Инна Ивановна Фидянина
Ёлка тётушки вороны
Толпа было радостно загудела, заликовала, но тут в центр поляны вышел волк:
– Не, не по-человечьи это! – завыл он. – Воровство карается законом, отрубленным хвостом и выстрелом из двуствольного охотничьего ружья… По закону бы надо поступать, век воли не видать! – добавил серый и как-то странно поджал хвост.
– Не больно то и охота в город грязный лететь! – гордо отвернулись сороки и принялись чистить перья.
– М…м...м…можно мне сказать, – робко протянула лапку белка.
– Ну говори, свиристелка, – буркнула с каждой минутой всё скучнеющая и скучнеющая ворона.
Белка набрала в лёгкие воздуха, расхрабрилась, развела лапки в стороны и начала:
– Я не больно то разбираюсь в ёлочных игрушках, но если кинуть клич, то со́рок белок-проны́рок приволокут целую кучу красивых шишек: еловых, сосновых, пихтовых, кедровых… Вот ими то мы и сможем украсить новогоднюю ель! И не надо ничего воровать.
– Хм… – хмыкнула лиса-никому-не-сестра. – А шишки то, небось пустые припрёте, вылущенные ужо.
– Ужо, ужо, – передразнил её бурундук. – тебе-то какое дело, ты всё равно орехи не жрёшь!
Зашипела лиса, затявкала, хотела было съесть бурундука, да вовремя вспомнила о своей репутации (на «сходняке никого есть нельзя» – гласил негласный закон). А сборище уже заволновалось, заспорило, того и гляди глаза друг другу повыцарапывают.
– Ша, тля, не жужжать! – подняла крыло ворона-в-законе. – Порешаем вопрос так: ставим на голосование. Поднимите одну конечность, кто «ЗА» со́рок соро́к-воро́вок.
Тишь первобытных лесов повисла над поляной. Робко поднял было лапу заяц, но осекся, сделал вид, что почесал себе за ухом.
– Ладно, – скрипнула клювом ворона (лишь она одна знала: в чём разница между настоящими блестящими ёлочными игрушками и блёклыми коричневыми шишками, выпотрошенными бурундуками да белками). — Кто «ЗА» шишки-малышки? – спросила она.
Лесные жители зашумели, загалдели. И все, как один, подняли вверх лапы и крылья.
Спи, дружок, ты тихо, тихо на снегу,
Как вернусь, я тебе ветер принесу,
и весёлую, весёлую пургу!
Я ими я тебя укрою, сберегу.
Худо ли, бедно ли, но вскоре звери выбрали самую раскидистую, разлапистую ель, одиноко стоящую и дюже красивую. И тут же нарядили её шишками, привязав их к веткам тонкими прутиками. Ну что, пришло время водить хороводы, как завещала великая ворона-на-голове-корона?
