bannerbannerbanner
Прощение

Ирса Сигурдардоттир
Прощение

Полная версия

Глава 5

Сама ее манера идти была знакомой. Глаза опущены, рука на груди прижимает куртку, шаги быстрые и широкие, почти что бег. Все подчинено одной цели: поскорее скрыться, не привлекая внимания. Меня здесь нет.

Фрейя сама так ходила, когда была подростком. Если б кто-то попросил описать школьные коридоры, она пришла бы в замешательство, потому что ходила глядя вниз, под ноги. Вот пол, наверное бы, вспомнила.

Тому, кто пришпилил к доске объявлений самодельный постер с предложением помощи жертвам буллинга, стоило бы поместить его на пол. Впрочем, одна полоска с номером телефона была оторвана. Вероятно, кто-то все-таки поднял глаза и успел пробежать глазами по афише.

Не проецируй свой личный опыт на другого, напомнила себе Фрейя. Такая сдержанная, скрытная манера могла объясняться и другими причинами. Может быть, девушка – интроверт или страдает от депрессии. Может быть, у нее синдром Аспергера или какой-то другой, родственный ему. Фрейя не сомневалась, что скоро узнает об этом, если только сумеет догнать. Двое парнишек остановились посмотреть что-то на телефоне, и она едва не врезалась в них. Уклонившись от столкновения, продолжила погоню, но расстояние между ней и преследуемой увеличилось. Жаль, что Хюльдара и Гвюдлёйгюра так срочно отозвали – перед ними дети расступались сами, не дожидаясь, пока попросят. Для нее их компания тоже была бы сейчас не лишней: всё окружающее угнетало и действовало на нервы, напоминая собственную школу.

Вообще-то было бы правильно начинать день с вознесения благодарности небесам за то, что бремя подростковых лет осталось наконец позади. Обычно Фрейя старалась не вспоминать былые невзгоды, но сегодня прошлое само напомнило о них – отчасти вот этим самым делом, отчасти имейлом от бывшего одноклассника – одного из самых противных, – сообщившего о встрече выпускников. Этот имейл Фрейя проигнорировала, удивляясь той легкости, с которой они забыли, как третировали ее когда-то. Но, возможно, задирам все помнится иначе. И вообще, кому какое дело до того, что у них в голове? Со своей стороны она пожелала бы им засунуть эти приглашения туда, где не светит солнце.

Фрейя пережила свои школьные годы и сделала все возможное, чтобы оставить их позади, но не могла не беспокоиться о своей племяннице, Саге. Дети, как чайки, слетаются на тех, кто не такой, как они. Все, что нужно сделать – это пометить красной краской одну птаху, чтобы остальная стая переключилась на нее. И хотя Фрейя любила малышку больше жизни, любовь не была слепой: она с мучительной ясностью сознавала, что Сага в стаю не впишется. Во многих отношениях – внешность, характер, семейные обстоятельства – девочка была слишком странная.

Мало того, что на ее личике постоянно присутствовало недовольное выражение, она также не проявляла ни малейшего стремления учиться говорить. Давно расставшись с надеждой на то, что со временем Сага вырастет из своей угрюмости, Фрейя продолжала считать, что все может измениться, если ее отец будет больше времени проводить дома, чем в тюрьме.

Однако для этого Бальдуру надлежало сделать над собой усилие и повернуться спиной к преступной жизни. Сделать это ради себя он не смог, но теперь на нем лежали обязательства перед дочерью. И если брат не поймет это сам, придется объяснить ему кое-какие истины в самых недвусмысленных выражениях. Он ведь не захочет, чтобы Сага выросла такой, как вот эта бедняжка, догнать которую пыталась Фрейя: тень нормальной девочки, терпящая издевательства и насмешки одноклассников. Сага, малышка с угрюмым личиком, дочь заключенного. С такими исходными данными беды не миновать.

– Извини! Можно тебя на минутку? – Фрейя прибавила шагу. Зов остался без ответа – девушка то ли слишком глубоко погрузилась в свои мысли, то ли подумала, что обращаются не к ней. – Эй! – Приходилось то и дело обходить других детей, не упуская из вида цель. Большинство из них шли группками или парами, оживленно обсуждая случившееся на собрании. Оказаться в центре большого события – такая возможность выпадает не каждый день.

– Извините… извините… – Фрейя вежливо отстранила пару подростков, за что удостоилась неприязненных взглядов тех, кто полагает, что мир создан исключительно для них. Наконец ей удалось схватить девушку за плечо. Ощутив под тонкой тканью поношенного пальто хрупкие кости, она ослабила хватку, чтобы ненароком не сделать больно. Девушка испуганно, словно ожидая удара, оглянулась. Фрейя убрала руку и улыбнулась. – Прости, можно тебя на минутку? – Они стояли посреди коридора, и проходившие мимо школьники поглядывали на них и перешептывались. – Надо найти местечко потише. Я тебя не задержу.

Девушка открыла было рот, но возражать не стала и позволила отвести себя в сторонку. Скорее всего решила, что с незнакомкой лучше поговорить один на один, чем на глазах у всех.

Они вошли в первую попавшуюся дверь, за которой обнаружилась классная комната, заполненная столами и стульями. Доску забыли вытереть, и на ней остались нерешенные уравнения, увидев которые Фрейя почувствовала укол вины – ее домашнее задание все еще ждало на кухонном столе. Девушка выбрала самый крепкий предмет мебели в классе – учительский стол – и, встав за ним, мельком взглянула на Фрейю, а потом привычно уставилась себе под ноги.

– Ты, возможно, не заметила меня на собрании. Меня зовут Фрейя, и я помогаю полиции. Я – психолог. Точнее, детский психолог. – Последнее уточнение оказалось лишним. Девушка, даже подвергшаяся социальной изоляции, явно разделяла заблуждение своих сверстников, которые считали себя почти что взрослыми. – Не против, если я спрошу, как тебя зовут?

– Адальхейдюр. – Теперь, когда они остались одни и девушка поняла, что никакие неприятные сюрпризы ей не грозят, она успокоилась и уже не казалась чересчур застенчивой. Назвав себя, Адальхейдюр посмотрела в глаза Фрейе, которая впервые получила возможность рассмотреть ее без помех. В отличие от девочек, приходивших в полицейский участок, она совсем не пользовалась косметикой, даже тушью, из-за чего выглядела свежее и невиннее. А вот опущенные плечи и безжизненные, мышиного цвета волосы выдавали незавидное положение в школьном обществе.

– Привет, Адальхейдюр. – Фрейя улыбнулась. – Давай сядем, хорошо? – Девушка покачала головой. – О’кей, никаких проблем. Много времени это не займет.

– Что? Что не должно занять много времени? – Адальхейдюр взглянула на дверь. – Почему вы хотите со мной разговаривать?

– Мне нужно задать несколько вопросов о Стелле. Нам пока не удается составить полное представление о ней. – Фрейя едва успела остановиться и не соскочить на прошедшее время. Одноклассники Стеллы всё еще полагали, что она жива. – Полиция разговаривала с ее родителями, друзьями и учителями. И еще с девочками, которые работают с ней в кинотеатре. Все рисуют одну и ту же картину: милая девушка, популярная, веселая. Зацепиться особенно не за что. На собрании ты привлекла мое внимание, вот я и подумала, что ты, может быть, расскажешь о ней больше… то, чего другие не видят или не хотят признавать.

Девушка фыркнула.

– То, о чем мы здесь говорим, никто больше не узнает.

Адальхейдюр задумчиво посмотрела на Фрейю, но выражение ее лица не изменилось.

– Вообще-то я и не знаю ее толком. Вам лучше поговорить с кем-то другим.

– Правда? Вы не знаете друг друга?

– Нет.

– Но вы же в одном классе, не так ли?

Адальхейдюр поджала губы.

– Так да или нет?

Секунду-другую девочка упрямо молчала, потом неохотно кивнула:

– Да. Но я с ней не вожусь. Мы не подруги. Она сидит сзади, я впереди. Поговорите с кем-нибудь другим, с кем-то, кто с ней зависает.

Фрейя пропустила совет мимо ушей.

– Мне показалось, ты улыбнулась, когда директриса заговорила о Стелле. Я права?

Адальхейдюр пожала плечами, но Фрейя не отступала:

– Вы враги?

Девушка снова опустила глаза, а Фрейя обратила внимание на пальцы, вцепившиеся в полы пальто на груди. Ногти на них были обкусаны до мяса.

– Я же сказала, она мне не подруга.

– Не быть подругами – одно, быть врагами – совсем другое. Так что у вас?

Адальхейдюр снова посмотрела на Фрейю, и в ее глазах наконец-то блеснула искра жизни.

– Мы враги, ясно? Вам это поможет в расследовании?

– Посмотрим, – спокойно сказала Фрейя и взяла небольшую паузу, чтобы девушка могла оправиться от вспышки злости. – Так ты не согласна с мнением ее подруг, что Стелла человек милый и приятный?

– Нет. – Коротко, резко, без колебаний.

– Как, по-твоему, она может быть замешана в чем-то таком, что объяснило бы случившееся? Например, общается ли с кем-то постарше? – Фрейя нарочно использовала слова подлиннее. Разговаривая с упрямыми детьми или трудными подростками, полезно иногда смутить их или сбить с толку. – Может быть, она вовлечена…

– Вовлечена? – Адальхейдюр нахмурилась. – Это вы про что?

– Она путается с парнями и девушками постарше? С какими-нибудь сомнительными типами?

– Не знаю. Понятия не имею, с кем она путается.

Фрейя улыбнулась.

– Я так и думала, что не знаешь. Но скажи мне вот что: как вышло, что вы стали врагами? Она вроде бы всем нравится. Что-то тебе сделала? Чем-то насолила? Или наоборот? – Адальхейдюр не ответила. – Послушай, я обещаю, что дальше меня это не пойдет. Но если ты знаешь что-то такое, о чем утаивают или чего не признают остальные, то этим поможешь найти Стеллу или того, кто напал на нее. От той идеальной картины, которую нам рисуют, толку мало. От твоего мнения пользы, возможно, тоже не будет, но нам хотелось бы его узнать.

– Хотелось бы узнать? – Лицо девушки снова потемнело от злости. – Серьезно? – Она оперлась руками о стол и подалась вперед, словно сокращая расстояние между ними. – Такие, как вы, всегда это говорят, но только их слова ничего не значат. На самом деле никто ничего слушать не хочет. – В ее глазах блеснули слезы. – В школе знают, что эта дрянь и ее подруги сделали со мной. Но все равно хотят заставить меня сделать вид, будто я сожалею, что она пропала. Притащили на это дурацкое собрание. Чтобы я слушала всякую чушь насчет психологического консультирования и что мы все думаем о Стелле. Ну да. Я им говорила и говорила, но они и слушать не желали. И вы не станете.

 

– Рассказывай. Обещаю, что выслушаю.

Адальхейдюр вздохнула и пожала плечами, но поверила. И Фрейя, старательно сохраняя бесстрастное выражение лица, выслушала предложенную школьницей историю. Историю, ничем особенным не отличающуюся от множества других историй современного буллинга. Историю ужасную, жестокую и унизительную, рассказанную полным горечи голосом.

Не раз и не два рассказчица обращалась к школьной администрации с просьбой вмешаться, однако их слабая, невнятная реакция не только не способствовала изменению ситуации к лучшему, но, наоборот, усугубила ее. Надев маску невинности, Стелла все отрицала и даже, пустив слезу, повернула обвинения против самой Адальхейдюр. И позже жестоко отомстила. Попытки родителей вмешаться также успеха не принесли. Каждый раз, когда они старались остановить издевательства, дела шли еще хуже.

На «Фейсбуке» появилась страница ненависти, которая была закрыта после поданной жалобы, но тут же открылась под новым названием с еще более гнусным содержанием. Это было все равно что пытаться тушить пожар с помощью жидкости для зажигалок. Адальхейдюр перестала жаловаться. Она просто держалась тише воды, ниже травы, обходила стороной социальные сети и проводила время, отсчитывая дни, пока не станет достаточно взрослой, чтобы уехать из страны.

Выслушав ее рассказ, Фрейя задумалась. Есть люди, которые, попав в подобную ситуацию, цепляются за здравомыслие, открыв в себе некую внутреннюю силу, помогающую пройти через испытания, не пострадав. Другим повезло меньше. Горечь и боль, подобные тем, которые лелеяла в себе Адальхейдюр, они несли с собой во взрослую жизнь. Фрейя и сама застряла где-то между двумя этими крайностями. Она ничего не могла сказать, никак не могла донести до девушки, что лучшие времена не за горами.

Чтобы добиться реального результата, нужны регулярные сеансы на протяжении довольно длительного времени. Сказать, что скоро все уладится само собой, было бы пустой банальностью. Разговор о будущем не утешает, когда сердце и душу терзает настоящее.

Особенно это было верно в отношении тинейджеров, для которых будущее – то, что случится на следующей неделе. Само по себе к лучшему ничто не меняется. Некоторые люди – вечные жертвы, вызывающие у братьев и сестер по разуму проявления самых первобытных инстинктов. И рабочий коллектив – такая же питательная среда для буллинга, как и любая школа, разве что работу можно сменить.

Несмотря на все это, Фрейя решила поделиться с Адальхейдюр своим опытом в надежде, что ее откровения принесут бедняжке хотя бы временное облегчение от страданий.

– Знаешь, я пережила нечто подобное в школе, хотя и не до такой степени. В моем случае все изменилось к лучшему, как только я пошла в колледж. Новое окружение, новые ребята… Возможно, у тебя будет то же самое.

Фрейя умолчала о том, что не все было так просто. Ей приходилось подрабатывать по субботам, чтобы купить красивую одежду, телефон и компьютер. А еще было зеркало, которое она повесила под навесом для велосипедов, относящимся к многоэтажке, в которой жила со своей родней. Это позволяло наложить макияж и не получить клеймо вавилонской блудницы.

Адальхейдюр снова фыркнула и с вызовом посмотрела на Фрейю, сжав губы в тонкую линию.

– Только не думайте, что я помогу вам поймать его, – заявила она, подняв голову и распрямляя плечи. – Держу пари, Стелла показала свое истинное лицо и кто-то наконец это заметил.

Эмоциональной вспышки следовало ожидать, поэтому Фрейя никак не отреагировала, просто продолжила спокойным голосом:

– Одно могу сказать. Пусть сейчас ты в это не веришь, но рано или поздно твое отношение изменится. Я не знаю, что именно сделала тебе Стелла, но ничто не оправдывает того, что случилось с ней. Легко выдумывать всякое, когда ты огорчена или расстроена. Но со временем ты смягчишься. Такова человеческая натура. Надеюсь, не за горами тот день, когда Стелла и ее подруги перестанут иметь для тебя какое-либо значение. Думай об этом и не позволяй себе увязнуть в ненависти к ним или к себе. Кто знает, может быть, и переносить нынешнюю ситуацию станет легче.

– Я не собираюсь ничего менять или улучшать. – Голос девушки дрожал от ярости. – Просто говорю правду, как есть. И вообще мне пора. Меня папа ждет, а вам я уже все сказала.

Задерживать ее не имело смысла. Адальхейдюр описала другую сторону Стеллы, отличную от той, про которую рассказывали полиции. Стелла была не просто милой, пользующейся популярностью девочкой; она, как оказалось, отличалась поразительной жестокостью и полным пренебрежением к чувствам других людей. Иными словами, она была человеком двуличным, как и многие. Конечно, подогнать массу составляющих индивидуальность несообразностей и противоречий под одно определение и повесить на них один ярлык так же невозможно, как написать картину одним мазком. Но что же все-таки связывает историю Адальхейдюр и нападение на Стеллу?

Известно, что жертвы буллинга редко обращаются к мести. К тому же тщедушная и худенькая Адальхейдюр не имела ничего общего с человеком на записи с камер наблюдения. Но у нее наверняка могли быть родственники-мужчины, крепкие и сильные. Например, отец. Может быть, ему осточертело смотреть на то, как третируют его дочь? Вариант отнюдь не невероятный.

– Конечно, ты можешь идти. Но с тобой, скорее всего, еще свяжутся. Полиция пожелает сама услышать то, что ты можешь сказать. У тебя есть телефон? – Абсурдный вопрос. Все равно что спросить, есть ли у нее голова. В Исландии не нашлось бы подростка без мобильного телефона.

Адальхейдюр продиктовала номер и направилась к двери, сгорбив плечи и опустив голову, совсем как во время недавнего преследования по коридору. Уже у самого порога она остановилась, оглянулась и сказала так тихо, что Фрейя едва ее расслышала:

– Надеюсь, Стелла мертва.

И с гордым видом вышла.

Дверь захлопнулась, и Фрейя осталась одна в пустом классе, перед доской, исписанной уравнениями. Затем, вспомнив об отце девушки, поспешила следом, желая взглянуть на него.

Адальхейдюр ее не заметила. Достигнув главного выхода, она прошла через стеклянные двери и едва ли не бегом устремилась к припаркованной неподалеку машине. За рулем, глядя прямо перед собой, сидел средних лет мужчина с каменным лицом. Смягчилось ли оно, когда он повернулся к подошедшей дочери, Фрейя не видела, а его затылок никакой информации передать не смог. Но когда мужчина снова повернулся вперед, черты его выражали ту же непреклонную суровость.

Машина сорвалась с места, и Фрейя, выйдя наружу, успела заметить, как три школьника отпрыгнули в сторону, едва не попав под колеса. Отец Адальхейдюр даже не притормозил. Похоже, в этой семье оправданное, но, несомненно, разрушительное ощущение горечи и злобы коснулось не только дочери.

Глава 6

Мигающие синие огни освещали снег за домом, отчего сцена казалась почти рождественской, хотя ничего особенно праздничного в ней не было. Патрульные машины выстроились одна за другой перед унылым одноэтажным домишком с террасой. Полицейские окружили участок. За всем происходящим внимательно наблюдали соседи, высыпавшие на пороги своих домов; одна пара даже прихватила чашку с попкорном.

Пытаясь согреться, Хюльдар топтался на месте и дышал на озябшие пальцы. Теплое дыхание проходило между ними и улетало белыми клубочками пара. Переодеться после посещения школы он не успел, и его полицейская форма одеревенела от холода. Детектив многое бы отдал, чтобы войти внутрь, но шансы на то, что это случится в ближайшее время, равнялись нулю. Кто пойдет разговаривать с ошеломленными жильцами, а кто останется снаружи на холоде, решала Эртла, и, разумеется, он в список счастливчиков не попал. Отношения между ними только ухудшились после того, как Хюльдар, не испросив разрешения, привлек к расследованию Фрейю. Босс устроила ему выволочку, проигнорировав все протесты и напоминания – выдвинутые школой требования и занятость самой Эртлы с родителями Стеллы.

Ситуация испортилась еще сильнее после того, как администрация школы попросила, чтобы представитель соцслужб – желательно детский психолог – постоянно присутствовал при разговорах полиции с учащимися. Стороны достигли договоренности, в результате чего Фрейя стала фактически членом команды, что вызвало у Эртлы еще большее раздражение. Похоже, она решила, что все это дело рук Хюльдара, хотя ему для осуществления столь сложного плана элементарно недостало бы хитрости. Он просто ввел мяч в игру.

Хюльдар достал сигарету и затолкал мятую пачку обратно в карман. Как всегда, после первой затяжки стало как будто чуточку теплее. Интересно, почему так? Наверное, если б он задал этот вопрос вслух, стоящий рядом Гвюдлёйгюр полез бы искать ответ в интернете. Вот только ответ, скорее всего, Хюльдару не понравился бы: интернет никогда не находил что-то позитивное насчет курения. Кроме того, Гвюдлёйгюр в данный момент был занят созерцанием стройных форм молодой женщины из криминалистического отдела, склонившейся вместе с коллегой над отпечатками на снегу. Предполагалось, что их оставил некто, просунувший телефон Стеллы в почтовый ящик. Хюльдар кивком указал на женщину-криминалиста:

– Полагаешь, она занята?

– Откуда ж мне знать? – Гвюдлёйгюр удивленно моргнул. – Почему бы тебе не спросить у нее?

– Думаю, она бы тебе подошла. Ей такие, как ты, нравятся. – Хюльдар снова затянулся и осторожно, чтобы дым не попал напарнику в лицо, выдохнул. – Парни моего типа не особенно дружелюбные; такому, как я, она улыбаться не стала бы. Меня тянет к женщинам сварливым, придирчивым. Или угрюмым. – Он умолчал о том, что сварливость и угрюмость обычно проявляются не сразу, а по прошествии какого-то времени. А начать следовало бы с того, что все женщины улыбаются. Или по крайней мере большинство. Хотя, конечно, привести домой строптивицу было бы забавно… – Ну так что? Хочешь, я вас познакомлю?

– Э… нет, спасибо. – Гвюдлёйгюр попытался вдохнуть немного тепла в онемевшие пальцы. Если б его щеки не были красными от холода, он, без сомнения, покраснел бы от смущения. – Она не в моем вкусе. В любом случае познакомиться я могу и без твоей помощи.

Последнее заявление Хюльдар комментировать не стал. Он хорошо знал, что робость парня переходит все границы. Несколько раз они вместе выбирались в город прошвырнуться по барам, но Гвюдлёйгюр так и не набрался смелости проявить бо`льшую активность. Даже при явном внимании к нему со стороны прекрасного пола.

Но навязывать свое мнение Хюльдар не собирался: не хочет – не надо. Когда дело касалось отношений, его советов лучше было избегать.

– Сбросив здесь телефон, он посылает нам какой-то сигнал? – спросил напарник, очевидно пытаясь сменить тему. Они уже обменивались мнениями по этому вопросу, но так и не пришли к определенному заключению.

– Понятия не имею. Но начинаю думать, что место выбрано не случайно. Может, он проходил здесь. Может, живет поблизости. Может, это вон тот парень, сосед с попкорном… – Они оба посмотрели на пару с чашкой – муж как раз отправил в рот очередную пригоршню.

Хюльдар покачал головой и повернулся спиной к саду. Холод опять заползал в кости: никотинового эффекта хватило ненадолго.

– Когда там Эртла закончит? Могли бы сидеть спокойно в офисе, заниматься чем-нибудь полезным… Я бы, например, перекусить не отказался. – Он раздавил пальцами окурок и аккуратно засунул его обратно в пачку, чтобы не подкидывать криминалистам пустой работы. – Ежу понятно, что Стеллы здесь нет.

Чрезмерная активность в связи с находкой телефона объяснялась верой начальства в то, что тело должно находиться где-то неподалеку, но поиски, в которых были задействованы две собаки-ищейки из отдела К9, положительного результата не дали, и надежда угасла. Тем не менее уходить никто не торопился. Ищейки скучали у колес привезшей их машины.

Дверь террасного домика наконец открылась, и из него вышел детектив Хельги. Его лучшие годы остались позади. Под расстегнутым пальто постороннему взгляду открывалась рубашка, пуговицы которой из последних сил сдерживали расползающийся живот. Неумеренность в еде, слишком много пива, залысины – вот так он встретил средний возраст.

Они не были друзьями, даже приятелями не были, однако Хюльдар все же похлопал Гвюдлёйгюра по плечу и кивком указал на коллегу. Понимал, что тот не преминет воспользоваться шансом выставить себя хранителем высшего знания, но и пребывать в полном неведении надоело до чертиков. Пока им с Гвюдлёйгюром сообщили только, что телефон удалось отследить после того, как с него часом ранее было разослано сообщение всем фолловерам Стеллы в «Снэпчате».

 

Хюльдар был первым из полицейских, кто увидел сообщение – точнее, фотографию. Спрыгнув со сцены в зал, он выхватил телефон у первого попавшегося тинейджера, который еще не успел посмотреть снэп. Снимок демонстрировал полностью одетое тело девушки. Головы видно не было – и слава богу, потому что после ударов огнетушителем она вряд ли являла собой приятное зрелище, – но одежда напоминала ту, которую носила Стелла. Где и когда был сделан снимок – в кинотеатре или после, – осталось неясным. Надпись – черная ленточка под фотографией – гласила: «У жестокости человеческое сердце». Если это была цитата, Хюльдар ее не узнал. Вспомнив полученные инструкции по обращению со снэпами, он сделал скриншот, прежде чем сообщение самоуничтожилось, доложил о случившемся в участок и конфисковал – к нескрываемому возмущению и негодованию владельцев – два телефона, на которых приложение еще не открывали.

– Эй, Хельги! – Хюльдар ускорил шаг, полный решимости перехватить детектива, пока тот не сел в машину.

Хельги обернулся и, увидев, кто к нему обращается, скривил недовольную гримасу.

– Что? – Он прищурился, защищая глаза от ярких мигающих огней.

– Что там происходит? Они закончили? – Хюльдар остановился в конце мощеной дорожки, ведущей к передней двери. Подошедший Гвюдлёйгюр встал рядом, блокируя выход.

– Да, почти. – Раздражение Хельги от того, что его загнали в угол, исчезло, когда он понял, что одержал верх: нужная им информация у него. – А вы почему в форме, парни? Яйца отморозите в такой холод. – Его физиономию осветила злобная ухмылка. – Так что, Эртла вас не впускает или вы просто боитесь, что она к вам в штаны залезет?

– Что ты сказал? – Хюльдар угрожающе шагнул вперед. Нападение – лучшая форма защиты, и он всегда немедленно пресекал любое комментирование той истории.

– Не кипятись. – Взгляд Хельги заметался в поисках пути к отступлению.

После того как Хюльдар не так давно ткнул сигаретой в глаз арестованному, его считали немного психом. Рассеять слухи он не пытался, а то, что коллеги немного нервничали в его присутствии, давало некоторое преимущество. К сожалению, это происшествие постепенно выветривалось из людской памяти, и приходилось время от времени стучать, так сказать, кулаком по столу, ради поддержания и закрепления образа.

– Мне что, повторить надо? Что там? Связь какая-нибудь между Стеллой и жильцами есть?

– Нет. По крайней мере, они эту связь не признают. – Хельги уже не ухмылялся и отвечал почти вежливо. – О Стелле им известно по новостным выпускам, но родственниками они не являются и ни с ней самой, ни с ее семьей не знакомы.

– Сами они кто?

– Пара лесби. – Гнусная усмешка вернулась на свое место. – Одна – врач, другая – медсестра. То ли женаты, то ли партнеры, то ли как у них там это называется. – Детектив подмигнул коллегам, которые молча и без всякого выражения смотрели на него. Хюльдар никак не мог решить: то ли он неверно интерпретировал реакцию Хельги, то ли тот еще глупее, чем кажется. – Я вам так скажу: обе довольно аппетитненькие. Пригласили бы третьим, я, пожалуй, не отказался бы.

– Думаю, ты неверно понимаешь базовую концепцию. – Хюльдар даже не попытался скрыть презрение. – Они – женщины. Такого, как ты, они и на пару метров не подпустят. Так что избавь нас от своих жалких фантазий.

Физиономия коллеги отразила отчаянные усилия найти достойный ответ, но Гвюдлёйгюр переменил тему:

– Послушай, давай ближе к делу, ладно? У них есть дети возраста Стеллы?

Хельги оживился. На этот вопрос он мог ответить, не задействуя дополнительные умственные возможности.

– Нет. Только две малышки: одна недавно в школу пошла, другая еще в саду. Говорю же, никаких связей. – Он поежился и запахнул плотнее пальто, полы которого едва сошлись на животе. – Постоянно под ногами крутились, разговаривать мешали. Только из комнаты выгонишь, отвернешься, а они снова к двери прилипли… Сразу видно, полиция у них редкий гость. – Он вздохнул. – Одна косоглазая, ну просто фрик. Увидишь такую, и мурашки бегут по коже.

– Ты же о ребенке говоришь, тупой придурок.

Гвюдлёйгюр вмешался прежде, чем вспыхнул серьезный конфликт:

– Итак, они думают, что телефон подбросили случайно?

Хельги с облегчением повернулся к молодому коллеге, радуясь предлогу избежать презрительного взгляда Хюльдара.

– Нет. Эртла на такое не купилась. Тот, кто избавился от телефона, подошел к передней двери и просунул его в щель. Не бросил где-то в садике, как сделал бы, если б хотел просто отделаться от улики. Вот почему все так затянулось. Эртла продолжает допрашивать их, все надеется раскопать связь со Стеллой, но пока мы только топчемся на одном месте.

– Значит, того, кто подбросил телефон, они не видели? – Гвюдлёйгюр кивнул в сторону двери.

– Говорят, что нет. В дом вошли через гараж, так что почтовый ящик проверять не стали.

– Почтовый ящик? Хочешь сказать, телефон не лежал на полу?

– Нет. Дело в том, что у прежних жильцов вроде была собака, ждавшая их с работы у двери и рвавшая в клочья все письма и газеты, какие только падали из щели. А заодно и пальцам почтальона доставалось. Вот они и приделали к двери ящик. Когда мы пришли и постучали, телефон все еще лежал в ящике, так что, может, и не врут. По крайней мере, удивились не меньше нашего.

Мозги тормозили не только у Хельги. Холод, похоже, парализовал и мыслительные способности Хюльдара. Те вопросы, что теснились у него в голове, пока они с Гвюдлёйгюром стояли в оцеплении, исчезли и не возвращались. Если спросить не о чем, придется отпустить Хельги, потому что смотреть в эти пустые водянистые глаза он больше не мог.

– По телефону есть новости? Удалось его разблокировать? Отпечатки нашли?

– Чего не знаю, того не знаю. Ничего такого не слышал. – Хельги нетерпеливо переступил с ноги на ногу, и Хюльдар отступил в сторону. Если один вышел, то, наверное, и остальных ждать осталось недолго.

Хельги сел в машину и захлопнул дверцу.

– Не переношу этого типа, – пробормотал Гвюдлёйгюр. – Так раздражает, что сил нет.

– Не тебя одного.

Они вернулись в сад и заняли свои места, продолжив наблюдение за молоденькими девушками из криминалистического отдела, все еще склонившимися над следами в снегу.

Может быть, стоит позвонить Фрейе? Поинтересоваться, как прошел разговор с девушкой, которая так странно вела себя на школьном собрании во время выступления директрисы…

Хюльдар уже потянулся за телефоном, но отвлекся на движение в одном из окон. Яркая розовая занавеска сдвинулась, и из-за нее выглянуло детское личико – по-видимому, старшей дочери. В голубом свете полицейских мигалок ее глаза казались особенно широкими и любознательными, причем один смотрел чуть в сторону. Впрочем, косоглазой, как назвал ее идиот Хельги, она не была. Когда их взгляды встретились, девочка задернула занавеску и исчезла.

Хюльдар продолжал смотреть на окно, когда передняя дверь открылась и из дома вышла Эртла, за которой следовал ее эскорт.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21 

Другие книги автора

Все книги автора
Рейтинг@Mail.ru