Ирина Мясникова
Дура среднего возраста
– Мамуль, – первое время Марина честно пыталась побороть телевизор, – ну, нельзя же доверять всему, что тебе говорят из ящика! Бабушка рассказывала, что раньше при Советах в телевизоре постоянно вещали про успехи, высокие надои и победу в битве за урожай! – Марина и сама видела счастливые усталые лица комбайнеров в программах «Новости дня», которые для смеха установил Этери на видеомагнитофон её приятель. – И при этом страна закупала зерно в Канаде, постоянно забывая об этом сообщить советскому народу. Потом тебе лично из телевизора пудрили мозги про Леню Голубкова, который купил жене сапоги с помощью «МММ», и, как там его – «Мы сидим, а денежки идут»? Вспомнила «Хопер инвест»! И что в результате? Сколько ты Мавроди денег отнесла? И опять снова-здорово! Совершенно не сомневаешься в той лапше, что тебе на уши вешают!
На все эти речи матушка только махала рукой, обзывала Марину пятой колонной и делала телевизор громче. В результате уже и Марина махнула рукой на всё это, поняв, что телевизор непобедим.
– Господи! Сколько ж можно, – опять застонала матушка, подкладывая Марине в раковину сковородки. – Ведь не протолкнуться же! И когда только твои олигархи тебе апартамент выделят.
– Думаю, что никогда, меня ведь и тут всё устраивает, – ответила Марина. – В тесноте да не в обиде!
– Что тебя устраивает, а? Хрущоба наша тебя устраивает?!
– Это ты тете Зине расскажи, что тебя твоя хрущоба не устраивает.
Матушкина сестра Зинаида до сих пор жила в центре города, в коммуналке без горячей воды и ванной комнаты. Коммуналка была большая, старая и обшарпанная, так что никакой надежды на расселение не было. Все, кто пытался это осиное гнездо расселить, натыкались на непомерные требования жильцов. Обитатели коммунальной квартиры, все как один желали отдельные квартиры со всеми удобствами и непременно там же, в центре. В результате так и остались «старухи» при своих разбитых корытах.
Зинаида раз в месяц приезжала к сестре в гости и часа два стояла под горячим душем.
– Счастливые вы, девки, – говорила она, выходя из ванной комнаты и усаживаясь на кухне пить чай.
– Зинаиду вспомнила! У Зинаиды, небось, дочка-то поумнее некоторых, за америкоса замуж вышла! Зинка давеча фотки показывала у ней в телефоне. В отдельном доме живут, аж с двумя ваннами.
– Вот проклятые америкосы! Умеют же устраиваться! Вот что значит чёрный президент, – рассмеялась Марина, – целых две ванные, это ж надо!
– Ага! Вот заберут Зинаиду к себе, и будет она там по очереди в двух ваннах намываться. Про нашу хрущобу вспоминать и поплевывать.
– Не заберут.
– С чего бы это не забрать?
– А у них там не принято с родаками жить. Зачем, спрашивается, мужику, у которого дом с двумя ваннами, иметь в этом доме тёщу? У них принято, чтобы у тёщи у самой дом был не меньше. Чтоб никакого беспокойства от этой тещи не было, кроме большого наследства.
– А если у тещи нет ничего? Одно сплошное беспокойство?
– Тогда в дом престарелых.
– Ну, и ладно! У них и дома престарелых со всеми удобствами, уж получше Зинкиной коммуналки точно. Выходит, и ты меня в дом престарелых сбагришь?
– Конечно! Если ты не прекратишь меня агитировать замуж за иностранца.
Так и знай!
– Ах ты ж ведьма неблагодарная!
– Ага! – Марина закончила с посудой, поглядела на свои ногти и осталась довольна. Специальный лак хорошо защищал ногти от воздействия воды и моющих средств. Не зря деньги потратила. Марина уже давно поняла, что хорошие вещи, к сожалению, обычно стоят дорого, зато и доставляют радость. Не зря говорят, что скупой платит дважды.
Поцеловав мать в нахмуренный лоб, Марина отправилась к себе в комнату готовиться к завтрашнему рабочему дню. День предстоял тяжелый и ответственный. Марина работала в аудиторском подразделении консультационной юридической компании «Михайлова и партнеры». Первый год ей пришлось отработать стажировку рядовым секретарем, прежде чем её взяли в аудиторский отдел к Любови Владимировне Тарасовой, или Любаше, как её называли за глаза сотрудники компании. К Любаше мечтали попасть все стажеры. У нее в отделе всегда были самые жирные клиенты и, соответственно, самые жирные бонусы. Сотрудников своего отдела Любаша называла «крошками», несмотря на то, что некоторым «крошкам» было за пятьдесят, а некоторые носили усы и бороды. В первое время Марина была на подхвате у кого-нибудь из этих «крошек», потом ей стали поручать самостоятельные, но очень небольшие, прямо скажем, крохотулечные объекты. О том, чтобы поработать в паре с самой Любашей, Марина даже и не мечтала. И вот вчера, когда большая часть «крошек» Тарасовой находилась на выезде, а часть свалилась в борьбе с очередным осенним питерским вирусом, в отдел заглянула его начальница Любаша. Оглядев пустующие столы, она уперлась взглядом в Марину.
– Марина…, – Любаша ткнула в сторону Марины пальцем и задумалась.
– Михайловна, – подсказала Марина начальнице. В их компании принято было называть сотрудников по имени отчеству.
– Вот именно, Марина Михайловна. И как это я запамятовала? – Любаша покачала головой. – Завтра идёте со мной.
– Куда? – от неожиданности ляпнула Марина.
– На дело, разумеется, куда ж еще? – Любаша прилепила к монитору Марины бумажку с адресом. – Вот адрес. Встречаемся на месте в десять ноль-ноль. Возьмите с собой ноутбук, паспорт и голову.
Любаша направилась к дверям.
– А как контора-то называется? – вслед ей поинтересовалась Марина.
– «Эпсилон», – сообщила Любаша, не оборачиваясь.
И вот помыв посуду, загрузив в стиральную машину нижнее бельё и колготки, установив таймер, чтобы стирка началась в экономные ночные часы, приготовив на завтра костюм и блузку, Марина открыла тот самый казенный ноутбук, прихваченный с работы, и залезла во всемирную паутину с вопросом про то, кто есть ху этот «Эпсилон». Паутина сообщила Марине, что эпсилон – пятая буква греческого алфавита или пятая по яркости звезда в любом созвездии. Этих данных явно не хватало для определения той деятельности, которая предстояла Марине назавтра. Дальнейшие поиски показали, что даже существует некий культ этого эпсилона, нечто вроде пародии на саентологию. Это тоже вряд ли могло быть как-то связано с аудиторскими проверками. Далее интернет вывалил на Марину целую кучу питерских предприятий с таким замечательным названием. Адрес ни одной из них не совпадал с тем, который Марине дала начальница. Марина расстроилась. Ей совершенно не хотелось выглядеть в глазах Любаши этакой дурочкой-снегурочкой, не имеющей представления о сути предстоящей работы. Немного подумав, Марина набрала в поисковике адрес, выданный Любашей. И тут-то обнаружилось, что по данному адресу располагается некая группа компаний «Галактика», у которой имеется и собственный сайт. Сайт показал Марине, что данное предприятие является весьма солидным, а именно: крупнейшем в городе владельцем коммерческой недвижимости. Группа компаний «Галактика» владела торговыми и бизнес-центрами, арендаторами в которых были не только известные в Питере торговые сети, но и серьёзные зарубежные и отечественные компании. Кроме того, «Галактика» еще занималась строительством этих самых центров. Да уж! Такой клиент обещал быть не просто жирным, а наижирнейшим, соответственно, Марине тут светили не менее жирные бонусы. Разумеется, такую большую компанию вряд ли они смогут осилить вдвоем с Любашей, и на подмогу им, скорее всего, будут мобилизованы все свободные и несвободные Любашины «крошки», но первый кто посещает с начальством нового клиента всегда имеет определенную фору. Оставался вопрос – что же такое «Эпсилон»? Или Любаша специально задурила Марине голову, решив проверить на сообразительность? Хотя в группе компаний «Галактика» вполне возможно наличие целого созвездия мелких компаний, среди которых пятой по яркости звездой может оказаться компания «Эпсилон».
Наутро ровно без десяти десять Марина с трудом открыла стеклянную дверь офиса группы компаний «Галактика». Разглядывать само здание Марина не стала, вернее не смогла, так как на улице, как обычно в это время года буйствовала питерская стихия. В сопровождении мелкого, колючего дождя с Балтики дул ледяной ветер. Он норовил, если не унести прохожих в Неву, то наверняка хотя бы содрать с них одежду. Использовать зонтик в такой ситуации было совершенно бессмысленно. Зонтики не выдерживали напора непогоды и ломались, как спички. Да, что там зонтики! От ветра в городе регулярно сгибались дорожные знаки, улетали рекламные вывески и падали деревья. Именно для такой погоды у Марины имелась непромокаемая скромная стёганка с капюшоном, которая застегивалась на молнию, а капюшон можно было подтянуть плотно к лицу специальной веревочкой. Ясное дело, в таком одеянии никакая прическа сохраниться просто не имела возможности. Тем не менее Марина с утра тщательно уложила волосы. И ввалившись в шикарный холл «Галактики» первым делом скинула капюшон и кинулась к зеркалу. На голове образовалось нечто типа вороньего гнезда, но это было даже мило. Марина тряхнула головой и посмотрела по сторонам. Всё, что она увидела, свидетельствовало о достатке. Можно сказать, обстановка просто вопиюще пахла большими деньгами. И светлые кожаные диваны, и мраморные полы, и картины на стенах. Проход из холла перекрывала будка охраны и турникет. Из-за стекла будки за Мариной внимательно наблюдал охранник. Марина кивнула ему, как старому знакомому, и принялась сверлить взглядом входную дверь и виднеющуюся за ней пустынную улицу. От мысли, что она ошиблась адресом, ведь никакого «Эпсилона» тут и в помине не значилось, Марину сначала кинуло в жар, потом в холод. Она пристроила портфель с ноутбуком на ближайший диван и достала из сумки бумажку с адресом. На всякий случай решила проверить у охранника, всё равно тому нечего делать. Марина подошла к турникету.
– Здрасьте, – сказала она охраннику и продиктовала тому адрес, написанный на бумажке, – это ведь здесь?
– Здрасьте – вежливо ответил охранник, – да, это здесь.
Марина облегченно вздохнула.
– Я начальницу жду. Должна к десяти подойти, – сообщила она охраннику.
– Да, ради бога.
Марина отошла от охранника и заняла прежнюю позицию у дверей. Наконец, откуда-то из мелкого дождя вдруг материализовалась Любаша. Она шла, защищаясь от ветра хлипким зонтиком. Одета она была явно не по погоде: элегантное кашемировое пальто тёмно синего цвета с укороченными по моде рукавами и такого же цвета высокие замшевые сапоги без каблуков. На локте у неё болталась вместительная сумка фирмы «Шанель», зонтик она сжимала обеими руками в элегантных длинных перчатках и держала его перед собой наподобие двуручного меча. Зонтик трепыхался на ветру и периодически норовил вывернуться наизнанку. Марина кинулась к двери и открыла её, пропуская начальницу внутрь. Часы в холле показывали десять часов, ноль-ноль минут. Сотрудники «Михайловой и партнеров» никогда не опаздывали.
– Ненавижу! – Любаша топнула ногой и махнула зонтиком, с которого во все стороны полетела вода. – Как люди живут и работают в центре? Машину поставить негде!
Из рассказов коллег Марина знала, что Любаша проживает за городом в огромном собственном доме с гаражом и прочими атрибутами богатой жизни.
– Здравствуйте, Любовь Владимировна! – поздоровалась Марина и отобрала у начальницы зонтик. Она раскрыла его и пристроила рядом с диваном, на котором уже размещался её портфель с ноутбуком.
– Ой, прошу прощения, Марина Михайловна! Конечно, здравствуйте! А есть тут зеркало? Ага! Вижу.
И в точности как Марина десятью минутами ранее, Любаша кинулась к зеркалу. Её прическа тоже оказалась слегка подпорченной.
– Вот черт! – Любаша дунула на прилипшую ко лбу чёлку, видимо, дождик всё-таки прорвался в обход зонта и сделал свое чёрное дело.
Любаша принялась копаться в своей необъятной сумке. Наконец, она выудила оттуда замысловатую заколку и заколола ею чёлку.
– Ну как? – поинтересовалась она у Марины.
– Как тут и было. – Марина одобрительно кивнула головой.
Любаша победно улыбнулась, достала телефон и нажала на кнопку.
– Сергей Сергеевич, мы пришли, – сообщила она в трубку. – Внизу в холле. Угу, – Любаша кивнула и нажала отбой. – Сейчас за нами придут, – сказала она Марине.
Ожидая гонца, они обе принялись рассматривать замысловатые картины на стенах холла.
– Марина Михайловна, как вы относитесь к абстрактной живописи? – поинтересовалась Любаша.
– Никак, – Марина пожала плечами. – В ней нет логики. Наверное поэтому я никаких ощущений не испытываю, а вот логика у меня вызывает восхищение.
Любаша усмехнулась и посмотрела на Марину, в глазах её промелькнул интерес.
– Пожалуй, тут я с вами полностью согласна! Я тоже поклонница логики и особенно недолюбливаю нелогичных людей. Вернее, нелогичные поступки.
– А я вот думаю, что дурак от умного отличается именно отсутствием логики.
– Согласна, но никогда не следует путать недоинформированного человека с дураком.
– Ну, да! – Марина вспомнила родную матушку. – Или человека, которому промыли мозги пропагандой.
– Вот именно! Нет ничего более нелогичного, чем пропаганда.
Такую интересную беседу прервала ослепительной красоты девушка, вышедшая в холл к Марине и Любаше.
– Здравствуйте! Вы «Михайлова и партнеры»? – поинтересовалась она.
– Здравствуйте, да, это мы, – сообщила Любаша.
– Тогда я за вами. – Девушка приветливо улыбнулась, и Марина совершенно против своего желания, как-то автоматически посмотрела в зеркало. Рядом с этой девушкой вполне себе симпатичная Марина в непромокаемой стеганке смотрелась замарашкой, и только Любаша как-то уравновешивала положение и то исключительно за счет своей элегантности и дорогого гардероба.
Марина с Любашей собрали свои вещи и последовали через турникет за красоткой. Лифт тоже оказался увешан зеркалами, в которые Марина старалась не смотреть, чтобы не расстраиваться. Особенно её удручала практичная стёганка. На фоне пальто начальницы она выглядела словно ватник разнорабочего.
Красотка привела их в приемную не менее шикарную, чем холл. Она забрала Любашино пальто и стеганку Марины и повесила их на плечики в шкаф. Затем она открыла массивную дверь кабинета и пригласила пройти к руководству. Кабинет также вопиюще пах деньгами как всё в этом здании. В этом кабинете вполне себе можно было бы кататься на велосипеде или роликах, а позади стола хозяина кабинета располагалась стеклянная стена, из которой открывался впечатляющий вид на Неву и царящее над ней природное безобразие. Из-за стола навстречу входящим поднялся мужчина неописуемой красоты. Марина и Любаша непроизвольно переглянулись. Вот это номер! Ну, ладно секретарша вылитая «мисс Вселенная», так и еще и босс такой, что хоть сейчас в Голливуд замещать Пирса Броснана. А когда от созерцания бушующей непогоды отвлекся еще один господин, которого Марина поначалу и не заметила, так как он стоял у стеклянной стены и серым своим костюмом как-то сливался с заооконной серостью, Марине и вовсе стало казаться, что она спит и видит во сне сказку про прекрасных принцев. Второй дядька оказался тоже красавчиком, не хуже босса, но уже блондином. Босс улыбнулся голливудской улыбкой и пригласил гостей присаживаться, махнув рукой в сторону уютных диванов в другом конце кабинета.
– Там как-то потеплее, – сообщил он. – А то от этого вида, – хозяин кабинета кивнул в сторону окна, – у меня, честно говоря, мороз по коже.
Расселись, представились, пожали друг другу руки и обменялись визитками. Марина от волнения сразу же забыла, как кого зовут и пыталась косить глазами в сторону лежащих перед ней визиток. Она уяснила только, что блондин – начальник службы безопасности группы компаний «Галактика». А тут еще эта ослепительная секретарша с вопросами про чай и кофе. Марина хотела поскромничать и отказаться, но раз Любаша запросила себе кофе, то решила соответствовать начальнице, не стесняться и потребовать чаю. После пробежки под колючим дождем не мешало бы и согреться. Однако секретарша не унималась и стала допрашивать Марину, какой чай подавать, черный или зеленый?
– Черный, с лимоном и без сахара, – определилась Марина.
– Хороший выбор, – поддержал её босс, – и мне тоже чёрный и с лимоном, но сахарку побольше.
– Я знаю, – секретарша мило улыбнулась и, наконец, удалилась.
– Как добрались? – любезно поинтересовался блондин.
– Безобразно! – сообщила Любаша. – Я десять минут искала место для парковки, припарковалась черти где, а потом вышагивала оттуда под дождем и ветром.
– А вы? – задал вопрос блондин, обращаясь к Марине.
– А я вышагивала под дождем и ветром прямо от метро! – доложила Марина. – Автомобиль у меня пока в проекте.
Блондин усмехнулся.
– Тогда дайте номер только вашего. – Он ласково посмотрел на Любашу и протянул ей бумажку для записи и ручку. – Мы сделаем вам пропуск на нашу парковку. Там рядом со входом в офис железные ворота. Подъедете завтра, скажете «Сезам откройся», и вуаля! Крытая парковка, никакого дождя, ветра и снега. А главное никакого вреда прическе.
– Спасибо, вот это очень кстати. – Любаша потрогала свою заколку и написала на бумажке номер.
– Еще марку автомобиля, пожалуйста.
Любаша добавила «Тойота».
Блондин удовлетворенно кивнул.
– Как уважающие себя нефтяники наверняка предпочитаете двухсотый? – поинтересовался он, убирая бумажку во внутренний карман.
– Нет, я на девчонском паркетнике, предпочитаю не высовываться, – пояснила Любаша.
– Похвально, – одобрительно заметил блондин.
– Тогда к делу, – сказал босс. – Надеюсь, вы в курсе, что все сведения, которые вы получите в процессе работы на нашу компанию, являются абсолютно конфиденциальными?
– Разумеется, иначе, зачем бы вы обратились в «Михайлову и партнеры»! У нас утечек не бывает, – гордо заметила Любаша, правда потом, спохватившись, поплевала через левое плечо.
– Хорошо. У нашей компании два учредителя. Они люди богатые, известные в определенных кругах и вплотную делами не занимаются. Только в крайних случаях, когда требуется особая поддержка.
– Для задействования административный ресурса. – Понимающе кивнула Любаша.
– Именно, – согласился босс. – Оперативным управлением занимаюсь я, являясь ставленником одного из учредителей, а вот финансовым блоком руководит ставленник…, – босс странным образом замялся, – так сказать, того самого административного ресурса.
– А вы, если я правильно понимаю, – вставила Любаша, обращаясь к блондину, – являетесь ставленником другого учредителя?
– Примерно так. – Блондин закинул ногу на ногу.
– Так вот, – продолжил босс. – Я работаю в компании не так уж и долго, всего три года и за это время с работой финансистов вплотную не сталкивался. Работают люди, и работают. Тем более что люди рекомендованные, не с улицы. Разумеется, кое-какие отклонения от той нормы, в которой я привык работать, я сразу же обнаружил. Например, никак не могу от них добиться внятного бюджета движения денежных средств и бюджета доходов и расходов.
– А как же тогда определяется общая прибыль группы компаний? – удивилась Любаша.
Босс развел руками.
– Финансовый директор просто называет цифру.
Брови Любаши очень выразительно поползли в сторону её замысловатой заколки, а глаза расширились до невероятных размеров. Даже Марина чуть не подавилась чаем.
– Это полностью устраивает учредителей, мне недвусмысленно посоветовали в финансы не лезть, поэтому я особо-то и не настаивал на соблюдении соответствующих правил, – тем временем продолжал босс. При этом он как-то скукожился и постарел. – Однако пару недель назад у нас закончилась налоговая проверка одного из наших предприятий…
– Документалка? – уточнила Любаша.
– Угу, – босс кивнул, – и эта проверка вскрыла серьезные пробелы в ведении бухгалтерского учета.
– Сначала-то мы даже и не поняли, – встрял с комментариями блондин. – Финансисты нам объяснили, что обычное дело – налоговая наезжает, а мы отбиваемся.
– Совершенно верно! – подтвердил босс. – Но там стоял вопрос о приличной взятке налоговикам, и я попросил акт проверки. Соответственно директор проверяемого предприятия его уже подписал, так что оспаривать что-то было поздно, но для общего развития мне не помешало бы быть в курсе.
– Разумеется, – заметила Любаша. – И почему вы вообще оправдываетесь?!
– Это так заметно? – смутился босс.
– Ага, – Любаша кивнула. – Я понимаю, особые условия вашей работы, интересы собственников, но деньги – это святое. Вы имеете полное право знать, что происходит во вверенном вам предприятии.
– Говно происходит, – опять вставил свое слово блондин. – Извиняюсь.
– Не извиняйтесь, – махнула рукой Любаша, – ваше выражение, как я погляжу, совершенно справедливо! И что акт?
– Мрак! Там столько замечаний! И штрафы соответствующие. В итоге мы посовещались, – босс переглянулся с блондином, – и поставили вопрос перед учредителями. Они долго думали, в результате чего мы получили добро на полную аудиторскую проверку финансового блока всей группы компаний.
* * *
– Это Анна! – представил новую гостью лучший друг Комарова Венька Фёдоров.
Венька праздновал юбилей. 25 лет – это вам не фигли-мигли. Тем более что Венькины родители по такому поводу не поскупились и сделали единственному и бесценному сыну роскошный подарок: удивительных размеров однушку в центре города. Эту квартиру конечно можно было бы назвать студией, если б не её размеры. Подарок непременно следовало обмыть, поэтому юбилей свой Венька отмечал не в клубе, а дома, пригласив на свои гигантские площади всех знакомых и малознакомых товарищей. Еду заказал по-модному в ресторане, вернее не совсем в ресторане, а в близлежащей пиццерии. Что оказалось весьма благоразумно, так как пицца мало того, что сытная, так её еще можно есть прямо руками из одноразовых тарелок. Вино и прочие напитки пили из одноразовых пластиковых стаканчиков. Для девушек Венька закупил какую-то сладкую лабуду, типа Мартини и экзотических липких ликеров, мужики же пили всё, что принесли сами, то есть всё подряд. Соответственно дым стоял коромыслом. Народ сидел, где придется, или же стоял, привалившись к стенкам. Первая фаза празднования в виде поглощения пиццы уже благополучно закончилась, вторая фаза в виде танцев и безумного веселья уже тоже подошла к концу, и праздник постепенно перевалился в третью фазу, а именно философствования и размышления о смысле жизни. Комаров откровенно скучал и подумывал, как бы свалить, не обидев именинника и вот, пожалуйста вам – Анна!
Она была похожа на египетскую царицу Нефертити. Во всяком случае, если не на саму Нефертити, то на расхожие изображения этой древней красавицы, точно. Тонкие черты лица, точеный нос, невероятно красоты шея и какая-то царственная осанка. Только вместо непонятного колпака, в котором обычно изображают Нефертити, голову Анны венчала грива вьющихся тёмных волос, забранная в замысловатую сеточку с блестящими камушками. С этой сеточкой прическа Анны чем-то напоминала прически греческих богинь. Одета Анна была в длинное платье свободного покроя и удобные туфли без каблука. Это сильно отличало её от всех знакомых девушек Комарова. Девчонки, все как одна, ходили в обтягивающих, практически резиновых штанах и в туфлях на огромных каблуках. Каблуки были такие высоченные, что их обладательницам из-за этого приходилось ходить на полусогнутых ногах. Представить в таком вот виде царицу Нефертити…
– О! Анечка, проходите! – радостно завопил кто-то из гостей мужского пола.
– Я Анна, – строго поправила его вновь прибывшая и огляделась в поисках места, чтобы присесть. Взгляд её выражал полное недоумение. Тут же несколько ребят вскочили, уступая свои места. Анна выбрала самое удобное у окна и не спеша расположилась.
– Вот и стерва пожаловала собственной персоной, – услышал Комаров шипенье кого-то из девчонок. Конечно девушки завидуют! Как не завидовать такой красотище?
Он направился на кухню, достал из упаковки новую тарелку, загрузил в неё кусок пиццы, налил в пластиковую рюмку какого-то ликера и принес всё это Анне. Она поблагодарила, взяла тарелку и поставила её рядом с собой на подоконник. К еде она так и не притронулась, только пила ликер небольшими глоточками. С её приходом философская беседа как-то расстроилась, и Венькины гости стали постепенно расползаться по домам. Комаров уходить категорически не хотел, он как кролик на удава глядел на эту Анну и не мог отвести взгляда. Наконец она отставила рюмку на подоконник и встала:
– Мне пора, – сообщила она оставшимся гостям. – Вениамин, спасибо за интересный вечер.
– Я вас провожу – вскинулся Комаров.
Анна пожала плечами и направилась к выходу. Комаров решил, что это означает согласие, и последовал за ней. Следом послышалось девчачье фырканье.
Далее в течение трех месяцев он ухаживал за Анной, а она благосклонно эти ухаживания принимала. Именно ухаживал, как было положено в старорежимные времена. Водил её в кино и театры, дарил цветы. Они вместе ходили в гости к его друзьям, посещали рестораны и боулинг, но о том, чтобы переспать не было даже речи. Это было странно. У Комарова имелся кое-какой опыт общения с девушками, и этот опыт подсказывал, что уж если не на следующий день, то дня через три или через неделю, девушка обязательно оказывалась у него в постели. А тут-то даже поцеловать её было как-то страшно. Нет, страшно и боязно – не те слова. Он относился к Анне, как к произведению искусства. А кто ж целуется с произведениями искусства?
Через три месяца таких вот ухаживаний Анна пригласила его домой и познакомила с мамой. Мама встретила Комарова с распростертыми объятиями. Накормила так, что он еле смог выбраться потом из-за стола. В процессе угощения она постоянно расспрашивала его о работе, родителях и материальном положении, а так же рассказывала об Анне, о её успехах в учебе и карьерных перспективах. Готовила мама Анны чрезвычайно вкусно, почти так же, как и его собственная мама. Правда, его собственная мама следила за своей фигурой, поэтому особые разносолы устраивались у них в семье только по праздникам.
Ответное приглашение Анны к себе домой Комаров организовал в следующую субботу, предусмотрительно предупредив родителей, что его новая девушка не Аня, не Анечка, не Анюта и тем более не Нюра. Она Анна!
Мама, разумеется, расстаралась по части кулинарии, однако особого радушия после знакомства с Анной в своей семье Комаров почему-то не почувствовал. Мама и отчим как-то подозрительно поглядывали на Анну и задавали ей каверзные вопросы. Когда он проводил её домой и вернулся, мама спросила:
– Сынок, ну и зачем тебе это чудо?
– И правда ведь чудо! – восторженно отозвался Комаров.
– Сереж, – мама как-то очень тяжело вздохнула и посмотрела на сына, как на больного, – она же ленивая и надменная.
– Неправда! С чего ты взяла про ленивую? У нее на лбу этого не написано. И никакая она не надменная, просто у нее развито чувство собственного достоинства.
– Чрезмерно развито. – Мама нахмурилась.
– Ишь ты! Анна! Ядрена кочерыжка, – добавил отчим и плюнул.
Комаров почувствовал, как у него откуда-то изнутри организма поднимается странная ярость.
– Ты желваками-то не шуруй! – Мама чмокнула его в щеку, хоть он и постарался увернуться. – Кто тебе еще правду-то скажет, как не мы?
Вот в этом Сергей Комаров как раз и не сомневался. «Мама зря не скажет» – это точно про него и его маму. Зацепит словами за душу, и будут эти слова потом сверлить его мозг и ковырять сердце. Ровно до тех пор будут, пока он сам не признает, что мамочка была права. И вот опять!
– Вот Ленка, например, из сто двадцатой квартиры, чем тебе не нравится? Давно по тебе сохнет, – тем временем мама продолжила гнуть свою линию.
– Ага! Так сохнет, что аж вся высохла. Костями гремит на всю округу, – ухмыльнулся Комаров, вспомнив, как они с Ленкой целовались на выпускном вечере, когда все уже перепились, и молодые растущие организмы срочно затребовали секса. До секса у них, правда, так и не дошло, видимо оттого, что Комаров знал Ленку практически с горшка и всерьез совершенно не воспринимал.
– Чтоб ты понимал?! – встрял отчим. – Ленка – девушка удивительной красоты. Вот погоди, её еще в кино снимать будут.
– Конечно, твоя гладкая Анна Ленке не чета! Неужели не видно, что она склонна к полноте? – добавила мама, как бы забивая очередной гвоздь сомнения в голову сына. – И в кого ты у меня такой Рубенс получился?!
– Не в меня точно. – Отчим обнял маму за плечи. – Мне нравятся женщины стройные, вот как моя жена и твоя мать! Ну, и как Ленка из сто двадцатой квартиры.
– Я тебе покажу Ленку! – мама поднесла к носу отчима кулак. Он тут же его чмокнул и сказал:
– Ленка ваша мне нравится исключительно с эстетической точки зрения, как выдающееся природное явление, ничего личного. И если бы у нее, Сереж, как ты говоришь, было бы так же развито чувство собственного достоинства как у твоей Анны, она представлялась бы не иначе, как Елена Прекрасная.
Комаров фыркнул, пожал плечами и скрылся в своей комнате. Тоже мне нашел выдающееся природное явление. С Ленкой-то Комаров целовался запросто, а вот Анна …
На следующий день он сделал Анне предложение, и с тех пор вот уже двадцать с лишним лет в его голове постоянно вертится мысль, что мама всё-таки была права.
Он собрал со стола бумаги, убрал их в ящик и закрыл на ключ, выключил компьютер, достал съемный диск и сунул его в портфель, вышел из кабинета и попрощался с секретаршей. Внизу его ждал водитель, чтобы везти в тренажерный зал. Три раза в неделю Сергей Сергеевич Комаров занимался с персональным тренером и посему к сорока пяти годам находился в прекрасной физической форме.
Дома, открыв дверь квартиры своим ключом, он с огорчением вспомнил, что сегодня пятница, а значит, вся семья непременно торчит в гостиной перед телевизором, болея за участников шоу «Голос». И действительно, в гостиной его глазам предстала картина: на диване рядком сидели теща, жена и дочка. Все три походили на упитанных гусениц. И если габариты первых двух Комарова уже ни капли не волновали, то размеры любимой дочери вызывали в его душе не только страдание и возмущение, но и страх за её дальнейшую судьбу.
– Есть будешь? – не отрываясь от телевизора, поинтересовалась жена. Разумеется, она спросила это для проформы, так как прекрасно знала, что Комаров никогда не ужинает. Он вообще старался дома не питаться. Завтракал обезжиренным творогом, который покупал себе сам на всю неделю, и пил кофе, обедал он у себя в офисе, где ему отдельно готовила офисная повариха. Обычно это был кусок печеной рыбы, курицы или говядины с салатом. Ужин Комаров пропускал или в баре фитнес-клуба съедал что-нибудь лёгкое, полезное для здоровья.
