Ирена Р. Сытник
Дай сердцу волю…
Глава вторая
Элиот не долго думала, какую должность предложить Сэбастину. Дворецкий – как раз для такого знатока этикета, как он. И хотя Осэм не Звезда Юга или Оллин, а замок наместника не королевский дворец, пусть и у неё будет личный дворецкий. Чем она хуже старухи Ретроды, оллинской королевы?
По примеру Санхара, виолка потребовала с Сэбастина клятву. Но клятву не обычную – служению правителю, а клятву личную – служению господину. На удивление, мужчина, без огорчения, неприятия, долгого раздумья или колебания, согласился дать клятву на верность. Теперь он был привязан к Элиот, и обязан следовать за ней, куда бы ни забросила её судьба.
Сэбастин старательно взялся за выполнение своих обязанностей: вымуштровал прислугу, ввёл форму одежды, вид и детали которой придумал сам, разделил слуг по категориям, написал свод правил, строго следил за порядком в доме и замковом хозяйстве, поменял повара и некоторых слуг. Так как дворецкий был выше по должности и по положению, мажордом подчинялся ему. Старому служаке не понравилось такое положение. Он был ставленником Санхара и служил ему с молодых лет. Элиот, до того не вмешивавшаяся в дела нового дворецкого, тут настояла, чтобы мажордома не трогали и оставили ему его обязанности. Сэбастин, как обычно, невозмутимо и вежливо склонил голову, соглашаясь.
Покончив с реорганизацией, дворецкий приступил к госпоже. Он настоял, чтобы она научилась подобающе вести себя за столом, пила правильное вино и вкушала только свежую пищу. Организовал по-новому рабочий день, пересмотрел список посетителей. Тех просителей, вопросы которых могли решиться на местах, отправил к соответствующим чиновникам. Оставил только важные государственные дела. У Элиот появилось больше личного времени, которое она с удовольствием проводила в компании нового слуги или в тренировочном зале, так как в последнее время совсем забросила упражнения.
Когда виолка в первый раз пригласила Сэбастина составить ей компанию в фехтовании, дворецкий безмерно удивился. Затем сдержанно поинтересовался:
– Миледи забавляется поединками?
– Да… Забавляюсь, – скрывая улыбку, ответила девушка. – Вдруг в жизни пригодится?
Элиот прошла в Фехтовальный зал – продолговатую комнату, уставленную высокими зеркалами и увешанную всевозможным оружием: мечами, топорами, пиками, алебардами и иными, знакомыми и незнакомыми, приспособлениями для нападения и обороны, свезёнными Санхаром со всего света. Взяв два тренировочных меча с затупленными лезвиями, протянула один дворецкому:
– Покажи своё мастерство.
– Слушаюсь, миледи, – склонил голову мужчина, скрывая улыбку.
Элиот взмахнула клинком несколько раз, разрабатывая кисть и проверяя вес и балансировку оружия. Затем встала в позицию и кивнула:
– Начнём!
Сэбастин сразу же, без предупреждения, ринулся в атаку. Но, словно наткнулся на стену, встретив уверенную глухую оборону. Некоторое время виолка сдерживала атаку, отбивая все выпады и наслаждаясь сменой эмоций, отражавшихся на, всегда бесстрастном, лице мужчины. Сначала это было скрытое превосходство, затем удивление, переходящее в изумление, а потом откровенное восхищение. Отступив и опустив оружие, он воскликнул:
– Кто вы, миледи?
– Виолка, – рассмеялась девушка.
Опустившись на колено и низко склонив голову, дворецкий продолжил:
– Простите мою дерзость! Я, по глупости своей, считал вас нежной аристократкой, забавы ради берущей в руки смертоносное орудие. Как я был глуп и самонадеян!
– Вас ввела в заблуждение моя одежда, – Элиот распахнула халат, и мягкий шёлк скользнул к её ногам. Под роскошным нарядом скрывалось другое облачение: узкий короткий лиф и лёгкие шаровары. Такое одеяние, обычно, носили алмостские наложницы. Но Элиот костюм понравился за лёгкость и раскованность. Он не стеснял движений, что в поединке немаловажно.
Взгляд мужчины буквально прикипел к полуобнажённому телу госпожи, и Бессмертная впервые уловила в его душе нечто, кроме обычного почтения и послушания.
– Продолжим? Прошу вас, не сдерживайтесь. Иначе я вас накажу! – пообещала Элиот, и теперь сама перешла в атаку.
Сэбастин оказался отличным фехтовальщиком. Но его мастерство не могло равняться с виольским. Острие меча Элиот, словно оса, жалило соперника, то в шею, то в грудь, то в руку. Хотя лезвия были затуплены, сквозь одежду мужчины в нескольких местах проступила кровь, а на щеке алела царапина. Но, несмотря на явное превосходство виолки, принц продолжал упорно сражаться. Его упрямство понравилось девушке. «Свард!» – пронеслось в голове. Несгибаемый и стойкий, как меч.
Она отступила и опустила клинок.
– Благодарю, сударь. Вы прекрасный соперник. Надеюсь, это не последняя наша тренировка.
Сэбастин молча склонил голову, переводя бурное дыхание.
Элиот смотрела на растрепавшиеся тёмные волосы, на румянец, выступивший на матовой коже, на бисеринки пота, стекавшие по лицу, на вздымающуюся широкую грудь, обтянутую чёрным шёлком, и внезапно ощутила влечение. Но не желание обладания, а нежную привязанность. Впервые дворецкий заинтересовал её, как мужчина. До этого она относилась к нему, как к забаве. Странному заморскому чудаку.
Отбросив клинок, девушка приблизилась и провела рукой по намокшей от крови одежде.
– Раздевайтесь, – приказала. Дворецкий удивился, но повиновался. Куртка и запятнанная алым рубашка полетели на пол, обнажив рельефный торс.
Положив ладонь на шею, Элиот требовательно надавила, заставляя мужчину наклониться, как для поцелуя. Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя в карих глазах промелькнуло удивление. Но вместо лобзания, девушка провела языком по царапине на щеке. Из рассказов Санхара она знала, что слюна Бессмертных целительна для смертных. Не желая, чтобы на пригожем лице Сэбастина остался шрам или просто отметина, она тщательно её вылизала. Затем, то же проделала с остальными ранами. Дворецкий стоял, как истукан, только лёгкая дрожь пробегала по коже. В душе боролись удивление, смятение, непонимание, возбуждение и природная сдержанность.
Закончив, Элиот выпрямилась и заглянула в глаза принца.
– Я знаю, вы удивлены. И не понимаете, что происходит. Возможно, когда-то я вам объясню. Или вы догадаетесь сами. А пока посоветую раны не мочить. До завтра должно всё зажить. На сегодня вы свободны. Я более не нуждаюсь в ваших услугах. Обо мне позаботится мажордом.
– Но он…
– Это приказ.
– Слушаюсь, миледи… – склонил голову дворецкий.
Элиот отсылала Сэбастина не потому, что беспокоилась о его ранах. Они были пустяковыми и с помощью её слюны вскоре заживут без следа. Она хотела разобраться в себе. Эта ещё слабая жажда… Этот хрупкий росток… Бутон любви (ли?), проклюнувшийся в глубине души. Чувство отличалось от всепоглощающей страсти, которую она испытывала к Рейнальду. Присутствовало влечение, обожание, очарование, даже несвойственная девушке робость. Элиот хотела снова испытать чувство, когда-то сжигавшее её душу, и боялась вновь разочароваться. Она не желала просто обладать и отдаваться, она жаждала быть любимой. Гореть в огне любви вместе. Быть для кого-то желанной и необходимой, как воздух. Смотреть в глаза, сияющие нежностью, а не вожделением. Осуществимо ли это? Или её удел одиночество и поддельная страсть?
Глава третья
После памятного поединка Сэбастин продолжал вести себя, как обычно: сдержанно, вежливо, безотказно, исполняя любые приказы, распоряжения и капризы быстро и точно, с обыкновенной своей невозмутимостью. Элиот пыталась проникнуть в его чувства, но словно натыкалась на непроницаемую пелену тумана. Так умел скрывать свой внутренний мир только Санхар. Правда, он не говорил, что это преимущество исключительно Бессмертных. Любой человек с сильной волей и желанием мог научиться такому трюку. Нужно просто сдерживать эмоции и порывы, запрятав их так глубоко, что и сам не всегда отыщешь. Что же творилось в душе бывшего принца, раз он загнал её в такую яму, что даже сильная эмпатия Бессмертной не смогла ничего прочувствовать?
Закрытость дворецкого и раздражала, и радовала одновременно. Раздражала потому, что любопытство разъедало, как язва: чувствует ли он к ней что-то, и если чувствует, то что? Радовало осознание, что ей удалось поколебать его равнодушие и пробить брешь в броне самообладания. Он не «свард», не равнодушный бесчувственный клинок, прямой и холодный, покорный управляющей руке, а такой же уязвимый человек, как все.
Как развеять туман? Как достучаться до сердца? Как преодолеть отрешённость? Вот вопросы из вопросов! Просто подойти и сказать: «Я хочу тебя!» не поможет. Он может отказаться, но скорее, согласится с обычной вежливой покорностью. Но не этого желает её душа. Можно признаться в любви. Но останавливала не только боязнь услышать в ответ «Прости…», но и непонимание собственных чувств. Вожделение это или любовь? Искренняя привязанность или нехватка мужского внимания? Как понять саму себя?
«Одна удача дороже тысячи действий», – гласит виольская мудрость. А ещё говорят: «Нет в жизни радостей без слёз».
Почти всю центральную часть Осэма покрывали густые леса. Прекрасные охотничьи угодья и поставщик древесины. Санхар, во время нечастых посещений вотчины, любил поохотиться на гиззарда – большую хищную кошку со свирепым непредсказуемым нравом. Он специально завёз на остров парочку, и содержал в особом заповеднике, который охранял целый штат лесничих. Спустя какое-то время гиззарды расплодились и вырвались на волю, досаждая населению. Пока они убивали скот, их терпели. Из казны за каждое убитое животное выплачивалась компенсация. Но потом гиззарды начали нападать на людей. Мало находилось охотников выслеживать и отстреливать этих опасных хищников. Пришлось приглашать зверобоев из-за моря.
Каждый день, перед обедом, Элиот выезжала на верховую прогулку. Раньше её сопровождало несколько стражников охраны. Но в последнее время девушка брала только Сэбастина. Даже его молчаливая невозмутимость была ей приятна. Когда на узкой тропе кони сближались и колени всадников соприкасались, по телу виолки пробегала дрожь. Она сжимала челюсти, чтобы сдержать томный вздох, и вцеплялась в поводья, чтобы не заграбастать дворецкого в жадные объятия. Он, словно чувствуя состояние наместницы, косил в её сторону медово-карим глазом, затенённым густыми ресницами.
Маршрут пролегал по окрестностям: вокруг замка, иногда сворачивал в город, иногда поворачивал к лесу.
В этот день всё было, как всегда. Покинув ворота, всадники направились к водопадам, чтобы оттуда спуститься вниз, и по берегу речушки проехать до побережья бухты. Затем, через город, вернуться к замку.
Рёв ниспадающего потока гасил все звуки. Ветер приносил мельчайшую водяную пыль, оседавшую на коже и одежде крошечными капельками, сверкавшими в солнечных лучах. В воздухе дрожала и переливалась цветастая дуга. Элиот не уставала любоваться прекрасной картиной, нарисованной природой. С высоты скалы открывался чудесный вид на бухту и прилегающие окрестности. Город казался скопищем маленьких коробочек, рыжевших черепичными крышами. Корабли в бухте и порту – щепками с кусочками разноцветных тряпочек на спичечных мачтах.
Внезапно благодушное настроение виолки перебил укол тревоги. Она не успела осознать, откуда она исходит, как боковым зрением заметила вылетевшее из-за ближайших валунов пятнистое гибкое тело. Конь взвился на дыбы, и, поскользнувшись на мокрых камнях, рухнул в воду. Элиот среагировала мгновенно. Высвободив ноги из стремян, соскользнула с бьющегося в ужасе животного, увлекаемого стремительным потоком, и попыталась уцепиться за ближайший камень, торчавшей посреди стремнины, как сломанный зуб. Волны захлёстывали лицо, не давая вдохнуть. Сильное течение отрывало руки от скользкой поверхности. Она понимала, что не удержится и не выплывет. Путь один – вниз с обрыва вместе с потоком, и молиться богам, чтобы хватило глубины. В противном случае – изломанное искалеченное тело выбросит на берег. И кто знает, как поступят с ним глупые аборигены? Возможно, оплачут и торжественно похоронят, пока она будет в стадии восстановления.
Уже отпуская спасительный камень, Элиот увидела, что Сэбастин, борется с гиззардом. У дворецкого был только украшенный серебром айосец, который девушка подарила ему на днях. Но это не остановило безрассудного мужчину. Однако, заметив, что госпожа уносится с током вод, он повернулся к хищнику спиной и бросился в поток следом за ней.
– Нет! – только и успела крикнуть девушка, как её закрутило, завертело, потянуло на глубину и, швыряя, как тряпичную куклу с камня на камень, сбросило с обрыва. Лёгкие наполнились водой, боль от сломанных рёбер пронзила сознание, но всё поглотила спасительная тьма.
Очнулась Элиот в своей спальне. Слабый утренний свет пробивался сквозь полупрозрачные занавеси. Прохладный утренний ветерок слегка колебал шторы. Тёплое одеяло укрывало её до подбородка.
В теле ощущалась обычная утренняя нега, а также зверский голод. А ещё хотелось пить. А ещё что-то сдавливало грудь и зудела кожа. Отбросив одеяло, Элиот увидела повязки. Она была спелёната, как младенец, только руки и голова свободны. Девушка с остервенением начала срывать с себя бинты. Избавившись от повязок, с наслаждением растёрла кожу, и встала. Набросив на голое тело халат, толкнула дверь. Та обо что-то ударилась, не открываясь больше, чем на ширину ладони. Элиот упёрлась руками и подвинула препятствие вместе с дверью. С той стороны послышались неразборчивые возгласы. Сунув голову в щель, виолка встретилась с сонным взглядом Сэбастина. Это его кресло было придвинуто к самой двери, и дворецкий спал прямо в нём.
– Вы меня выпустите или мне прорываться силой?
Сэбастин вскочил и отодвинул кресло.
– Миледи… Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно! – немного раздражённо ответила девушка. – Но хочу есть и пить. Или вы проведёте меня на кухню, или сами принесёте чего-нибудь. Я бы сейчас целого барана съела!
– Но… Слушаюсь, – наклонил голову мужчина и чуть ли не бегом бросился вон из комнаты. В дверях задержался на миг и оглянулся. Во взгляде читалось изумление и недоумение.
Элиот вышла на балкон, где, по обычаю, завтракала. Утро вступало в свои права, хотя солнце ещё не взошло. Прохлада забиралась под тонкую ткань и пробегала мурашками по коже. Но Элиот не обращала на неё внимания, вдыхая полной грудью свежий воздух, напоенный росой и ароматами увивавших балкон цветов.
Дворецкий не заставил себя ждать, притащив большой поднос, заставленный всевозможными блюдами. Когда он начал сервировать стол, девушка удивилась, как он донёс такое количество снеди?
Закончив, налил в бокал шипучего напитка и стал в ожидании других распоряжений.
– Садись. Поешь со мной, – предложила девушка, отламывая ножку холодной жареной курицы и впиваясь в мясо крепкими зубами. Конечно, она поступала не по этикету. «Так не подобает леди», – сказал бы в иной раз дворецкий. Но сейчас он лишь молча пожирал её глазами, и во взгляде теснились десятки невысказанных вопросов.
– Не молчи. Расскажи лучше, зачем сторожил под дверью?
– Чтобы вас не похоронили.
Элиот безмолвно приподняла брови. Рот был наполнен едой.
– Вы сами меня попросили.
Брови подскочили ещё выше. Потому что Элиот ничего не помнила после падения.
– Когда я вытащил вас из реки и откачал воду из лёгких, вы пришли в себя и произнесли: «Не позволяй меня хоронить…». Потом снова потеряли сознание. Я принёс вас в замок и вызвал лекаря. Он сказал, что у вас поломаны рёбра и раздроблен таз. И что вы долго не протянете. Он зафиксировал тело повязками, так как больше ничем помочь не мог. Вечером, проверяя, как вы, сообщил, что вы не дышите, и пульса нет. И посоветовал готовиться к похоронам. Но я помнил ваш приказ. И не позволял никому войти в вашу спальню и забрать тело.
– И сколько вы просидели под дверью?
– Сегодня девятый день. Почти каждый час я проверял, как вы. Но вы были… мертвы. Или выглядели мёртвой. До сего момента.
– Восемь дней… Срок немалый. Видимо, мне, в самом деле, хорошо досталось… Скажи, если я выглядела мёртвой и лекарь сказал, что я умерла, почему ты продолжал исполнять приказ? Может, я бредила тогда?
Сэбастин опустил глаза. После продолжительной паузы, словно через силу, произнёс:
– Потому что не верил, что вы умерли… Не хотел верить. Вы просто спали… Да, вы спали!
Элиот вытерла салфеткой рот и руки и встала. Сэбастин тоже вскочил.
– Я помню, вы тоже прыгнули в водопад. Почему я разбилась, а вы нет?
– Я умею плавать в горных реках, – впервые лёгкая улыбка тронула губы мужчины.
– Но зачем прыгать? Спустились бы и подобрали меня на берегу.
– На это ушло бы много времени. Да и гиззард мог помешать. А так я вытащил вас сразу же, как вы упали.
– Но зачем такое геройство? – Элиот приблизилась, требовательно смотря в глаза мужчины. – Зачем рисковать? Ну, разбилась бы я. Пришёл бы другой наместник. Вы отличный дворецкий, и вряд ли потеряли бы работу.
– К демонам работу! – внезапно взорвался Сэбастин. – Разве она мне важна? Разве дорожу? Разве о ней думаю ночами?
Так долго сдерживаемые эмоции прорвали плотину напускной отчуждённости и затопили душу мужчины бурлящим потоком. Элиот еле успевала читать их. Ошеломление, усталость, смущение, удивление, возбуждение, решимость, заинтересованность, восхищение и нежность, нежность, НЕЖНОСТЬ – всё переплелось, смешалось, завязалось в тугой ком, распиравший мужчину изнутри. Элиот более не стала сдерживаться. Её поглощали те же чувства. Ступив ближе, протянула руки для объятий, и тут же оказалась прижата к шёлку камзола. Возбуждённый стук сердца оглушал и сотрясал грудь. Лицо склонилось, губы коснулись волос.
– Миледи… – прошелестел тихий голос.
– Элиот… Зови меня по имени. Я хочу услышать его из твоих уст… – так же тихо ответила девушка.
– Элиот… – прозвучало музыкой. – Я… Я люблю вас. Я люблю вас с того мига, как впервые увидел. Вы похитили моё сердце, пленили душу, заставили страдать тело, не способное… не смеющее прикоснуться к вам. Только возможность находиться рядом спасала меня от смертной муки. Если бы вы умерли, умер и я… Покончил бы с собой, спрыгнув с той же скалы. Жизнь бесполезна, если в ней нет вас.
Такое признание растопит самую чёрствую душу. А душу влюблённую вознесёт до небес. Элиот подняла голову, взглянула в глаза любимого и… бросилась в медовые колодцы без оглядки. Теперь она не боялась утонуть в них навсегда. Потому что знала, верила и чувствовала – её любят!
Конец полный и окончательный
2018 год
СИРена
Картинка взята с сайта:
https://pixabay.com/ru/сердце-дизайн-романтический-любовь-3107714/
CC0 Creative Commons
Бесплатно для коммерческого использования
Указание авторства не требуется
Обложка создана на сайте:
https://www.canva.com/design/DAC9uKIkXjw/g2mEJmvLezqpATy4OI1r1g/edit
