Ирина Арина
Обернись!.. Часть четвёртая
– Эй, Мари, без слёз. Не надо, маленькая, всё позади, всё закончилось, всё будет хорошо. Мари, улыбнись мне. Вот так, девочка моя.
И опять картинки перед глазами. И слова из бесконечно далёкого прошлого: «Почему слёзы, Мари-Ри? Не надо, маленькая, всё будет хорошо!». Всё. Больше не могу. Я должна сказать ему. Прямо сейчас.
– Тайрин, мне нужно… Не знаю, как это… Понимаешь…
Бли-ин! Не думала, что это так сложно. Да где же взять нужные слова?
– Арри, мы тут задержимся немного, – я обернулась на голос Алдариэля за спиной. – Солнышко, ты плакала? – он мгновенно оказался рядом. – Что случилось?
– Ничего, всё хорошо. Вспомнила, как без вас была, вот и… Уже нормально.
– Точно? Ладно. Мне с Шерином поговорить надо. Со мной пойдёшь или ещё пообщаетесь?
– А можно?
– Не можно тебе две вещи: лезть без меня в неприятности и постоянно задавать вопрос: «можно?». Арри, это полное запределье. Зачем ты на всё разрешения спрашиваешь?
– Не знаю… Вдруг ты против? Или ещё что…
– Что? Прекращай. Ты совершенно свободна в своих действиях. Кроме тех, что для тебя опасны. Как тебе это объяснить?
– Я понимаю.
– Думаю, не совсем, – улыбнулся Тайриниэль. – Алдар, давай я ей объясню.
– Попробуй, только не здесь. Вы бы в тепло зашли. И горячим её чем-то напои. Я ушёл.
– Подожди, – привстав на цыпочки, я быстро его поцеловала. – Ты долго?
– Не очень. Завтрашний день обговорить надо и про сегодня кое-что рассказать.
– Я нужен?
– Ты уже слышал.
– А, это… Согласен, без второй порции обойдусь.
Алдариэль растворился между деревьями, а мы не пошли в дом. При Узиани сказать, что собиралась, я не смогла бы, вот и уговорила погулять ещё. Тайриниэль согласился, но принёс две чашки горячего какао. Пока он за ними ходил, я попросила Огненного прикрыть нас «тишиной». Причину он понял сразу.
– Решилась? Правильно, Мар, позитив ему нужен. Я Дара придержу, пока поговорите.
Разговор начал Тайрин. С обещанных объяснений.
– У вас проблема в твоём незнании эльфов. Ты боишься обидеть Алдара, вызвать ревность. Так? Этого не будет, Мари. Если вас соединили, это всё исключено. Алдариэль тебе полностью доверяет. В наших семьях не бывает обмана, измен, ничего подобного. Это пока не нашёл свою единственную, можно гулять направо и налево, потом не то что желания, даже мыслей таких не возникает. Для него это в порядке вещей, от тебя он ждёт того же. А в тебе живут человеческие устои, у них семья далеко не всегда значит отказ от той жизни, что была до её создания. Да и создаются семьи у людей зачастую не по взаимной любви, а это влечёт за собой основные проблемы. У нас этого нет и быть не может. Тех, кто не предназначен друг другу, Великие не соединят. Понимаешь?
– Да, наверное. Да. Я понимаю, Рин-Тайрин.
Я не специально сделала это, просто все мысли толпились вокруг одной: «Как ему сказать», и давали абсолютно бесполезные советы, а она солировала в этом хоре, на все лады повторяя его имя. Вот оно и прорвалось.
Тайриниэль вздрогнул, на какое-то мгновение замер, его чашка с недопитым какао улетела в снег, вторая отправилась следом. Он сжал мои плечи и впился взглядом в лицо. В глазах металось всё, что только можно: неверие, растерянность, непонимание, надежда, радость, страх и снова неверие.
– Мари? – и голос был таким же, непонимающим, растерянным. – Как? Это… Нет. Невозможно. Откуда ты знаешь это имя? Мари? Ты не можешь его знать. Или… Да, конечно, так же как с Алдаром. Нет, скорее, не так. Это тогда, за Гранью… Вы обе были там. Это так, Мари? Это она, Амарриэлли, тебе…
– Нет, Тайрин. Это не она, то есть она, но не там, в смысле… Бли-ин! Да что же это так сложно?!!
– Мари…
– Подожди. Молчи. Я сама. Ой, мамочки! Тайрин, это звучит, как… Не знаю, как, но… Она – это я. Или я – это она. Или она во мне. Мы обе во мне. И ещё Моринда, если её феникс не сжёг. Фиг с ней, с Мориндой, она тут ни причём, то есть, причём, но не сейчас, а… Ой, мамочки… Как же это сказать… Амарриэлли и я – мы одно. Как-то так. Вот.
Тайриниэль шумно выдохнул и сел прямо в снег. Ещё и лицо им умыл.
– Мари, можешь ещё раз, но спокойно и по порядку?
– Могу. Только встань, тебе там холодно, – что он не просто отдохнуть присел, сообразила я, как обычно, с опозданием, – Ой, Тайрин, тебе плохо? Ты себя как чувствуешь? Я…
– Мне нормально. Мари, пожалуйста! Спокойно и по порядку.
– Она… я… Амарриэлли не погибла тогда в Озере. Ой, нет, погибла, но Старшая и мама Алдара упросили Великих её вернуть. Только не сразу сюда, а вот так, в меня, – возвышаться над ним и рассказывать, глядя сверху вниз, было неудобно, я плюхнулась рядом. – Я ничего не знала, не помнила. Только этот сон про Алдара. А потом, когда тогда в Озеро попала, начала вспоминать. Немножко совсем. Тебя, себя, Алдариэля. Как влюбилась в него, а он меня не замечал. А ты у меня книжку забрал, «Звезда над Океаном», и раскритиковал мой способ привлечь его внимание.
– Героически погибнуть? Ты всё равно им воспользовалась. Мари, это ты?
– Ты не так меня называл. Так меня называл Алдар. Он поэтому потом злился.
– Я не знал этого. Когда они… вы начали встречаться, я редко вас видел. А потом… Мари-Ри, это ты? Это ты, маленькая? С ума сойти! Я же тебя чувствовал. Не сразу, позже, когда в себя приходить начал. Знал, что тебя нет, а поверить не мог, всё время казалось, что рядом. Выходит, не казалось
– Выходит. Ты…
– А ты почему на снегу сидишь? Встань немедленно! Ещё простудиться не хватало.
– Потому что ты сидишь. А я, как ты.
Он засмеялся.
– Ты не меняешься, Мари-Ри. Моя маленькая Мари-Ри!
– Ты мне веришь? Тайрин… Рин-Тайрин?
Вместо ответа он сгрёб меня к себе на руки, поцеловал в кончик носа и тут же слегка щёлкнул по нему.
– Большой, да? Справился? – не задумываясь я легонько дёрнула его за ухо. – Вот тебе!
Тайриниэль снова засмеялся, оборвал смех, прижал к себе, так, что я ничего не видела, только слышала, как он неровно дышит. Отстранился, опять начал вглядываться в лицо. Настроение сразу упало. Не верит, сомневается.
– Не похожа, да?
– Нет. Повзрослела. Трудно привыкнуть, что малышка-сестрёнка стала взрослой.
– И выглядит человеком, да?
– Да выгляди кем хочешь, – он счастливо улыбнулся. – Тоже мне, проблему нашла, – и резко стал серьёзным. – Алдариэль не знает? Почему?
– Нельзя говорить. Должен сам понять, узнать. Это было условием Великих. Что мы должны узнать и вспомнить друг друга.
– Он узнает. Он тоже тебя чувствует, не может не чувствовать. Понять пока не сумел, но он поймёт, Мари-Ри, обязательно поймёт. Он любит тебя.
– Ой, вот! Тайрин, как это случилось? Как он смог меня полюбить? Вот такую меня? И только, когда я… исчезла.
– Не тогда, раньше. Просто поверить не мог, что это возможно. Понял, когда потерял.
– Как в этой «Звезде над Океаном»? Работает способ, а ты у меня её отобрал.
– Жаль, что поздно. Нашла бы что-то менее экстремальное.
– Вырасти красавицей? Ага, посмотри на меня. Такая красотка, что глаз не оторвать.
– Ещё какая! Нос красный, уши красные. Пойдём, оттаивать тебя будем, а то твой муж мне голову оторвёт, по-родственному.
– Рин-Тайрин, ты ему не скажешь?
– Что я тебя заморозил? Ни за что! Он у тебя буйный.
– Тайрин!
– Нет, конечно, маленькая. И называть мы друг друга при всех будем, как раньше. Пусть все идёт так, как должно. Да, Мари-Ри?
– Да, Рин-Тайрин, пусть идёт. А Алдару от того, что я такая… обыкновенно-человеческая…
– Забудь. Он тебя по-другому видит, не глазами.
– А глазами всё равно так.
– Дурочка ты маленькая, для него лучше тебя нет никого. Не так, глупость сказал. Для него кроме тебя нет никого. Ты его единственная. Какие бы красотки вокруг не вились, он их даже не заметит. Понимаешь?
– Правда?
– Ты то, что я объяснял, слушала? Вас соединили, Мари-Ри. Вас дважды соединили. Какие ещё могут быть сомнения?
– Ой, Тайрин, я такая счастливая. Только до конца боюсь поверить, что это правда, что я не сплю, и всё не исчезнет, когда проснусь. Когда Алдар пришёл, я так и подумала, что это сон.
– Мари, Мари… Мари-Ри…. За что на тебя все это вывалилось? Самое противное, что ни помочь ничем не могу, ни защитить толком. Только ещё больше проблем доставляю.
– Перестань, пожалуйста. Вот сейчас точно глупость сказал. Это ты-то не помогаешь? Ты всегда рядом со мной, и с той мной, и с этой. И в проблемы влипаешь ты из-за меня, а не наоборот. И понимаешь меня лучше всех. Так что не надо тут всякое болтать. А за меня не волнуйся, с нами Фаарр всегда рядом. И… Я не буду ничего такого говорить, я понимаю всё, только ты не рискуй зря. Ладно, Рин-Тайрин?
– Уже рискую. Идём греться, Мари-Ри.
Алдар появился, когда мои щёки и нос приняли свой нормальный оттенок, а до нас с Тайриниэлем, кажется, окончательно дошло, кто мы друг другу. Для этого больше не нужны были слова, хватало взгляда, чтобы расплыться в блаженной улыбке. Ничего не понимающая Узиани расцветала просто от того, что её Тайрин счастлив. Наши светящиеся лица Алдариэлю понравились, сам засиял и честно признался, что жаль разрушать такую идиллию. Но задержались мы совсем ненадолго, всего на одну чашку чая и сигарету. И предупреждение Тайрину, что завтра мы уйдём к Океану, а он останется контролировать остальных, чтобы не сорвались и не сунулись в Кастанию до нашего возвращения.
Плач в ушах у Зинки возобновился, стоило нам выйти с тропы на берег. И прекратился, как только она вошла в лазарет. Там она и осталась ночевать.
Пока меня не было, ребята пришли к выводу, что слышит моя подруга всё-таки не прошлое, а настоящее. Это объясняло смену крика на плач. Эльфийки кричали, когда над их мужчинами издевались, и плакали, когда они приходили в себя после истязаний. Это подтверждало и то, что Алдар выяснил в Лесу. Ещё раньше Шерин рассказывал, что в самые тяжёлые моменты ему казалось, будто он видит свою Оллин. Об этом же говорили и другие. Все они были уверены, что любимых женщин создаёт их подсознание, помогая продержаться и выжить в невыносимых условиях. Сейчас Алдариэль и Фаарр предполагали, что сущности эльфийских женщин, сохранённые в сиренах, непостижимым образом действительно были рядом со своими мужчинами. Ваади и Шаани в этом сомневались, но полностью не опровергали. Мы собирались к Океану, проверить это предположение, но как это сделать, пока не представлял никто. Вопрос, как всё связано со мной оставался открытым.
Утром я снова проснулась в слезах. Кошмар с Тайрином на Прощальной площади повторился. На этот раз скрывать его от мужа я не стала. Он первым делом попросил Фаарра проверить, всё ли в порядке и ещё раз напомнить, чтобы никто из Леса носа не высовывал.
А у Зинки было тихо. Даже решившись выйти из лазарета, она ничего не услышала. Новости крутили только вчерашние кадры, напрочь убрав из них всё, что было связано с принцем, и анонсировали новые публичные экзекуции с указанием дат и мест проведения. На сегодня ничего нигде не планировалось. Это стало дополнительным аргументом в пользу новой теории. Теперь к высокой степени её вероятности склонялись все.
***
– Из меня эльфийки никогда не получится. Не так, чтобы внешностью, это понятно, оно невозможно, а по менталитету. Я думала, тьма уберётся, и я изменюсь, не буду желать этим… всем, чтобы к ним всё вернулось и увеличилось ещё. А я…
– А ты неправильно всё понимаешь. Мы не отнимаем жизнь, но и не прощаем обид. В той ситуации, в которой эльфы оказались, рассчитаться с долгами сразу возможности не было, в одиночку со связанными руками много не повоюешь. Ответ пришлось отсрочить, но не отказаться от него. Можешь распрощаться с нарисованным образом и убедиться, что соответствуешь реальному – всепрощением мы не отличаемся. Кто-то уже расплатился, у остальных это ещё впереди, но, можешь мне поверить, мы вернём всё и всем. Разве что, кроме сбежавших за Грань. Не через тебя, это личное дело каждого.
ГЛАВА 4 – Про Океан, русалок и магию
Океан был огромен, как… океан. Наверное. Я никогда их прежде не видела. Вода без конца и края. Она не была спокойной, рокотала, нападала на берег и скалы бурлящими волнами, норовила утащить за собой всё, попадавшееся на пути. И ветер. Ледяной, пронизывающий насквозь, легко пробирающийся под одежду, гоняющий по мёрзлому песку хлопья колючего снега. От ветра и горько-солёных брызг Алдариэль закрыл нас куполом, Фаарр добавил в него тепла. Шерин прятаться от непогоды отказался. Стоял, почти не шевелясь, в опасной близости от накатывающих пенящихся валов и вглядывался в пасмурную даль, только иногда отбрасывал с лица развеваемые ветром волосы. Всё вместе – бушующий Океан и одинокая фигура – смотрелось пугающе и завораживающе одновременно. В этой картине не хватало одной детали. Тех, из-за кого мы пришли сюда. Сирен не было. Ни одной.
– Огонёк, они в шторм показываются?
– Без понятия. С ними Эр возился, а при нём какой шторм может быть? Вада позову, пусть воду успокоит, может вылезут.
Ваади появился хмурый и напряжённый. Посреди очередной вздыбившейся волны. Вся её ярость тут же исчезла, сменилась довольным урчанием и через минуту Океан стал тихим и ласковым. Ага, просто тянулся к рукам синеволосого Младшего, выпрашивая ласку, как моя Искорка. А я ведь её не видела после возращения. Интересно, придёт ли саламандра ещё когда-нибудь или совсем выросла и забыла меня?
Водный переместился на берег, но к нам не пошёл, остался рядом с Шериниэлем. Какое-то время ничего не происходило. Ветер чуть притих, вода лежала ровной гладью, сизые тучи, нарушая все законы физики, умчались в разные стороны и выпустили солнце. Мы ждали.
Момент их появления я засечь не смогла, секунду назад никого не было, а вот уже в воздухе парят десятки прозрачных женских фигур. И добавляются новые. Много. Невозможно много. И все совершенно одинаковые.
– Явились, – констатировал Огненный. – Теперь ещё признались бы, как они это проворачивают. Дар, новые идеи не завелись?
– Одна и та старая. Что Оллин придёт к Шерину.
– Если не такая же дура, как Маления. Эра бы сюда, он с ними в три секунды объяснялся.
А как он с ними объяснялся? Если сирены всего лишь не помню какие носители, то как они могли общаться до появления в них эльфиек? А они общались, и про то, что среди них появилась неправильная, проинформировали эльфов, когда те искали своих женщин. Я это точно помнила.
– А они всегда разговаривали? И до Мрачных дней?
– Не все. Те, с которыми экспериментировали. Сущность не приживалась, но часть навыков сохранялась, правда, заторможенных. Можешь считать их псевдоразумными. Что придумала?
– Ничего. Просто непонятно было, если они оболочки, то как разговаривали? Теперь понятно.
– Огонёк, а у сирены, в которой Маления, как с полноценностью?
– Почти. Заторможенность частично сохраняется, но с разумностью всё в норме. С Эром они спокойно болтали, у меня терпения не хватало. Только не выйдет она, Дар, не надейся, Вад здесь.
– Подождём. Если не она, может, Оллин.
Над Океаном продолжали возникать призрачные фигуры. Казалось, пространство до самого горизонта состоит лишь из них. Ветер им не мешал, словно не касался даже, они не колыхались, были неподвижны, как статуи, и слегка переливались оттенками нежно-голубого.
– Сколько вы их сделали?
– До фига, тысяч двадцать. Это же не за один день, Эр с ними лет тридцать возился. Сначала с Вадом, потом сам. Последние годы я помогал иногда. Что-то их сегодня прорвало. Вот так, всей толпой, они никогда не выползали. Эр им ограничители ставил, не больше сотни одновременно на весь Океан. Похоже, слетело всё.
– И дало им возможность…
– Исключено, Дар. Сирены к Океану привязаны, выйдут за пределы воды – распадутся. Они в Аршансе не запланированы, кто бы их пустил по нему шляться? Они, вообще, остаться не должны были. Проверили, не сработало, развеяли. Эр пожалел, повёлся на их псевдоразум. Двигаются же, говорят, иногда даже осмысленно. Да мы и не ожидали сначала, что столько получится. Думали тысячей-другой обойдёмся. Эр с Вадом где-то на четвёртой психанули и сразу всю эту массу слепили, чтобы не отвлекаться.
– А на какой получилось?
– Смеяться будешь. На восемь тысяч восемьсот восемьдесят восьмой. Захочешь, так не подгонишь.
Пока они переговаривались, я пыталась сообразить – это сущность Малки тысячи раз подсаживали в оболочки сирен? Обалдеть!
– Как она это выдержала? Или ей всё равно?
– Кто она, Мар?
– Малка, Маления. Пока её столько раз в сирену облекали… сиреной обволакивали.
– Её только один раз, когда убедились, что получается.
– Не понимаю… А остальные?
– Другие русалки.
– А с теми русалками, с кем не получилось, что стало?
– Ничего. Вернулись в своё обычное состояние. Потрепало их немного, но не критично, этого не допускали.
– А сразу их никак соединить нельзя было?
– Нет, Мар, их разделяли не для того, чтобы соединять. Русалки не могут удаляться от воды больше, чем на сотню метров, а их сущности не могут к ней приблизиться. Для этого и нужны сирены. Затормозить распад и доставить к Озеру.
– Они же здесь привязаны. Ты сам сказал.
– Так это Эра привязка, чтобы не разлетелись, он её в любой момент снимет.
– Бли-ин!
– Что ещё? Дошло, что Эра здесь нет?
– Точно, – теперь и это дошло и стало совсем грустно. – Ещё и Аэрра нет.
– Ещё? – уточнил Огненный. – А блин про что был?
– Про вас. Вы же нарушаете всё, что можно. Вы уже не в развитие мира даже вмешиваетесь, а в… Фар, во что вы вмешиваетесь?
– В законы мироздания. Мы в курсе. Нам разрешили, но только одну Малению и только из-за того, что в этом замешан Вад. Без него она на такой шаг не пошла бы. И с условиями, что мы всё сделаем сами, без подсказок и помощи, а у Малки не будет ни одного другого мужчины. Вторая часть нам казалась сложнее первой. Вад постоянно ждал, что она сорвётся. Как ни странно… Мандрагора ползучая!
Одна из бесконечного скопления прозрачных фигур медленно двигалась к берегу. Добралась до кромки воды и замерла там. Ваади и Шерин одновременно шагнули навстречу. Сирена отплыла в сторону и протянула руки в нашем направлении.
– Охренеть! Это кто же такая? Как думаешь, чья подружка, твоя или моя?
– У меня среди наших никого не было, сам знаешь, – отмёл такое предположение Алдар.
– У меня тоже, но втюриваться им это не мешало. Вот же… Только влюблённой сирены нам не хватало!
– Почему сразу влюблённой? Мысли у вас обоих, – неожиданно для себя я разозлилась. – Может, она просто поговорить хочет.
– У нас не мысли, Мар, у нас опыт.
– Забывай про этот опыт, Огонёк. Всё изменилось, – Алдариэль заглянул мне в глаза. – Я твой, ты моя, никакой ревности. Да, Арри?
Согласилась. Честно. Не ревновала я ни капельки. А какой смысл ревновать к той, у которой тела нет? Вот исправим эту проблему, тогда подумаю.
Мы подошли к самой воде, к сирене. Красивая. Тонкие аристократические черты лица. Совершенно безжизненного, неподвижного лица. Она медленно подняла руку и так же медленно её отдёрнула. Ага, именно так, заторможено, как называл это Огненный.
– Дар, купол сними. Они безопасны.
– Уверен?
– Абсолютно.
Тут же хлестнуло порывом ветра, обожгло холодом. Алдариэль отодвинул меня назад, за спину, спросил у сирены:
– Кто ты? Ты можешь говорить?
Спина мужа у меня, конечно, любимая, но из-за неё ничего не видно. А мне же интересно! Я немножко высунулась. Совсем чуть-чуть. Чтобы посмотреть, как сирена медленно поднимает руку, протягивает её к Алдару. Я срочно испугалась и понадеялась, что Фаарр знает, о чём говорит, и эти призрачные статуи безвредны. А прозрачная рука скользнула в нескольких сантиметрах от плеча Алдариэля и коснулась моей щеки. В голове тихим шелестом прозвучало: «Амари, доченька». И тут же встревоженный голос Ваади:
– К Озеру, срочно! У нас толпа магов и молчуньи на берегу.
Первым на тропу влетел Шерин, за ним Алдариэль со мной в охапке. Не успели выйти, как муж тут же втолкнул меня обратно с напутствием сидеть и не высовываться. Ну да конечно! Я честно старалась удержаться и не вылезти проверить, что происходит. Но оставаться в неизвестности, когда Алдар рискует, оказалось выше моих сил. Как обычно. И второй раз: ну да конечно. Наивная. Кто бы меня без присмотра оставил? Даже шага не сделала, как упёрлась в Огненного.
– Куда? Назад, Мар, не до тебя.
Вот и не ошивался бы здесь, раз не до меня, шёл туда, где нужен. Но спорить с Фаарром, когда он такой, занятие бессмысленное и заранее обречённое на неудачу, пришлось отступать. Увидеть удалось мало, но и от этого волосы вставали дыбом, а по спине бежал противный холодный пот. Они сюда магов со всего Аршанса согнали? Их же не сосчитать! А в Озере не сосчитать стоящих столбами русалок. Точно как сирены над Океаном. Они в него даже не помещались, приличная часть обзавелась ногами и выбралась на берег. Мамочки! Да что же это такое? Что с ними? Какая сила их всех притащила сюда? Они даже от Ваади шарахались всегда, а сейчас вокруг целая куча мужиков, но их это не смущает.
Ноги стали слабыми и непослушными, я сползла на землю, обхватила колени руками, замерла, вслушиваясь в уже сливающиеся в канонаду хлопки и взрывы заклинаний. Ожила лишь раз, почувствовав движение за спиной.
– Мари, ты в порядке?
– Да, Тайрин, – я перевела дыхание, что это не кто-то чужой, и тут же запаниковала, что это Тайриниэль.
– Отсюда – ни шагу. Ладно?
Ответа он уже не дослушал, исчез. И сразу высказался Фаарр:
– Прибью дуру. Назад, сказал! А, это ты. Тай, от девчонок их подальше. Щит поставь, болван! Куда открытый прёшься?
Стало совсем страшно. Эти отчаянные головы в пылу битвы способны напрочь забыть о себе. Какое счастье, что есть Младшие, этой самой головы не теряющие! И пусть кричат, ругаются, делают, что угодно, даже вот так матерятся, лишь бы… Стоять, Ольховская! Так они матерятся только в крайних случаях. Мамочки! Что ещё случилось?
Не вставая на ноги, на четвереньках, я подползла к выходу. Вампиры. Много. Прямо над молчуньями. И маги, ломящиеся туда же. И всего трое эльфов.
По вампирам ударил Фаарр. Подумать, нарушает он запреты на вмешательство или нет и что ему за это будет, я не успела, как и о том, что будет, если взорвусь на тропе. В ушах нарастал знакомый шум, а пелена затягивала последнюю увиденную картину: в Тайриниэля летит сгусток тьмы.
В себя я приходила в воздухе. Вздёрнутая за шиворот Огненным.
– Жива? Марш на тропу!
Он практически закинул меня туда. Но увидеть, что количество магов слегка уменьшилось, а от вампирского войска остались единичные особи, я успела. Удачно Фаарр меня поднял, обзор увеличил.
Тропа вела себя как-то неправильно. Не мерцала, вспыхивала всеми цветами одновременно и по очереди, пространство словно дрожало и волновалось. И я его в этом полностью поддерживала. Только теперь дошло, что нечто, чем я очередной раз осчастливила Аршанс, вырвалось из меня, когда была наполовину здесь. А это, похоже, результат. Может, у меня задатки сирены? Как ещё объяснить хроническую заторможенность в случаях, когда сперва нужно думать, а потом делать? И что делать теперь? Торможение продолжалось и мысли в голову не лезли. Никакие. Наверное, это и спасло от очередного идиотского поступка, типа проверить, работает тропа или нет. Потому что три шага до развилки я сделала, а потом просто тупо пялилась на десятки разбегающихся дорожек, светившихся так ярко, что глаза резало. Длилось это недолго, свечение уменьшалось, всё успокаивалось и возвращалось в своё обычное состояние. Мысли тоже. Теперь они носились по всем извилинам и группировались в одну навязчивую: «Что там у ребят?».
Три шага в обратном направлении выпили из меня остатки сил. Даже на то, чтобы сидеть, их не осталось. Я свалилась у выхода, сжалась в комочек, подтянув колени к животу, превратилась в слух. Заклинания грохотали, кто-то орал и ругался разными чужими голосами, видимо, ребята пока держались. Пока. На сколько их хватит? Со всем потенциалом Алдара против такого количества имперских магов не выстоять. У Тайрина сил меньше, у Шериниэля совсем мало. Как долго Младшие смогут вытерпеть и не вмешаться? Если их заблокируют, как Шаани, нам придётся совсем туго. А вытащить в крайнем случае им позволено только Алдариэля и меня. И помощи ждать неоткуда.
Случилось бы сейчас чудо, хоть маленькое. Например, появилась Искорка. Не зря же я её сегодня вспоминала? Тогда, в скалах, она была уже размером с телёнка, настоящий дракончик. Может, ещё подросла? До коровы. А лучше слона. Как вылезла бы, как пыхнула своим языком и сожгла к мандрагорам ползучим всех пришлых. Или келпи. Они своей способностью внушать дикий ужас мигом разогнали бы эту банду. Я бы им ещё и доброй охоты пожелала. Бли-ин! Ольховская, в порядке бреда и мечтаний ты иногда рождаешь дельные вещи. Нужно сказать Фаарру, чтобы он сказал Ваади, чтобы тот позвал Грома. И костёр развёл, саламандра нам тоже не помешает. И… Отмотай назад, Ольховская, это запросто сочтут всё тем же вмешательством. Или не сочтут? Сама решить я не смогла, поползла спрашивать.
Огненный рядом с тропой не обнаружился. А за всеобщей беготнёй, вспышками, дымом и летающим всем подряд разглядеть где кто было просто невозможно. От бессилия, страха, волнения потекли злые слёзы. Ну, почему всё так? Почему я ничем не могу помочь? Валяюсь тут, как какая-то амёба, и никто меня не видит и не слышит. Почему, когда не надо, Гром прекрасно копался в моей голове и читал мысли, а когда это действительно нужно… Гром, пожалуйста, услышь меня, помоги нам, пока я опять не начала взывать к Великим и не втянула всех в новые проблемы!
До начала истерического вопля в небеса оставались считанные секунды. И что-то изменилось. Хор женских голосов дружно взвизгнул. Неужели молчуньи вышли из своего столбняка? Кажется, да. В редкий просвет между дымом и вспышками было видно, как русалки исчезают под водой. И те, что оставались в Озере, и те, что выбрались на берег спешили вернуться в своё укромное местечко на дне. А вода кипела и бурлила от нашествия женских тел. Или не от этого? Примерно так же она вела себя, когда приходили келпи. Получилось? Гром услышал меня? Обалдеть!
Сразу представилось, как разбегаются в ужасе проклятые имперские маги, спотыкаются, падают, а за ними по пятам мчат огромные водяные лошади, много, целый табун вместе с жеребятами, как гонят их по всей Кастании, как толпа бегущих пополняется новыми «спортсменами», теми, с площадей, как… Тут воображение дало сбой. Как охотятся келпи я понятия не имела, Младшие предпочли обойти этот вопрос стороной и не вдаваться в подробности. Ну и ладно. Сейчас у меня появился шанс всё это увидеть.
Немного смущало то, что келпи не спешили выходить, я уже столько всего представила, а они медлили. Потом догадалась – это из-за молчуний, давали им возможность уйти. Русалки водяных лошадей боялись не до ужаса, но довольно прилично, и в общей панике легко могли проникнуться общим настроем и тоже податься в бега. Вот умница Гром и позаботился, чтобы у девушек было время покинуть опасную территорию.
Остальных безопасность русалок волновала совсем в другом аспекте, она их абсолютно не устраивала. Вдогонку молчуньям летели тучи видимых заклинаний. Про количество невидимых мне даже подумать было жутко. Пока все они разбивались о щиты эльфов. Сами ребята в моё поле зрения не попадали, но переливающиеся различными оттенками преграды поднимались высоко, так, что я могла их разглядеть, и дарили уверенность, что все трое в порядке. Самая большая и дальняя – Алдар. Чуть поменьше и почти рядом – Тайрин. Ещё одна, послабее и в противоположной стороне – Шерин. Совершенно неосознанно, как молитву, я твердила: «Держитесь, ещё немножко, пожалуйста, держитесь», мысленно, а может быть вслух, торопила русалок и келпи.
Немного в стороне что-то грохнуло, вода засветилась и заискрила, в центре сияния возникла воронка, закрутилась с бешеной скоростью, переродилась в настоящий торнадо, и он понёсся к берегу, захватывая, втягивая всё, попадающееся на пути: русалок, магов, меня.
Моей и так не слишком хорошо чувствующей себя голове не хватало только этого сумасшедшего круговращения между землёй и небом. Замутило, тошнота подкатила к горлу. Я изо всех сил зажала руками рот, чтобы случайно не удружить пролетающей мимо русалке, и зажмурилась. С закрытыми глазами стало немного легче. Минут через… Кто их знает сколько? Мне показалось, очень много. В общем, я, наконец, обрела в окружающей действительности более-менее фиксированное положение и решилась разлепить ресницы.
Мир вокруг не вертелся, лишь слегка покачивался. И русалки с магами покачивались. Со всех сторон, снизу и… А насчёт сверху – не знаю. Я зависла лицом вниз и не могла пошевелить ничем, разве что, глаза скосить. Это не очень расстраивало, что могу смотреть лишь в одном направлении, оно меня как раз и интересовало. Но те, кто оказался ниже, весь обзор перекрыли, что происходит на берегу видно не было. Только слышно, как что-то плюхалось в воду. И бальзамом на уши – залихватский мат Огненного. Я даже расслабилась и чуть не разревелась.
Плюханье стало чаще, внизу появился просвет. Что-то изымало русалок из нашего общества воздухоплавателей и сбрасывало их в воду. Ещё немного и уже видна пламенеющая грива Фаарра, рядом странно потерявшая яркость до светло-голубой шевелюра Ваади и… Нет, второй раз я не ошибусь. Даже с такого расстояния. Тот, кто стоял среди Младших, не был Алдариэлем. Похож, очень похож, но не он.
Сердце сообщило, что собирается проломить грудную клетку и самостоятельно отправиться на поиски мужа и брата. Отставать от него не хотелось, но выбирать не приходилось, я даже прижатые ко рту руки отнять не могла. Оставалось только внушать себе, что если Огненный здесь, то с Алдаром всё в порядке. И гнать от себя мысли, что с Тайрином и Шериниэлем могло… Ага, гнать и подальше! Тайриниэль плавно опустился на землю рядом с парнями. И немедленно потребовал объяснений, меня и ребят. Это если вычленить из его речи основу. Какие слова, однако, знают профессора магии!
Алдар и Шерин приземлились почти одновременно. Мой любимый, похоже, опешил от обнаружения на берегу новой личности. А тот, не дав опомниться, сжал его в объятиях. Ну и ладно, ну и хорошо. Все нашлись, все живы, всё в порядке. Ещё бы немножко прояснилось, что здесь произошло, откуда взялся Аршориэль и почему изменился Ваади. И если вот это воздушное шоу устроили сорвавшиеся Младшие, то насколько серьёзные последствия им грозят.
Объяснений пока не находилось, соседи по воздуху подсказать не могли, а самой в голову ничего путного не лезло. Оставалось только наблюдать и мучиться от того, что Алдар и Тайрин мечутся по берегу, вглядываясь вверх, и зовут меня, а я сама себе зажимаю рот и не могу ответить. Между тем, вокруг развивалась бурная деятельность. Русалки возвращались в привычную среду обитания, маги отплывали куда-то в сторону. А спустя всего несколько минут, меня нашли. По лицу скользнул лёгкий ветерок, подвижность вернулась, что-то мягко окутало и бережно опустило на берег. В родные руки.