработать ту травму, с которой мы начали.
– Что?! Быстрее?! Решить задачу?! – читаю я в глазах Веды. Она точно не за этим сюда пришла. Она пришла попробовать исправить мир, учителя, мужа, маму, отца алкоголика и заодно соблазнить психотерапевта.
С ее точки зрения, то, что казалось вначале интересной игрой, стало превращаться в неприятную тягомотину. Ни соблазнений, ни разговоров о сексе, ни намеков, ни полутонов. Зато много осознаний, в том числе и о том, что не все можно решить с помощью секса.
Надо сказать, у нее получилось зацепить меня. Я думаю о Веде постоянно, начиная с нашей первой сессии. В ней есть что-то неуловимо соблазнительное, такое тягостно привлекательное, как будто у нее внутри магнит, который захватывает все мое внимание. Она уходит, а я продолжаю думать о ней.
Провожу сессии с другими, а размышляю о Веде. Как она входит в кабинет, улыбается, при этом слегка облизывает губы, глубоко вздыхает и смотрит на меня. Какие у нее глаза!
Пронзительно зеленые, немного с поволокой, так что кажется иногда, что вот-вот и она заплачет. Я каждый раз чувствую, что тону в ее глазах. Я знаю, что она знает об эффекте своего взгляда. Подозреваю, что она вообще хорошо осведомлена о своем природном магнетизме и не стесняется его использовать. Это одновременно привлекает и раздражает.
Я сразу чувствую себя опрокинутым в детство, когда я смотрел на других мальчишек, которые брали на себя лидерство, а также знали, что они заводилы и пользовались этим. На меня снова накатывает приступ зависти и к этим мальчишкам, и к Веде. Хотя я понимаю, что это перенос детских чувств, но чувствую, как клубок эмоций внутри становится все больше, затягивая меня: «Давай! Давай поддадимся ей! Давай займемся с ней сексом! Как же хочется перестать быть умным и позволить потоку жизни захватить, закружить, унести в страну грез и любви!»
Я тяжело вздыхаю, закрываю глаза и перевожу свое внимание на дыхание. Сегодня мне особенно трудно дается сессия, ворох посторонних мыслей постоянно отвлекает.
Вдох на один счет, задержка дыхания на четыре счета, выдох на два счета. Открываю глаза и спрашиваю Веду:
– Хорошо, расскажите, что вы чувствуете телесно сейчас, когда думаете о своем учителе? Но я бы предпочел продолжить заниматься тем случаем, с которого мы начали на первой сессии.
– Знаете, я думаю, что не все так однозначно у него с женой, – вместо рассказа о телесных ощущениях, Веда переводит разговор на учителя. Это ее любимая тема: что учитель сделал, как на нее или кого-то из других посмотрел, что бы это значило.
– Он так мило общается со всеми, что я ревную его ко всем.
«Эта женщина – просто один сплошной красный флаг, – тяжело вздохнув, констатирует во мне взрослая часть. – Она триггерит тебя по всем фронтам. Ты не вытянешь ее. Еще и тема ревности и соревнования ко всем и всему, как у тебя».
То, что я не уверен в себе, ревнив и соревнователен, я понял в подростковым возрасте. Мне одновременно в классе нравилась пара лидеров. Вначале я, конечно, думал, что мне нравится одна девочка. Она обладала какой-то невероятной привлекательностью, при одном взгляде на нее у меня внутри все переворачивалось от желания, мысли начинали путаться. Я так ее хотел, что меня подташнивало.
Но потом я заметил, что испытывал это сумасшедшей силы чувство, когда эта девочка была со своим парнем. Я ему завидовал невероятно – он казался таким уверенным в себе, и он нравился девочке, по которой я сходил с ума.
Я ревновал, я хотел быть похожим, хотел быть на его месте. Хотел быть лучше его.
Это влечение стало пыткой. Я и до этого ощущал себя слишком странным, слишком «замороченным», а это влечение переводило меня в разряд страдающих лузеров. Так я в тот момент думал. Все это разрывало меня, выбрасывало из самоидентификации, которая и до этого была не очень определена.
Я перестал понимать, кто я, чего я хочу. Это было ужасное, мучительное время. В тот момент казалось, что такой накал страстей, что бушевал внутри меня, никогда не пройдет, и я буду жить в этом аду сумбура и хаоса всю жизнь.
– Я чувствую очень большое возмущение, когда думаю об учителе. Он посылает мне двойственные сигналы! Сначала подойдет, обнимет, мягко скажет что-то из серии «ах, как я соскучился по тебе». Затем, когда я начинаю выдавать похожую реакцию, говорить, как рада его видеть, он вдруг дает понять, что это я сама все начала. Что это только я хочу близости с ним и общения, что я его почти преследую, говорит, что я «выкручиваю ему руки и навязываю свое общение», – возмущенно говорит Веда.
Все же она не ответила на мой вопрос. Я неспешно повторяю его:
– Веда, я вас понял. Можете рассказать поподробнее, что вы чувствуете телесно сейчас, когда думаете о таком поведении своего учителя?
– Я чувствую, как у меня сжимаются скулы. Я чувствую злость и напряжение в затылке, точнее, в левой части затылка. Я ощущаю, как у меня поджимаются губы, и я замечаю, что непроизвольно сдерживаю дыхание, и мне не хватает кислорода. Также у меня сжимается горло, и я чувствую обиду и злость. Как будто смешиваются две реакции – маленького обиженного ребенка и гнев взрослого мужчины. Не пойму, почему именно мужчины, но я так ощущаю. Мне хочется орать и плакать одновременно. Я словно ощущаю тотальную несправедливость и очень мощную обиду.
Надо заметить, что Веда не обычный клиент. Она хорошо знает и чувствует свое тело. Часто вопрос «Что вы чувствуете в теле?» ставит в тупик моих новых клиентов. Им хочется рассказать о том, как их не ценят и не поддерживают, как им сложно объяснить что-то другим людям.
Им обидно, что другие люди какие-то не чувствительные, не отзывчивые и не уделяют им должного количества времени. Но когда я задаю вопрос об их теле – это ставит их в тупик. Иногда некоторым даже начинает казаться, что я их не слышу и не обращаю внимание на то, что им действительно важно.
Им важно донести, как другие не обращают на них внимания. Они даже не замечают, насколько они не обращают внимание на себя. Им не интересны собственные телесные ощущения до той поры, пока что-то не заболит.
Им непонятен мой вопрос. Они так жаждут от других того внимания, который не дают себе годами. Не обращая внимания на свое тело, свои чувства, они годами тратят ресурсы на то, чтобы другие дали им внимание.
Для Веды вопрос про тело естественен и понятен. Она много занимается своим телом. Она практикует необычный вид танцев, о которых рассказала мне на первой сессии. Она сказала: «Мы танцуем «естественный танец», тот танец, что всегда живет внутри нас». Также она занимается йогой и бегом.
Для нее быть внимательной к своему телу, прислушиваться к ощущениям является очень привычным действием. Это заметно во всем – как она ходит, как сидит во время сессии, как слушает меня.
Как будто она одновременно слушает еще что-то: «песню ветра где-то далеко в горах», «шум моря», «ритм земли». У меня сложилось ощущение, что она слушает не только свое тело, но и нечто большее. Через слушание своего тела она слышит ритм всей жизни.
Это постоянное обращение вовнутрь себя настолько привлекательно, что у меня сводит зубы. Я никогда не обладал таким интересом к себе. Более того, считал подобное поведение у других эгоизмом.
Пока не понял, что боюсь услышать себя. То, что доносилось «оттуда», из глубины моего существа, казалось настолько неприличным и ужасающим, например, моя неуверенность, что мне хотелось забетонировать дверь в свою глубину.
Люди, у которых эта дверь в глубину себя была нараспашку, которые постоянно «входили и выходили», меня пугали чрезвычайно, и я навешивал на них множество ярлыков, таких как «эгоистичные», «странные», «ненормальные», «сексуально озабоченные», «замороченные» и т. д, лишь бы не увидеть, как мне тоже самому очень хочется послушать себя, песнь своего ветра, шум своего океана, почувствовать ритм своей внутренней жизни.
Именно поэтому Веда и была для меня необыкновенно привлекательна. В ней не было ни капельки страха перед своей глубиной.
Мне кажется, Веда бы очень удивилась, если бы узнала, сколько я потратил усилий, чтобы забетонировать, закрыть наглухо дверь в свою глубину. Я так боялся узнать себя и до сих пор боюсь найти внутри себя что-то, чего я испугаюсь.
Меня всегда страшили мои порывы и желания, но чем больше я пытался закрыть дверь внутрь себя, тем больше меня привлекали люди, у которых эта дверь не закрывалась.
Это влечение носило характер мучительного свойства, тягостного, как будто все мои мысли и желания магнитом прикрепляли меня к этому человеку. Что самое ужасное – эти были люди старше меня.
Мне не хотелось тех, кого я «должен» был хотеть – девочек моего возраста. Не возможность простого сексуального акта привлекала меня, а возможность через близость познать этих «инопланетян», которые на «ты» со своим внутренним миром, в том числе и негативными сторонами себя.
«Как они могут так спокойно все принимать в себе? Как они не боятся знать о себе всю правду? Если они о себе все знают, то мне так хочется узнать, что знают они!» Мне хотелось прикоснуться к тайне своего внутреннего мира через других людей. Поэтому я стал психологом.
Надо сказать, что Веда действительно уникальна. Она не только хорошо слышит и знает свое тело, но имеет еще очень живой и въедливый ум. Ей все надо знать. Она все время учится, даже на своих собственных сессиях. Она постоянно спрашивает у меня, что я делаю, как это работает.
Она наблюдательна и инстинктивно пользуется своими чуткостью и внимательностью, чтобы «зацепить меня». Уже на второй сессии она поняла, что не может много и красиво рассуждать и тем самым заинтересовать меня интеллектуально, зато она может воспользоваться другим своим оружием – своими телесными ощущениями, рассказывая о них подробно, точно описывая нюансы и оттенки своих чувств.
И да, она права. Меня это цепляет. Я чувствую, как мой внутренний исследователь хочет этих подробностей: «Расскажи мне еще о своем внутреннем мире. Я хочу безопасно, через тебя исследовать глубины бессознательного человека. Мне страшно идти в свой внутренний мир, но очень хочется, поэтому я попробую это сделать через тебя».
На третьей сессии Веда не скрывает своего раздражения и разочарования.
– Аркадий Львович, мне кажется, этот метод не поможет. Я чувствую большую злость и ощущение, что вы меня игнорируете. Одновременно с этим я чувствую, словно вы хотите влезть внутрь меня, моей психики и разобрать меня на составляющие части.
Я делаю глубокий вдох. Многие клиенты на первых сессиях EMDR приходят в недоумение от техники. Надо смотреть за бегающим шариком на видео, сосредоточиваясь на чувствах, которые они проживают, а также телесных и эмоциональных ощущениях.
Им часто непонятно, как сцены из детства или чувства, тогда прожитые, могут помочь решить текущие задачи. Также непонятно, как такие простые действия, как слежение за шариком и повторение по буквам чувств, которые они проживают, могут решить их запросы.
Также их очень раздражает, что невозможно долго говорить о том, что хотелось давно высказать: свои претензии к близким, друзьям, миру.
Вот и Веде не нравится. Не нравится, что я почти не отреагировал на ее замечание о том, что я хочу влезть в нее. Как она сказала это! С невинным очарованием ребенка и глубоким сексуальным подтекстом.
Она давно знает, что это сочетание детской невинности и сексуальных намеков цепляет многих. В том числе и меня. Хорошо, что у меня большой опыт и так много клиентов сидело в моем кабинете и пыталось тем или иным способом сексуально заинтересовать меня или вывести на агрессию и другие чувства.
Я достаточно долго прорабатывал эту тему со своим терапевтом, и мне многое удалось проработать. Но все же… Есть в Веде что-то, что задевает меня невероятно.
Один из этих факторов – она как будто читает мои мысли. От этого я испытываю одновременно сильнейший испуг «Неужели она действительно может читать мои мысли и знает все, что я сейчас думаю» и не менее сильное желание «Да, узнай обо мне все, пожалуйста! Я хочу, чтобы кто-то узнал обо мне все и не испугался всего во мне, даже того, что пугает меня самого, потому что я скрываю некоторые вещи даже от своего психолога и супервизора».
Веда права, я испытываю огромное желание забраться внутрь ее психики и понять, как она это делает. Я вынужден признать и тот факт, что я хочу забраться внутрь ее. Я хочу Веду сексуально. Мне срочно надо к супервизору!
– Веда, помните, на первой встрече, когда я рассказывал о том, как будет проходить сессия? В частности, что одна сессия – решение одной проблемы? Что я могу вас вернуть к запросу? – хочу я вернуть Веду к теме терапии.
Веда смотрит на меня и понимает, что все же придется работать на сессии, а не флиртовать, вздыхает и отвечает:
– Да, я хорошо помню все, что вы мне говорите.
– Веда, темы переработки выбираете вы, – я дал ей понять, что она свободна в том, что мы будем делать на сессии. – Но наилучший вариант ведения терапии – это постараться постепенно перерабатывать тот первоначальный запрос, с которым вы пришли. После переработки этого случая мы можем пойти дальше.
Веда внимательно и задумчиво смотрит на меня. Я буквально физически ощущаю, как у нее «переключается власть» между субличностями, и управление переходит к ее взрослой, очень мудрой и заботливой части, той, которая привела ее ко мне.
– Да, я Аркадий Львович, я думаю, вы правы. Спасибо, что держите канву терапии. Я готова работать с вами над первоначальным запросом, – спокойно соглашается она.
У Веды даже цвет глаз меняется, когда переключаются субличности. Ее глаза становятся более зелеными, как глубокое бездонное море.
Хотя сама Веда думает, что мужчинам интересна ее детская, играя и легкая часть, она даже не представляет, насколько становится женственной и сексуальной, когда переходит в свою взрослую часть.
В ней сразу чувствуются глубина и ум. Рядом с ней просто хочется сидеть и молчать. Она дает тотальное ощущение присутствия и уважения. Она как будто дает разрешение всем вокруг «включить» свои взрослые части.
Вот и моя взрослая часть включилась. Я чувствую себя умным профессионалом, который точно знает, как помочь клиенту. Внутри становится тихо и спокойно.
Я чувствую, как волна спокойствия окутывает меня. Расслабляются мышцы живота, которые часто поджаты из-за страха и попытки все контролировать.
Как только постоянная тревога отпускает, я могу направить внимание в работу. Перестаю думать, как я выгляжу, что подумает Веда.
Я становлюсь тем, кем больше всего я обожаю быть – мудрым и взрослым мужчиной. Хорошим профессионалом, чутко и бережно помогающим другим людям решить их задачи.