Иосиф Дмитриевич Воробьев
Kali
XII
Я проснулся в абсолютно темном пространстве, чувствуя, как влага щекочет мои ступни. Вокруг ничего не было. Мне было страшно, как в момент после рождения. Однако теперь я не слышал звуки живых существ. Мир перестал пульсировать. Я встал и услышал, как что-то ударяется о водную поверхность. Я посмотрел вниз и увидел, как вниз стекает кровь. Менструальная кровь. У меня начались месячные. Яйцеклетка погибла, эндометрий отделился от маточной оболочки. Я заорал. Закричал так, как никогда раньше не кричал. Ощущая себя на водной поверхности, я сел на колени и попытался закрыть голову руками. Так продолжалось, пока я не успокоился. Неожиданное чувство спокойствия охватило меня. Я услышал голос. Голос далекий и одновременно такой близкий. Постепенно он начал усиливаться. Я посмотрел в сторону, откуда, как мне показалось, меня звали. Я не мог разобрать слов, но звук голоса был таким спокойным и нежным. Тьма. Тьма скрывала издававшего эти звуки. Абсолютная тьма, в которой даже очертания не проглядывали. Тьма была вокруг меня, и только от моего тела исходил небольшой свет, который позволял мне осмотреть свое новое тело.
Тьма смотрела на меня и звала. Я стоял на месте как вкопанный. Я стал осматриваться и увидел, как сзади меня сияет небольшой сгусток света. Нечто тихо светило мне и ждало, что я пойду. Однако тьма говорила мне из другого конца. Я остался ждать. Мне было страшно, но я все понял.
Я продолжал смотреть в направлении тьмы. Четыре руки безобразно подбирались ко мне. Каждая из них была украшена браслетом из черепов. На ладони одной из рук виднелась кровь. Они пучком подбирались ко мне. Голос усилился. Я стоял и смотрел, как ладони начали обнимать мое тело. Они трогали корпус, руки и ноги. Одна из рук опустилась к моей вагине, вытерла кровь, исчезла во тьме и снова вернулась. Теперь все руки стали вытирать кровь с моей вагины. Они рисовали на моем лице символы и знаки, используя кровь как краску. Затем руки взяли меня за голову. Я стоял и дрожал.
Все четыре руки резко обняли меня.
XIII
Я понял, кто был автором табличек. Я понял все тогда, когда вернулся и сел описывать всю свою жизнь. До этого мне казалось, что за табличками находится страшная тайна, которую можно разгадать, если опошлить её. Провести через радиоуглеродный анализ. Провести лингвистическую экспертизу. Провести археологическую экспедицию в месте, где они были написаны. Теперь я понимаю, что все это было бесполезно. За этими табличками сидит человек. Любой человек.
Я пишу эти строки не из жажды славы. Даже имя свое я ни разу не указал. Вы найдете эти записи в далекой монгольской степи. Вдали от человечества. Сзади меня сидит та, которую я призывал. Её четыре руки держат меня за запястья и пишут то, что должно быть написано. Я пишу по её воле, чтобы память о великой Кали никогда не пропала, но осталась в земле. Мое тело послушно только ей. Она все и ничего. Ради неё я уничтожил себя. Ради неё в фанатичном угаре я убил ребенка. Её я вижу, как себя; себя я вижу, как Кали. Я видел того несчастного буддийского монаха, который написал ритуалы по призыву Кали, уйдя в далекие индийские пещеры. Он перешел черту, которую не каждый человек решится перейти. Вместе со мной он вечно смотрит как танцует великая богиня. Вместе со мной он наслаждается её телом, когда она хочет кого-нибудь из нас совратить и уничтожить. Вместе мы являемся одним целым. Вместе мы разгадали её чудовищную природу. Вместе мы придем в этот мир, когда она решит уничтожить его до конца.
Кали. Прекрасная и ужасная. Только ты даешь смысл жизни тем, кто не способен создавать и защищать. Уничтожь то, что должно быть уничтожено. Мы будем ждать.
Все, что было описано в этом бредовом постмодернистском рассказе является лишь больной фантазией автора. Ничего из вышеописанного практиковать не рекомендуется. Все равно ничего не получится.
