Ирина Дерновая
De profundis…
Она показывает то, что осталось от такого привычного – и сейчас совершенно бесполезного прибора. И правда, треснул, дисплей так вообще – сплошная паутина тонких, по кругу разбегающихся трещин, словно паутина…
…словно ажурная сеть на тех штуках на круглых рамках…
Встряхиваю головой, в шее что-то щёлкает, а до меня – доходит.
– КАК?!
Я не вываливаю на них ещё десяток уточняющих вопросов и нецензурных междометий. Меня и так понимают.
– Ну, как, как, – пожимает плечами Эстес. – С молитвой и такой-то ежовьей матерью! – Под моим пристальным взглядом смущается и торопливо добавляет: – Да вот те тройной кельтский крест на пузе, правда, с молитвой! Норд вон, аж до потери голоса Псалом Восхождения читал!
…а у меня в ушах снова звучит: органная мелодия вступления – и хорошо поставленный мужской голос напевно произносит: «De profundis clamavi ad te…». По тексту завершается: «…Domini», но это ко мне никак не применимо! И тем не менее.
Пытаюсь встать и одновременно обернуться. Эстес облегчает мне задачу, подхватив под мышки и повернув в нужную сторону.
Это всё тот же подвал, правда, окончательно разгромленный. В воздухе всё так же сеется вонючая, почти не оседающая пыль, витают миазмы Духососов (кстати, надо выяснить, что же их заставило так долго тут крутиться).
Норд, немолодой седеющий мужчина, ещё весьма крепкий и неожиданно быстрый, увешанный оружием явным и скрытым – главный наш спец по смертоубийствам тварей. Лицо у него – как те же выломанные из стены кирпичи, сплошные углы и выступы. Кажется, такое лицо не способно улыбаться и вообще выражать какие-то эмоции. Кирпич и кирпич. Но вот глаза – золотисто-зелёные – эти умеют.
Он стоит под изрядно раскуроченным подвальным окошком, в столпе сумрачного зыбкого света. Ни в одном месте не похож на святого или ангела.
И однако, я не сомневаюсь – именно его молитва вытащила меня. Без всяких там приспособлений и трансляторов. Дёрнула из бездны, из самой глубины – сюда, в физический мир изнанки и…
– А вот «воскресла» ты сама, и до прибытия Мандибулы тоже сама продержалась. – Голос у него сорванный, скрипучий. Он закашливается и пытается усмехнуться, криво и как будто неумело. – Вот уж когда уверуешь в благодать Божию над некоторыми!..
– Ты. – Я не сомневаюсь – я знаю. – Ты был там, ты видел, да?! Ты – тот самый, легендарный, который два часа!.. без всякого оборудования! И поднялся тоже – сам!.. Это – ты!
Он слегка пожимает плечами и не отвечает, снова пытаясь откашляться. На нас озадаченно и уже даже – настороженно смотрят Эстес и Мандибула.
Я высвобождаюсь из рук темнокожей великанши, качнувшись, делаю шаг к Норду.
– Так ты знал, что там! Всё это время – знал! Что мы!.. Что они все – просто спят?! – Я задыхаюсь, мне не хватает слов, и нет сил и времени что-то объяснять остальным.
Норд кивает, виновато, мол, знал. И я без его объяснений – всё понимаю: да, опустился до самого предела, увидел – себя спящего в мирной обстановке нормального мира. И вернулся – на одной молитве и силе воли. Сам.
Кто б ему поверил тогда?! А потом – всё стало хуже, твари наваливались и наваливались, реальность трещала по швам, надо было спасать уцелевших и выжить. Кто бы ему поверил, когда от веры – одно слово осталось. У слова «жопа» – и то больше силы…
Я чувствую накатившую усталость и, наверное, села бы на пол, не подхвати меня Эстес. А я согласна на то, чтобы подо мной вновь отверзлась глубина, глубже последнего предела. Только уйти бы в неё – с концами…
– Надо уходить, – эхом моим мыслям вторит Мандибула, прижав руку к массивному прибору, давно заменившему ей оба уха.
– Ага, бегу и волосы назад, – вяло отзываюсь я, но всё же вместе со всеми выбираюсь из подвала.
Привычка уже берёт своё над уставшим, измотанным разумом: озираюсь, высматривая следы присутствия Духососов, пригибаясь, иду след в след за Нордом. Тот на ходу оборачивается и суёт мне что-то в руки. Это – не оружие. Мой треснувший, бесполезный транслятор.
Смотрю на него в глубоком недоумении. Потом – на Норда. Он меня что, за несбережённое оборудование решил попрекнуть?!
Норд отвечает той же неумелой кривой усмешкой. Вздыхает и говорит:
– Символ веры. Уж какой есть. Ты – увидела. Осталось снова – поверить и увидеть снова7. Тогда… – Он неловко умолкает, делает вид, что всматривается вперёд.
