Иосиф Дмитриевич Воробьев
Kali
Плачь начался, когда мы вбежали в степь. Ребенок хотел есть. Почему-то я понял это интуитивно. Состояние было таким, что я нутром понимал, что чувствует каждое живое существом. Я бежал по замерзшей земле и наступал на траву, которая очень тихо дышала, сдаваясь под натиском наступающей зимы.
Я вышел в, как мне казалось, середину обширной монгольской степи. Земля отдавала холодом, но мне было все равно. Во время бега мои мышцы лишний раз пощекотали внутренние рубцы, что отдалось в теле приятной болью. Я окутал ребенка в свой пиджак и начал расчищать землю от травы и инея. Очень скоро мне удалось освободить место, на котором я начертил квадрат с одним выходом, направленным в сторону уходящего солнца. В середине рисунка я выкопал небольшую воронку, куда поместил рыдающего ребенка.
Не знаю, с какой скоростью я это делал. Повторюсь, для меня все было в замедленном действии. Солнце ещё светило, пускай его лучи уже не доходили до хрущевок и ласкали исключительно меня и ребенка. Когда подготовительная часть была готова я начал танцевать вокруг Йони. Этот танец я взял у Кали, которую видел в своих видениях. Руки размашисто резали воздух, ноги таранили землю. Мне удалось достигнуть совершенства в этом деле относительно скоро. Я не ожидал того, что мое тело само поймет, что нужно делать. Холодный воздух пытался проникнуть в мое тело, но черная броня защищала меня от продувания. Она не сыпалась, а держалась крепко, особенно в тех местах, которые заранее были помазаны медом. Танец выносил меня. Я опять почувствовал состояние транса. Мозг затуманила дымка. Мне уже ничего не казалось. Лицом я смотрел на ребенка, высунув язык. Все это имело достаточно жуткий вид. Малышка продолжала рвать глотку, но я её не слышал. Мне было не до её визгов. В какой-то момент тело покрыла испарина. Повторюсь, я не знаю было ли это так или нет, но мне так кажется сейчас. Я измотал себя тогда, когда солнце окончательно зашло. Затем я лег калачиком у обратной от выхода части Йони, так, что мое тело соприкасалось с острыми углами квадрата.
IX
Я почти не спал. Организм отдыхал, но сознание оставалось бодрым. Я лежал с открытыми глазами и мог видеть все, что происходит вокруг меня. Сначала степь не давала никаких признаков жизни. Все вокруг магическим образом впало в спячку. Даже хищники не выходили на охоту, а уткнувшись носом в свои пещеры и продолжали спать.
Так продолжалось очень долго. Я лежал и смотрел туда, где раньше было солнце. Ребенок перестал плакать. Возможно, он умер от холода. Неожиданно на горизонте показалась какой-то худощавый силуэт. Я не знал, кто это был, но меня обуял ужас. Мне казалось, что это был отец ребенка, который вышел на поиски потерянного чада. Если бы это был он, мне не было бы так страшно. Однако неизвестный некоторое время стоял вдалеке и просто махал мне рукой. Я наблюдал это, и мои зрачки начали расширяться. Я увидел себя со стороны.
Странное чувство, когда ты как бы отделяешься от тела. Мне стало так страшно, что я попытался встать. Но когда я это сделал, то обнаружил, что краски на мне нет. Я посмотрел вниз и увидел свое черное тело, которое едва освещала луна. Страх сменился гневом.
Неизвестная фигура вдалеке начала приближаться. Она все также махала мне, но уже в движении. Я прилип к месту, на котором поднялся и продолжал наблюдать в готовности защитить себя и…ребенка. Неожиданно мне показалось, что я должен его защитить. Я забыл, зачем пришел сюда.
Фигура стала увеличивать свой шаг, и вот она уже не идет, а бежит. Две руки отделились от тела и перестали подчиняться своему хозяину. Существо бежало на меня, размахивая руками в разные стороны. Теперь чувство гнева сменилось спокойствием.
Я не знаю, как это объяснить, но мне показалось, что защищать ребенка уже не надо. Существо, которое к нам приближалось, стремилось не ко мне, а к телу ребенка, которое лежало в воронке. Я продолжал наблюдать.
Я узнал траекторию рук. Так же размахивал ими я, когда танцевал вокруг ребенка. Я посмотрел в лицо приближающемуся существу и припал к своему телу, которое впустило меня. На этот раз я спал с закрытыми глазами.
Когда лучи солнца коснулись моих век, я обнаружил себя полностью голым на чистой земле. Костюма из говна не было. Я привстал на локте и понял, что перешел границу. Меня прежнего не было. Я переродился в другое существо. Человек понимает, что он существует, когда испытывает чувство голода. До этого он воспринимает себя как то, что он сам видит. Я испытывал такие чувства, которые испытывает человек в этот короткий промежуток между рождением и чувством голода. Я воспринимал себя как все вокруг меня. Солнце, земля, ветер, трава, едва заметный снег.
Тело ребенка было разбросано вне Йони. Спокойная умиротворенная голова глядела на меня где-то в десяти метрах от круга. Ножки и одна ручка лежали вокруг конструкции в разных местах, а маленькие внутренности лежали в виде блюда в воронке. Есть не хотелось, поэтому я их не тронул. У меня не было чувства голода. Я пошел в сторону домов, пошатываясь и без понятия, что произошло. Жертва была принесена.
X
Не знаю, как я добрался до квартиры. Мне внушало страх абсолютно все. Я слышал голоса этого мира. Каждое живое существо вокруг меня дышало, ело, испражнялось, спало, любило. Палитра чувств захлестнула меня извне. Я был всем, но не собой. Мое тело смешалось с окружающей материей. Даже сейчас, когда я прошел через все это, я не могу описать, какого это было тогда.
Я голый, напуганный, мычащий непонятные слова, лег на пол и начал горько плакать. Мне было очень страшно. Никто не хотел объяснить мне, что произошло. Никто не положил меня на свою грудь. Никто не сказал мне, что я свой.
В таблицах сказано, что ритуал должен проходить пять дней. Шел четвертый день, и по нему инструкций не было. Автор, видимо, знал, что будет с адептом. Он оставил этот день, но не описал практики, которые тот должен будет сделать. Такое решение он принял, потому что знал, что человек погрузиться в состояние полной неопределенности. Когда человек рождается, он не знает, что делать, куда идти, к кому обратиться. Он напуган и полностью чист. Он все и вся, ибо он то, что видит и слышит.
Я лег на пол, свернулся в позу эмбриона и в отчаянии начал истошно реветь. Наверное, мой рев был слышан на всю улицу. Постепенно плач смолкал. Сначала было холодно, но постепенно мое тело стало наполнять всеобъемлющее тепло. Я погружался в другую субстанцию. Нет, мое тело стало изменяться. Порезы как будто поднялись над плотью, которую они украшали. Окружение вокруг меня перестало мыслиться конкретно. Все стало расплываться перед глазами. Чувства всего мира перестали меня беспокоить. Я смирился с тем, что я такой. Что я способен чувствовать все вокруг меня. Я ушел из абсолютного бытия в небытие. Моя физическая оболочка оставалась здесь, но сам я воспарил над собой. Я заснул и увидел, с чего все начиналось.
XI
В Древней Индии не существовало разделения на мужское и женское. Все боги мужского пола воспринимались как двуполые существа. Женская природа воспринималась как нечто абстрактное. Первична женщина. Первые половые признаки у эмбриона – женские. Постепенно опускаются яички, а затем формируется пенис. Когда мальчик появляется на свет, он сочетает в себе одновременно женское начало и, как считали древние, божественное. Однако воспоминание о женском начале остается с мужчиной. Он помнит, что когда-то являлся другим существом. Древние сформулировали это представление и создали образ абстрактной женской природы. Это есть во всех культурах. Ева появилась из Адама и олицетворяла его прошлую природу, которая в итоге привела к возвращению в ложный материальный мир. Иудеи и христиане демонизировали образ женщины. Однако индусы пошли по другому пути. Боги Шива и Вишну имеют своих шакти – их феминные проявления. Абстрактные проявления. Они помогали им в сражениях со страшными титанами – асурами. Так Шива – бог, который должен уничтожить этот мир, создал богиню Дурга. Она уничтожила его врага Махиши. Из опыта перерождения Дурги возникла богиня Кали. Она является более жестоким женским проявлением Шивы. Её возможности были неограниченны. Она могла уничтожить весь мир. Кали держит голову Махиши, как наследие от Дурги, но не имеет тех же самых атрибутов. Когда Кали родилась, она подняла две свои руки, которые символизировали власть над жизнью мира. В одной Богиня держала голову Махиши, а в другой окровавленный нож. Она высунула язык и начала сглатывать кровь, которая капала с головы убитого титана. В диком танце она праздновала свое рождение и готовность уничтожить все живое в этом мире. Дикое и прекрасное существо. В ней одной есть и любовь и смерть. Боги испугались её дикого желания, которое не могли объяснить. Тогда они дали ей ещё две руки, которые сдерживали порыв Кали. В левой руке они запечатали ей защитный знак. В правую дали блюдце, в которое стекала кровь убитого Махиши, чтобы из его крови Кали не создала себе прислужников. С тех пор у последователей её культа считается грехом пролить хоть каплю крови с убитой жертвы. Язык Кали остался вытянутым, так как кровь титана затвердела. Боги пытались остановить её танец, который из-за вибраций в земной коре мог уничтожить мир, который они так долго создавали. Тогда Шива лег под её ноги. Она споткнулась и упала.
Я не выдумал и не вычитал эти факты. Многие из них не описаны в учебной литературе и исторических источниках. Я увидел это в своем сне. Кали оказалась запечатана в теле Шивы. Он потерял власть над ней. Однако её любовь к этому дикому проявлению себя осталась. Он запечатал её в свое тело и ждал, когда этот мир пойдет ко дну, чтобы дать новую жизнь, через разрушение.
Я увидел, что тело Шивы – мое тело. Я увидел, как внутри меня бушует нечто темное дикое и пытается выбраться. Сначала я мечтал о диком союзе с Кали, теперь я мечтаю освободить её. Я чувствовал вибрации извне. Скорее всего это был мой физический член, который встал и начал пульсировать, распространяя вибрации по всему телу. Я увидел её. Всего на мгновение и видение прекратилось.
