Ирена Р. Сытник
Скитальцы
Третий не лишний
– Я дико симпатичный и весьма искусный в любви, красавица, – проворковал Патрик, сияя на девушку незамутнённой чистотой голубых глаз. – Я готов отдаться тебе душой и телом, пасть рабом у твоих ног… Можешь даже отшлёпать меня, если хочешь, – по губам плута скользнула шаловливая улыбка. – Я мечтаю целовать твои ноги и всё, что выше, лобызать восхитительные уста, подобные распустившемуся бутону, утонуть в омуте бездонных глаз, красотой превосходящих глаза лайма… О, неприступная соблазнительница, снизойди с крепостной стены своей недосягаемости и подари страннику, припавшему к твоим бастионам с мольбой, толику своего гордого внимания…
Девушка с неопределённой улыбкой слушала витиеватую речь мужчины, медленно проводя гребнем по волосам. Подобные золоту спелой пшеницы, сияющие пряди проскальзывали между роговых зубцов, извиваясь, как крошечные змейки. Дион, как зачарованный, следил за размеренными движениями руки и пробегающими по волосам золотыми искорками. Патрик же не мог оторваться от больших, карих, непроницаемых, полных глубинной мудрости, загадочных глаз прелестницы.
Девушка положила гребень, протянула руку и нежно провела пальцами по щеке Патрика.
– Ты красавчик, не спорю. И я бы переспала с тобой, но не желаю становиться цветком раздора между друзьями. Ведь и Диону я нравлюсь, правда, воин? – взгляд девушки переместился на наёмника. Тот не ответил, но заходившие на скулах желваки говорили красноречивее слов. – Если вы согласны оба любить меня, без ссор и ревности, я лягу с вами. В ином случае, не достанусь никому…
Возле костра воцарилась ошеломлённая тишина.
Они встретили её в Приграничье – у северных границ Аскоррии. Там, где владычествовали и творили беспредел независимые лорды, за последнее десятилетие совсем отбившиеся от королевских рук. Дороги здесь, зачастую, были небезопасны. Леса и холмистая местность давали укрытия всяческим шайкам лихих людей. Да и сами владыки Приграничья мало чем отличались от разбойников. Разве, что могли содержать большие отряды наёмников и защищаться неприступными стенами укреплённых замков. А в остальном – те же «рыцари больших дорог», грабители и насильники. На своей земле лорд брал всё, что ему нравилось, держал в страхе и повиновении всех, проживающих и проезжающих, взимал неправомерные «налоги» и предоставлял «приют» беспечным путникам, в особенности – симпатичным путницам.
Двигаясь по глухой лесной дороге, товарищи внезапно натолкнулись на картину побоища. Именно побоища, а не сражения. Посреди дороги и на обочинах, даже на ветвях деревьев, лежали, висели, торчали из зарослей и выглядывали из травы изрубленные тела. Создавалось впечатление, что здесь поработала армия взбесившихся мясников с огромными ножами и топорами. Отрубленные руки, ноги и головы валялись в хаотическом беспорядке. Земля пропиталась пролитой кровью. Трава побурела и поникла. С листьев деревьев падали тягучие капли. Кустарники стали крапчатыми.
Друзья насчитали, приблизительно, три десятка тел. Судя по одежде и оружию – стражники. Из них только одно тело было относительно целым: предводитель этой армии мертвецов – местный лорд, насаженный на сук, как бабочка на булавку. Окровавленный обломок ветки торчал из груди, в широко распахнутых мёртвых глазах навечно застыл ужас, как будто перед смертью он узрел всех демонов Преисподней.
Патрик присвистнул, оглядывая место побоища.
– Кто же здесь так постарался?
Дион, молча, рассматривал поле битвы, и взгляд его с каждым мгновением становился мрачнее.
– Уходим… – обронил он и пришпорил коня.
Друзья рысью миновали гиблое место, стараясь объезжать трупы людей и лошадей, и галопом помчались по дороге.
Внезапно путь преградил огромный злобный жеребец чёрной масти. В этом месте кустарник отступал, и к обочине примыкала небольшая поляна. На ней, раскинув руки, навзничь лежала женщина в окровавленной одежде. Из груди торчало толстое древко арбалетной стрелы. Судя по отметинам на дереве, конь пытался его грызть или выдернуть.
Но сейчас он стоял посреди дороги, расставив ноги и пригнув голову к земле, угрожающе скалил зубы и утробно ржал, словно рычал. Кони Диона и Патрика испуганно попятились. Если бы не понукания и натянутая уздечка, они бы бросились наутёк.
Косясь тёмно-фиолетовым глазом, жеребец злобно топнул ногой и ступил шаг вперёд. Лошади товарищей нервно вздрогнули и отступили.
– Тпру! – воскликнул Патрик, натягивая повод. – Что ещё за демон?!
– Он защищает хозяйку. Прекрасно выученный боевой конь… – Дион посмотрел на поляну. – Девица, видимо, не проста. Собрат по ремеслу?
Патрик протянул повод товарищу.
– Подержи, чтоб не сбежал. Попробую уговорить этого демона пропустить нас.
– Ты знаешь язык животных?
– Я знаю женщин, – усмехнулся Патрик. – Объездить иную «кобылку» тот ещё труд! И к лошадям, и к женщинам нужен один подход: любовь и ласка.
– Что ж, попробуй… – дёрнул в насмешливой улыбке уголком рта Дион. – Но если что-то пойдёт не так, удирать будешь пешком.
Патрик спешился, и смело вышел вперёд.
Чёрный жеребец начал предупреждающе рыть землю копытом. «Укротитель» доброжелательно улыбнулся и успокаивающе заговорил:
– Тише, дружок, тише… Не нервничай. Мы не желаем тебе зла. Посмотри, в моих руках нет оружия. Мы просто мирные путешественники и хотим проехать по этой дороге… Ты пропустишь нас?
Голос мужчины журчал, словно ручеёк. Конь, казалось, внимательно слушал. И, словно поняв, посторонился, отойдя к неподвижному телу хозяйки, уступая дорогу.
– Небесные Врата!.. – не удержал удивлённого возгласа Дион. – Да ты заклинатель взбесившихся лошадей!
Но тут жеребец ещё больше удивил товарищей. Издав утробный рык, он схватил зубами древко стрелы, торчавшее из груди хозяйки, и легонько подёргал. Затем попятился и мотнул головой, словно приглашая Патрика к телу. Мужчина ступил на поляну и опустился на колени возле неподвижной женщины.
Она выглядела не мёртвой, а как бы спящей. Пульс на шее еле прощупывался, дыхание можно было заметить только по лопающимся кровавым пузырькам на губах. Патрик взялся за древко и сильно потянул. Неохотно, с трудом, стрела вышла из тела. В ране тут же запульсировала кровь. Женщина всхлипнула, закашлялась и на миг открыла невидящие глаза. Но тут же веки вновь опустились и она оцепенела.
Патрик с сочувствием посмотрел на чёрного жеребца.
– Прости, дружище, но твоя хозяйка, по-видимому, отправилась к предкам… Если хочешь, я тебя расседлаю, а её похороню.
Конь приблизился, «поцеловал» лицо женщины мягкими губами, затем начал тщательно вылизывать рану. Спустя минуту кровь перестала течь, загустела и застыла бурой коркой. Патрик взял руку женщины, пытаясь прощупать пульс. Она была холодной и безжизненной. Но странно, жеребец не казался встревоженным или опечаленным. Он спокойно отвернулся и начал щипать траву, беспечно помахивая длинным шелковистым хвостом.
Патрик приподнял веко с длинными густыми тёмными ресницами. Карий глаз выглядел нормальным. Зрачок чуть дрогнул, реагируя на свет. Значит, внутри казавшейся мёртвой незнакомки теплилась жизнь.
– Она ещё жива, – доложил наблюдавшему за его манипуляциями Диону. – Странно, необычно, но это так… Нельзя её бросать в таком состоянии.
– Я не останусь на ночлег рядом с не погребёнными мертвецами, – категорически заявил Дион.
– Тогда возьмём её с собой.
– Как?
– Сделаем носилки из плаща.
Дион спешился, привязал лошадей к ближайшему дереву и начал мастерить носилки. Срубив две палки, привязал к ним плащ Патрика за четыре конца, прикрепил к сёдлам петли. Они осторожно переложили раненую на носилки и закрепили ручки в петлях. Чёрный жеребец безучастно наблюдал за их действиями, не выказывая ни беспокойства, ни агрессивности. Когда они, взяв коней за уздцы, пошли по дороге, он величаво зашагал следом.
Привал решили устроить под кроной огромного тысячелетнего дерева. Мощный узловатый ствол в несколько обхватов подпирали выступающие плоские корни, делящие пространство под непроницаемой кроной на неровные причудливые отсеки. Пока Патрик заготавливал юсс и траву для лож, собирал топливо для костра и выкладывал очаг, Дион соорудил над местом ночлега навес, положив на корни-стенки несколько жердей и скрепив их гибкими побегами лианок. Затем накрыл навес толстым слоем плоских широких листьев растущего неподалёку фиглиста и придавил настил парой тяжёлых раскоряк. «Дом» для продолжительной стоянки был готов.
Вдвоём, осторожно, занесли раненую под навес и уложили под стеночкой, укрыв потником. Развели костёр и приготовили ужин.
Чёрный жеребец, как бдительный часовой, нарезал круги вокруг дерева, набивая брюхо и внимательно посматривая по сторонам.
– До чего же умная животина! – не переставал удивляться Патрик, наблюдая за конём. – Мне кажется, или он понимает человеческую речь?
– Все кони понимают человеческую речь. Кроме диких, – ответил Дион. – Но этот умнее остальных, ты прав.
В эту ночь спали все, положившись на четвероногого охранника. Почему-то казалось, что жеребец, в случае опасности или нападения хищника, не только предупредит людей ржанием, но и сможет дать врагу достойный отпор.
Утро принесло сюрпризы. С рассветными лучами и пением птиц пробудилась не только окружающая природа, но и незнакомка. Открыв глаза, громко потребовала воды. Утолив жажду, снова уснула, но теперь нормальным здоровым сном.
Проспав до полудня, проснулась окончательно. Потянувшись до хруста костей, легко вскочила и огляделась. Не обращая внимания на ошеломлённых «спасителей», свистом подозвала жеребца, расседлала и забрала седельные сумки. Порывшись, достала чистую новую одежду и задала один вопрос:
– Где здесь можно помыться?
Дион ткнул большим пальцем за плечо, указывая направление к ручью.
Незнакомка ушла и вернулась спустя пару часов, чисто вымытая, переодета, с выстиранной и вычищенной старой одеждой. Разложив мокрые вещи на «крыше», присела у костра.
– Есть что поесть? – поинтересовалась буднично.
– Каша, вяленое мясо, сыр, овощи… дамина? – растеряно ответил Патрик.
– Давай всё и побольше!
Говорила незнакомка властно, словно привыкла повелевать. Да и одежда выдавала высокое положение: короткая пурпурная туника с расшитой шёлковыми нитями вертикальной вставкой спереди; узкие узорные брючки, заправленные в сапожки из превосходно выделанной мягкой кожи; рукава кожаной длинной куртки расшиты цветными галунами; пояс из толстой крепкой кожи и прекрасное оружие в украшенных ножнах.
Но ела она жадно, словно проголодавшийся в походе солдат. В стройном теле с лёгкостью поместилась большая миска каши, огромный кусок окорока и полголовки сыра, не считая лепёшек и фляги с вином. Мужчины только молча переглядывались, наблюдая за трапезой незнакомки.
Утолив аппетит, девушка вытерла рот и произнесла:
– А теперь познакомимся. Представьтесь.
– Патрик Домнин, э… фокусник, – обворожительно улыбнулся мошенник.
– Дион. Солдат, – буркнул «меченый».
Девушка усмехнулась.
– Наёмник и бездельник. Славная парочка! А я Санриза Аоста. Путешественница. Составите мне компанию?
– Мы как-то сами по себе привыкли, – резко ответил Дион.
– О, конечно же! – поспешно откликнулся Патрик. – Куда путь держите?
– Куда глаза глядят.
– Значит, нам по дороге, – засиял ослепительной улыбкой плут.
Дион бросил на друга мрачный взгляд, но промолчал.
Любовь и жертва
Дион ступил на прогретый жаркими солнечными лучами песок. По гладкой бронзовой коже стекали крупные капли воды, обегая рельефные мускулы на груди и животе. Два сияющих бриллианта повисли на острых коричневых сосках. Присыпанные серебром седины волосы влажно блестели.
В свои тридцать семь Дион выглядел совсем неплохо.
Мужчина нагнулся, подбирая с песка полотенце. Когда выпрямился – напротив стояла Санриза. Недопустимо близко. Стояла и улыбалась, глядя на мокрое мужское тело. Взгляд медленно перемещался вниз. От серых непроницаемых глаз до мужского естества. Так медленно и возбуждающе соблазнительно, словно невесомо ласкал.
Дион невольно напрягся. Он застыл под этим взглядом, словно кролик под гипнотизирующим взором удава. Даже не попытался прикрыться полотенцем, которое всё так же держал в руке.
Санриза ступила шаг вперёд. Мужчина подобрался, будто приготовившись к обороне. Ещё один шаг…
Девушка стояла вплотную. При глубоком вдохе женская грудь касалась мужской. Он слышал биение её сердца. Она слышала его.
Санриза подняла руки и положила на его грудь. Горячие ладони обожгли прохладную кожу, и мужчина невольно вздрогнул. Еле заметно. Сердце сделало скачок и ускорило темп.
Приподнявшись на носки, Санриза коснулась губами сухих твёрдых губ. Они с готовностью приоткрылись, впуская настойчивый язык. Руки легли на талию, притянув девушку ещё ближе. Дион уже не отвечал на поцелуй. Он сам целовал – жадно, страстно, настойчиво. Сердце бухало в груди кузнечным молотом. Кровь бурлила в венах и шумела в ушах, вымывая из головы остатки благоразумия и мыслей. Телом завладело только одно желание: обладать!
Руки начали лихорадочно срывать одежду. Санриза усиленно помогала. Вскоре два обнажённых тела упали на песок. Стройные ноги распахнулись, как врата побеждённой крепости, впуская победителя. Схватив девушку за бёдра, Дион резко подтянул её к себе, и в тот же миг вошёл в готовое принять лоно. Из горла вырвался невольный стон наслаждения. В отличие от покорителя женских сердец Патрика, Дион не волочился за каждой юбкой, хотя его мужественный вид привлекал немало женских взглядов. Но благородная сдержанная натура не давала разгуляться демону вожделения, живущему в каждом мужчине.
Он быстро пришёл к финалу, не от неумения, а от долгого воздержания. Но Санриза не выпустила его из объятий и из себя. Лаская обмякшее тело, покусывая плечи, шею, мочки ушей, покрывая поцелуями самые чувствительные участки, она вновь привела мужчину в боевую готовность. Резким движением опрокинув на спину, оседлала в позе наездницы, и принялась вытворять тазом такие замысловатые движения, что у мужчины глаза полезли на лоб от возбуждения и сладострастия. Куда делась его постоянная сдержанность! Он стонал, закатывал глаза и страстно выдыхал:
– Да! Да! Да, любимая, да!.. О, демон меня раздери! Давай! Сильней! Так! Так!.. О-о…
Санриза гарцевала, как наездник на необъезженном быке. Её глаза сияли, как две звезды, по лицу расплылась улыбка блаженства, по телу струился пот.
Внезапно из груди её вырвался сдержанный стон, глаза закрылись, голова запрокинулась и она замерла, судорожно вздрагивая. Пальцы с силой вцепились в рёбра любовника. Но он этого даже не заметил. Он хрипло стонал, почти теряя сознание от блаженства и пробегавших по телу сладострастных судорог.
Санриза ещё несколько раз вздрогнула и обессилено упала на грудь Диона. Оба с трудом переводили дыхание, медленно приходя в себя. Губы девушки вновь отыскали губы мужчины и припали к ним в нежном поцелуе. Дион слабо отвечал, так как сильнейшее возбуждение полностью истощило его силы.
Приподнявшись, девушка с улыбкой посмотрела в лицо мужчины и провела по щеке ладонью.
– Мой герой… – прошептала одними губами и неторопливо встала. Повернувшись, пошла к ручью.
Когда она вернулась, совершив омовение, Дион уже пришёл в себя. Он казался немного смущённым. Санриза легла рядом, положив голову на откинутую руку.
– А если Патрик застанет нас в таком виде? – пробормотал.
– Он сегодня дежурит на кухне, – засмеялась девушка.
– Твоё предложение о любви втроём шутка?
– А ты согласился бы?
Дион помолчал, а потом буркнул:
– Я не привык делить женщин с друзьями…
– Но тебе придётся смириться с этим. Патрик имеет на меня такие же права, как и ты. То есть – никаких. Но вы оба нравитесь мне. Вы такие разные, и каждый привлекателен по-своему.
– Ты уже отдалась ему?
Голос Диона, помимо воли, прозвучал резко.
– Нет, ты первый, – засмеялась девушка. – Но в ближайшее время он получит свою толику счастья.
Дион нахмурился.
– Как ты можешь?.. Так поступают только шлюхи!
– Я не шлюха, я – виолка, – нисколько не обиделась девушка.
– Я догадывался… – насупился мужчина.
– Разве нельзя любить двоих?
– Не представляю, как такое возможно.
– Я раньше тоже не представляла. Но вот встретила вас, и оказалось, что такое возможно!.. Ты – воин до мозга костей. Сильный, хладнокровный, эталон мужества и воинского мастерства. Тип моего мужчины. Но Патрик – весельчак, балагур и женский угодник. С ним никогда не соскучишься, с ним ощущаешь себя желанной… Как в такого не влюбиться? Если объединить вас в одного человека, тогда получится идеальный мужчина! А раз такое невозможно, приходится любить вас раздельно, – засмеялась девушка.
Патрик мыл на берегу ручья посуду. Насвистывая весёлую песенку, натирал песком котелок, счищая сажу. Вдруг на плечи ему легли чьи-то руки. Оглянувшись, увидел Санризу. Она пришла для вечернего омовения, одетая лишь в тонкую тунику. Лицо мужчины осветила приветливая улыбка.
– Я хочу тебя… – прошептала девушка. Ладони скользнули на шею мужчины и сомкнулись под подбородком. Наклонившись, игриво куснула выглядывавшее из золота кудрей ухо. Котелок выпал из рук Патрика. – Ты ещё хочешь, чтобы я тебя отшлёпала?
– Не шутишь, красавица? – растеряно пробормотал. – А как же Дион? Что он подумает, когда застукает нас?..
– Подумает, что я шлюха… – засмеялась девушка. – Но ты ведь так не думаешь?
– Я?.. Да. То есть, нет! Нет, я так не думаю. Ты – королева! Нет, богиня Любви! О!..
Санриза прервала красноречие мужчины, рывком стянув через голову тунику. Глаза Патрика прикипели к стройному подтянутому телу, покрытому чистой светлой бархатной кожей. К узким, но не лишённым соблазнительных изгибов бёдрам. К плоскому животу с глубоким продолговатым пупком. К высоким, полным, но не обвисшим грудям, формой напоминавшим две пиршественные чаши, украшенные розовыми вишенками сосков…
Судорожно сглотнув, Патрик поспешно вытер руки о штаны и встал. Он был одного роста с девушкой. Их глаза и губы оказались на одном уровне.
Лицо мужчины стало необычайно серьёзным. Из глаз ушла плутоватая весёлость. Они смотрели непривычно печально.
– Прости, красавица, но я не хочу переходить дорогу Диону… Он мой друг. Единственный друг. А настоящие друзья не спят с женщинами друзей. Даже если им этого сильно хочется…
– Ты отказываешься от меня?
В голосе девушки прозвучало удивление.
– Да.
– Ради друга?
– Ради друга.
– Ты не знаешь, что теряешь.
– Пусть.
– А если я скажу, что Дион не возражает?
– Я не поверю.
– А если я буду настаивать?
– Тебе придётся взять меня силой, – улыбнулся мужчина. Но это была улыбка грусти, а не веселья.
– Для меня это не проблема.
– Знаю… Но тогда это будет не любовь.
Санриза, склонив голову на плечо, со смесью любопытства и удивления смотрела на товарища, словно видела его впервые. Да такого Патрика не видел никто, даже Дион. Печальный. Серьёзный. Рассудительный. Сдержанный.
– Ты не раскаешься после?
– Даже если так, ты об этом не узнаешь.
– Я узнаю… Но что лучше: сделать и сожалеть или не сделать и сожалеть?
– Смотря о чём. Если речь идёт о предательстве, то лучше не делать, тогда и сожалеть будет не о чём.
– Ты считаешь, что, переспав со мной, предашь друга?
– Не друга. Его чувства к тебе.
– Разве у Диона есть чувства? – усмехнулась Санриза.
– Присмотрись внимательно и ты увидишь.
– Мне не нужно смотреть, чтобы что-то увидеть. Я чувствую… И знаю. Как знаю, что сейчас ты хочешь меня до дрожи в коленках… Но я уважаю твоё решение и восхищаюсь стойкостью и жертвенностью. Будь по-твоему. Но обещай, что наша с Дионом связь не разрушит вашей дружбы.
– Не беспокойся. Вожделение и любовь – разные вещи. Я – желаю. Дион – любит. Для утоления моего демона достаточно любого горячего тела. Усмирить демонов Диона сможешь только ты.
Санриза взяла лицо Патрика в ладони и легонько коснулась губ в дружеском поцелуе.
– Ты достоин бессмертия, – произнесла загадочную фразу.
Дружеский квартет
От придорожной харчевни доносились пьяные голоса, звуки музыки и взрывы хохота. В воздухе витали соблазнительные ароматы готовящейся еды. На стоянке расположились крытые повозки купеческого обоза, пара карет и большой деревянный фургон. У коновязи теснились разномастные лошади. Санриза и Дион не стали привязывать рядом своих, а отвели их в крытое стойло, уплатив смотрителю серебряный. За эти деньги служки их почистят и дадут хорошего корма: свежего сена и запаренного зерна. В крайнем стойле уже вовсю хрумтел гнедой Патрика, приехавшего в таверну раньше товарищей.
Переступив порог, Санриза огляделась. В дальнем углу, за большим столом, сидели игроки, гремя костями. Сквозь обступивших их зрителей едва удалось разглядеть ухмыляющуюся физиономию Патрика. Он незаметно подмигнул товарищам и отвернулся, сделав вид, что они не знакомы.
Оглянувшись ещё раз в поисках свободного места, девушка направилась к столу у окна, за которым ужинали мужчина и юная девушка лет пятнадцати-шестнадцати. Судя по внешнему сходству – отец и дочь.
– Можно? – вежливо спросила, обращаясь к мужчине.
Тот бросил на неё настороженный взгляд, посмотрел на спутника, и молча кивнул. Санриза перебросила ногу через лавку и опустилась на покрытую трещинами скамью. Дион присел у торца на трёхногий табурет.
К ним тут же подплыла дородная служанка в засаленном переднике. Огромные груди едва не вываливались из лифа платья. Похожий на корму корабля зад приподнимал юбки, оголяя грязные пятки. Прижавшись крутым бедром к плечу Диона, перезрелая девица проворковала низким грудным голосом:
– Что закажешь, красавчик?
Дион слегка отстранился и поинтересовался:
– А что можете предложить, дамина?
– Дамина?! – девица затрясла телесами в приступе хохота. – Да ты шутник, парняга!
И снова прижалась к нему боком.
Санриза бросила на служанку полный холодной угрозы взгляд и сухо произнесла:
– Отступи от моего мужчины на полшага, корова, а то я тебе башку оторву.
Девица открыла было рот, чтобы ответить нахальной гостье, но, наткнувшись на выразительный взгляд и разглядев лежащий на коленях меч, тут же его закрыла и обиженно произнесла:
– Можете взять запеченного гуся или похлёбку из потрохов. Ещё у нас есть хорошее местное вино и свежее пиво…
– Неси похлёбку и гуся, и не вздумай плюнуть мне в тарелку. Останешься без языка и зубов, – распорядилась Санриза.
Служанка испуганно сглотнула, круто развернулась и поковыляла на кухню.
Мужчина, сидевший рядом, слегка усмехнулся, продолжая шумно хлебать жирную похлёбку. Его дочь посмотрела на Санризу со смесью любопытства и восхищения.
Вскоре служанка вернулась, неся на подносе две полные тарелки и круглый свежий хлебец. Поставив еду на стол, уплыла за вторым.
Санриза взяла деревянную некрашеную ложку и тщательно её вытерла носовым платком. То же проделала с ложкой Диона. И только после этого приступила к еде.
Похлёбка оказалась жирной, вкусной и сытной. Кроме птичьих потрохов в ней плавали коренья и овощи, зелень и специи.
Дион и Санриза уже доедали, когда к их столику приблизился какой-то подвыпивший наёмник. Вероятно, охранник обоза.
– Эй, киса, – обратился к испуганно взглянувшей на него девчушке, – а пойдём, потанцуем.
Девушка бросила на отца обеспокоенный взгляд.
– Поищи себе другую! – резко ответил мужчина. – Эта ещё молода для танцев.
– Ха! – осклабился наёмник. – Молода! Да деваха в самом соку, папаша! Хватит её опекать, дай девочке развлечься! – и схватил девушку за руку.
Мужчина резко ударил его по наглой руке и гневно вскочил.
– Убери свои грязные лапы от моей дочери, недоумок!
– А то что? – ощерился наёмник.
– А то я тебе… Я тебя… – растерялся мужчина.
– Да что ты мне сделаешь, старик! Я тебя одной левой на лопатки уложу!
И толкнул мужчину в грудь. Тот запнулся за лавку и с грохотов упал на пол.
– Папа! – пискнула девочка, вскакивая.
– Пусть твой папа отдохнёт. А мы пойдём танцевать! – снова схватил девушку за руку наёмник.
Дион положил ложку и встал.
– Оставь девушку в покое и проваливай отсюда, – как обычно ровно и без эмоций произнёс он.
– А ты ещё кто такой? – удивлённо вскинул брови наглец. – Её дядя?
– Тот, кто выбьет тебе все зубы, если ты сейчас же не уберёшься от нашего стола.
– Да ты что? Откуда ты взялся такой грозный?
– Тебе лучше не знать.
– А я и знать не хочу. Сникни и не высовывайся, а то свистну ребят – вмиг тебе всю грозность обломают.
– Свистеть нечем будет, – обронил Дион и мгновенно переместился к болтуну. Короткий удар по зубам заставил его заткнуться, по кадыку – захрипеть, задыхаясь, а подсечка и бросок через плечо заставили отлететь на полдесятка шагов и с грохотом обрушиться на соседний стол.
Дион наклонился и помог подняться мужчине.
– Спасибо… – пробормотал тот, отряхиваясь.
– Не за что, – ответил Дион, усаживаясь на место.
Мужчина схватил дочь за руку и потащил к выходу.
– Идём, идём… – бормотал он. – Говорил же тебе, не строй глазки этим солдафонам… Они все без стыда и совести…
Спустя несколько минут после ухода парочки, на освободившееся место плюхнулся Патрик.
– Вы не можете спокойно поужинать, без драчки? – ухмыльнулся.
– Ну, что, много «заработал»? – проигнорировал его вопрос Дион. – На ночлег хватит?
– И на ночлег, и на красотку… – тряхнул туго набитым кошелем мошенник. Раздался мелодичный звон серебра.
– Тогда договорись о комнате.
Патрик поднял руку и помахал служанке. Та с опаской приблизилась.
– Красавица, а есть в вашей забегаловке приличная комната для ночлега?
Девица отрицательно качнула головой:
– Все комнаты заняты купцами из обоза.
– Невезуха… – протянул Патрик. – А в твоей каморке не найдётся свободного местечка для одинокого, жаждущего ласки и тепла, симпатичного мужчины?
Служанка расплылась в довольной улыбке и покосилась на Санризу. Но та не обращала на неё внимания, обгрызая гусиную ножку.
– Я бы могла тебе уступить местечко на моей лежанке… скажем, за серебряный… – понизив голос, произнесла она.
– А не дорого просишь? – прищурился плут.
– Тогда ночуй на улице, – пожала плечами девица.
– За такие деньги ты обязана мне не только уступить лежанку, но и сделать массаж… Ты умеешь делать массаж, красавица? – ухмыльнулся Патрик.
– Я много чего умею, – игриво повела бровями служанка.
– Может, и меня научишь?
– Может, и научу…
– Значит, договорились. Место на твоей лежанке сегодня за мной!
– Не забудь прихватить серебряный, – ухмыльнулась девица, и поспешила на зов нетерпеливого клиента.
– Ну, что, я на сегодня пристроился. А вам придётся ночевать в лошадиных яслях, – повернулся к товарищам Патрик.
– Мы это уже поняли, – ответила Санриза. – Удачи в обучении…
Они просидели в таверне до темноты, попивая игристое вино и наблюдая за посетителями. Поверженный Дионом наёмник, очухавшись, хотел было продолжить «разговор», но товарищи, взяв его под руки, вывели из таверны. Затем Патрик удалился на «ночлег», а Санриза и Дион, печально вздохнув, отправились на улицу. Бродя по стоянке между повозками в поисках местечка, где можно прикорнуть, парочка заметила компанию подозрительных личностей, слоняющихся вокруг деревянного фургона-домика. Санриза и Дион не обратили бы на них внимания, если бы не женский визг и звуки борьбы, нарушившие ночную тишину. Не говоря ни слова, Санриза круто изменила траекторию движения и направилась на шум.
Через распахнутую дверь, ведущую в домик, в тусклом свете масляной лампы, виднелись тени, гротескно пляшущие по стенам фургона, и слышались сдавленные стоны. Дион взлетел по ступеням и скрылся внутри. В тот же миг раздались глухие звуки ударов, и через дверь вылетело чьё-то тело, растянувшись у ног Санризы. Виолка равнодушно переступила через него и поднялась по ступеням.
Внутри находилось четверо стражников – товарищей побитого Дионом в таверне наёмника. Сам негодяй, со спущенными штанами, валялся рядом с отцом девушки. Оба не подавали признаков жизни. Под мужчиной расплывалось кровавое пятно, а из груди торчал нож. У наёмника была неестественно вывернута шея. Его товарищи, обнажив короткие мечи, пятились от наступающего Диона. Оголённая до пояса девушка тщетно пыталась прикрыться разорванным платьем, трясясь от страха и умываясь слезами.
Облокотившись о стену плечом, сложив руки на груди, Санриза наблюдала за действиями возлюбленного. Ударом ноги тот выбил меч из руки ближайшего негодяя, ловко перехватил его в воздухе и мгновенно пустил в ход. Отбив выпад, поднырнул под меч и вонзил клинок снизу вверх в пах противника. Тот взвизгнул, как резаная свинья, и рухнул на пол, корчась от боли. Не поднимаясь с корточек, Дион выпрямил левую ногу и сшиб второго стражника. Не удержав равновесия, тот рухнул на подставленный меч. Дион не стал освобождать застрявшее между рёбер оружие, а, пружинисто выпрямившись, нанёс рубящий удар ребром ладони по шее третьего противника. Хрюкнув, тот отключился. Четвёртого Дион просто сгрёб в охапку, вывернул руку с мечом и вонзил в живот его же собственный клинок.
На всё сражение у мужчины ушло не больше минуты.
Когда последний негодяй пал, Санриза похлопала в ладоши и мягко произнесла:
– Ты хорошо дерёшься, милый. За тобой приятно наблюдать… А теперь выброси это дерьмо из фургона, а я поговорю с девушкой.
Дион схватил за шиворот ближайшее тело и поволок к выходу.
Санриза присела возле рыдающей девушки и погладила по мягким каштановым волосам.
– Успокойся, милочка, всё кончено. Твои обидчики мертвы. Тебя больше никто не тронет.
Но девушка заплакала ещё сильней, лепеча сквозь слёзы:
– Папа… Папа… Они… его… убили?..
Санриза взглянула на неподвижное тело мужчины.
– Да. Твой отец мёртв, – не стала смягчать правду.
Девчушка завыла, как раненый зверь. Женщина мгновение поколебалась, затем прижала её голову к груди.
– Не плачь, милая, не плачь… Слезами горю не поможешь. Страданиями мёртвых не воскресишь. Тебе придётся привыкать жить одной. Пришла пора становиться взрослой.
Плечи девушка вздрагивали под руками Санризы, слёзы обильно орошали кожу куртки, эмоции убитой горем страдалицы захлёстывали душу. Чтобы отвлечь несчастную от горьких мыслей, она спросила:
– Как тебя зовут?
– Ир… – девчушка всхлипнула. – Ириска…
– Ириска? Что за странное имя?
– Так меня папа называ-а-ал… – вновь заревела начавшая было успокаиваться девушка. Санриза поморщилась.
– А полное имя как звучит?
– Ирадиония…
Санриза повернулась к таскавшему мертвецов мужчине.
– Ну не ирония ли? В её полном имени прячется твоё! Ира-Дион-Ия.
– Я рад, – буркнул Дион, выбрасывая последнее тело через порог. – Ну, что? Пойдём искать ночлег?
Санриза приподнялась.
– Что? Вы уходите? – пискнула девушка, хватая её за полу куртки. – А… я? Как я одна? А… папу похоронить? Что мне делать? Я не зна-аю…
