Ирма Гринёва
Я люблю тебя! Я верю тебе!
Фергус, Фил и Мед прятали глаза при разговорах с Кифом, а остальные слуги просто растворились в закоулках замка.
В пачке писем, которые Дживс молча положил перед хозяином, Киф обнаружил письмо недельной давности от матери Кэнди. Он хотел уже было возмутиться поступком мажордома, но потом передумал. В конце концов, он велел не пускать на порог дочь, что Дживс уже дважды и делал, а не выбрасывать письма от её матери. Ни Кэнди, ни её мать не пытались встретиться с ним в Камолуне, не устроили никакого скандала и, похоже, никому ни слова не сказали о происшедшем.
И Киф распечатал письмо. Первые же его строки очень его удивили. Мать Кэнди просила прощение, как за поведение дочери, так и за своё невнимание к её переживаниям, толкнувшим Кэнди искать помощь и утешение у чужих людей, оказавшихся ложными друзьями. Она уведомляла графа, что они с дочерью навсегда покидают Элметшир, уверяла, что больше он о них никогда не услышит, и умоляла прочесть письмо дочери, вложенное в конверт с её письмом.
«Ваше сиятельство! Умоляю – прочтите моё письмо до конца. Может быть это поможет Вам найти Вашу любимую жену и искупит хоть малую толику того зла, которое я причинила Вам своим необдуманным поведением. Ах, если бы я раньше догадалась рассказать всё матушке, вместо того, чтобы витать в облаках и слушать коварных наперсниц, притворяющихся друзьями. Я влюбилась в Вас на балу, вообразив, что и Вы питаете ко мне нежные чувства, если целых три раза пригласили меня танцевать. Матушка быстро поставила меня с головы на ноги, растолковав, что Вы просто выполняли долг гостеприимного хозяина. Я и сама потом вспомнила, что Вы постоянно отвлекались и даже теряли нить разговора, потому что смотрели на свою жену. Так же, как потом поступали во время наших встреч в салоне баронессы Твилы Петти. Но она истолковала мне эти Ваши взгляды по- другому: якобы, Ваша жена настолько подавляет Вас, что Вы невольно ищете в её глазах одобрение своих высказываний и поступков. О, как легко влюблённому человеку поверить в подобную чушь! Мне хотелось верить, что Вы несчастны со своей женой, и я в это свято верила! Я жаждала встречи с Вами, и баронесса, как истинный друг (так мне тогда казалось), предупреждала меня о Ваших визитах. Она же внушила мне мысль, что Вы никогда не покинете жену, хотя и любите всем сердцем меня, а значит, надо сделать так, чтобы она покинула Вас сама. А для этого надо продемонстрировать ей нашу любовь. Баронесса предупредила меня о времени возвращения Вашей жены. Мне оставалось только открыто признаться Вам в любви, чтобы дать возможность Вам открыть своё сердце мне, так, чтобы услышала Ваша жена. Но я ужасно испугалась, что-то останавливало меня… Впрочем, баронесса, как всегда, предложила свою руку помощи и снабдила меня снотворным, которое я подмешала Вам в чай. По её мысли, потом, когда Ваша жена всё узнает о нас с Вами и уйдёт, Вы, свободный от обязательств перед нею, тут же признаетесь мне в любви… Боже мой, как же мне было стыдно, когда Вы отвергли меня! Меня до сих пор бросает в жар, когда я вспоминаю, что я натворила! Даже, если когда-нибудь Вы и Ваша жена, по доброте душевной, и простите меня, то я сама себя простить не смогу никогда! Я так ярко представляю себе ту ужасную картину, которую пришлось наблюдать Вашей жене, что мне хочется вырвать свои глаза собственными руками. А знаете, почему я так чётко её вижу? Да потому что я скопировала позу из скабрезных иллюстраций «Справочника по классической эротике»29. И Вы, я думаю, уже догадываетесь, из чьих рук получила эту книжку засидевшаяся в невестах невинность в моём лице. Но ещё горшие муки мне доставляет знание того, что Ваша жена уже была беременна, когда всё это увидела. И баронесса знала об этом, когда посылала меня к Вам, поскольку организовала её консультацию у своего знакомого врача. Того же, что снабдил меня снадобьем для Вас. Она сама мне об этом сказала, когда я пришла к ней примерно через неделю после той роковой ночи. Я бы никогда не посмела приблизиться к Вам хоть на шаг, зная, что Вы и Ваша жена ожидаете ребёнка, и моя любовь к Вам умерла бы молча вместе со мной. Несколько дней я лежала в горячке и моя бедная матушка никак не могла взять в толк те ужасы, которыми я бредила. Но и тогда, вместо того, чтобы поделиться с родным и самым близким человеком, я поскакала к «другу», как только встала с постели. Спасибо провидению, что оно позволило мне увидеть баронессу в один день и с Вами, и с Вашей женой. Вернее, сначала я увидела её с Авалайн, и очень удивилась тому дружескому участию, которое баронесса ей выказывала. Ведь в разговорах со мной она всегда высказывалась о Вашей жене очень нелицеприятно. А потом увидела баронессу с Вами и всей ревнивой душой влюблённой женщины поняла, что на Вас она смотрит отнюдь не с дружеским участием. Я заявилась к ней дом в тот же день вечером, и устроила сцену ревности. И что же я получила в ответ от «друга»? Насмешки и плевки. Она посмеялась надо мной, сказав, что только такая дура, как я, могла вообразить себя рядом с таким выдающимся человеком, каким Вы можете стать с её помощью. Она использовала меня для устранения этой «чопорной кликуши», Вашей жены, вцепившейся в Вас «мёртвой хваткой». Не сердитесь на меня, Ваше сиятельство, за эти слова. Они не мои. Я вынуждена написать их Вам, чтобы Вы поняли, всю глубину гнусности этой женщины, которую Вы считаете своим другом. Я попыталась пригрозить ей разоблачением, но она только ещё больше развеселилась и пообещала рассказать всем о моих «грандиозных» планах в отношении Вас, графа и будущего герцога, что не только напрочь зачеркнёт все мои надежды на устройство моей личной жизни, но и навсегда закроет передо мной двери любого уважающего себя дома. Но я всё равно попыталась найти Вас и предупредить. В этом стремлении меня поддержала и матушка, которой я искренне всё рассказала. Мы решили с ней уехать навсегда из Элметшира. Может быть в другом месте, начав всё с чистого листа под руководством любящего человека, у меня получится найти своё счастье? Но мы не могли уехать, оставив Вас в неведении относительно баронессы, а потому, после второй неудачной попытки поговорить с Вами, матушка предложила написать Вам письмо, вложив его в конверт с её письмом, в надежде, что Вы не разорвёте его тут же из уважения к её сединам. Надеюсь, что наша третья попытка окажется удачной. И наше предостережение достигнет цели до того момента, когда последствия моего ужасного поведения станут необратимыми. Любящая Вас, Кэнди»
29 – книга «De Figuris Veneris: Справочник по классической эротике» немецкого учёного Фридриха Карла Форберга снабжена фривольными иллюстрациями французского художника Поля Авриля (Эдуар Анри Авриль)
20
– Дживс, велите Филу подготовить мне пару лошадей – Стрижа и ещё такую же быструю и выносливую лошадь. Я уезжаю сегодня же.
– Фергус, мне нужны все наличные деньги, которые имеются в твоём распоряжении и векселя в банк на неограниченные суммы. К моему возвращению ремонт в спальне должен быть закончен. Меня не волнует, как ты это сделаешь. И начни сегодня же подготовку детской. С твоими темпами, ты как раз успеешь к рождению ребёнка.
– Урсула, хватит лить слёзы! Подбирай кормилицу и помощницу в няньки.
Удивительное дело – единственный из трёх сыновей герцога, совершенно не похожий на него внешне, ужасно напоминал его, когда был так серьёзен и сосредоточен, как сегодня. В душе слуг пели ангелы. Во-первых, им дали чёткие распоряжения. Во-вторых, эти распоряжения свидетельствовали о том, что хозяин знает, что надо делать, чтобы найти хозяйку. И, наконец, в-третьих, и самых важных, хозяин твёрдо уверен, что не только найдёт её, но и вернётся с ней в замок.
У Кифа, действительно, произошло просветление в мозгах. Если бы он сразу не положился на мнение баронессы, он бы уже давно догадался, к кому могла отправиться Авалайн в той сложной ситуации, в которой она оказалась. Ответ был столь очевиден, что теперь, когда Киф, наконец, до него додумался, он представлялся очень простым и единственно верным. Теперь главное, чтобы ничего плохого не случилось с Авалайн и ребёнком по дороге. А с разводом он разберётся. Даже, если ему понадобится месяц стоять перед Авалайн на коленях, он это сделает! Даже, если она никогда в жизни больше не пустит его в свою постель – пусть! Он согласен и на это!.. Хотя, такой вариант будет для него очень мучителен…
Волнение за Авалайн и их будущее дитя (сына или дочку – всё равно! Главное, чтобы все они были живы и здоровы!) гнало Кифа быстрее вперёд. Но он не мог перед отъездом не попрощаться с «другом».
Когда Киф прочитал письмо Кэнди, он готов был тут же кинуться к баронессе и задушить её своими собственными руками. Нет! Лучше разодрать когтями на мелкие кусочки! Она таскала его по гостиницам, изображая дружеское участие, в то время, как Авалайн жила у неё! А потом гоняла полтора месяца из одного конца страны в другой, в то время, как Авалайн всё дальше и дальше уезжала в противоположном направлении. И самое страшное – она скрыла от него, что он будет отцом! Даже эта влюблённая дурочка Кэнди осознала священное таинство этого события и отступилась, но, видимо, для баронессы нет ничего святого, через которое она не могла бы переступить.
21
– Всё, Твила, хватит! Я решил больше не искать Авалайн. Не хочу больше гоняться за той, которая явно дала понять, что не хочет быть найденной! – в сердцах сказал Киф, рассматривая, как огонь свечи играет и перетекает красками в его бокале с темно-красным вином. (Киф развалился в кресле около камина в гостиной баронессы, потягивая Pinot Noir30)
– И что Вы намерены делать дальше? – осторожно спросила Твила.
– Разведусь! – пожал плечами граф. – А потом, назло ей, женюсь на Кэнди!
– На Кэнди! – ужаснулась баронесса. – Но она же бесприданница и потом…
– Какая разница! – перебил Киф. – Мне и своего богатства достаточно. Зато, она будет уступчивой и даже покорной. Она же влюблена в меня, как кошка. Будет стелиться передо мной ковриком, а не взбрыкивать по поводу и без повода!
– Но разве т а к а я жена Вам нужна?
– И какая же жена мне нужна? – вкрадчиво спросил Киф.
– Вам нужна рядом женщина, которая бы служила Вам вдохновением! Красавица, с которой не стыдно было бы показаться даже при королевском дворе! Умница, с которой Вы могли бы общаться на любые темы. Ах, мой друг, Вы недооцениваете себя! Вы умный, образованный, прогрессивный, красивый мужчина! Ваше место в столице, а не в этом замшелом городке с его местечковыми проблемами! Знаете, я вижу Вас премьер-министром Бретинии, ну, или как минимум, членом парламента!
– Высоко же Вы мыслите!
– А только так и надо!
– Ну, и где же я найду такую женщину, которая сможет вдохновить меня для столь высокого полёта? Неужели такие женщины существуют?
– А Вы оглянитесь повнимательнее вокруг, может быть и увидите!
– Нет, Твила, – покачал головой Киф, – Вы нарисовали портрет слишком идеальной женщины, которую я не встречал, даже живя в Лондиниуме, а Вы же знаете, что я там прожил почти десять лет. Кроме того, она должна не только обратить на меня внимание, но и полюбить всем сердцем, чтобы быть готовой к таким тяжким испытаниям, как политическая карьера мужа.
– Но такая женщина есть! И она любит Вас! И Вы её даже знаете!
– Кто же она? Я теряюсь в догадках! Скажите же мне скорее!
– Я – эта женщина!
– Вы?! Простите, Твила, но я смотрел на Вас, как на друга…
– Я и есть Ваш друг! Но ещё я женщина из плоти и крови, которая уже давно любит Вас всем сердцем!
Киф молниеносно вскочил и в один прыжок оказался рядом со стоящей у окна баронессой. Навалился на неё всем телом, вжав в стену. Просунул ногу между её ногами так, что она оказалась практически сидящей на его колене. Одну руку положил на ложбинку между талией и бёдрами, прижав ещё сильнее к себе, а второй больно сжал ей горло.
– Что ты знаешь о любви, Твила? – хрипло прошептал Киф, глядя прямо ей в глаза, в то время, как его большой палец ласкал нижнюю губу женщины.
– Всё! – выдохнула баронесса.
– И на что ты готова ради неё?
– На всё!
Киф чувствовал, как горит и увлажняется её плоть, прожигая дыру на его колене. А ещё две горячие точки её холмиков пульсировали на его груди. Глаза Твилы затуманились страстью, а губы раскрылись в жажде поцелуя. Киф ещё больнее сжал её горло и, приблизив свои губы вплотную к её ушку, прошептал:
– Откуда у тебя кольцо Авалайн?
– Она сама мне его отдала.
– Ты заставила меня побегать за ним… Ты ведь знаешь, куда уехала моя жена?
– Знаю, – как загипнотизированная, ответила Твила.
– Ты ведь мне скажешь? – продолжил допрос Киф, переместившись губами к другому уху баронессы, по дороге почти неуловимо коснувшись языком её открытого рта.
Твила застонала от этой любовной муки. Она уже была на грани взрыва и не замечала, насколько действия мужчины не соответствуют задаваемым им вопросам.
– Скажу! – покорно ответила она и потянулась к Кифу губами.
– Так говори! – грубо сказал он, оттолкнул её, и, также неожиданно, как оказался около неё, одним махом отскочил на середину комнаты.
Твила, мгновенно потеряв точку опоры, сползла по стене и с недоумением уставилась на графа, который стоял, сложив руки на груди, и с нескрываемым презрением смотрел на неё.
– Хорошего же ты мнения о моих умственных способностях, если думала, что будешь вечно водить меня за нос!
– Ты… Вы…, – пыталась прийти в себя баронесса от столь резкого перепада градуса разговора с графом. Только что с ней рядом стоял пламенеющий страстью любовник, а теперь говорит опытный разгневанный мужчина. И это совершенно не вязалось с образом легкомысленного и легковерного юноши, каким ей представлялся Киф. Юноши, из которого она ещё только собиралась воспитывать мужчину.
– Неужели ты хоть на миг могла вообразить, что я променяю Авалайн на тебя? Не так ты, оказывается, умна, как тебе хотелось бы думать!
– Да что Вы нашли в этой святоше? Ни лица, ни фигуры, ни ума, ни воображения!
– Чистую душу и доброе сердце. Впрочем, ты всё равно этого не поймёшь!
– Ну, и гоняйтесь за своей пигалицей, пока не состаритесь! А я Вам ничего не скажу!
Киф расхохотался – так по-детски жалко выглядела баронесса. А потом, мгновенно посерьёзнел и холодно сказал напоследок:
– Жаль, что когда мы с женой вернёмся в Элметшир, у нас больше не будет возможности наслаждаться Вашей дружбой, баронесса. Наше светское общество будет искренне скучать по тем высокоинтеллектульным салонам, которые Вы устраивали у себя дома. Мы навсегда сохраним д о б р у ю память о Вас в наших сердцах.
– Благодарю, Ваше сиятельство! – вынуждена была сказать баронесса, поняв, что Киф Гейлорд Паулет, 11-й граф Стэмфорд, будущий герцог Роудон-Гастингс, не потерпит в с в о ё м графстве её присутствия, и лучше убраться отсюда по добру – по здорову.
30 – одно из видов красного сухого вина из одноимённого сорта черного винограда, обладающее уникальной свежестью, ароматом и ярким стилем.
22
Киф напрасно загнал обеих лошадей, торопясь в Лондиниум – ни маркиза, ни его семьи, оказывается, уже давно не было в столице. Они перебрались в имение на побережье Кернившира почти сразу после их с Авалайн свадьбы. После почти трёх суток безостановочной скачки у Кифа не было сил провести в седле ещё неделю. И он решил ехать пока на дилижансах, а потом где-нибудь по дороге купить лошадь.
Дорога то поднималась, петляя, в горы, то спускалась в долины, но от этого не становилась более комфортной. Киф с ужасом думал о том, как её перенесла его беременная жена. Если же она, как и он, сделала приличный крюк через столицу, то наверняка сейчас лежит пластом в имении маркиза.
Но в имении маркиза Авалайн не было. Киф опоздал на целый месяц (будь ты проклята, баронесса!). Маркиз Грей вместе с семьёй вернулся к месту своей королевской службы в Индию и, похоже, взял Авалайн с собой. По крайней мере, она до них добралась, жива и невредима. И уехали они все вместе, прихватив с собой даже Вустера. Но вот точного адреса хозяина слуги не знали…
И пришлось Кифу проделывать обратный путь в Лондиниум, поскольку только в столице он мог попытаться узнать точное местоположение маркиза в Индии. Дорога способствовала работе мысли, и, вернувшись в столицу, у Кифа уже был готов план действий.
Собственно, цель была одна – попасть на приём к министру внешних сношений, поскольку именно по его ведомству служил маркиз, и убедить его помочь ему. А пути было два: либо идти на поклон к отцу, рассчитывая на его связи в высших кругах столичного общества, либо искать выходы на министра через свои собственные многочисленные знакомства среди дам высшего света. И, сколь ни претило Кифу обращаться с просьбой к отцу, он всё-таки пришёл к выводу, что действовать через него будет быстрее.
Но сначала, как оказалось, убеждать пришлось отца. Герцог выслушал просьбу младшего сына, как всегда, в своей томительной манере, выдержал паузу и потребовал объяснений, не желая удовлетворяться туманными «насущными обстоятельствами»:
– Я должен быть уверен в целесообразности и весомости Ваших обстоятельств, чтобы обращаться с просьбой к столь важной и занятой особе.
И пришлось Кифу, как это не было ему досадно, признаваться, что маркиз Грей является единственной ниточкой, которая может привести его к жене, находящейся, скорее всего, в данный момент в Индии вместе с семьёй маркиза.
– Так она бросила Вас и сбежала! – с удовлетворением воскликнул герцог, как будто данное событие было давно им ожидаемо и доставило истинное удовольствие.
– Мои отношения с женой Вас не касаются, сэр! – вспылил Киф. – Благодарю, что выслушали мою просьбу, Ваша светлость! Разрешите откланяться!
Киф развернулся и ушёл от отца ни с чем.
А вечером к нему в гостиницу явился камердинер герцога и отдал запечатанный конверт с адресом министра. Что было в конверте, Киф так и не узнал, но уже на следующий день он не только попал на приём к министру, но и получил вожделенный адрес.
А герцог так и не узнал, что, возможно, вскоре может появиться следующий наследник в очереди на герцогский титул, и он станет дедушкой.
23
Киф в страшном волнении приближался к зданию дипломатической миссии Бретинии в Калькутте – скоро, совсем скоро он увидит Авалайн! Как она себя чувствует? Как выглядит? По его подсчетам их с женой ребенку было не больше пяти с половиной месяцев. Что-то подсказывало ему, что ребеночка они зачали в самые первые дни их страсти, но как при этом выглядят женщины на таком сроке беременности, не представлял.
Позади была трудная дорога в течение месяца и по суше, и по морю. После поездки в имение маркиза, тревога за жену отпустила Кифа. Как бы неприязненно не относился он к маркизу, Киф понимал, что тот позаботится об Авалайн.
Когда же путь в Индию стал пролегать по морю, Киф начал постоянно думать про Джонатана. Он представлял себе, что это не он, а его старший брат стоит на палубе и всматривается вдаль. И это не его, Кифа, сбивает с ног холодный апрельский ветер и колят иголками соленые брызги океана, а Джонатана. Только брату это все почему-то нравилось, он твердо стоял, расставив широко ноги на раскачивающейся палубе, и громко смеялся, глядя на бушующие волны, а не прятал, как Киф, свое лицо за высоким воротником пальто, и не норовил улизнуть обратно в каюту, едва глотнув свежего морского воздуха. И вообще, Джонатан представлялся Кифу никак не меньше, как капитаном корабля. И здесь он был счастлив, уверен в себе и брал ответственность за других на себя не потому что смирился с уготованной судьбой участью, а потому, что сам этого хотел и был уверен, что справится…
А сейчас, когда его длинный путь к жене подходил к завершению, волнение за нее вернулось с новой силой.
– Граф?! Чему обязан удовольствием видеть Вас снова? – встретил Кифа маркиз Грей.
И столько в этой, на вид любезной фразе, было издевки и сарказма, что Киф мгновенно закипел. Дело в том, что точно такими же словами его встретил отец последний раз, когда он приходил к нему за помощью в поисках жены, только в конце, вместо "снова" прозвучало "столь часто". Отцу Киф мог спустить такое обращение, но не чужому человеку, и потому его ответ прозвучал более вызывающим тоном, чем этого требовали приличия.
– Мне необходимо поговорить с женой. Я знаю, что она у Вас.
– Откуда такая уверенность? – усмехнулся маркиз.
Киф мгновенно вспомнил его издевательскую ухмылку в церкви и закипел еще больше, но вынужден был сдерживаться.
– Я был в Вашем имении в Кернившире.
– Неблизкий же Вы проделали путь, граф, чтобы пообщаться с собственной женой! А Вы уверены, что Авалайн захочет говорить с Вами?
Хотя Хардинг продолжал по инерции разговаривать с Кифом свысока, на самом деле он уже давно не испытывал никаких негативных чувств к нему. В том, что случилось между Ланой и Кифом, больше было его, Хардинга, вины. Он прекрасно осознавал, что жена не испытывала вначале их семейной жизни к нему того накала чувств, которые он испытывал к ней. Просто в силу еще своей незрелости. А когда она к ним стала готова, его рядом не было, и тут подвернулся Киф. Мог подвернуться кто- то другой, не важно. Да и в поведении Кифа ничего необычного не было. Хардинг и сам в свое время погулял по чужим постелям. Но осознал, насколько это больно, только когда сам оказался в чужой шкуре. Сейчас же в его эмоциях превалировали два чувства к Кифу: удивление и… восхищение. А мальчик оказался не таким уж и мальчиком, всего за полгода проделав путь от легкомысленного повесы, до любящего, ответственного и отважного мужчины. Стал бы изменник проделывать столь длинный и опасный путь в поисках нелюбимой жены! Если бы тут еще был замешан финансовый интерес, то Хардинг бы засомневался. А так – ничего, кроме любви не смогло бы завести Кифа так далеко…
– Наши взаимоотношения с женой Вас не касаются!
– Поосторожнее, граф, иначе мне опять захочется всадить Вам пулю в лоб. Только на этот раз Вы не сможете увильнуть от дуэли с помощью брака.
– Я весь к Вашим услугам, Ваше сиятельство, – уже не стал сдерживаться Киф. – Но только после разговора с женой! И мой брак тут не причем!
– Что же изменилось за это время? Раньше Вы были ярым противником дуэлей, а сейчас стали их ярым поклонником?
– Вы были ранены в правую руку. Дуэль с Вами при таких обстоятельствах покрыла бы позором мое имя.
Маркиз расхохотался, а Киф схватился за эфес шпаги.
– Молодой человек! Впредь, выясняйте все о своем сопернике, прежде чем принимать столь благородные, но такие глупые решения! Я в совершенстве владею всеми видами оружия обеими руками, так что мое ранение не помешало бы мне прикончить Вас одним выстрелом. Только дружба с Вашим братом удержала меня от этого удовольствия!
– Вы знали моего брата? Которого из двух? – растерялся Киф, тут же утратив весь свой боевой пыл.
– Почему "знал"? Я не имел чести быть знаком с Вашим старшим братом Джонатаном, а Ваш средний брат Ричард жив и здоров, слава Богу или Брахме31!– произнес загадочную фразу маркиз, первый раз за весь разговор ответив нормальным человеческим тоном.
– Сэр… Ваше сиятельство… Вы сделали меня самым счастливым человеком на свете! Вы вернули мне брата и соединили с самой замечательной женщиной в мире! Позвольте мне их увидеть, и я с восторгом приму смерть из Ваших рук!
– Я не в силах вернуть Вам жену, – ответил маркиз, вздохнув про себя из-за того, что все-таки граф как был восторженным мальчишкой, так и остался.
– Я не изменял жене, вот доказательство, – горячо воскликнул Киф, протягивая маркизу письмо Кэнди. – Передайте ей его, пожалуйста, и я уверен, что она все поймет!
– Авалайн нет в Индии. Она, действительно, приезжала в Кернившир, но лишь затем, чтобы получить разрешение на проживание в своем родовом имении до рождения ребенка. Мы оформили все документы, и разъехались в разные стороны. Не волнуйтесь за жену, граф, – смягчился Хардинг, видя как дернулся Киф, – она поехала не одна. Я отправил с ней Вустера, и уже получил от него два письма с отчетами. Они благополучно добрались. Графиня чувствует себя прекрасно и полна энергии.
Киф и обрадовался и огорчился одновременно при этих словах. То, что Авалайн здорова и бодра, чрезвычайно его обрадовало, но еще ему очень хотелось бы услышать, что жена по нему скучает…
– Где Вы остановились в Калькутте? – участливо спросил маркиз Кифа.
– Пока нигде. Сразу с парохода я пришел к Вам.
– А какое время Вы намерены прожить в Индии?
– Собственно говоря, – замялся Киф, – я собирался забрать жену и первым же пароходом вернуться в Бретинию. Но теперь прежде мне хотелось бы увидеться с братом…
– Что ж, всё складывается неплохо. Вы не будете против пожить несколько дней в миссии? А я за это время организую Вам встречу с Ричардом. Вам пока не стоит выходить в город, а находиться у нас, поверьте, Вам будет гораздо комфортнее, чем в гостиницах Калькутты. У нас есть гостевые комнаты со всеми удобствами.
– Ваше сиятельство! Я бесконечно Вам благодарен и обойдусь минимумом удобств. Честно говоря, я так устал, что просто валюсь с ног, чтобы еще искать ночлег в чужом городе.
Маркиз позвонил в колокольчик и приказал своему секретарю проводить графа в гостевую комнату. Там, действительно, было довольно уютно, а за небольшой дверью обнаружился маленький клозет и вместительная ванная. У Кифа едва хватило сил ополоснуться с дороги и упасть в пахнущую какими-то пряными травами белоснежную постель. Какое это было блаженство после узкой корабельной койки! Но самое главное – пол под ногами не ходил ходуном. Едва голова Кифа коснулась подушки, он заснул сном праведника.
31 – Брахма – Бог-Творец Вселенной в индуизме. Традиционно изображается в виде седого старика с четырьмя лицами и четырьмя руками, сидящим на лотосе или в колеснице, запряженной семью лебедями. По индуистским верованиям изначальный бог Вишну для сотворения Вселенной превращается в Брахму, а для ее разрушения – в Шиву.
24
Утром Кифа поднял с постели взбунтовавшийся мочевой пузырь. А потом он почувствовал, что просто зверски проголодался. И, словно в ответ на его желание, раздался осторожный стук в дверь, и в комнату заглянул секретарь маркиза.
– Ваше сиятельство, с добрым утром. Не желаете откушать?
– Еще как желаю! Как будто не ел целую неделю!
– Всего тридцать шесть часов! – тонко улыбнулся секретарь.
– Я проспал больше суток?! – воскликнул удивленно Киф.
– Да, Ваше сиятельство! Маркиз Грей распорядился Вас не будить. Его сиятельство ждет Вас у себя в кабинете, как только Вы будете готовы.
– У Его сиятельства есть новости о моем брате?! Я буду готов через пятнадцать минут.
– Я зайду за Вами через полчаса, – опять улыбнулся секретарь и с поклоном удалился.
Действительно, у маркиза уже был готов план как организовать встречу братьев. Кифу осталось потерпеть ещё три дня, дождавшись пока в порт Калькутты прибудет делегация из дружественной Бетинии Франции, в планах которой, помимо всего прочего, было проведение переговоров с махараджей княжества Сагар32 Риджндра Садхиром33 Сингхом II о взаимовыгодном торговом сотрудничестве, среди членов которой Кифу будет не трудно затеряться и попасть во дворец махараджи, не подвергая опасности жизнь брата. Вся эта таинственность наводила Кифа на мысль о розыгрыше. Тем более что маркиз отказался сообщить подробности. Но из его намёков Киф понял, что Ричард выполняет какую-то важную и секретную государственную работу при махарадже, служа интересам своего Отечества с риском для жизни. И вот почему братьям нельзя увидеться запросто. И вот почему Ричард так внезапно и бесследно исчез почти восемь лет назад!
Ради встречи с братом Киф готов был проторчать в стенах миссии и более длительное время. Тем более что делегация отправится во Францию раньше, чем рейсовый пароход, на котором Киф собирался с женой вернуться в Европу. А уж из Франции до Бретинии ему добраться – плёвое дело.
Конечно, от безделья и нетерпения ожиданья, три дня тянулись томительно. Но вечера были скрашены беседами с маркизом Греем. Сказали бы Кифу раньше, что он когда-нибудь найдёт в маркизе интересного собеседника, и даже будет сожалеть о том, что дружба между ними невозможна, – ни за что не поверил бы! Но, тем не менее, факт остаётся фактом – в Кифе шевельнулось даже раскаяние по поводу того, что он когда-то причинил ему боль, которое он попытался смущённо высказать перед отъездом.
Маркиз не стал углубляться в прошлое, великодушно предложив его забыть, а потом крепко и искренне пожал графу руку. На том они и расстались.
Под покровом ночи Киф тайно покинул миссию, и в сопровождении секретаря маркиза благополучно добрался в расположение торговой делегации Франции, получив по дороге массу инструкций…
И хорошо, что главное в этих инструкциях было – держать маску невозмутимости при любых обстоятельствах! А то бы Киф не удержался и вскрикнул от изумления, узнав в махарадже, восседающем на высоком золочёном троне в богатых индийских одеждах, … своего брата Ричарда!
32 – княжество Сагар располагалось на одноимённом острове и занимало стратегически выгодное положение в устье реки Ганг, контролируя, таким образом, часть торговой деятельности Индии, проходящей через порт Калькутты.
33 – в переводе – «хороший и мудрый король»
25
Киф валялся на кровати в выделенной ему во дворце гостеприимного хозяина комнате и пытался совладать со своими эмоциями и впечатлениями…
Ведь это ж надо! Ричард, его старший брат, который катал его на закорках, изображая лошадку, когда он был совсем маленький! Ричард, который в детстве обучал его рыбалке! Ричард, которому так же, как и ему, доставалось крапивой от Урсулы, когда он озорничал, будучи подростком (в этом он сам признался Кифу, когда тот прибежал к нему весь в слезах за утешением после первой порки)! И этот Ричард теперь – махараджа с непроизносимым именем Риджндр Садхир Сингх II! И правит огромным княжеством Сагар на целом острове! Всё это никак не умещалось в сознании Кифа. Он представлял Ричарда в лучшем случае личным секретарём махараджи, но никак не им самим!
А сколько в нём было величия и спокойствия, что никак не вязалось с воспоминаниями Кифа о своём подвижном и энергичном брате! Урсула утверждала, что свой буйный темперамент он получил не иначе, как от чертей в аду, поскольку никак не мог его унаследовать ни по линии мягкой и сердечной матери – Глэнис Паулет, ни по линии выдержанного до холодности отца – герцога Роудон-Гастингса. У Ричарда ни один мускул на лице не дрогнул, когда ему представляли Кифа, и он подумал в этот момент, что отцу бы это очень понравилось!
