Ирма Гринёва
Императрица его сердца
По щекам Би текли слёзы. Малышка Чеонг кусала губы, чтобы не расплакаться. Она, конечно, ничего не понимала, о чём говорят её родители, почему папа сердится на маму, а мама плачет, но всем своим маленьким чутким сердцем чувствовала нависшую над ними беду. Малютка ЮнгХо тоже чувствовал нечто чёрное и страшное, что билось испуганной птицей в материнском сердце, и выражал свои эмоции открыто, единственным доступным ему способом – заходился в истошном крике, которым выражал и всё остальное – голод, боль, холод.
ХёнВу порядком утомила и эта картина, и этот разговор. Он вызвал слуг и непререкаемым тоном потребовал сначала увести и успокоить детей, а потом поднять с колен и сопроводить в отдельную комнату свою жену.
Его тихая, застенчивая, нежная любимая Би, сопротивлялась слугам, тащившим её под руки, выполняя приказ Второго принца, постоянно оборачивалась и продолжала молить, сквозь слёзы: «Ваше высочество, подумайте ещё раз! Смогут ли наши дети обрести любовь и счастье во дворце? Будут ли жить свободно, не страшась получить нож в спину или чашу с ядом? Умоляю, подумайте ещё раз, Ваше высочество!»…
* * *
Ночью ХёнВу лежал без сна в одинокой постели и думал, думал…
Оба варианта, которые они с АнБао сегодня оговаривали, подразумевали реки крови, как среди солдат армии Когурё, так и среди мирного населения столицы. Оба варианта сулили неизбежную смерть МадАде… Да, когда он согласился с заговорщиками занять трон Империи, всё это предполагалось как само собой разумеющееся. Но тогда, несколько лет назад, эти «несколько лет» казались таким далёким временем… И, вдруг, это время наступило. И надо принять решение. Принять сегодня. Сейчас… И смерть МадАде тогда, несколько лет назад, воспринималась как смерть некой фигуры Императора, а не его брата МадАде…
Положа руку на сердце, у ХёнВу уже давно в душе не было ни обиды, ни ненависти к брату, как это было в детстве. Перестал он быть чужим человеком. Появилось даже какое-то чувство родства… Потому что он сам, ХёнВу, изменился. С появлением любимой Би изменился. Перестал быть одиночкой, озлобленным на весь мир волком. Теперь у него есть семья – драгоценная жена, обожаемая дочка, гордость отца – сын, наследник. И его, ХёнВу, решение сейчас, сию минуту, изменит не только его судьбу, но и кардинально поменяет судьбу дорогих его сердцу людей. Поставит их жизнь на кон Фортуны. Заставит жить в угоду интересам Империи, делать не то, что им по душе, общаться не с теми, кто им по сердцу… Был ли он, ХёнВу, счастлив во дворце? – спросила его жена. Нет, не был! Не был, пока не появилась с ним рядом она, его любимая…
* * *
Утром ХёнВу проснулся, а с ним рядом она, его любимая Би. Спит, сидя на полу и положив голову на его постель. Протянув руку, но так и не решившись дотронуться до его руки.
ХёнВу осторожно встал, чтобы не разбудить любимую, поднял с пола, аккуратно уложил на постель, бережно укрыл одеялом. Пристроился рядом, обнял, прижал к себе. «Я защищу тебя, любимая, и наших детей! Не позволю разрушиться нашему счастью!»
34 – Чеонг в переводе –«нежная»
35 – ЮнгХо в переводе – «дракон»
36 – СакЧин в переводе «непоколебимый рок»
23
Отъезд из столицы главы Ведомства дознания не остался незамеченным разведкой СакЧина. Заставил его насторожиться и принять решение о немедленной осаде столицы. СакЧин знал об особом положении АнБао при дворе, о доверии, которым тот пользовался у Императора МадАде. Знал СакЧин и о военных победах армии возглавляемой Вторым принцем, сумевшим справиться с волнениями на севере Империи, удержать территории под своей властью от провинции Пхёнандо до границы с Китаем. Не надо было слыть мудрецом, чтобы понять для чего доверенное лицо Императора отправился на север – призвать армию Его высочества для защиты Императорской власти. СакЧин не собирался ждать этого момента. Немедленно начал штурм столицы.
* * *
Когда армия дяди напала на столицу, МадАде решил сам возглавить войско. Не то чтобы он не доверял своим генералам… Но ему не давала покоя слава младшего брата, как искусного воина, военачальника, одержавшего победу над врагами Империи и удерживающего Императорскую власть на половине Когурё. А ещё… Ещё страшили слухи о том, что на самом деле ХёнВу родился первым и, следовательно, он – старший брат, имеющий равные с ним, МадАде, права на трон.
МадАде мечтал сам расправиться с войском дяди и тем доказать и свой талант военачальника, превосходящий способности ХёнВу, и незыблемость своих прав, как Императора. Но реальность была такова: гарнизон столицы обречён, и он, МадАде обречён тоже. Разрозненные войска юга страны, потрёпанные в боях с армией СакЧина, могут лишь наносить ей точечные удары по флангам. И только армия с севера, возглавляемая Вторым принцем, может помочь столице выстоять. И потому Его Величество был вынужден отправить к Его высочеству единственного человека, которому доверял безоговорочно – своего бывшего наставника, а теперь главу Ведомства дознания – АнБао, не подозревая, что возложил эту судьбоносную миссию на, фактически, главного заговорщика, желающего посадить на трон Империи другого Императора. Но для МадАде провал или успех миссии АнБао означал – предаст его брат или придёт на помощь. Посмеет воспользоваться результатом своей победы или подтвердит своими действиями верность трону и ему, Императору.
* * *
Когда армия Его высочества подошла к столице, сражение уже шло в центре города. Дым от пожаров был виден за несколько десятков ли. С тяжёлыми боями воины ХёнВу продвигались от городских ворот к центру, где находился последний очаг сопротивления – Императорский дворец. На их стороне была сила духа защитников родины и знание не только улиц столицы, но и подземных тоннелей, позволявших передвигаться скрытно и выныривать ниоткуда прямо перед лицом врага.
Бои за столицу продолжались беспрерывно трое суток, не затихая ни днём, ни ночью. И всё это время ХёнВу не знал о судьбе Императора МадАде. Он нашёл его в тронном зале истекающим кровью. Его Величество сидел на троне в доспехах и тяжело опирался на меч. С детства, со времен их совместных тренировочных боёв, ХёнВу не видел брата с оружием в руках…
Вокруг Императора стояла лишь горстка его личных охранников и меньше десятка оставшихся верными ему министров и генералов. Они явно были готовы принять смерть, до последней капли крови защищая Его Величество.
Его высочество широкими шагами пересёк тронный зал. Приблизившись к трону, преклонил колена и положил перед собой окровавленный меч. Тоже самое сделали воины за его спиной.
– Ваше Величество! Позвольте доложить: армия мятежника принца СакЧина разгромлена. Он сам бежал. Посланный мною отряд преследует его.
– Встань! Подойди ко мне! – грозно велел Император.
Второй принц подошёл вплотную к возвышению, на котором стоял трон, поднялся на две ступеньки, оказавшись на одной площадке с троном и столом, и остановился. Дальше двигаться ему не позволял дворцовый устав.
– Подойди ближе! – не спуская с брата глаз, велел Император.
Едва ХёнВу приблизился к трону, как МадАде начал грузно оседать.
– Ваше Величество! – кинулся к нему ХёнВу и подхватил брата под руки.
С другой стороны на помощь Его Величеству поспешил Главный евнух Чхе. Вдвоём они бережно усадили Императора на трон.
– Что с Вами? – с тревогой спросил брата ХёнВу.
– Сядь! – вместо ответа произнёс Его Величество.
ХёнВу удивился – дворцовый устав не предусматривал садиться в непосредственной близости от Императора. Он, как Второй принц, самое большее имел право стоять на площадке перед троном. Но, делать нечего. Его Величество сказал – надо подчиняться. ХёнВу уселся на пол между троном и столом, на котором лежали два свитка и чаша со свечой. И тут же Главный евнух молча подал ему один из свитков.
ХёнВу развернул свиток и с удивлением пробежал глазами по нему. В его руках находился Указ Императора, где говорилось о добровольном отречении от трона Его Величества Императора Когурё МадАде в пользу Его высочества Второго принца ХёнВу. Предварительное знакомство человека с распоряжением Императора, которое касается его лично, противоречило правилу зачитывать Указы Императора вслух при свидетелях. Свидетели были. Стояли вокруг, вытягивая шеи в попытке понять, что происходит между Его Величеством и Его высочеством.
– Ваше Величество… – начал говорить ХёнВу, подняв глаза на брата.
– Молчи! – устало произнёс МадАде. Положил руку на плечо ХёнВу и начал тихо говорить, чтобы никто, из находящихся в тронном зале, его не услышали: – Я смертельно ранен… Меня уже не спасти… Дай мне слово, что ты пощадишь моего сына и матушку… Твоему слову я поверю…
(Вдовствующую Императрицу и своего сына Бэк-Дога в первый же день осады столицы войском дяди СакЧина МадАде отправил в безопасное место. Они, сопровождаемые отрядом лучших воинов Императора, прошли по подземному тоннелю полгорода и ушли в горы. Но МадАде понимал, что, ни заваленный камнями от взрыва тоннель, ни любое тайное место, не гарантировали им жизнь. Если новый Император захочет их найти, он их найдёт. Если решит убить – ничто не помешает ему это сделать).
– Но я не могу взять на себя Ваше бремя! – также тихо возразил Императору Его высочество.
– Можешь и должен! Я знаю тайну нашего рождения… От судьбы не уйдёшь…
(МадАде допускал, что в этой жизни, скорее всего, он больше никогда не увидит матушку и сына, и потому, прощаясь с ними, не мог не спросить Вдовствующую Императрицу о взбудораживших Когурё слухах. ТагтаКан, тоже понимая, что расстаются они навсегда, не стала ничего скрывать от МадАде. Даже об отравлении матери ХёнВу рассказала. Без всякого намёка на раскаяние рассказала).
– Наши судьбы уже не только наши судьбы, – возразил ХёнВу, намекая на наследников, – Ваше Величество! – продолжил Второй принц, – Я отказываюсь принять Ваш Указ.
– Что ж… – устало произнёс МадАде, и махнул рукой в сторону Главного евнуха Чхе.
Главный евнух Чхе принял из рук Второго принца Указ Императора и поднёс к нему свечу. Дождался пока от свитка остался только пепел, взял со стола второй свиток и торжественно произнёс:
– На колени! Примите Указ Императора!
Все присутствующие в тронном зале опустились на колени, в том числе и Второй принц. При этом от внимания Императора не ускользнуло, что воины Его высочества выполнили приказ только после того, как их главнокомандующий его исполнил.
Главный евнух Чхе торжественно начал зачитывать:
– «Волею Небес и по велению судьбы Я, Император Когурё МадАде, отрекаюсь от трона в пользу Его высочества Наследного принца Бэк-Дога и отныне и впредь передаю власть в Его руки. За особые заслуги перед Империей Когурё, подавшие пример блистательного мужества и преданности стране и Императорской власти при подавлении мятежа изменника СакЧина, ввергшего нашу страну в пучину войны и доставившего нашему народу страдания и разорение, Его высочество Второй принц ХёнВу назначается регентом при Его Величестве Императоре Бэк-Дог вплоть до Его совершеннолетия. Да будет так!»
– Да будет так! – хором повторили вслед за евнухом все находящиеся в тронном зале, тем самым принимая на себя обязательства быть свидетелями данного Указа.
Эпилог
Добровольно низложивший себя Император МадАде не дождался возвращения сына, Его высочества Наследного принца Бэк-Дога, в столицу. Отправился в путь к Небесному Императору. Но белые траурные одежды Императорского дворца и придворных недолго провисели, быстро сменившись на торжественные жёлтые во имя чествования нового Императора – Его Величества Бэк-Дога.
* * *
Её Величество Вдовствующая Императрица ТагтаКан в столицу больше не вернулась. Император Бэк-Дог благосклонно согласился с её просьбой отправиться в монастырь на горе Ёнсан, где, как она написала в письме, «сможет провести остаток своих земных дней в тишине и молитвах».
Не только месть за смерть матери подвигла ХёнВу принудить Вдовствующую Императрицу к «добровольному» заточению в монастыре. Ему жизненно важно было лишить сторонников её власти, коих ещё немало было во дворце, лидера, и устранить её влияние на семилетнего Бэк-Дога, из которого ХёнВу хотел воспитать добросердечного, справедливого, грамотного Императора, больше заботящегося о благе народа и страны, чем о своих интересах.
Будь его воля, ХёнВу заставил бы ТагтаКан также «добровольно» принять яд, но он уважал последнюю просьбу МадАде сохранить матери жизнь, хотя такого слова брату так и не дал.
Гора Ëнсан для последнего пристанища Вдовствующей Императрицы была выбрана не случайно. Там закончила свои дни Императрица КюЯман. Она сбросилась со скалы, сойдя с ума. Так что келья для привилегированной особы была готова и смиренно ждала следующую гостью.
ХенВу очень надеялся, что ТагтаКан не задержится надолго в монастыре, как не задержалась там КюЯман.
* * *
Всех, кто присутствовал на оглашении последнего Указа Императора МадАде, мучил вопрос: что за документ безвозвратно сгорел в тот день на столе? Но их любопытство удовлетворить было некому. Его Величество МадАде скончался. Главный евнух Чхе, как верный слуга, добровольно последовал за ним, не желая оставлять хозяина в одиночестве идти по пути к Небесному Императору. А у Его высочества Второго принца, не спросишь. Уж больно жёсткой рукой регента он правил. Никто от него не ожидал такой суровости и беспощадности к тем, кто смел выполнять свои обязанности спустя рукава и, тем паче, если был пойман на воровстве или мздоимстве. Так что представление о Втором принце, как о бездельнике, разгильдяе, гуляке и пьянице быстро выветрилось из голов придворных.
За 9 лет его правления страна расцвела, расширилась. Народ вздохнул свободнее. Даже если случался неурожай или мор какой, люди были уверены, что государство придёт им на помощь.
ХенВу провёл реформы в области законодательства, судопроизводства и образования. Расширил права женщин в семье. Уменьшил налоги на ремесленников и крестьян, что способствовало обновлению хозяйства страны, а площадь обрабатываемых земель увеличилась. При нём в Когурё получили распространение новые культуры – томаты, сладкий картофель-батат. А его умелое лавирование между различными партиями, борющимися за влияние на власть регента и несовершеннолетнего Императора Бэк-Дога, ослабило напряжение кровавых придворных усобиц.
* * *
В руки шестнадцатилетнего Его Величества Императора Бэк-Дога ХёнВу передал Когурё преуспевающей, мирной, процветающей страной.
Бэк-Дог свято соблюдал заветы дяди, которого почитал как отца: «Наступит подходящее время – в тот же момент принимай решения, что всеобъемлющи для народа, но не потакают чужим прихотям. Следуй зову души, не дай уму обмануть тебя. Держи в руках бразды правления, но не переступай черту. Наблюдай за изменениями в равновесии Инь и Ян, за их творческой силой, а не за следствием. Чтобы встать вровень с великими предками, взращивай в себе добродетель, а не довольствуйся случаем, иначе даже стратегии и мудрость превратятся в пустое знание и предрассудки».
* * *
Ни безграничная власть над сотнями тысяч людей, ни благоденствие Когурё, достигнутое за годы его правления, не доставляли ХёнВу такого острого ощущения счастья, как момент, когда его Би, как гордая Императрица на коне, восседала на его члене. Её тонкое тело извивалось, полные груди и крутые бёдра подпрыгивали. Она смотрела на него глаза в глаза. Но потом не выдерживала наслаждения, закрывала. Её начинало трясти мелкой дрожью, и она падала в его объятия. И он убаюкивал её, Императрицу своего сердца, в нежном кольце своих рук…
25 января 2024г – 27 января 2025г
