Ирина Калитина
Очарования детства
В очередную пятницу я сказала папе, что завтра у нас дома собирается кружок любителей города, чтобы он позвонил домой перед тем, как возвращаться.
Платье надела заранее. После прогулки по городу и фантастических поцелуев в тени сада, я попросила учителя подняться к себе, чтобы открыть дверь, сказала, что заедает замок. Нас потряхивало от близости друг к другу.
– Проходите, я покажу вам альбом Джотто, – это был его любимый художник.
Он сделал несколько шагов в квартиру.
– Расстегните, пожалуйста, молнию, – сбросив плащ, я повернулась к нему спиной.
Замочек поехал по спине, лаская её, предваряя самое захватывающее приключение в моей жизни. Я повернулась, платье поползло вниз.
– Что ты делаешь, девочка? Это невозможно. Я виноват перед тобой, всего этого не должно было быть.
Он стал бледен, едва сдерживал себя.
– Ну, почему? – я упёрлась лбом в его грудь, он стоял, твёрдый, как памятник, опустив руки, не дотрагиваясь до меня.
– Нельзя.
Ушёл.
Бешенство, слёзы, обида.
Вечер испорчен, а, я, предложившая ему всё, что, только, могла предложить, оскорблена.
Но допустить пропасть платью, имеющему особое предназначение, не могла.
Валеру с верхнего этажа, я знала, потому что родители наши дружили, сосед занимался футболом и, даже, имел некоторую известность в этой области.
Однажды, он остановился около меня на своей машине, когда шла из школы.
– Привет, хочешь покатаю.
– Спасибо, я занята.
– Освободишься, позвони.
После «трагедии» с педагогом, я отыскала его в мобильнике.
– Освободилась? Соскучилась?
– Да, приходи.
– Что мне за это будет?
– Разрешу расстегнуть молнию на платье.
– Лечу.
И он взлетел, вернее упал с седьмого этажа на третий.
Расстегнул.
Ему – двадцать два, мне – шестнадцать. Не такой уж юный возраст по сегодняшним меркам.
Мы занимались сексом, исследовали свои возможности, копируя позы из Камасутры и других «учебных» пособий. Встречались у меня дома по выходным дням или у него, пока не вернулись с работы родители.
Мама, проверяя карманы моего платья перед стиркой, нашла презерватив.
– От этого ещё никто не умер, – ничего другого придумать не смогла, чтобы оправдаться.
– А СПИД?
– Ты же нашла презерватив.
– Какой ужас!
Вечером папа зашёл в мою комнату.
– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? – красивый, умный, не только наш с мамой, но ещё чей-то.
– А ты?
– Я не такой подлец, как тебе кажется. Мама не сделала мне ничего плохого, а, главное, не могу оставить тебя, нежного бесёнка.
– Всё ОК, папа, не волнуйся.
Некоторое время не появлялась в доме творчества, думала, что изменилось отношение к «детским» забавам, оказалось – нет, снова потянуло в кружок. Вышли, как всегда, вместе. Пройдя треть дороги, я осталась с педагогом один на один. Саньку в школе было оказано особое доверие: учительница по физике велела принимать зачёт у двоечников.
– Как дела? – спросил учитель.
– Превосходно, у меня есть любовник, – я хотела, чтобы ему было больно, как мне.
– Поздравляю.
Однажды, поупражнявшись с Валерой, я села на край ванной, именно в ней проходили испытания в тот день, и, как ребёнок, объевшийся любимыми конфетами, поняла, что больше ничего не хочу, что он пустой и неинтересный человек, мой секс-спортсмен.
– Когда позвонить? – спросил он.
– Не знаю, – скучный ответ.
По дороге из кружка, когда мы с учителем остались вдвоём, я сказала:
– Андрей Александрович, третий дом от угла имеет замечательный второй дворик, пожалуйста, пойдёмте, я вам покажу.
– Знаю, это бывший доходный дом купца К…ва. Что ты придумала?
Но повиновался, мы оказались в изумительном маленьком садике среди стен, и только одна из них имела окна.
– Тот человек, с которым я …. Он мне не нравится больше, совсем не нравится. Что делать?
– Я должен тебя утешать?
– Да, – уверенно ответила я, ведь, учитель сам от меня отказался.
– Бедная, бедная Кристина.
– Зачем вы издеваетесь?
Никогда, даже в минуты самых горячих поцелуев, мне не приходило в голову обратиться к нему на «ты», так велико было уважение и, даже, почтение.
Я упёрла лоб в его плечо.
– Всё будет хорошо, ты не пропадёшь, – сказал Андрей Александрович и отстранился.
Слабина или боль мелькнули в лице, он едва сдерживал себя.
– А вы? Вы не пропадёте?
– Не уверен.
Через несколько месяцев услышала новость: он разводится с женой.
Причина мне была неизвестна, наверное, он не изменял ей, но и не любил больше, это я знала точно.
Потом переживания эти затмило страшное несчастье: умер папа. Ушёл от меня навсегда большой грешник, который оказался святым. Ни я, ни мама не представляли, что на ногах он перенёс два инфаркта и погиб от третьего. Никогда не жаловался на сердце и ни разу не обращался к врачу.
