Ирина Кругликова
Дитерра
Всякое начало есть ни что иное, как продолжение.
Если ты видишь этот мир не только таким, каким его видят другие, то это может означать, что у тебя есть еще одно зрение.
Глава 1. Продолжение и начало
В мире коричневого разнообразия я оказалась внезапно. Память не сохранила для меня воспоминаний ни о каких земных авариях, экологических катастрофах, смертях от покушений или от болезней. Это понимание было сродни тому, что ты знаешь, как ходить, но не знаешь, откуда у тебя это знание. Я не могла также вспомнить и о том, что ранее могла просить второй шанс, какого-то искупления или желания прожить жизнь заново. Просто, когда я открыла глаза, то сразу поняла, что это не мой земной мир, но как я сюда попала, мне было неизвестно.
Внутреннее спокойствие ощущалось мною все то время, пока я осматривалась вокруг. Зачем я здесь и по чьей воле? Эти вопросы крутились в моих мыслях, но кому же их адресовать? С одной стороны у меня были вопросы, а с другой стороны была безмятежная уверенность, что, если я тут, значит это кому-нибудь нужно.
– Вполне возможно, что я просто сплю и это странный сон про коричневую грязь, коричневые камни, коричневое небо и вообще в целом о коричневости здешнего бытия, – тихо сказала я самой себе.
Передо мной простиралось светло-коричневое море или океан, но было непонятно, что это за огромный и грязный водоем и как его назвать точно. Вдоль линии берега то тут, то там торчали серые металлические столбы и были похожи на разрушенный мост или причал, на то, что служило ранее людям, но теперь более не использовалось. Странный желто-коричневый свет лился с неба и все вокруг, казалось, окрашено в серые, бежевые или коричневые оттенки. В этом месте явно не хватало других цветов для того, кто привык к земным природным краскам.
«Может все же сплю?» – подумала я.
Однажды или где-то я точно читала или слышала про осознанные сны. Знающий человек писал о том, что мы можем влиять на все в нем происходящее и творить в таком сне все, что нам хочется. Целью же таких снов, уверял тот знающий человек, являлось изучение своего подсознания, выход за пределы и проработка негативных установок. Там точно было много странных слов в его выступлении.
Пока я размышляла, мои глаза заметили на горизонте темные точки, которые приближались к берегу. В тот момент я подумала о вражеских кораблях, которые плывут с целью захватить желаемые земли, получить трофеи или просто забрать побольше власти. По всей видимости я была права, ибо точки приближались быстро и вскоре различить можно было как странные мерцающие паруса, так и очертания самих кораблей. Страха не было. Какой-то мыслью я просто успокоила себя тем, что это реально был мой сон на Земле. Осознанный ли он или я стану после него более просвещенной, я не знала, но могла это проверить.
– Диагностика? – спросила я саму себя, и сама же дала ответ. – Конечно же диагностика! Как иначе то?
Мной по-прежнему ощущался светлый покой и некое прозрачное безразличие к происходящему вокруг. Я улыбнулась внутренне, даже не удивившись вызову к такому приключению. Но что касается снов… на Земле мне они снились постоянно. Диковинные, цветные, черно-белые, сказочные, страшные, эротические и вообще самые разные. Видимо, сонное воображение не очень любило повторять сюжет более пары-тройки раз.
От приближающегося флота серых кораблей на коричневом море отделилась синяя точка и стала очень быстро приближаться к берегу. Спустя два моих вдоха передо мной предстал человек… Неожиданно мне не захотелось говорить такое слово, как человек, внутренне это казалось неправильным. Может маг? О! Внутреннее согласие? Интересно, разве я могу определять по собственным ощущениям различие существ в этом…
– Правитель Шаэнэр желает получить в свои владения земли хозяина крыльев вместе с шахтами!
Голос этого… не человека… звучал противно и был наполнен высокомерием и полной уверенностью, что ему сейчас же будет дано согласие. Вот только от кого? Рядом со мной никого не было.
– Вы обращаетесь ко мне?
Нужно же мне было уточнить, с кем этот… синий маг… говорит. Отвечать мне никто не стал. Пару минут я разглядывала этого синего, а он смотрел словно сквозь меня. Спустя минуту сзади меня стали доноситься звуки. Я услышала детский голос.
– Мама, наш хозяин крыльев же защитит нас?
Я быстро обернулась и увидела несколько человек, идущих к берегу. Это было правильное ощущение, и я была в согласии с тем, что назвала их всех обычными людьми. Судя по их одежде и внешнему состоянию, они были из числа бедняков в этом мире. Если взять во внимание их полупустой взгляд и некую «сутулость», которая «считывалась» мной внутренне, а не только виделась внешне, можно было понять, что своей жизнью они не то, что не владели, но будто изначально считали, что от них ничего не зависит. Такое убеждение, глубоко вросшее своими корнями в самое их сердце, будто выпивало из них волю к существованию. Эту землю и этот кусочек около моря они не считали своими. Но кто убедил их в этом? И почему они поверили? И почему вдруг меня это так заинтересовало?
Внутри поселилось ощущение неправильности того, что я сейчас видела. Мне хотелось для начала задать пару вопросов, но я не успела даже рта раскрыть, как маг в синих одеждах и синий изнутри уже развернулся и полетел обратно к кораблям.
Серьёзно? И все? Он так просто улетит? Так просто в одном предложении сообщил о цели визита своего правителя… или это он сам был… как он вообще мог быть услышан этими людьми?
– Постойте! – громко вырвалось из меня, и я впервые так ясно услышала со стороны свой собственный голос. Мой голос. Это точно был мой голос! Может и вправду сон, а я могу побыть той, кто может творить в этом сне то, что хочется. Осталось спросить, чего мне хочется? Справедливости? Для этих людей? А мне что, их жаль?
По итогу я крикнула словно в никуда и никому. Так вышло только потому, что человек в синем уже улетел и мой окрик повис в этом светлом коричневом сне без ответа, а громкие вздохи ужаса, которые издали некоторые люди сзади явно говорили за себя. Их или ужаснуло моё «постойте» или что-то другое.
Внезапные хлопки со стороны коричневого водоема донеслись до меня и сразу после хлопков появились разноцветные шары, которые стали мгновенно приближаться к берегу, явно выпущенные с целью… в лучшем случае – припугнуть… в худшем – показать, что тот, кто отдал приказ «бомбить» этими шарами людей, которые не имели тут никакой защиты, вообще плевать хотел на их жизни… не такие цветные, как у него. При чем тут вообще цвет?
Додумать мысль я не успела, цветные шары были в метре от меня, я слышала их треск и видела мерцание внутри них, в то время как сзади доносились тихие голоса. Всхлипы, плач это или писк, разбираться мне было некогда.
– Нет! – громко крикнула я.
Для меня прошло всего мгновение, но шары исчезли с громким хлопком и вокруг посыпались радужные искорки, оседая на песок прямо возле меня. Несколько вздохов в тишине и удивление тем, что я всю эту цветную массу просто так распылила одним только желанием.
– Мама, кто это? Ее хозяин крыльев послал? – и снова этот детский голос.
– Я не знаю, милая, – прозвучало в ответ.
О!!! Да, неужели? Меня наконец-то увидели в этом мире. Синий маг ранее меня будто вовсе не замечал, а может просто делал вид. Может меня видно только обычным людям?
– Она уничтожила силовые заряды? – спросил кто-то недоверчиво.
– Вы видели? Она, наверное, та старуха ведьма с соседних болот? – какой-то противный скрежет, а не голос.
– Что ты мелишь, Этон? Наверное, её прислал хозяин крыльев, – голос молодой женщины.
– Это наш правитель прислал нам помощь! – где-то справа.
– Правитель? Дела ему до нас… как и до до всего вообще!
Голоса становились все громче, а их вопросы и догадки все были мимо настоящей причины, по которой я тут, на берегу, стояла. Снова раздались громкие хлопки, только в сто раз громче и огромные цветные шары полетели к берегу. На этот раз видимо церемониться с нами никто не стал и прошлый предупредительный выстрел превратили в настоящую серьезную попытку заставить неугодных отступить подальше и не мешаться под ногами, пока этот Шаэнэр будет делать свои важные дела. Когда я это поняла, внутри меня возникло бешеное чувство негодования! Сколько можно то? Отстаньте! Дайте разобраться, что к чему!
– Хватит уже! – нетерпеливо сказала я вслух. – Я хочу ответов на свои вопросы! Вы только мешаетесь!
И снова шары разлетелись на мелкие искорки, только теперь оседали эти искорки на водную гладь так как до берега еще не долетели. Понимание того, что те, которые на кораблях, не уплывут, пока не заставят других отступить подальше поторапливало меня действовать незамедлительно, ведь мне хотелось осознать себя в этом месте, узнать в конце концов, сон ли я вижу.
Как я это сделала, так и не поняла, но искорки перестали опускаться на воду, вместо этого все цветные огоньки, включая те, что осели уже на песок на берегу, повинуясь моему нетерпению стали собираться около меня в единую сферу, которая увеличивалась в размерах до тех пор, пока в нее не влились все прилетевшие со стороны кораблей цветные элементы.
«Справедливость по Анне Макаровой? – спросила я внутри себя, и сама же себе тут же дала ответ. – Скорее простое уравновешивание. Они же первые отправили, вот я им и верну.» Огромная единая разноцветная масса полетела к кораблям. Грохот был такой, что нас на берегу потряхивало волнами отката.
Что было с кораблями? Насколько мое зрение позволило увидеть, некоторые из тех, что были ближе к нам попросту исчезли. Неужели я уничтожила их, хотя намерения уничтожения не испытывала. Во мне оно не рождалось в том моменте, когда шар летел в обратную сторону. Пара желаний, которые управляли мной мгновение назад – это попытка избавиться от надоедливой непонятности и не дать невинным пострадать, если они и вправду могли пострадать.
То, что простые люди были ни при чем во время делёжки власти между всякими правителями я и ощущала, как невинность. Не их была вина в том, что кому-то чего-то мало и захотелось взять больше и лучше у тех, у кого есть это якобы большее и лучшее. Но разве эти коричневые земли лучше тех, которыми уже владеет этот Шаэнэр? Здесь даже растений нет. Торчат только серые и сухие кустики и дует светло-коричневый ветер. Наверное, дело в горах, которые виднеются вдали и тех самых шахтах.
– Благослови вас, Аграэс! – робкое прикосновение к моей руке.
Я обернулась. Маленькая, худенькая девчушка в сером платье держала мою ладонь и смотрела на меня серо-коричневыми глазами.
– Благослови! – сказал еще кто-то.
– Благослови, Аграэс!
Кучка людей, стоявших рядом, шептала эти слова, глядя на меня. Смысл их пожеланий мне был понятен. Некий местный бог или еще кто-то по имени Аграэс призывался ими для того, чтобы отблагодарить меня за их спасение. Хорошо. Значит свои жизни они ценят. Хотя смысла этой жизни, судя по их виду, не видят. Вид и видеть…
Почему такие странные мысли? Рассуждаю как… как… как… как кто? Я улыбнулась людям, чтобы окончательно увести свои мысли в другое русло. Некогда было думать о том, ценят ли они что-то или не ценят. Вообще это их дело.
– Будьте здоровы! – ответила я, решив не затягивать и перейти к полезному для себя.
– Скажите, кто вы? И что это за место? – Мне хотелось побыстрее узнать ответы. Чувство нетерпения усиливалось, и я подавляла его в себе намеренно и постепенно. Во мне ощутимо бурлило что-то непонятное и необузданное после запуска цветной массы, хотя я не замечала раньше за собой такой несдержанности.
Женщина, которая скорее всего была матерью девочки, продолжающей держать меня за руку, чуть вышла вперед, опасливо глядя на мою ладонь и негромко произнесла:
– Вэйморон… почтенная… майса… кх… – она прокашлялась, посмотрела на меня и видя, что я ничего не сказала, продолжила, – «Вэй» – крылья нашего правителя, «морон» – погибель всем, кто воспротивится его крыльям. Мы живём здесь, в рыбацкой деревне… кх… бывшей рыбацкой раньше, сейчас нам нельзя ловить рыбу… кхм… мы вас благодарим за спа… помощь, – завершила она свой недолгий рассказ.
Надо же, на слове спасение она одернула саму себя. Не считает спасением возможность продолжить жить? Странное место и будто само его название означает не «Погибель от крыльев», а намекает, что тут просто все, что делаешь поставят тебе же в вину и после за это еще и покарают. Деревня у моря, но рыбачить нельзя. Что, мало рыбы? Или просто прихоть очередного «Шаэнэра» местного разлива? Мы уже пару минут стояли в полной тишине. Я, глядя на жителей Вэйморона, а они, глядя на меня. Девочка опустила мою руку и отошла к матери, когда та, кивнув ей, намекнула тем самым отойти подальше.
Ладно. С чего-то нужно начинать. Может попробовать мыслью проснуться, как порой мне удавалось это сделать в кошмарах? Я закрыла глаза и потянулась воспоминаниями к дому, к своей кроватке и подушке. Открыла глаза. Эх, нет! Не вышло. Передо мной так и стояли несколько деревенских жителей и в молчании чего-то ждали.
Я ущипнула себя и почувствовала слабую боль. Становилось ясно, что мне не выкрутиться, остается дойти до «финального босса», закончить этот уровень и может быть тогда моя миссия в этой коричневости завершиться. Что за «Супер-Марио» у меня в голове? Есть ли что-то без смысла во всех этих перемещениях в другие миры? Сомневаюсь. Если это моя точка отсчёта, то значит пора делать шаг или даже второй, первый то я уже сделала – вернула отправителям их же цветные шары.
– На землях Вэйморона нельзя применять Силу без дозволения правителя!
Я не просто вздрогнула, я подскочила от того, как внезапно и громко за моей спиной кто-то гаркнул о правилах поведения в этом коричневом месте, в котором даже кусты имели нездоровый, по моему мнению, мертвый цвет. Вот же задумалась, что даже не заметила пришедшего. Посмотрев на крикуна, я начала заново испытывать похожее чувство негодования, которое было у меня недавно.
Я стала намеренно подавлять его внутри, мне теперь было боязно, что могу и этого придавить или измельчить ненароком, только лишь пожелав избавиться от помехи. Сначала нужно узнать о какой силе он говорит. Он, потому что передо мной стоял молодой мужчина, очень приятной наружности. Он имел цвет. Цвет в лице, одежде, обуви и цвет в области груди в виде мерцающего сгустка света. Этот сине-зелёный сгусток будто был его сердцем и от него исходили энергетические каналы, по которым волнами разливалось нечто во всем его теле. Это не мешало видеть его одетым, просто у меня было как будто два зрения. Одно видело нарядную одежду сине-зеленых с золотым цветов, а другое зрение видело внутри него потоки чего-то цветного. Сине-зелёная кровь? Удивительно, но он был не серый и не коричневый. И даже не желтый, хотя с его то голосом ему бы пошло, был бы похож на иволгу с её похожим на кошку криком.
– Почтенный… Какую силу? – я решила, что это обращение должно сработать, ведь женщина меня тоже так назвала. – Которую отправили с вон тех кораблей? У них и требуйте исполнения законов вашего правителя.
Нет уж, громкий мужик, на меня ты не свесишь вину за первое применение силы, если этим называть обратное швыряние по кораблям цветной массы.
Крикливая иволга не повернулась туда, куда я ей указала. Вместо этого маг похоже начал злиться на меня, а судя по шуршанию за спиной, люди, которые призывали Агарэса благословить меня, отходили назад к деревне, из которой пришли недавно. Интересно, отходили спиной к деревне, выражая почтение цветному мужику или тихо убегали, сверкая пятками, пока их не приметили? Почему же раньше не убегали, когда в них пуляли с кораблей местным аналогом бомб? Почему-то в тот момент это казалось важным для меня в этом коричневом мире, где красками раскрасили только избранных нелюдей. В прямом смысле нелюдей, так как вместо обычной красной крови у кричащего о праве применять силу мага, внутри растеклось нечто иное.
– Ты применила Силу, я видел! – гаркнул сине-зеленый.
Ну, зачем же так кричать, я ж рядом стою или это просто для пущего эффекта. И каким образом он выделил это слово? Сила. Я просто услышала другое наполнение этого слова. Будто это слово окрасилось радужной краской и стало не сила, а Сила.
– Ты будешь наказана и тебя ждет погибель от крыльев! – снова громко возгласил этот представитель местной власти.
Надоело! Он был похож на кота и орал так громко специально по ходу, чтобы все кошки рядом с ним услышали, что самец уже близко. Внутри я все же сдержала чувство негодования, которое возникло у меня при создании цветного шара, и чтобы успокоить саму себя, развернулась и пошла прочь. Вокруг стало прохладнее, чем было недавно. Впереди точно была деревня, вот туда и пойду. Поговорю нормально с кем-нибудь, спрошу, у кого можно остановиться. Ко мне начали возвращаться голод и жажда.
Я заметила, что некоторые люди дрожали от страха или от холода, но не ушли. Просто стояли подальше и тряслись. Почему? Чем погибель от крыльев отличается от погибели из-за цветных шаров этого Шаэнэра?
– Ничем. И многим. Для некоторых.
Какой приятный голос! Чистый свет будто заговорил и стало тепло. Что? Тепло?
– Почему удивляешься? Разве не чувствовала холода? – продолжал говорить теплый свет.
Было такое чувство, что меня рассматривают и обходят вокруг, чтобы уж точно разглядеть все мелочи и соринки на одежде. Ещё в этом коричневом мире все замерло во времени, я это точно знала. Люди впереди не двигались и не дышали. Не моргали даже. Серые высохшие кусты не шевелились в слабом движении светло-коричневого ветра. Время остановилось, но я не остановилась с ним. Какая-то полуплоскость внутри мира?
– Теперь уже и мне удивительно! – вокруг меня ходил некто и весело приговаривал. – Впервые вижу такое… такую в моём мире. Ах, да! Я – Аграэс. Дитя Единого. Ты Анна? Расскажешь мне о себе? Откуда ты? Кто тебя призвал?
Он или Оно явно веселилось. Я не видела и в то же время я видела, что это Дитя Единого улыбалось. Странное у меня двойное зрение. Может меня все же реально пришли благословить? Девочка ведь в отличие от других людей, желала мне этого так искренно, что тогда на мгновенье мне почудилось, будто я увидела внутри неё отблеск фиолетового, но в те моменты не успела это осознать, а сейчас вот вдруг вспомнила.
– Тебе не почудилось, – Аграэс снова улыбнулся.
Пусть будет он, не она и не оно. Так попривычнее, ведь если он типа бог, то удобнее мыслить местоимением «он», хотя половой принадлежности его я не могла определить.
После моего решения раздался внезапный хохот. Яркий, как солнце и искренний, как смех ребенка, которого смешит мать или отец, этот смех увлёк меня саму так, что я тоже засмеялась, до того мне казалось, что я говорю что-то веселое, размышляю о том, какого же это Дитя пола.
– Видимо, меня тут не сокрыть, – выдала я свое мысленное заключение.
– Так и есть, я действительно вижу всю тебя. Ты мне нравишься. Ты поможешь мне выздороветь, – уже серьезнее сказал Дитя Единого. – Тебя ведь Великая Мать послала ко мне? Сам я уже не могу призывать. Этот мир погибает, и когда он погибнет, то я погибну с ним скорее всего. У тебя должно получиться очистить его. Так ты поможешь мне?
Он снова улыбался, но на этот раз улыбка не была такой задорной. Смеяться в ответ мне не хотелось, но я ответила согласием на его просьбу. Ээээ… Как вообще я так быстро согласилась?
– Погоди, погоди! Ты заставляешь меня говорить то, что хочешь услышать? Так не пойдет! Не тебе решать, буду я помогать тебе и этому миру или не буду. Даже если ты и Дитя Единого, то и я тоже чье-то дитя. Мне также дали возможность жить жизнь, и я сама решаю, как это буду делать!
Никогда прежде я такое вслух не говорила посторонним людям. Думала конечно же, вот только вслух не говорила, да еще и так эмоционально. Что со мной? Почему такие сильные эмоции? Я по новой начинала испытывать некую злость и все также решила пока её подавить внутри своим намерением. Навредить этому «ребёнку» я не хотела. Это точно. Аграэс был очень милым, совершенным и единственное, что выбивалось из этого совершенства – его глаза, они были похожи на погасшую в небе позолоченную радугу.
– Я не заставлял! – сказал он в ответ на мои метущиеся мысли. – Ты сказала то, что хочешь. В этом пространстве ты также как и я все слышишь, помнишь, понимаешь и не можешь обмануть ни меня, ни себя. Образы в твоей голове видны мне также, как и твои намерения.
Аграэс внезапно стал грустным, а я поняла на что так сильно среагировала и почему.
– Ты не можешь лгать и обо мне тоже. Видишь, что я бы хотел тебя заставить, но не могу, если начистоту говорить. У тебя есть вопросы и если ты расскажешь мне о себе, я расскажу тебе то, что ты захочешь знать. Только не медли. Эта плоскость пространства и времени поддерживается мной, но я не могу долго питать её, ведь у меня осталось немного сил и совсем немного времени.
Я начала рассказывать, не теряя времени о своей жизни на Земле. Искренно. Образно. Правдиво. Рассказ вышел словно откровение для меня самой. Опустив всякие мелочи вроде девяносто четырехлетнего возраста, чтения книг про попаданок, игр по типу три в ряд на телефоне и прочее, мои мысли сообщали о том, как с детства мне говорили, какой быть, как себя вести, где учится, где лучше жить и чем заниматься и что родителям и родным будет полезен свой врач. Почти все знакомые люди лезли ко мне со своими советами, хотя об этом их не просили. Я просто слушала, как словесно изливался чужой житейский опыт, в ответ кивала или молчала. Иногда делала по-своему. Иногда так, как убеждали меня, что будет лучше то, а не иное.
Я просто жила, сутулилась, как те люди из деревни, мой взгляд был почти полностью потухший, смирившийся со своей управляемой чужими людьми участью. Редко что интересовало меня, а если и интересовало, то быстро проходило. Психология, разные статьи о визуализации, о выхождении на новый уровень сознания души и прочая литература в итоге навевали тоску и понимание того, что слова словами, а значение имеют только мои действия. Делать, как оказалось для меня… не то, что сложно… я не могла подобрать слово… Как-то ненужно что ли… Сейчас, образами рассказывая об этом Аграэсу, я понимала, что так, наверное, не должно было быть. Не должно было быть в моей жизни такого постоянного упадка сил.
Спустя пару минут я замолчала, ведь мой рассказ не занял много времени. Почему я реально очень редко радовалась искренне, смеялась так, как только что с Аграэсом рядом? Я ведь тоже ставила себе цели, записывала их в тетрадь, но, начиная идти по пути к их достижению, всегда бросала. То появлялись неотложные дела, то нужно было выполнять поручения, то на работе без выходных, а дома вторая смена, то внимания требовали близкие, то деньги кончались, то болела и много причин, по которым в тетрадке так и оставались просто пометки «цель, номер такой-то». На этом поток моих мыслеобразов окончательно остановился. Как говорят, человек завис.
– Считаешь, что зря прожила жизнь? – спросил дитя Единого.
– Нет. Не могу так считать. Это будет неправдой. Не то, чтобы зря, а просто… – я искала ту самую фразу или слово, которое бы сейчас позволило поставить точку в конце предложения.
– Просто что?
– Просто… – продолжила я неторопливо, – просто как-то не для себя что ли… но так было лишь потому, что у меня, наверное, не было времени разобраться с собой, а я если и начинала этот процесс разбора, то отвлекалась в итоге или просто забывала про себя.
Да! Вот оно! Я не жила зря или без смысла, просто смыслом моей жизни не была я сама. Заботы о других всегда перевешивали заботу о себе. И возникали эти заботы всегда именно тогда, когда внутри меня накапливалась некая собственная воля и решимость строить свою жизнь, и именно в эти моменты обязательно приходил кто-то, чья воля вероятно была сильнее и отказать ей я не смела.
Хорошая девочка в ущерб себе – это та часть меня, которая всегда пребывала в своем страхе быть не такой, как ждут другие, и она была сильнее той части меня, которая хотела наконец-то заняться «своим садом». И пока я убеждала саму себя в своей хорошести, «сад» по-прежнему был не засажен и питаться с него было мне нечем.
– Могу сказать кое-что о твоём мире, – начал Аграэс, – скорее всего твой мир относиться к тем областям пространства, в котором человека держат в системе постоянного отвлечения намеренно, не давая ему сосредоточиться и обратить внимание вглубь себя. Так называемое «отвлечение внимания» существует в мирах начальных ступеней. Ведь самое начало такого бытия – это знакомство с самим собой. Честный голос свободной Души, которая начинает себя осознавать. Если такая Душа начинает слышать и видеть ясно саму себя, она находит точку опоры и так называемый «стержень», который называют вектором направления или волевым намерением.
Я слушала очень внимательно то, что он говорит и видела, что его знания о мирах и вселенных значительно превосходят все мое воображение. Судя по всему тому, что в нем виделось, я ранее была в некоем закрытом мире.
– Людей со «стержнем» очень сложно подчинить и практически невозможно ими управлять, – продолжал Аграэс и мне показалось, что он недоволен этим. – Это создаёт проблемы для тех, кто правит такими мирами и через отвлечение внимания отбирает «намерение». Никто не заставляет отдавать внимание, ты правильно сказала. Это был твой выбор. Свободу воли запрещено нарушать по закону Единого. Поэтому существуют уловки-отвлечения, чтобы человек решил для себя, что он сам не так уж и важен, а вот что-то внешнее намного важнее. Это может быть все, что угодно, ведь уловок для отвлечения множество.
– Согласна с тобой. Единственное, что меня тревожит, это то, что я не могла попасть в эту точку опоры или начало вектора до сих пор, – с грустью подумала я. – Ведь даже на твою просьбу помочь, я искренне сразу дала положительный ответ, даже еще не разобравшись о причинах того, зачем я тут и как мне вообще тебе, отпрыску богов, помогать.
– Я не отпрыск богов, – обиделся Аграэс. – Скажи лучше, Дитя Единого, сам ставший богом этого мира.
Я смотрела вокруг себя своим двойным зрением и слышала, как у него изнутри усиливается некое намерение, похожее на то, когда к нам приходит осознание или понимание причин чего-либо. Я знала это состояние. Оно кратковременное и часто быстро забываемое, что потом и не вспомнить, что же именно ты тогда понял или осознал.
– На этот раз я попробую сделать по-другому! – вдруг выдал Аграэс. – Уже много раз я вызывал в мой мир разных существ для того, чтобы они помогли мне восстановить Здоровье и снова набрать Силу. Мне это также необходимо для прорыва на уровень «сын» с уровня «дитя». До сих пор все те, кого я призывал для помощи в итоге бунтовали против меня, они не понимали, что им была оказана честь. Тебе же я предложу контракт. Ты помогаешь мне восстановить Краски моего мира и в случае успеха я дам тебе то, что ты у меня попросишь, любое твое желание исполню.
– А если я попрошу у тебя твоё место? Не боишься, когда обещаешь выполнить любое желание. Вдруг я жестока и корыстна?
Я улыбнулась, понимая, что соглашаюсь и, если согласен он, контракт будет заключен и отказаться уже не будет возможности. У меня будет любое желание, которое будет выполнено обязательно. Понять бы для начала, чего я и правда хочу сама.
– Ты же лекарь, откуда быть жестокости, когда в тебе столько жертвенности? Мне не страшно, так как я вижу, что ты не опасна.
– Тогда договорились, – ответила я.
Я решила, что буду по возможности уделять время себе. Мне уже было понятно, что я нахожусь в этом месте на уровне человек, мое сердце и кровь я видела такими же, как у жителей деревни, хотя Сила и была мною применена так, что я не знаю, как это сделала, но потенциал, думаю, во мне есть. В той девочке тоже он был, ведь я видела фиолетовую искру, когда она благодарила меня. Пусть на мгновение, но она точно была, эта искра. Значит ли это, что люди могут эволюционировать до магов?
Цветного мужчину я видела сине-зеленым, понять бы еще, что это значило. Был мужчина просто синий, который известил о намерениях Шаэнэра. Возможно, есть и другие, у которых уже не будет вместо сердца и крови цветного переливающегося шара и потоков внутри. Может это будут те самые крылья, которых боялись жители рыбацкой деревни. Уже бывшей рыбацкой деревни.
Пока я глубоко ушла в свои размышления, Аграэс ходил кругами, только уже не вокруг меня, а где-то сбоку, но двойное зрение позволяло мне видеть и сбоку, и сзади, и где захочу в пределах ограничения зрительной дальности. Меня он уже не замечал, но я чувствовала, что более чистое тепло разливается от него. Если свет и тепло могут быть более чистыми, то это было то, что я видела сейчас. Он будто рос. В его состоянии более не было ноток обреченности и ожидания своего конца в медленном умирании вместе со своим миром. Наоборот, он будто напитывался жизнью. И только потом я обнаружила, что напитывала его я. Он откачивал из меня мои мысли, мои размышления, догадки и чувства.
Если это описать, то будет так, будто он пил жидкость, которая сначала тонкой струйкой текла к нему от меня, но постепенно стала плотным потоком и он этот поток поглощал. Мне стало совсем холодно и странно. Безразличие возвращалось ко мне и тот покой, который я ощущала, когда открыла глаза в этом мире.
Постепенно я перестала понимать, зачем я тут, а позже я просто висела в пространстве и наблюдала, как рядом светится чей-то силуэт. Я закрыла глаза, мне было больно смотреть. Я закрыла и другие глаза. Им также было больно смотреть и воспринимать этот свет. А потом просто наступила темнота… и меня в этой темноте было очень мало. Если меня описать одним словом или даже одной буквой, то догадаться будет легко, что это буква стоит последней в современном русском алфавите. Том самом алфавите, который через пару мгновений безвозвратно стерся из моей памяти.
