Иоаннис Кондилакис
Первая любовь
– А нешто Вангела его любит?
– Глянь-ка на ревнивца! – усмехнулась моя мать, переглядываясь с другими.
– Вот, ведь злюка какая! – вмешалась дерзко кузина. – Ну, конечно ж – тебя одного! Самому два вершка, а уж про любовь болтает!
Я возмущенно подошёл к ней, сжимая с раздражением кулачки:
– Меня, сказал, любит! А если тебе не нравлюсь, то Вангеле я нравлюсь! Она сама мне говорила, а тебя даже и не слушаю!
– Вот морду-то состроил! – не унималась она.
– Ага, нешто твоя получше моей будет?! – ещё больше рассердился я.
– Мал ещё рассуждать! А всё ж не любит она тебя нисколечко!
– У-у, будто бы тебя!
– Меня?! – развеселилась кузина напоследок. – Очень-то нужно!
С того самого дня, чтоб задеть меня ревностью пообиднее, стали окружающие подкалывать меня при каждом удобном случае: будто Евангеле я вовсе и не нужен такой, потому как ростом не вышел, да к тому же рядом с Яннисом мне, вообще, ничего не светит. Я же, то плакал, то злился и кидался в них камнями или ещё чем, что под руку попадётся.
Однако худшим оказалось другое: ту же самую игру затеяла со мной и Евангела. Она даже и не подозревала о страданиях, которые мне причиняли её небрежно брошенные по любому поводу слова:
– Больше не люблю тебя такого – к Яннаки своему пойду!
Если б мог я тогда дать верную оценку происходящему, точно озадачился бы и тем, с какой заботой и нежностью всякий раз произносила она имя моего заклятого соперника и понял бы я, что не был он ей безразличен, а любовь её ко мне была не более, чем ребячество.
А тут ещё и сам Яннис принялся меня задирать при каждой встрече:
– Ты, я вижу, мужик что надо, и жену ему уже подавай!
– Погоди, и я тоже буду большим! – ответил я ему, угрожая.
– Э, да пока ты вырастешь, я уж себе Вангелу заберу.
Меня разрывала злость и чувство бессилия. Готов был затоптать его живьем, но был вынужден смиряться и отступать перед его тираническим превосходством – он был и старше, и куда как сильнее. Однажды я высказал матери всю свою досаду:
– Ну почему ж ты не родила меня сразу взрослым?!
В ответ мать снисходительно улыбнулась:
– Так всегда случается, все сначала родятся маленькими, а потом взрослыми вырастают. И ты станешь таким же как Яннис, таким же большим.
– Но пока я буду расти, он заберёт себе Вангелу!
Мама попыталась успокоить меня и усадила к себе на руки:
– А разве ж не сказала тебе Евангела, что только тебя и любит?
– Да! А Яннис говорит, что пока я буду расти, он себе её заберёт.
– Ну не последняя же она, сынок! Как вырастешь, найдёшь себе другую, даже лучше!
– Не-е! Я Вангелу хочу, чужой мне не надобно!
– Вот и хорошо, упрямец ты мой! Значит возьмешь себе Евангелу, а этого Янниса незачем слушать.
Сколько б я отдал тогда, чтоб стать вдруг взрослым, да задать хорошенько Яннису!
По прошествии некоторого времени справляли мы свадьбу моей кузины, среди приглашенных были, конечно, Евангела и её жених, привели на праздник и меня – а то куда ж им без меня-то?! Во время танца заприметил я, как Яннис всё крутился возле Евангелы, и начала во мне распаляться жуткая ревность! К тому моменту уж все в посёлке про меня знали и с любопытством наблюдали за моей реакцией. Вдруг один из танцевавших прокричал во всеуслышание, да ещё нарочито и с задором, обидную для меня частушку:
– Глянь на его росток, кума, и на его обличие,
А хочет-ца любви большой, вот так неприличие!
– А давай-ка, ответим ему, прошептал мне на ухо чей-то дружеский голос, подсказывая слова новой припевки:
– Ты не смотри, что очень мал и низенького роста,
Мне сердце разом отдают, а разлюбить непросто!
Изнутри меня распирало негодование и упрямство, и я даже умудрился половину стиха пропеть в мотив предыдущего, и тут нежданно мне на подмогу пришла Евангела, и своим сладко-звонким, мелодичным словно колокольчик голосом посвятила мне новую припевку:
– Напрасно думаешь, что мал – нет опыта у сердца,
В душе моей такая страсть – и взрослому с ней тесно!
Продолжая движение в ритм хоровода, она подошла ко мне вплотную, наклонилась и при всех поцеловала меня! Яннис пристально глядел на меня и как будто ухмылялся, или мне так только казалось, но в тот самый момент я вдруг разрыдался от переполнявших меня эмоций. Евангела отошла со мною в сторону, взяла меня к себе на колени и спросила:
– Чего ж ты плачешь, душа моя? Неужто не знашь, как крепко тебя я люблю?
– А Янниса, стало быть, уже не любишь?! – навзрыд допытывался я.
– Нет… Не люблю ни капельки.
Если бы не был я совсем ребёнком, то, верно, смог бы распознать нерешительность и сомнения в её словах. Евангела лгала мне, потому что сильно его любила! А вот чувства Янниса оказались пустыми и никчемными – он передумал жениться, а ещё через некоторое время обручился с другой девушкой. Впервые обнаружил я, как горько плакала Евангела, и, хотя эти слёзы выдавали её истинное отношение к Яннису, меня ж это убедило в ещё больших симпатиях к ней и в злейшей личной ненависти к её обидчику.