Ирена Р. Сытник
Сказки Сирены
Но и эти журавли ответили:
– Пусть тебя следующие возьмут, а мы и так устали с дороги!
А баобаб трещит и шатается, сейчас упадёт! Смотрит Бубусик-Зулусик, летит один последний журавлёнок, еле крыльями машет. Взмолился Бубусик-Зулусик:
– Журавушек, красавушек, возьми меня на крылышки! Отнеси к отцу-матери! У нас дома благодать, можно зёрна поклевать!
Пожалел журавушек Бубусика-Зулусика, посадил на спину и понёс. Но тяжело ему, еле-еле крыльями машет, к земле припадает. Побежали гиены следом, хватают журавушку за крылья, да только перья его длинные красивые вырвали. С тех пор у райских журавлей только несколько чёрных длинных перьев в крыльях осталось. Сумел улететь от них журавушка, спас Бубусика-Зулусика.
Прилетел журавушка в селение зулусов и сел во двор матери и отца Бубусика-Зулусика. Слез Бубусик-Зулусик с журавушки, поблагодарил его, угостил зерном, а сам подошёл к хижине и слушает, о чём разговаривают отец с матерью. А старуха напекла маисовых лепёшек и делит их:
– Это тебе, старик, лепёшка, а это мне лепёшка… Это тебе лепёшка, а это мне лепёшка.
А Бубусик-Зулусик обзывается возле порога:
– А мне?
– Кто там? – удивились старик со старухой.
– Это я, ваш сын Бубусик-Зулусик!
Заплакала старуха:
– Ты, наверное, дух Бубусика-Зулусика? Потому что нашего сыночка поймала Вредная Злая Гиена и съела!
– Да нет же, я живой! Я обманул Вредную Злую Гиену и убежал! Мне райский журавушка помог.
Обрадовались старик и старуха, обнимают сыночка, обнимают журавушку, и на радостях закатили пир на весь зулусский мир!
Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец!
Так понравилась детям сказочка про Бубусика-Зулусика, что пришли они к бабусе Ягусе и просят:
– Расскажи нам ещё про Бубусика-Зулусика!
– Да что ж вам ещё рассказать, милые мои? – удивилась бабуся Ягуся. – Живёт себе Бубусик-Зулусик, и рыбку ловит.
– Хотим ещё! Хотим ещё! – требовали дети.
– Ну ладно, – согласилась бабуся Ягуся. – Слушайте и удивляйтесь…
Смоляной мальчик
Очень рассердилась Вредная Злая Гиена на Бубусика-Зулусика за то, что он обманул её, зажарил дочку Гиену Грозу Бушмена и убежал. Поклялась она убить Бубусика-Зулусика. Пришла к его хижине и начала ходить кругами, поджидая удобного случая, чтобы напасть на Бубусика-Зулусика и съесть.
Увидел райский журавушка, который спас Бубусика-Зулусика с баобаба и принёс на крыльях домой, что гиена ходит вокруг селения, и рассказал об этом Бубусику-Зулусику и его родителям. Заплакала тут старуха:
– Ой, нам горе, ой беда! Не пойдём мы никуда! Ой, не лечь нам, ни присесть, ведь гиена хочет съесть нашего милого сыночка Бубусика-Зулусика!
А старик снял со стены копьё и сказал:
– Я пойду, сражусь в бою, и гиену ту убью!
Сказал Бубусик-Зулусик:
– Не плачь мама, сядь отец, ты уж стар, плохой боец! Мы не дракой, не битьём, хитростью её возьмём!
И придумал Бубусик-Зулусик хитрый план, как поймать и наказать Вредную Злую Гиену, чтобы неповадно ей было на него пасть разевать.
Послал он отца к Бездонной Яме, чтобы тот накопал немного чёрной липкой смолы, а мать попросил дать его старую одежду и бусы. И вот, когда отец принёс смолу, Бубусик-Зулусик слепил из неё мальчика, как две капли воды похожего на себя. Надел на него старую одежду, повесил на шею бусы, отвёз на край селения и посадил возле тропинки. Сунул в смоляную руку удочку, словно он идёт на рыбалку. А сам спрятался в кустах неподалеку и громко закричал, так, чтобы услышала Вредная Злая Гиена:
– Прощай мама и отец, я удачливый ловец! Вот возьму свою уду, на рыбалку я пойду!
Услышала Вредная Злая Гиена его голос, выглянула из кустов, в которых пряталась, поджидая Бубусика-Зулусика, смотрит: а он собственной персоной у тропинки на камешке сидит! Обрадовалась она, начала осторожно подкрадываться к смоляному мальчику, а потом как выпрыгнет из кустов и прямо к нему!
– Ну что, попался, негодяй! – закричала. – Сейчас я тебя съем!
А смоляной мальчик сидит и молчит.
– Что, от страха язык проглотил? – начала насмехаться гиена. – Сейчас я припомню тебе все обиды!
И ударила смоляного мальчика лапой по руке. Лапа тут же прилипла к смоле!
– Эй, отпусти! – закричала гиена. – Думаешь, такой сильный, что справишься со мной? Вот, получай!
И ударила его другой лапой. И эта лапа прилипла!
Рассердилась не на шутку Вредная Злая Гиена. Зарычала громко:
– Ты глупый мальчишка! Думаешь, если схватил мои две лапы, то уже победил? У меня их ведь четыре!
Извернулась, изогнулась, и вонзила когти задних лап в живот смоляного мальчика, чтобы распороть и выпустить кишки, как она думала, Бубусику-Зулусику. Но и задние лапы прилипли к смоле!
– Ах ты, негодный мальчишка! – вскричала Вредная Злая Гиена. – Да я тебя железными зубами на мелкие кусочки погрызу и, не разжёвывая, проглочу!
Раскрыла пошире пасть и схватила смоляного мальчика за голову. Увязли железные зубы в смоле, прилипли намертво! Не может Вредная Злая Гиена теперь не то, что драться, даже брыкаться и рычать!
Увидел Бубусик-Зулусик, что гиена накрепко прилипла к смоляному мальчику, побежал в селение и позвал людей. Прибежали зулусы, зулуски и зулусята (даже зулусёнки приползли, которые ещё и ходить не умели), взяли палки и колья, копья и дубинки, и как начали бить Вредную Злую Гиену! Ведь все были злы на неё: у кого она корову съела, у кого козочку, а у кого и сыночка или дочку! Били-били, пока не устали. Порвали на ней всю шкуру, набили морду до черноты, а напоследок Бубусик-Зулусик дал ей такого пинка под зад, что взлетела она под облака и упала уже далеко в буше.
Еле-еле оклемалась Вредная Злая Гиена. Чуть не издохла! Отлежалась, залатала кое-как шкуру сосновой смолой, зализала морду, и зареклась охотиться на Бубусика-Зулусика, и вообще на зулусов.
С тех пор у всех гиен шкура некрасивая, пятнистая, словно измазанная в смоле, морда чёрная, будто побитая, и зад они волочат, как подбитый. И обходят зулусов десятой дорогой!
Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец!
Два колечка
Жили-были два брата. Звали их Нектарий и Никодим. Что за странные имена, спрашиваете? Ну, это было давно, ещё при царе Горохе, когда людей было трохи, немножко, то есть. Тогда людей попы называли, заглядывая в специальную такую книжечку – "Святцы" называлась. Чудные в те времена у людей имена были…
Так вот, были эти братья погодками, и походили друг на дружку, как две вишенки с одной веточки. А вот характером уродились разные. Нектарий родился весёлым, добрым да ласковым, как котёнок, а Никодим вырос гордым, строптивым и порывистым, как северный ветер зимней ночью.
Выросли братья, стали красавцами на загляденье. Тут бы к девушкам начать им свататься, да надумал царь Горох с соседями воевать, и забрали парней в армию. Что уж там царь не поделил с теми соседями – бог его знает! Но война была долгой и жестокой. Много воинов полегло, много вдов запричитало в опустевших домах, много матерей слезами глаза выплакали. Но миновала злая доля наших братьев. Вернулись они домой целыми и относительно здоровыми. Вот радости-то было родителям! Но не о том речь…
Пришли в себя братья после возвращения с войны, отоспались в родных постельках, отъелись маминых пирожков, и решили, что пора им жениться. Большие дядьки-то стали. Уже брились по-взрослому. Недолго думая, и невест себе подыскали, благо, за их отсутствие, такие цветочки распустились в селе, что глаза разбегались! Нектарий облюбовал красавицу Алёнушку, а Никодим пошёл свататься к богачке Ольге. От добра у неё сундуки ломились, но, не будем кривить душой, на личико девушка тоже была недурна, хоть и старовата.
Вот зашёл Никодим к ней и говорит:
– Люба ты мне, Ольга, хочу взять тебя в жёны. В знак моих серьёзных намерений, прими это золотое колечко.
И даёт девушке прекрасное кольцо, усыпанное бриллиантами. Ахнула девушка, увидев такую красоту, обрадовалась, и тут же ответила согласием… Любим мы, женщины, всякие блестящие вещицы, аки те сороки…
А Нектарий пошёл к Алёнке, дочери бедной вдовы, муж которой не вернулся с Гороховой войны. Вошёл в бедную покосившуюся хатёнку, подступил к девушке и сказал:
– Алёнушка, душа моя, мила ты моему сердцу, жить без тебя не могу более… Закрываю глаза, вижу твоё миленькое личико, открываю глаза – твой образ передо мной… Не могу ни спать, ни маминых пирожков кушать – кусок в горло не лезет, всё думаю о тебе. Люблю тебя без меры и памяти, выходи за меня! Если согласна, надень на свой пальчик нежный вот это простенькое серебряное колечко, как знак моей искренности и наисерьёзнейших намерений.
У девушки отродясь не было никаких драгоценностей, и простое серебряное колечко с незамысловатой гравировкой показалось ей верхом совершенства и роскоши. Засмущалась она от такого дорогого подарка, а ещё больше от слов парня, и дала согласие, потому что и ей был люб Нектарий.
Решили братья играть свадьбы в один день: и расходов меньше, и веселее вдвойне. Пришли на празднование все односельчане. Невесты наперебой хвастались перед подружками и остальными гостями своими колечками. Любопытно людям стало, откуда парни взяли такие ценные подношения для невест, ведь сами были из семьи не очень зажиточной… А надо вам сказать, что в те далёкие времена, и золото, и серебро ценились очень высоко, во много раз дороже, чем сейчас.
Подвыпивший Никодим, довольный произведённым его подарком эффектом, начал хвастаться:
– Это военный трофей. Однажды ворвались мы во вражеский город. Наша дружина храбро наступала, и враги разбежались по домам, злобно отстреливаясь. Вижу – стреляют из одного богатого дома. Я побежал туда и перебил всех врагов! Хожу по роскошным покоям и вижу – лежит какая-то женщина, вся в крови, и еле дышит. Вражеская богачка. Гляжу, на руке что-то блестит. Присмотрелся – это колечко. Я и подумал: чего добру пропадать? Всё равно она не жилец, я не возьму – кто другой подберёт. И стащил колечко с её руки… Она на меня так злобно глянула, ведьма недобитая, и что-то пробормотала по-своему, ругалась, наверное… Да мне всё равно, я не понял ни слова! – пьяно засмеялся Никодим.
– Ой, недоброе дело ты сделал, сынок! – вздохнула одна старуха, которую все в селе считали колдуньей, а на свадьбу пригласили, потому что побоялись её ворожбы – а ну, как обидится? – Не принесёт добра это колечко, проклятое кровью, не принесёт…
– Заткнись, старая дура! – огрызнулся пьяный Никодим. – Пригласили тебя по-человечески, вот сиди и помалкивай в тряпочку!
Старуха лишь удручённо покачала головой.
Подступили люди к Нектарию, который миловался со своей Алёнкой на другом конце свадебного стола: расскажи да расскажи, как колечко достал. Засмущался Нектарий, но всё же ответил:
– Это подарок… На войне, когда мы ворвались в чужой город, вижу женщину, которая голосит над перевёрнутой повозкой. Спросил, что случилось? Так-сяк, при помощи жестов, понял, что телега кого-то там придавила, а у неё сил нет её поднять и помочь бедолаге… Ну, я поднатужился, приподнял подводу, и женщина достала из-под неё маленького ребёнка. Слава богу, живой и целый! Я хотел бежать дальше, догонять своих, так как отстал от наступления, пока возился с этой колымагой, но женщина схватила меня за руки и начала что-то горячо говорить. Я не понимал ни слова. Тогда она сняла с пальца это колечко и вложила мне в ладонь. Я понял, что это подарок за оказанную помощь. Не хотел брать – бедняжка и так пострадала в этой войне, но женщина так умоляюще смотрела на меня, что я постеснялся отказаться…
– Дорог подарок от чистого сердца… – пробормотала всё та же старуха-колдунья. – Добро и благополучие принесёт он в твой дом, сынок, попомни моё слово…
Так и случилось, как предрекала старая колдунья. Спустя несколько лет Нектарий и Алёнушка разбогатели, аист принёс им двух чудесных ребятишек – сыночка и доченьку. А Никодим запил, пропил всё жёнкино богатство и умер студёной зимой в лютый мороз под чужим тыном, оставив бездетную нищую вдову…
Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец!
Три брата
Были у отца три сына. Старшего звали Нафаня, среднего Кирюха, а младшенького Васятка. Остались они без мамы – умерла, когда мальчики были ещё совсем крошками. Не захотел отец приводить сыновьям мачеху, растил сам. Выросли ребятки отцу на славу, людям на загляденье – рослые, крепкие, красивые, как три дубка. Радовался отец на сыновей, но недолго: подкосила его хворь подлая, неожиданная. Заболел и слёг. Почувствовал приближение смерти, позвал сыновей:
– Дети мои, – сказал, – чувствую я, пришла безглазая с косой, стоит за спиной, дышит в затылок могильным холодом… Напоследок примите мой совет-завет: слушайтесь друг друга, чтите старших и помогайте сирым да убогим. Живите в мире и согласии…
С этими словами и умер.
Похоронили братья батюшку, всплакнули на его могиле, да и задумались: как дальше жить? Втроём в одной хате не поместятся – большие ужо, каждому жениться хочется. А хатка старенькая да убогенькая. Деревушка бедная, захудалая – девок путных не найдёшь… Решили они по свету податься, счастья поискать. Закрыли хатку на щеколду и отправились в дорогу.
Идут день, идут второй. Идут лугами, полями, перелесками. Вот однажды заходят в густой лес. Сбились с дороги и заблудились. Плутали-плутали, пока не вышли на какую-то полянку. Смотрят, а на пенёчке сидит старый дедушка, лет сто от роду – борода белая да длинная, сам сухонький да маленький. Увидел братьев и спрашивает:
– А что вы, соколики, здесь делаете? Ищете чего или скрываетесь от кого?
Поклонились братья старичку в пояс и отвечают:
– Нет, дедушка, не ищем и не скрываемся. Заблудились мы, глупые.
Понравилась старичку вежливость братьев, он и говорит:
– А куда идёте, если не секрет?
Рассказали ему братья, что, мол, так и так, умер отец, а им жениться охота, но жену привести некуда, вот они и отправились на поиски невест и счастья.
Выслушал их старичок, улыбнулся:
– Ладно, помогу я вам, стану вашим названым отцом, если будете меня почитать и слушаться.
Обрадовались братья и пообещали во всём слушаться названого отца.
Вот вывел он их из дремучего леса. Идут полем, смотрят: стоит крепкий дом, а на крыльце красивая молодица порог метёт. Запала в сердце старшему молодица, попросил он названого отца, посвататься к этой хозяюшке.
– Ладно, – усмехнулся в бороду старик.
Слово за слово, рюмкой по столу, сосватал старичок молодку за Нафаню. Сыграли свадебку, и старший брат остался хозяйничать, а остальные братья и названый отец отправились дальше. Перед уходом старичок сказал Нафане:
– Помни завет отца!
На том и расстались.
Идут себе идут старичок, Кирюха и Васятка, как выходят к речке. А на речке мельница стоит, а возле мельницы девушка сидит и вышивает сорочку дивными цветами. Посмотрел Кирюха на девушку, и сразу влюбился. Просит названого отца:
– Сосватай её за меня!
– Ладно, – ответил старичок.
Слово за слово, рюмкой по столу – женился и средний брат. Стал он мельником. Уходя, старичок сказал ему:
– Помни завет отца!
Отправились дальше они вдвоём: старик и Васятка. Идут день, идут второй… Вот пришли к какой-то роще. А на опушке стоит хатка небогатая, но чистая и белёная, огороженная невысоким тыном. А на колышках крынки разрисованные, да горшки чисто вымытые сверкают на солнце. На окошках расшитые занавесочки глаз радуют. А во дворе, возле печурки, девица хозяйничает, разжечь пытается. Бросился Васятка ей на помощь, взял топор, нарубил дровишек и разжёг печурку. Девица мотнулась в сараишко, подоила коровку и поднесла гостям парного молочка. Так в душу запала эта девушка Васятке, хоть плачь! Просит он названого отца:
– Посватай её за меня!
– Ладно, – согласился старичок.
Девушке Васятка тоже пришёлся по сердцу, и она дала своё согласие. Сыграли скромную свадебку. Пожил старик с ними несколько дней и собрался в путь. Уговаривал его Васятка с ними остаться жить – не согласился дед. Уходя, сказал:
– Помни завет отца!
Минуло много лет.
Однажды в дверь Нафани – теперь крепкого зажиточного хозяина – постучал какой-то ободранный старый нищий.
– Добрый человек, подай бедному голодному человеку кусочек хлеба и пусти на ночлег: ночь на дворе, в поле волки рыскают…
– Иди своей дорогой, попрошайка! – прикрикнул на нищего Нафаня. – Развелось тут дармоедов… Проваливай, пока собак не спустил!
Заплакал оборванец и сказал:
– Ох, неблагодарный ты человек… Позабыл отцовский завет!
И побрёл себе прочь по дороге. Пройдя какое-то расстояние, обернулся и посмотрел на хозяйство Нафани. И тут же и дом, и крепкие постройки, и двор охватило всепожирающее пламя.
Пришёл нищий к реке. Постучал в дверь мельницы. Вышел на порог Кирюха: морда лоснится от уха до уха, живот на ремень свисает. Видно, неплохо живёт мельник.
– Чего тебе? – недобро прищурился.
– Добрый человек, подай бедному голодному человеку кусочек хлеба и пусти на ночлег: ночь на дворе, возле воды сырость до костей пробирает…
– Нету у нас хлеба, год неурожайный был… – насмешливо оскалился Кирюха. – Даже мыши сбежали… И ты беги, старый попрошайка, пока собак на тебя не спустил!
Заплакал нищий:
– Ох, неблагодарный ты человек… Позабыл отцовский завет!
И побрёл прочь от реки. А когда отошёл подальше, вздулась река, вышла из берегов, снесла мельницу и разбила её на щепки, унесла прочь вместе со всем добром.
Пришёл нищий к роще. Увидел его Васятка, зазвал во двор, накормил, напоил, чем бог послал, постелил на лаве и оставил ночевать. Утром вышел старик во двор и стал умываться возле колодца. Подошла к нему Васяткова жена и говорит:
– Дедушка, давайте я вашу сорочку заштопаю, а то она, как решето, вся в дырах!
– Возьми, дочка, – согласился дед и подал ей своё рубище. И тут увидела женщина на груди нищего две глубокие гноящиеся раны.
– Ой, дедушка, а что это у вас за раны такие?! – воскликнула.
– То от человеческой неблагодарности, – печально вздохнул старик. – Из-за них осталось мне три дня жизни…
– А можно ли их вылечить? Не могли бы мы помочь вам? – спросила добрая женщина.
– Ох, тут поможет только очень дорогое и необычное лекарство… вздохнул старик.
– Какое? Скажите мне.
– Меня может исцелить только пепел добровольно сожжённого дома…
Опечалилась женщина – и правда, дорогое и необычное лекарство. Но и старика жалко: видно, что мучается, больно ему. Посоветовалась она с мужем, вынесли они всё добро из хаты и подожгли её. Грустно смотрели, как горит их единственный домишко. Потом собрали пепел и присыпали им раны нищего. И – о чудо! Раны на глазах начали заживать и рубцеваться, а старик молодеть, пока не превратился в крепкого здорового мужчину. Поблагодарил он гостеприимных хозяев, взял котомку и зашагал по дороге. А Васятка взял в руки топор и принялся строгать жердь, чтобы построить хотя бы хижину – укрыться семье от непогоды.
Вдруг зашумел ветер, налетела буря, подняла пепел на месте пожарища, заволокла весь двор, так, что ничего не видно… Когда ветер утих и пепел рассеялся, увидели Васятка и его жена на месте сгоревшей хатки настоящие хоромы. Удивлению не было меры! Вошли в дом – а он, как полная чаша: тут тебе и ковры, и утварь золотая-серебрянная, и сундуки, полные всякого добра. Вот так отблагодарил старик названого сына, за его доброту и самоотверженность.
Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец!
16.03.2014 г.
