Инна Ивановна Фидянина
Ёлка тётушки вороны
Распушила ворона чёрный хвост, мотнула головой и «завела свою пластинку»:
– Товарищи! … Нет, не так… Товарка! Новый год ведь скоро! Надо бы это дело как-то отметить. Кар-кар-кар! Всем вместе: всем нам лесным братьям и сёстрам. Понимаешь?
– Не…е...ет, – вытаращила глаза белка.
– Впрочем, тебе и не надо всё понимать до того, как тебе это всё не объяснят, – медленно проговорила мудрая птица, моргнув обоими глазами одновременно. – Так вот, объясняю… Праздник скоро. И ни православный, и ни католический, а светский, ежегодный, периодический.
Белка от понимания своего непонимания, а так же от понимания своей беспросветной безграмотности, вжалась в ветку, на которой сидела и тихо промямлила:
– Ну, я п…п...пойду, п…п...позову всех?
– Поди, поди… Да поди уже, – благосклонно проговорила её грамотная наставница.
Баю-баюшки, усни на снегу,
баю-бай, я принесу тебе еду:
шишек еловых, орехов медовых
и шубку тёплую от ветра,
будешь ею ты согрета.
Долго ли, коротко ли бегала белка-свиристелка по зимнему предновогоднему лесу, но нашла таки зайца-убегайца, лису-красу, бурундука-трудовика, енота-обормота, волка-без-толка, медведя-уедя, и птиц мелких да крупных без счёта! Собрались они все на той поляне, на которой ворона-старушка опять немного вздремнула. Разбудила животинка её своим гвалтом. Отогнала от себя птица чёрная дремоту-сон, вспорхнула на невысокую на макушку чахлой сосны, осмотрела придирчиво вновь прибывшее войско, да и говорит:
– Кар-кар-кар, товарищи! Экие вы, товарищи, а Новый год ведь скоро! Надо бы это дело как-то отметить. Кар-кар-кар!
– Как? Как? Как? – спросила на всякий случай любопытная галка.
Ворона, обведя спросонья мутным взглядом публику, и уперевшись в пустые, но радостные глаза товарищей и товарок, быстро сообразила, что общество ничего не соображает, от слова совсем! Пришлось наимудрейшей долго им объяснять: что такое Новый год, как его отмечают, с чем отмечают и зачем.
– Но самое главное в этом празднике – ёлка! Нарядная елка, заметьте! – возбуждённо закончила ворона и мечтательно закрыла глаза, опять задремала, видимо.
– Но позвольте! – возмутился медведь. – Мама целых три года учила меня реветь, но никаких ёлок наряжать не обучала. Ну есть у меня пара красиво обглоданных костей, могу принести, если что…
– Так, начинай сначала! – грозно зыркнула ворона. – Ель должна быть украшена ёлочными игрушками. Ни костями, ни перьями (она покосилась на уже организованный на поляне птичий рынок), а именно ёлочными игрушками: стеклянными, деревянными, бумажными зверюшками и круглыми шарами… Ну да бог с вами, – добавила она, опять наткнувшись на счастливые, но пустые глаза лесной братии. – В любом случае, решение проблемы у меня как раз таки и имеется. Мы пошлём в город со́рок соро́к-воро́вок, вот они то и украдут для нас всё необходимое ёлочное украшение: утянут с уличных ёлок, и даже через открытые форточки из домашних. Кхе-кхе! Да, да, люди везде ставят эти ёлки. У них всё прямо утыкано ими, как иголками! А мы чем хуже? Я вас спрашиваю, товарищи!
