Ирина Кругликова
Дитерра
На дворе стояла ночь, но девушке совершенно не хотелось спать. Она даже ела в этот день из вежливости, а не от желания. Вспомнив недолгий разговор с Заэром, Анэя снова обрела некое понимание. Заключалось оно в том, что ей нужно стать сильнее, поэтому девушка решила начать с самого простого и доступного – пробежки. Она бегала сначала по улице, а затем обежала всю деревню, запоминая примерное расположение улиц и домов с небольшой площадью посередине, которая являлась центром поселения. Тем центром, на котором сегодня утром она потеряла единственную защиту от внезапной смерти, подаренную ей на всякий случай Аграэсом.
Проявившаяся метка в двенадцать лепестков и треугольником посередине и вправду была благословением от него. Все, на что хватило его сил в конце ее обновления – это дать ей одноразово защититься от смерти. Несмотря на ее укрепление от Аграэса, наемник Дарэн убил бы ее быстро, просто распоров изнутри своим коротким мечом. Его боевого опыта было бы достаточно для того, чтобы смертельно ранить даже такое укрепленное девичье тело. Хотя Аграэс очистил его и сделал выносливее, Анэя в любом случае являлась человеком в данный момент, а также была слаба и плохо натренирована. Стать крепче и сильнее – зависело от нее самой и это стало ее целью до окончания ее миссии.
– А там, возможно, и желание подберется подходящее моему состоянию, – прошептала Анэя, подбегая к дому.
Думая о том, в какую переделку она попала, как ей в дальнейшем быть и что делать, Анэя не нашла более подходящего решения, нежели действовать по ситуации. Она легла на скамейку, уже не думая ни о чем, и вглядываясь в грязное ночное небо постепенно заснула.
Глава 4. Способность видеть
– Ты что, всю ночь тут проспала?
Анэя открыла глаза и увидела перед собой Ваэлму, которая презрительно смотрела на нее сверху.
– Да. А что? – девушка поднялась со скамьи.
– И не замерзла? – хмуро и недоверчиво уточнила женщина.
– Нет.
– Чудная ты какая! Тут всем холодно, знаешь ли. И вообще холодно. Осень на дворе… да и без осени… Попривыкли просто, да и одежду укрепляем специальными теплыми нитями… раньше укрепляли.
Сдувшись, женщина ушла с пустым ведром по улице. В том, что в этом мире иссякали ресурсы можно было не сомневаться. Даже на магах, с которыми девушка столкнулась совсем недавно не было одето ничего особенного. Простые брюки, рубаха, сверху что-то похожее на теплый банный халат с поясом. «Значит халат для тепла» – подумала девушка и пошла в дом.
В доме около печи шуршала Камэя и ухватом доставала из нее горшок в серой кашей.
– Садись, поешь, Анэя, я сейчас налью тебе чай.
– Нет, благодарю, я не голодна. Кушай сама, тебе еще расти нужно. Я выпью только чай. – улыбнулась девушка, глядя на маленькую хозяюшку.
– А вот и поем-поем! И вырасту большой-пребольшой и сильной-пресильной, чтобы всех сущностей прогнать и дедушку Заэра от них спасти, как ты спасла нас от тех силовых шаров.
Снова легкая фиолетовая дымка на долю секунды полностью окрасила щуплое детское тельце, но сразу же погасла. «Вот же, незадача!» – подумала Анэя и присела рядом с жующей кашу девочкой. Она попыталась еще пристальнее рассмотреть этого ребенка и понять, куда же исчез фиолетовый цвет.
«Просто растворился в никуда или собрался снова в своем маленьком источнике-светлячке в районе груди? Это ограниченная масса цвета или ее количество способно изменяться? Есть ли возможность удержать появлявшуюся уже дважды вспышку в постоянно включенном режиме? – продолжала думать она. – Сколько вообще у меня времени на все это? Аграэс так и не ввел меня в курс дела. Не рассказал ничего о себе, что пролило бы свет на проблему и возможно подсветило бы решение. До сих пор я только видела перед собой маленькую деревню и море неподалеку, но сколько в этом мире таких деревень и морей? Сколько вообще людей, магов, сущностей этих, с которыми все воюют. Почему Аграэс говорил о том, что его жизнь – это жизнь этого мира, а Краски мира – его здоровье. Если мир и он сам «заболели», то кто первый заразился и от кого? Или зараза пришла от другого носителя?»
Эти вопросы какое-то время крутились у девушки в голове, но где добыть на них ответы, она пока не представляла. Размышления девушки прервало появление в дверях ее вчерашнего пожилого собеседника. Поприветствовав Камею, старик сразу обратился к ней.
– Собирайся. Времени мало уже, а идти далеко.
– Я готова, – ответила девушка и встала, направившись к выходу.
– Матери скажешь, что Анэя со мной ушла и придет скорее всего поздно, – Заэр обратился к девочке.
– Куда вы идете? Можно с вами?
Камэя вскочила на ноги и снова засветилась тусклым фиолетовым и на этот раз слабое свечение продлилось на миг дольше.
– Все же можно удержать, – тихо прошептала попаданка самой себе.
– Что говоришь? – дед все же услышал ее.
– Да так, мысли вслух, – тихо ответила Анэя.
– Пожалуйста, дедушка Заэр, возьмите меня с собой. Мне уже одиннадцать исполнилось, – девчушка сложила бровки домиком.
– Ишь чего удумала она! – сердито начал отчитывать девочку старик. – Иди матери помогай воду носить, да животине нарви чего, пусть поест. Я все сказал.
С этими словами он повернулся и вышел на улицу. За ним сразу отправилась Анэя, но перед выходом из дома сочувственно взглянула на потухшую хозяюшку и помахала ей на прощание с робкой улыбкой.
– Чего ты там бубнила то, рассказывай, давай, – быстро вышагивая по направлению противоположному морю попросил Заэр.
Уже на протяжении часа они шли очень быстрым шагом, похожим на бег, а девушка без умолку делилась со своим спутником предположениями и догадками, основанными на наблюдениях за девочкой. Размахивая активно руками, она пыталась нагляднее изобразить то, что видела, как вспышку фиолетового, а также то, насколько дольше продержалась последняя такая вспышка по сравнению в самой первой, увиденной ею на берегу моря.
– Значит ты восприняла способность видеть, – подводил итог ее монолога Заэр, – и скажу тебе точно, видишь ты лучше всех тех, про кого я знал в свое время. Половина цветового спектра. Даже не верится.
Молодой старик не сбавлял темп быстрого шага и вдобавок тащил на себе огромный мешок-рюкзак. Анэя не спрашивала, зачем он ему. Следующие часа четыре пути говорил уже он один. Говорил о том, какой сейчас идет год, кто правит в мире, какие есть материки и страны, рассказывал про виды населявших этот мир различных живых существ, разумных и не очень. Он рассказывал ей примерную историю Вэйморона, не углубляясь в подробности и причины некоторых событий и это было мудро с его стороны, ведь любой здравомыслящий человек понимает, что об истинных причинах простому народу могут никогда и не сказать, а раскрывать свои тайны на страницах архивных книг захочет не каждый долгоживущий правитель. То, что правящие были все долгожителями в минимум двести-триста лет, было для Анэи непонятно.
– Как же при таком многолетнем опыте управления своими владениями нельзя было привести свой народ к процветанию? – спросила она.
– А кто их знает то? – пожал плечами Заэр.
Деревня, в которой эти пару дней жила девушка, выглядела до жалкого плохо. Сейчас Анэе упрямо казалось, что виноваты были именно те, кто стоял у власти, но она готова была отказаться от своего упрямства, если узнает истинные причины загрязнения мира.
Пройдя еще примерно около двух часов, не прерывая беседы и не сбавляя быстрого, похожего на спортивную ходьбу, темпа, они приблизились к подножию холма. Это был одинокий высокий холм прямо за которым начинался длинный горный хребет, начала и конца его не было видно с их позиции. Повсюду вокруг росли редкие низкие серые кусты без ягод. Чуть подальше были видны невысокие тонкие высохшие деревья, по цвету сливавшиеся с окружающим их коричневым пейзажем.
– Тут и передохнем, – сказал Заэр.
– Я не устала, но если вам нужно отдохнуть, то конечно, давайте это сделаем, – ответила девушка.
– Тебе просто нужно почувствовать свою усталость. Пока что твоя Сила питает тело, но, когда это изменится, ты не станешь так говорить, – серьезно заявил он и стал доставать какие-то склянки из своего мешка. – Нам нужно слить Силу и хорошенько отдохнуть перед тем, как мы сунемся на территорию сущностей.
Выложив перед собой практически все, что он взял, Заэр присел на серую траву.
– А теперь смотри и попытайся повторить, – сказав это он сунул в руки девушке пустую пятилитровую банку и начал делать что-то невообразимое.
Удерживая прямо перед собой такую же, только литровую банку, старик начал разгонять внутри себя свой красно-оранжевый цвет, а потом открыл пошире рот и начал изливать все, что в нем было цветного изо рта в банку. И не только изо рта. Цвет вытекал из глаз и из его носа, и даже немного из ушей. Все это он усилием воли направлял вперед и через минут пять-семь пустая литровая банка стала заполненной на девяносто процентов. Похожие на высохшую мумию руки потянулись за крышкой от банки и захлопнули двухцветную емкость. Красный и желтый из оранжевого буквально через несколько секунд отделились друг от друга и один из цветов будто бы выпал в осадок, а другой, напротив, поднялся наверх. Красный у Заэра был более насыщенным, поэтому именно он опустился на дно.
Древний сморщенный старик с пустыми светло-серыми глазами смотрел сейчас на Анэю и неспешно припевал коричневую воду из бутылки.
– Это не обычное стекло, – постучав по банкам пальцем сказал он. – Магическое. Пространственное. Поэтому без цвета и воспринимается как прозрачное, этакая сжатая пустота, сейчас таких уже не делают.
Старик внезапно закашлялся. Анэя слегка похлопала его по спине, хотя не понимала, зачем это сделала – в ней просто сработал какой-то рефлекс. Она смотрела на своего спутника в этом необычном путешествии и не узнавала его. Куда делась вся его живость, куда исчезли озорные красные искорки в глазах-вишнях и способность молодеть? Он и сам стал почти прозрачным, как эти пространственные банки. От него осталась просто бледно-серая оболочка, он стал подобным пустой емкости.
– Ты поняла, что я сделал? – спросил он.
– Да, – тихо прошептала девушка, не отрывая взгляда от яркой красно-желтой банки.
– Как сама думаешь, сможешь повторить? – снова спросил ветхий старик.
– Не знаю даже, – также тихо прозвучало в ответ. – Вы ведь слили всю свою Силу?
Смутные представления о том, что же такое Сила окончательно сложились у нее в голове именно сейчас. Сложив дважды два, она поняла важную вещь. Все цвета спектра – это Сила. Вся Сила бывает разных направлений и способностей. Носители оттенков желтого явно были людьми добродушными. Красный давал неугомонный и пылкий нрав. Красным был вредный Этон, а желтой была женщина – хозяйка таверны, у нее была еда со вкусом в отличие от серой стряпни Ваэлмы.
– Тебе нужно сейчас усвоить важный урок, – скрежетал слабым голосом старик. – Силу невозможно слить без определенного намерения. Ты сказала, что не можешь никого атаковать, я же сливал себя, намереваясь расколоть банку. Я атаковал. Конечно же она бы не раскололась, ибо зачарована для таких манипуляций, но нужного мне я достиг. Отдал почти все для достижения своей цели.
– Но как тогда действовать мне? – спросила девушка.
Столкнувшись с таким внезапным заданием, она не хотела, чтобы сейчас из-за ее неудачи они застряли тут надолго, ведь Анэя сильно желала увидеть то место, в котором по словам старика они смогут обнаружить что-то полезное для ее цели.
– А давай попробуй-ка вот так, – старику было явно тяжело говорить, он с трудом дышал и постоянно срывался на кашель. – Вспоминай, что тебя может истощать? Когда за эти дни ты чувствовала озноб или что-то приносящее твоему телу дискомфорт?
– Когда начинала бояться, что не справлюсь со своей задачей или погибну, как в тот день на суде, – не задумываясь ответила Анэя. – Грустно остаться без помощи еще, я ведь пока что одна, а этот мир огромен.
– Отлично! Замечательно! Вот и начинай, – оживился немного Заэр.
– Что начинать? – не сразу сообразила она.
– Начинай унывать и говори себе прямо тут и сейчас, что у тебя уже ничего не получится, а сама ты прямо здесь можешь внезапно погибнуть, – Заэр явно воодушевился. – Камень с горы на тебя упадет и прибьет тебя насмерть или что похуже. Думай, что злобные людишки у тебя что-то отобрали. Думай о страшном для себя будущем. О несправедливости богов. Давай, приступай. Ты и передо мной уже виновата, что мучаешь старика так долго, а я ведь могу отомстить за это тебе. Бойся! Вообще могла бы сразу начать все повторять, если б пошустрее была, да по сообразительнее. У тебя неизвестно сколько времени осталось. Так что не трать его почем зря!
– Я попробую, – сказала Анэя, с сомнением приняв такую мотивацию и взяла свою банку.
– Пробуй, пробуй, а я пока прилягу, – сказал Заэр и рухнул на землю, тяжело дыша.
Шли минуты. Дряхлый старик, казалось, уже умер, даже дыхания его не было слышно. Девушка, широко открывала глаза и даже один раз рот, всматривалась в дно емкости и хмурилась, время от времени тяжело вздыхая. Пытаясь выудить самое печальное, что с ней случилось за эти дни и смакуя свои эмоции в тех ситуациях. Она попыталась специально нагнетать себе страх и чувство вины, что по ее неопытности в таких делах они тут застряли. Девушка почти полностью отрешилась от внешнего мира и сосредоточилась на своих придуманных страшных вариантах будущего, что не сразу заметила, как на дно падают разноцветные крупинки мерцающего света.
– Да неужели? – лежа повернул голову в ее сторону Заэр. – Не думал, что так быстро справишься.
– Получилось? – девушка обратила внимание на банку, на дне которой плавала радуга. Она заполнила емкость на один процент. – Получилось!!!
Анэя чуть не вскочила от радости и даже засунула нос внутрь магической стекляшки, чтобы понюхать ее содержимое. Она уставилась во все глаза на свой результат и даже от удивления приоткрыла рот. Вот только после этого произошло обратное. Вся радуга снова втянулась в нее, а в руках она опять держала большую пустую банку.
– Ээээ… что случилось? Как я? – воскликнула девушка и на лице ее отразилось полное непонимание.
– Да вот так. Намерение разрушилось. Нельзя отвлекаться, если хочешь отдаться своей печали и страху без остатка. Сосредоточься и попробуй еще раз, – Заэр снова отвернулся, закрыл глаза и затих.
Анэя стала пробовать снова и снова, еще раз и еще раз. И еще раз. В последнюю свою попытку она резко схватила крышку и быстро захлопнула банку, чтобы удержать содержимое внутри. Она передернула плечами и завалилась рядом со стариком на серую траву.
– Холодает вроде бы, – сказала девушка, глядя в коричневое небо.
Ей никто не ответил, и она забеспокоилась, что с Заэром могло что-нибудь случиться за это время.
– Вы как? – осторожно спросила она. – Может быть, придем сюда в другой раз? Я смогу потренироваться дома, если вы отдадите мне одну из банок. Заберите обратно пока свою Силу, я же слышу, как тяжело вы дышите. Так себе мотивация, если честно, слышать рядом кашель полумертвого. Привыкание наступило после первого десятка ваших приступов.
Девушка взяла красно-желтую банку и протянула лежащему на земле старику.
– Ну, точно лекаркой была, – слабо прозвучало в ответ. – Сдалась уже?
– Не совсем, – девушка с большим сомнением стала объяснять. – Я просто… не могу найти так много печали. Я живу то третий день, как говорит мне память. Даже чувство вины перед вами не помогает, ваша банка рядом и в любой момент, я уверена, вы сможете поглотить ее обратно. Вы ведь просто пытаетесь таким образом мне помочь, поэтому и терпите свою немощь сейчас тут. Это только увеличивает мое к вам чувство благодарности. Оказывается, я не так уж боюсь смерти и неудач, в любом случае я понимаю, что одной мне не справится и сейчас у меня просто не хватает знаний, но если бы я понимала с чего начать, то просто бы начала. Вот и все.
– Вот и все, – тихо повторил Заэр, продолжая лежать с закрытыми глазами.
– Я даже представляла долгую мучительную смерть, – Анэя состроила рожицу, – но воображать – это другое, печалиться из-за такого мне трудно. Максимум, что я выдавила из себя за это время – процента два от объема банки. Вот, посмотрите.
Девушка приблизила банку к лицу Заэра и потрясла ей перед ним, отчего радуга на дне смешалась в единый белый цвет, а потом снова распалась на разноцветные крупинки. Все это вызвало немалое удивление у той, в чьи обязанности теперь входило угодить своей работой хозяину коричневого мира.
– Говорят, если на волчок нанести цвета радуги, а потом его раскрутить, то волчок станет белым, – медленно пробормотала себе под нос Анэя. – Откуда я это знаю? Неужели, моя память пробуждается?
Она сидела с расставленными на полу банками, бутылками с водой и чашками с пищей и хмурила лоб. Глядя на нее, складывалось ощущение, что она пытается что-то вспомнить или понять. Внутренний голос громко вопил ей о том, что именно сейчас рядом с ней будто находится некий ключ к разгадке, но все было как в густом коричневом тумане, ей элементарно не хватало воспоминаний, опыта и знаний. Все, что она могла сейчас делать – это только сидеть и пытаться повторить то, что показал Заэр. Если сейчас он знал, что делать, то и она предпочла временно положиться на него, ведь из своих целей у нее имелась пока что только одна – укрепление тела за счет нагрузок.
Прошло около получаса, а старик не спешил что-либо отвечать ей, иногда слышалось, как они оба по очереди тяжело вздыхают каждый о своем. В сердце Анэя уже сделала выбор довериться этому человеку и это был по меньшей мере хороший выбор из числа тех людей, которых она узнала за эти неполные три дня. Заэр ей понравился. По отношению к нему у нее определенно точно возникло сейчас некое теплое чувство и желание отблагодарить за помощь. Так как банку старик не спешил забирать, а состояние у него было буквально опустошенное, взгляд девушки весьма смягчился, и хмурая сосредоточенность сменилась слабой и нежной благодарной улыбкой.
Ей очень повезло, что она встретила его в первые же дни своего пребывания в мире под названием Аграэс. Видимо создатель не сильно заморочился, подбирая название этому месту; мир зовется Аграэс и правителя в нем тоже зовут Аграэс. Старик же был очень интересен в беседе, находчив, добр, с юмором, смело говорил свое мнение, но при этом не навязывал его. Анэе такие люди нравились, даже если она об этом и не помнила, внутренняя тяга к таким людям просто так не исчезает.
Прошло еще несколько мгновений, она смотрела на человека перед собой и сердце ее окончательно пришло в покой, оно билось равномерно и сильно. Слабая улыбка постепенно становилась более уверенной, и вся она от глубокого чувства сопричастности и разделенности своего бремени одиночества стала будто более светлой и теплой. Если старику было холодно, как другим людям, как утверждала Ваэлма, то девушке очень бы хотелось его сейчас согреть, тем самым облегчая ему состояние изможденности. Если бы сейчас кто-то смотрел на этих двоих со стороны, то увидел бы, как теплый свет постепенно усиливаясь и распространяясь вокруг тонкого тельца молодой девушки мягко окутывает лежащего рядом с ней мужчину. Буквально через несколько минут он открыл глаза и резко вскочил на ноги с гневным воплем.
– Ты чего такое удумала, а? – раздражился Заэр от ее действий. – Я значит ради нее даже крошки себе не пожелал оставить, пример ей показывал, а она что? Все труды насмарку! Мало того, что саму себя не опустошила, чтобы дальше идти было можно и не опасаться сущностей, так еще и меня стала наполнять обратно! Словно вредитель, а не лекарь!
Он стал нервно ходить кругами рядом с ней и уже открыл было рот, чтобы продолжить свою отповедь, но внезапно застыл, как вкопанный и пристально посмотрел на нее.
– А ну-ка, милая, поддай-ка еще огня! – властно, но добро сказал Заэр. – Пусть будет жарко!
– Еще вас погреть? – уточнила девушка, ведь она уже поняла, как сработало внезапное наполнение силами этого шустрика.
– А смелее давай! Как в последний раз! Ничего не бойся! Представь, что я скоро отойду к предкам и хочу как следует зажарится до румяной светло-коричневой корочки! – он, широко улыбаясь, раскинул руки в стороны и приготовился. – Жги, Аня!
После его слов и того, как он назвал ее Аней, она ощутила небывалый подъем радости и мощь своего намерения. Вскочив, как и этот молодой старик на ноги, она тоже раскинула широко руки, подбежала к нему и обняла его так крепко, что сама удивилась своей силе. Сжимая в своих руках худое, но плотное тело старика она сначала очень радовалась, но спустя несколько минут внезапно начала всхлипывать, а позже и вовсе заревела во весь голос, изливая на обретенного друга всю свою напряженность за эти дни. Страх и беспомощное отчаяние, когда ее вели на казнь без нормального суда и следствия, холодность Ваэлмы и ее нежелание разговаривать, уклонение от нее других жителей деревни, кроме Заэра и Камеи, полное непонимание того, кто же она и куда ей двигаться, такая глупая потеря единственной защиты от внезапной смерти, подаренная Аграэсом, который исчез неизвестно на сколько. Она, тряслась и плакала, буквально повиснув на старике. Шли мгновения, а девушка так и продолжала будто бы цепляться за него, как за маленький лучик света в этом коричневом тумане, по которому брела, не зная дороги. Все это время он также крепко ее обнимал, а после и сам начал хлюпать носом.
– Ну-ну, хорошая моя. Справимся как-нибудь, – приговаривал Заэр и по его лицу текли крупные слезы. – Моя ты теперь, Аня. Будто родная мне стала. Давай ты посмотришь на свою руку, да расскажешь мне потом, как ты это смогла сделать?
Молодой мужчина ласково коснулся правой руки девушки и взглядом указал ей на мерцающий браслет из мелких, почти прозрачных золотых листьев, который теперь обвивал ее запястье. Он показал ей и свою правую руку, на которой был похожий браслет, только листья были чуть крупнее, чем у нее, но такой же формы и вида.
Пока Анэя рассматривала то, что видимо сама и сотворила, молодой и сильный мужчина продолжал впитывать густое светло-золотое тепло, которое его Аня так щедро распространила вокруг него, а левой рукой продолжал поглаживать девушку по спине. Даже он не мог бы до конца оценить этот дар, ведь только двое в этом погибающем мире узнали бы то, что происходило в этом месте сейчас.
Добровольные узы, которые девушка от всей своей Сути потянула к Заэру, имея огромное желание отблагодарить его, а также разделить с кем-то свою ношу и одиночество – называлось магами Вторым Дыханием – неоценимым даром, который могли отдать только добровольно и принять точно также, исключительно добровольно. Недавно размышляя о том, что ей повезло сразу встретить Заэра, девушка-попаданка была абсолютно права.
Сам мужчина также размышлял в себе о том, что рано похоронив свою любимую, которая носила под сердцем их ребенка, Заэр мгновенно состарился и потерял себя. Его жена погибла, выпитая досуха сущностями во время прорыва и после этого мир для молодого мужчины погас и стал однотонным и блеклым. В свои пятьдесят девять он выглядел дряхлым стариком, ощущая слабую радость бытия лишь в тех случаях, когда кому-то требовалась его помощь. Он стал Агилэ восемь месяцев назад, вызвавшись по собственному желанию.
По указу хозяина крыльев, чтобы можно было уберечь быстро редеющее население этого мира, в каждом населенном пункте избирали «жертву», которую называли Агилэ и которая при очередном нападении сущностей должна был выйти добровольно навстречу смерти, дав тем самым остальным возможность и время для ухода в безопасные горные места. Агилэ в ответный дар позволялось одно желание, которое исполнялось неукоснительно любым, кому оно было адресовано. Отказать в исполнении желания было себе дороже, ведь тогда могли просто изгнать того, кто пошел против указа и не хотел помогать спасать население.
Поначалу некоторые из Агилэ использовали одно такое желание в корыстных целях, но плата потерей жизни охладила таких вот желающих очень быстро. В скором времени в основном старики и умирающие стали предлагать себя и становились Агилэ для своих близких. Их желания зачастую были направлены на примирение родных или на то, чтобы принести какую-либо пользу выжившим близким.
Заэр не особо хотел жить и просто влачил свое существование день ото дня. Лишь после того, как он вызвался быть добровольцем, хотя его многие отговаривали, жалея доброго к другим и безотказного на помощь старика, он начал ощущать, что стал собирать себя по кусочкам заново. Самая его Суть преображалась, подпитываемая уверенностью, что его поступок дать шанс на спасение другим был благороден, а приближающаяся смерть позволит ему вскоре встретиться с любимой и своим нерожденным ребенком. Его жизнь хоть и наполнялась смыслом во имя великой цели, но все же он был в ней очень одинок.
У Заэра не было особенного второго зрения, но его обычное видение было более развитым, чем у большинства. Он с детства обладал предрасположенностью к сдержанности и всегда любил более слушать и наблюдать, нежели говорить и показывать, но говорить и показывать он любил почти также, вот только не с каждым. Недолгое уединение позволило ему преобразовать себя некоторыми способностями после того, как уже будучи Агилэ, он обрел смысл своей жизни в жертвенной скорой смерти.
Прямо сейчас Анэя видела перед собой молодого здорового мужчину. Его сильное сердце ровно и мощно билось внутри. Темно-красная кровь циркулировала в его теле, не смешиваясь с красно-оранжевой субстанцией, которая в его внутренних потоках иногда распадалась на яркий красный, насыщенный оранжевый и бледный желтый. Сейчас к основным цветам этого удивительно могучего и высокого мужчины добавился еще и зеленый. Если не судить по его ветхой, заплатанной одежде, которая теперь натянулась во многих местах, подчеркивая контуры тела, можно было бы утвердительно заявить, что он явно благородных кровей.
– Вы так изменились! – благоговейно произнесла девушка.
– Давай на ты, моя красавица! – задорно улыбаясь произнес в ответ Заэр, поглаживая свои усы и бороду. – Я ж теперь вроде как родственник для тебя.
Он выпятил вперед свою мускулистую грудь, ткнув в нее указательным пальцем, отчего ткань его одежды натянулась еще сильнее. Он расхохотался после этого так весело и искренне, что Анэя не сдержавшись еще раз ненадолго его обняла.
– Давай на ты, – она отстранилась и подняв на него взгляд спросила с широкой и красивой улыбкой. – Обратно пойдем теперь? По ходу из-за меня провалилась наша разведка.
– Можно конечно и обратно пойти, – задумался Заэр и начал поглаживать свою лысину.
– Так что делать то? – Анэя смотрела, как молодой мужчина о чем-то ухмыляется. – Что-то не так?
– А ведь волосы то отрастут вскоре после такого вмешательства, – хмыкнул довольно он.
Нарезая широкими мужскими шагами новые круги перед девушкой, с которой теперь он имел связь жизни, Заэр неспеша строил планы. Он уже принял несколько быстрых решений, которые касались бытовой стороны; девочку он заберет к себе в дом, вторая кровать есть, браслеты скрывать не станет и на совете объявит о случившемся остальным. На мнение людей по этому поводу ему было плевать, против сказать им все равно нечего в этой ситуации. У них с Аней все было в согласии во время образования связи. Да и кто мог сказать что-то против человеку, который являлся добровольным смертником во имя спасения чужих жизней? Далее он также решил, что к наемнику Дарэну приставит по возвращении дополнительную охрану и лично проверит решетки и двери в доме задержания. От преступника можно было ожидать чего угодно и судя по тому безумному блеску в его глазах во время нападения на Аню, убийственное намерение так просто не исчезнет в нем.
«Моя Аня будет в безопасности!» – говорил он себе. Сейчас ему хотелось позаботиться о ней, и он был весь полон желания находиться рядом с ней и помогать по мере сил, чем может. Вся его Суть стремилась в эту минуту жить и творить. Ему сразу пришлась по сердцу эта девушка, которая так внезапно появилась в его жизни и привнесла в нее глоток свежего воздуха. Его сердце уже давно жаждало разделить свое одиночество напополам с кем-нибудь, да вот только отклика в нем он ни на кого не чувствовал, но девушка сразу же привлекла его внимание тем, что была совершенно непохожа на всех тех, кого он знал в своей жизни.
Возможно, что эффект Второго Дыхания был таким сильным именно от того, что Заэр и Анэя срезонировали друг на друга, так как имели некое внутреннее сходство и похожие стремления. На секунду он почувствовал холодок страха, когда вновь вспомнил про наемника и о том, что почтенный мэйс Леон Гэл скорее всего на самом деле вообще не оставил на этом человеке никакого знака или печати, хотя и водил пассы руками над его головой, пока тот был в отключке. Бессознательного Дарэна тогда просто закрыли в доме задержания и приставили паренька для наблюдения, чтоб еду и воду приносил, да сообщил старосте Мэрану, хорошему другу Заэра, когда наемник очнется.
Девушка смотрела на быстро меняющееся выражение лица красивого молодого мужчины. Он хмурился, потом кивал головой, соглашаясь своим мыслям, потом снова начинал расхаживать перед ней взад-вперед. Анэя дала ему достаточно время для этих раздумий и не перебивала его мысли разговорами, но спустя какое-то время спросила:
– Есть ли другая возможность, чтобы попасть в то место, куда ты вел меня? Или как я поняла для того, чтобы не привлекать сущности нужна некая маскировка, верно? Притвориться мертвецом и буквально не отсвечивать?
– Правильно догадалась, – кивнул Заэр. – Не отсвечивать. Они идут на проявление Силы, они жаждут ее, ведь она может насытить их голод. Знаешь почему правитель Вэйморона запретил ловлю рыбы?
– Расскажи, – попросила девушка.
– В рыбацкой деревне издревле была традиция, – начал он свой рассказ, – при хорошем улове устраивали праздник: рыбные пироги, уха, вяленая рыба к напиткам покрепче, рыбное суфле, икра, студень из чешуи. Песни и танцы – сама понимаешь, сколько радости было в такие вот дни. Заготавливали впрок и возили на базар. Появлялась лишняя монетка. Соревновались, чья рыба длиннее или тяжелее, а победителей записывали на доску почета в таверне «Золотой кит». Но потом, почти сорок лет назад, случился большой прорыв.
Заэр замолчал, тяжело прикрыв глаза и вспоминая о своем горе. Спустя пару минут тишины он присел на траву и продолжил.
– Вэйморон – уникальное место. Оно расположено между самым длинным горным хребтом на планете и морем. Сущности не плавают, а в горы им путь закрыт, они не могут подниматься приблизительно выше ста двадцати метров от уровня земли, по которой передвигаются. Никто не думал, что они проникнут сюда, ведь в ущелье построили нечто вроде стены от них.
