Ирена Р. Сытник
Сказки Сирены
Слово из трёх букв
Возвращается внучка с прогулки – играла на детской площадке с ровесниками.
– Мой ручки, пора кушать, – приказываю, так как наступило время обеда.
Пока в ванной журчит вода, спрашиваю, накрывая на стол:
– Хорошо погуляла? Серёжка из соседнего подъезда не обижал?
– Нет, бабуля. Мы с ним сегодня подружились. Он меня даже новому слову из трёх букв научил.
Я чуть миску из рук не выронила.
– Ах, какой негодяй! – возмущённо завопила. – Да я ему уши поотрываю! Слышь, дед! Да отвлекись ты от своей газеты!
– Ну, что? – доносится из зала недовольный голос супруга.
– Пора сходить к Ивановым и приструнить их хулигана! Он Машеньку слову из трёх букв сегодня научил!
– Какому ещё слову из трёх букв? Что за слово, Машутка? – с любопытством спрашивает старый дурень.
Я уж рот открыла, чтобы возмутиться: зачем дитяти повторять эту гадость?! Но Маша бодро ответила:
– НЛО!
– И что это такое? – притворно удивляется супруг.
– Это такая космическая тарелка, на которой летают зелёные карлики, – поясняет внучка.
– О как!.. – В голосе супруга прорезается язвительная ирония. – Ты бы, мать, больше о тарелках думала, а не о… кхм… карликах, хе-хе-хе…
Я пристыженно молчу. И, правда, чего это я сразу?..
– А кто такие карлики, ты знаешь? – обращаюсь к внучке, уходя от скользкой темы.
– А как же! – радостно трясёт косичками Машенька. – Серёжка рассказывал, что это такие маленькие человечки с во-о-т такими пиписьками! – широко разводит руки в стороны внучка.
Нет, ну разве я не права?! Пора этому Серёжке уши поотрывать!
20.03.2014 г.
Чудо-кот
Выхожу с работы. Шесть тридцать серого хмурого октябрьского утра. Дует сильный северный ветер, обещая скорую непогоду.
Заворачиваю за угол и прохожу мимо палисадника, в котором разрослись высокие и густые заросли сильфиума. И вдруг слышу тихое и жалобное «Мяу… Мяу… Мяу…». Глупое сердце сразу вздрагивает, и я останавливаюсь. Разум недовольно бурчит: «Чего стала, дура! Иди, иди. У тебя уже есть кошаки, оно тебе надо?». Но кто-то добрый внутри меня шепчет: «Бедненький… Холодно же. Замёрзнет, пропадёт…».
Вопреки доводам разума, произношу заветное «кис-кис-кис». Из зарослей тут же выбегает, словно только и ждал этого волшебного призыва, маленький котёнок. Совсем кроха. Не красавец. Не породистый. Самый обычный усатый-полосатый. Доверчиво подбегает к ногам и вопросительно спрашивает: «Няв?». Наклоняюсь, беру одной рукой и сразу переворачиваю вверх лапками. Заглядываю под хвост. Странно. Котик. Обычно выбрасывают кошечек. Несмотря на его жалкий, взъерошенный, непрезентабельный вид, сую за пазуху и продолжаю путь, цыкнув на продолжающий возмущаться разум. Успокаиваюсь тем, что после подкормки и приведения в «божеский вид», выложу на сайт бесплатных объявлений в рубрику «Отдам даром». Авось, кто-нибудь заберёт.
Котёнок, едва оказавшись в относительном тепле, тут же умолкает и нежно прижимается к груди, вцепившись в кофту, как утопающий в соломинку. Под конец пути даже начинает довольно мурлыкать.
Дома, первым делом, включаю бойлер и осматриваю находку. Худющий! На шее гноящаяся ранка. Нос поцарапанный. То ли собаки его погоняли, то ли кот другой побил. То ли хозяева такие были. Котик, по всему видно, домашний, так как легко дался в руки, даже сам чуть в них не запрыгнул. Рождённые и выросшие «под кустом» котята остаются дикими до конца, и не идут к людям, даже подыхая с голода. Но какая же сво… довела бедную малютку до такого состояния, а потом выбросила в самую холодную ночь?! Что за люди!
Очистив ранку от гноя и намазав целебным ранозаживляющим кремом, опускаю найдёныша на пол. Он сразу нанюхивает миску с сухим кормом, от которого «сплавленный» старшим сыном лупоглазый вислоухий шотландец брезгливо отворачивает морду, и принимается усердно хрустеть катышками. Видя его аппетит, досыпаю ещё. Он ест и ест, пока миска не пустеет. Наевшись, с любопытством прохаживается по кухне, подбирая, как пылесос, любые съедобные крошки. Сажаю на стул, чтобы отдохнул.
– Хватит тебе пока, – говорю. – А то переешь и сорвёшь желудочек.
Он сидит и смотрит большими печальными глазами. Но как только я отхожу или выхожу в другую комнату, тут же начинает призывно мяукать.
– Да ты крикливый! – сержусь я. – Не люблю таких.
Но Мурзик (так его называю) только преданно смотрит на меня, и я понимаю, что кричит он от страха вновь остаться один в незнакомом месте без «мамки», за которую сразу же доверчиво меня принял.
Тем временем бойлер доходит до кондиции. Набираю в таз горячей водички, беру шампунь и полотенце.
– Ну-с, дружок, будем купаться, – говорю почти засыпающему, разомлевшему в тепле, после еды, котёнку. Бесцеремонно беру его в руку и он мгновенно начинает ласково мурлыкать. Сую в воду – он не сопротивляется и продолжает мурчать! Окунаю почти с головой – он только мурчит и даже лапкой не шевельнёт, чтобы выразить недовольство или протест. Кладу на дно таза – лежит, только уши и нос из воды торчат. Офонареть! Впервые на моём веку встречаю такого покладистого, почти «водоплавающего» кота. Ну, чисто индийский тигр в летнюю жару! Лежит в воде и мурчит от удовольствия. Намыливаю шампунем – мурлычет. Тру шерстку, ушки, лапки, хвостик – муркочет. Окунаю в воду, смывая шампунь – пускает пузыри и мурчит. Ну, прямо какой-то чудо-кот!
Выливаю грязнющую воду и набираю другую, держа мокрое тщедушное тельце на ладони. Висит, свесив лапки, поблёскивает глазищами и довольно помуркивает. Пополоскав и отжав, заворачиваю это чудо в полотенце, как куклу. Ничего не имеет против, продолжая довольно мурлыкать. Потом постепенно засыпает и умолкает.
Дрыхнет долго. Уже весь обсох, я его вынула из полотенца, но он продолжает спать, время от времени мурлыкая. И сейчас лежит на подушке под рукой, вытянув шейку и разбросав лапки и, то ли спит, то ли притворяется спящим. Так как рядом находится «мать-спасительница», с которой он не хочет расставаться ни на минуту. И что мне делать? Как мне расстаться с этим маленьким чудом?
03.10.2013 г.
Жизненные
Возвращается муж из командировки…
Конец сентября 1986-го года.
Лизка играла с сынишкой в машинки, сидя на полу зала. Димка, надув важно щёки, тутукал и норовил сбить грузовик матери с "трассы", толкая его пластмассовой кабиной в железный кузов. Вдруг с прихожей донёсся хлопок входной двери.
"Кто это припёрся, да ещё без стука?" – удивилась Лизка и выглянула в проём межкомнатных дверей.
На пороге, сняв фуражку и нервно теребя её в руках, стоял Виктор – муж. Вскочив, Лизка радостно воскликнула:
– Дима, папка приехал!
– Папка!!! – ещё более радостно заверещал мальчишка и пулей вылетел в прихожую, повиснув на шее отца. Тот неловко обнял его, чмокнул в щёку и тут же опустил на пол. Вышедшая следом за сыном Лизка почуяла неладное и внимательно присмотрелась к отсутствовавшему три месяца в командировке супругу. Голубые глаза мужчины слегка виновато косили, а взгляд напоминал взор провинившегося пса. Сердце женщины болезненно сжалось. Опять что-то учудил! Что на этот раз?
– Привет! – Остановилась напротив мужа Лизавета. – Чего стоишь, как неродной? Разувайся, проходи.
Виктор отвёл глаза и потеребил льнущего к шинели сына по белокурой вихрастой головке.
– Ну, чего молчишь? – Лизка насмешливо улыбнулась. – Давай уже, выкладывай, что случилось? Женился, что ли, пока на курсах был?
Виктор бросил на жену виноватый взгляд и бодро отрапортовал:
– Почти угадала! Понимаешь, тут такое дело… Я влюбился! Я встретил там другую, я люблю её и жить без неё не могу. Она беременна, поэтому мне нужен развод!
Лизке показалось, что её хлестнули по лицу мокрым рядном. Она знала, что муженёк с заскоками, привыкла уже к его выходкам, и по мере сил боролась с ними… Но вот так… Сразу…
– А как же письмо? – промямлила она.
– Какое письмо? – не понял супруг.
– Что пришло три дня назад! – В душе женщины начала закипать обида и злость. Если бы не стоящий рядом пятилетний сынишка, детской душонкой почувствовавший неладное, и с недоумением взиравший на красного от смущения папку и побледневшую мамку, она бы вцепилась Виктору в патлы и высказала всё, что думает о нём и его родственниках до седьмого колена. – Ты же только неделю назад отослал его, писал, что любишь меня и детей, жить без нас не можешь, предупреждал, чтобы я тут не гуляла, а то приедешь и ноги мне выдернешь… А сам пузо уже сделал какой-то шлёндре?!
– Она не шлёндра! – начал закипать и Виктор. – Она честная девушка! Я обещал на ней жениться и я женюсь! Тем более, тесть сказал, что сразу купит нам машину, как только мы поженимся!
У Лизки челюсть отвисла от удивления. Сразу пропали и злость, и обида. Осталось одно разочарование. Несмотря на годы её трудов, муженёк остался эгоистом, сволочью и придурком.
– Так ты поменял двух сыновей на одну машину? – язвительно спросила она. – Считаешь это равноценным обменом?
– Что ты, дура, мелешь? При чём тут машина?!
– Ты сам только что сказал…
– Это я так, к слову пришлось… Короче, даёшь мне развод?
– Вот так прямо сразу?
– Да! Я вот и заявление принёс. Тебе только подписать надо и всё. Я сам в поссовет отнесу.
Он протянул Лизке бумаги. Женщина взяла их и посмотрела на исписанные аккуратным почерком листы.
– Кто это писал?
– Она.
– Она что, юрист?
– Нет, она работает секретарём в облсовете. В документах разбирается. Тебе нужно подписать вот тут и тут.
Лизка задумалась. Она могла бы устроить супругу большую каку и отказаться от развода. И на гражданке это чревато головной болью, нервотрёпкой и тягомотиной, а тут, в армии, на стройке века… Да его вздрючат все: начиная от командира роты, замполита и до самых верхов. Это же ЧП общевойскового масштаба: старательного служаку поощрили и послали на курсы повышения квалификации, чтобы потом повысить в звании и перевести на лучшую должность, а он там морально разложился, сделал живот невинной девушке и бросает жену и двух малолетних детей! Мало того, притащил эту разлучницу в часть. Такую шумиху можно поднять, что дойдёт до Москвы, и не сносить тогда Виктору ни погон, ни головы.
Но, с другой стороны… И сам супруг, и его выходки уже сидели у женщины в печёнках. Пусть проваливает на все четыре стороны! Всё равно не получилось из него ни путного мужа, ни заботливого отца. Видит бог, Лизка достаточно терпела, первая не пошла на разрыв, успокаивая порывы мыслью, что мальчикам нужен отец, мужчина. Да какой он мужчина! Кусок дерьма!
Лизка не сердилась на неизвестную разлучницу. Она ей даже сочувствовала. По-видимому, девонька не знает ещё, какое «счастье» ей привалило.
Взяв услужливо протянутую супругом ручку, Лизка решительно поставила подпись в указанных местах и отдала бумаги Виктору. Тот воспрянул духом и радостно заулыбался – видимо, опасался, что жена будет упираться.
– А теперь поговорим о делах… – начал он.
– О каких ещё делах? – не поняла Лизка.
– Сама понимаешь, я не один… Нам надо где-то жить. Так что, собирай вещички и уматывай домой – освобождай квартиру.
– Что?! – изумилась женщина. – Как это, уматывай? А работа, а вещи? Мебель? Ты, козёл драный, хотя бы написал, что у тебя шуры-муры и ты собираешься меня бросить, как собаку у дороги… Я бы хоть мебель из дома не тянула! Контейнер только-только пришёл! Ты знаешь, сколько трудов мне стоило загрузить его там и тут получить, привезти это всё сюда?!! Да ты издеваешься?
– А что ты предлагаешь? Мне где жить?
– Это твои проблемы, не мои. Это тебе жениться приспичило. Веди её в барак холостяков, – съязвила женщина. – Или вот – вторая комната всё равно пустая. Идите и живите в ней. Правда, она холодная, да вас же любовь греет!
– Короче, чтобы через три дня тебя здесь не было! – категорично заявил Виктор.
– Короче, будешь настаивать, я поеду в Корпус и поплачусь замполиту, – пригрозила Лизка. – Командовать будешь своей новой женой, а мне ты уже никто. Решай вопросы с жильём сам. А в этой квартире я буду жить столько, сколько захочу.
– Это моя квартира!
– И моя тоже. Я также в данный момент работаю в части и у меня контракт на два года. Плюс малолетние дети. Так что все законы на моей стороне. А ты гуляй вальсом.
Виктор прикусил губу. Он понял, что бывшая права. И также знал, что нахрапом её не возьмёшь. Лучше не злить, потому что в ярости она может подложить ему большую свинью. Придётся договариваться по-хорошему.
– Ладно… Поговорим о другом.
– Что ещё придумал?
– Я понимаю, что сейчас тебе будет трудно… Я буду помогать, конечно… Может, поделим детей? Одного растить легче, чем двоих.
– Как это, поделим? – опешила Лизка.
– Я возьму Димку, а тебе останется Мишка.
– У тебя совсем крыша поехала?! Это что, собачата, что вот так взял и поделил: рыженького мне, чёрненького тебе?
– Я имею на детей такие же права, как и ты!
– Ты потерял все права, как только сунул свой х… – Лизка осеклась и взглянула на всё ещё топтавшегося в прихожей сынишку. Он, уже поняв, что папка что-то натворил, бросил его и спрятался за мамкиной спиной. – Дима, ступай в комнату, у нас с папкой серьёзный разговор.
Мальчишка насупился, но послушно ушёл в другую комнату.
– Одним словом, забудь о разделе. Я на это никогда не пойду! – решительно закончила Лизка.
– Хорошо… Но если ты будешь мне запрещать видеться с детьми, отсужу у тебя Димку!
Лизка невесело рассмеялась.
– Витя, запомни мои слова: если ты хоть раз вспомнишь о детях в будущем, если хоть раз поздравишь их с днём рождения, если хоть раз захочешь повидаться – приезжай и плюнь мне в лицо! Я тебе в ответ и слова не скажу, даже не вытрусь.
– Ну, ты вообще меня человеком не считаешь!
– Витя, я просто хорошо тебя знаю…
Начало сентября 2007-го года.
– Дима, может, папку позовём на свадьбу? Что ж ты будешь сидеть, как сирота казанская? От Алёны вон сколько родни наедет, а с твоей стороны только я, брат и тётка. У неё и отец, и мать, пусть и у тебя будет.
– Не хочу, – упрямо мотнул головой парень. – Какой он мне папка? Ни разу с днём рождения не поздравил, не приехал, письма не написал, не поинтересовался: как я, что я. Ты же говорила, что я был его любимым сынулей.
– Ну, был. А потом забыл. У него теперь много подобных любимых сынулей по свету бегает, – грустно вздохнула Елизавета Романовна.
22.07.2012 г.
