Ирэн Рудкевич
S-T-I-K-S. Богиня смерти
1. Настоящее. Орк
Женщина так устроена, что подсознательно ищет самого сильного. И ей не важно, что с такими «сильным» может быть смертельно опасно, что он, возможно, не зарабатывает достаточно, чтобы поднять потомство, что он непроходимо глуп, и прочее, прочее, прочее. Если альфа-самец наглый, сильный и громкий, то это звонок женскому подсознанию мимо всех фильтров разума. Как же! Ведь дети от такого скорей всего будут также сильны. Именно такие оказываются в центре как женского, так и мужского внимания.
Как мне рассказывала одна из моих знакомых, имевшая очень бурную и красочную биографию – только к тридцати она научилась думать головой, а не инстинктами при выборе мужчины.
Гантеля – лидер ватаги из семи трейсеров, – отвечал буквально всем параметрам «альфы». Он имел наглость припереться к нам ранним утром и был громогласен, в чём я успел убедиться, когда он вызывал меня на кулачный бой. Он был силён, как бык, так как, не дождавшись сонного меня, выбил ногой сварную калитку в воротах. Был дьявольски настойчив, перебудив всех соседей. И, наконец, Гантеля был непроходимо туп. Потому что с момента, когда он проник в чужую собственность без приглашения, немым свидетельством чему была выбитая калитка, я был вправе привалить его наглухо, не вступая в дальнейшие разговоры.
Любой рейдер, протянувший в Улье месяц – опасен, как ядовитая змея. За это время почти каждый успевает проститься с остаткам иллюзий и избавиться от налёта цивилизованности, потому как вся жизнь в этом мире подталкивает свежака к убийствам заражённых, которые на начальных стадиях почти неотличимы от людей. Плюс к этому, в течение месяца практически все, за редким исключением, получают первый Дар Улья – способность, к тому же сверхъестественную. У иммунных Дары бывают самые разные: как исключительно полезные, так и откровенно бестолковые.
Какой Дар у Гантели был припасён в рукаве, я не знал. Однако, натянув штаны и завязав шнурки на армейских ботинках, вышел к нему в промозглую серость под моросящий дождь прямо в майке. Тут же схлопотал поставленный прямой в челюсть. От пушечного удара любого другого свалило бы с копыт, но кваз – это уже не совсем человек. Подействовало отрезвляюще – всю сонливость как рукой сняло. Не успел я сгруппироваться, как получил ещё раз в скулу и… Снова остался на ногах, что незамедлительно прокомментировал Гантеля.
– Крепкий ля…
– Твою дивизию, – рявкнул я. – Что случилось?
– Что случилось? – рассвирепел Гантеля и снова пробил мне в бубен. – Да я тебя…
На этот раз полностью проснувшийся и изрядно злой я принял удар на жёсткий блок и пробил в душу. Знаете, есть такой удар… Когда резко и без замаха пробиваешь в центр грудной клетки. Обычно после такого у всех непонятливых снимаются любые вопросы, но в этот раз оппонент попался крепкий. Ему не хватило, и я с удовольствием добавил.
Гантеля не пользовался Дарами и не хватался за тесак или пистолет, потому и я ответил ему тем же. Старый добрый мордобой в пять утра! Взбодрит лучше чашки кофе! Мы дрались минуты две, от силы – три.
– Эээ… Заканчивайте там! – заорала одна из соседок, которых я так и не запомнил по именам.
Но всё было уже кончено.
– Да, – согласился я тихо. – Гантеля, что не так? Какая муха тебя укусила? Чего ты?
Валявшийся на земле исключительно крепкий физически черноволосый кудрявый мужик грязно выматерился, плюнул кровью и начал подниматься с явным намерением продолжить потасовку.
– Слушай, – хмыкнул я. – Я с тобой до вечера так могу развлекаться, но хотелось бы разобраться…
– Гнида ты, Орк, – сообщил мне гантеля. – Какая ж ты гнида…
– Опа, – удивился я. – Серьёзно? Чего это?
– А с того, что Кали того…
– В смысле «того»? – похолодело у меня в груди от дурного предчувствия.
– Тю-тю…
– Я тебе сейчас ещё вломлю, – ласково пообещал я. – Если ты выражаться ясней не начнёшь.
Гантеля, словно издеваясь надо мной, с кряхтением добрался до лавочки и взгромоздил на неё свой зад. С независимым видом похлопал себя по карманам, выудил помятую пачку сигарет, щёлкнул зажигалкой и закурил.
– Мы с парнями устроили отвальную перед новым рейдом, – начал он. – Вернулись, проспались, собираемся на выезд, а Кали нет. Я к ней в комнату, а на постели два письма…
Гантеля выпустил вонючее облачко дыма от дешёвой сигареты. Вот что заставляет курильщиков травиться дешёвыми гадкими сигаретами здесь? Где можно в лёгкую достать вообще любые?
– Я тебе сейчас этот окурок в задницу запихаю, – пригрозил я изрядно подрастерявшему боевой дух мужику. – Говори внятно. Что за письма?
Он снова начал хлопать себя по карманам камуфляжной куртки, наконец, извлёк мятый лист бумаги, развернул его и зачитал:
– «Дорогой Гантеля, ребята. Извините, но в следующий рейд я с вами не пойду, мне нужно уехать из Зимнего в силу личных причин. Надолго. Возможно, навсегда. Всех обняла. Ваша Кали.»
Мы замолчали. Избитый рейдер молча курил, а я, заправляя в штаны майку, размышлял. Уехала? Надолго? Возможно, навсегда? Что за… Почему? Два дня назад мы провели вместе чудесную ночь, и вот на тебе!
– Почему ты решил, что это я виноват? – решил задать вопрос я. – Ты ведь поэтому на меня с кулаками кинулся?
– Поэтому… Ещё потому, что без снайпера нам руберов и элиту больше не валить. Где я ещё такого найду?
– А второе? – спросил я.
– Что «второе»? – поднял на меня непонимающий взгляд Гантеля.
Было видно, что один его глаз начал стремительно заплывать. Темпераментный мужик. Как только Кали с таким атаманом уживалась. Я бы не смог.
– Письмо, – пояснил я. – Ты сказал, два письма было…
– А… Да, – ответил он и вытащил из кармана конверт. – Держи.
Я покрутил в руках бумажный прямоугольник. На одной из сторон было красивым почерком написано: «Орку». Через секунду я уже читал записку, адресованную мне.
«Дорогой Орк. Извини за то, что срываюсь, не простившись, но это выше моих сил. Произошедшее между нами было ошибкой. Я уезжаю далеко и надолго. Возможно, навсегда. Твоя Кали.»
– Это она от тебя пришла вся заплаканная… Говори! Ты её обидел?! – Гантеля снова начинал свирепеть.
– Да нет, – ответил я спокойно, ощущая растущую пустоту внутри. – С чего бы мне Кали обижать? Она жизнь мне спасла. И не только мне. Всем моим…
Я неопределённо мотнул головой на дом.
– Ну да… – Согласился со мной утренний гость.
Из таксистов я хорошо знал только Фрезу и Люмпена. Найти этих двоих труда не составило. Достаточно было поднять мобильную трубу и сделать короткий звонок. Здоровяк Люмпен взял трубку сразу, из чего я сделал вывод, что он не спал. Не теряя времени, попросил его навести справки, и через полчаса уже знал, что Кали с рюкзаком и своей монструозной винтовкой наняла извозчика до Тридцать Второго. Не теряя время понапрасну, заплатил Фрезе и Люмпену грабительский тариф, чтобы те доставили меня в Тридцать Второй. Извозчики доставили меня короткой дорогой через серый кластер, но всё равно я не успел. Шесть часов назад из Тридцать Второго ушёл караван в западный регион. Кали купила билет, и след её простыл.
Я сидел на лавке подле своей арендованной жилой ячейки, наблюдая обычную простую жизнь этого рабочего кластера. Из мастерских виднелись вспышки сварки, пьянь устраивала потасовку возле местного злачного заведения. Но мысли мои были далеки от местной обыденной жизни. Всё никак не мог взять в толк, что я в очередной раз не так сделал. Почему ещё одна женщина от меня сбежала, теряя тапки?
Нет, я не питал никаких иллюзий по поводу своей внешности, прямо скажем, далёкой от модельной, но что-то подсказывало, что Кали отпугнуло не это. Да и вряд ли я тут вообще был при делах. Как-то Смак, пусть земля ему будет пухом, обмолвился, что Кали и Витязь – мой двойник, – были парой. В ту пору, когда ещё ураганили в отряде «Джокеров» под командованием Кокоса.
Кто такие «Джокеры»? Стронги… Вы и этого не знаете? Тогда сейчас расскажу…
2. Прошлое. Смак
Любой рейдер в Улье вам скажет, что стронги в дела стабов и политику не лезут, предпочитая свои собственные дела не афишировать, потому как, враг у них могущественный и многочисленный – это внешники и их подпевалы муры. Вот этих мы и кошмарим при любом удобном случае.
В регионе глубокого Северо-Востока дела обстоят также, но местный суровый климат толкает иммунных держаться больших коллективов и обустроенных стабов – так проще выживать на полупустых обширных северных кластерах. Это обстоятельство и порождает неповторимый местный колорит.
Я сидел, плотно сцепив зубы, чтобы те не выбивали дробь от холода, на своей стрелковой позиции, добивая во второй рожок все оставшиеся патроны 5,56. Позавчера муры погнали своих свежаков и штрафников на штурм. Как бы ни старался я экономить боезапас, один чёрт, извёл большую его часть.
Своим монотонным, но, несомненно, нужным занятием был поглощён не всецело, время от времени бросая настороженные взгляды вокруг. Откровенно говоря, это было не так чтобы и необходимо. Земляную насыпь, на которой громоздилась несуразная пёстрая и местами ржавая стена, туман укрыл таким плотным саваном, что даже очертания ближайших кустов едва угадывались. Возбуждённый длительным отсутствием впечатлений, мозг постоянно рисовал в них то притаившегося заражённого, то передовое подразделение неприятеля, каким-то чёртом перебравшееся через широкий защитный ров к нашим позициям. Неслышно подкрасться к нам врагам, а уж тем более, заражённым, не было никакой возможности. Беспилотники с той и с другой стороны зорко за этим наблюдали.
А вокруг было сыро и промозгло так, что пробирало аж до самых костей. Когда всё это закончится, я буду сутки отмокать в горячей ванне, выгоняя холод из своих потрохов. Откровенно осеннее, раннее утро выдалось холодным и туманным. Выкопанный ров шириной в полтора километра, без всякого сомнения, добавлял стабу Железнодорожный много очков к защите. Заражённые не любят водных преград и лезут в воду с крайней неохотой, либо не лезут совсем, да и с наскоку такое место не взять даже хорошо оснащённому отряду иммунных. Ведь наплавной понтонный мост только один. Он прекрасно простреливается, и его можно взорвать в любой удобный момент. Если кому-либо захочется блокировать стаб и взять в осаду, то придётся постараться, так как запасы воды у осаждённых практически неисчерпаемы. Всё так…
Но как же это оборонительное сооружение портило здешний климат… Начавшийся восход светила Улья косыми лучами пробивался сквозь плотную завесу густой взвеси тумана. Само светило не греет, да и не видно даже намёка на него. Это не Солнышко, согревающее родную планету Земля. В мутном, призрачном свете Железнодорожного, бессильном разогнать серую промозглую хмарь, это чувствуется особенно остро и тоскливо. Улей – другой мир. Тут другие правила игры.
Кроме убедительного рва стаб защищает ещё сплошная стена, собранная из морских контейнеров, скреплённых друг с другом и залитых изнутри бетоном. Да, не такая монументальная, как в Зимнем, но всё же ни приблудная орда заражённых, ни хорошо оснащённая банда жителей Железнодорожного не озадачат внезапным нападением.
Мы мёрзнем в окопах третью неделю не просто так. Мы воюем. Что такое война в Улье? Это что-то навроде затянутой и невообразимо скучной партии в шахматы, когда цель вроде и имеется, но до её достижения невообразимо далеко. Основные стабы региона сейчас все хорошо защищены. Брать такие с боя может себе позволить только очень и очень богатый противник, потому как сначала всё нужно основательно раздолбить артиллерией, желательно, находящейся на закрытой позиции. И это помимо мастерства расчётов, потому как нужно не просто стрелять и попадать в цель, нужны ещё и вагоны боеприпасов, которые тут в большой цене. Пожалуй, такое себе может позволить только Зимний, но это старое объединение стабов, скорей даже древнее. Говорят, что основали Зимний ещё белогвардейские офицеры при проклятом царизме, а к рукам прибрали в итоге революционные матросы. А кроме Зимнего со своим производством, почитай, всего необходимого, есть только внешники, боеприпасы которым приходят железнодорожными составами из родного мира. Вот с ними-то мы тут и воюем. Однако внешники ограничены своей привязкой к базам, потому более или менее свободно могут действовать только руками своих союзников муров. Кластеры – клетки шахматной доски с различным временем перезагрузки, постоянно подкидывают те или иные сюрпризы. Так что тривиальная задача по доставке боеприпасов превращается в многоходовый квест эпического уровня сложности с неопределённым концом, даже если подключить к расчётам мощный тактический компьютер. Не могут учесть программисты и электронные мозги всех вывертов безумного мира. Вот и приходится воевать, отбирая по несколько раз друг у друга слабозащищённые плацдармы, временные стабы, громя автоматические огневые точки, взрывая переправы, минируя дороги и грабя караваны с боеприпасами, провизией, амуницией, оружием. Ничего нового.
Я попал в Улей в тринадцать лет, а сейчас мне около сорока. Может, больше немного. Звёзд особо с неба не хватал, да и зачем мне это? Я тут не стометровку бегу, а марафон. Приключений не ищу, они сами меня находят. Такой мир… Закинуло меня сюда в районе Полиса. Очень богатый и спокойный стаб, там я пару лет ходил в местную школу и жил в интернате. Потом шесть лет служил в службе безопасности Полиса. Научился стрелять, орудовать тесаком и клювом. Ничего такого. Рядовой боец, отрабатывающий долг за обучение и проживание. После двадцати лет некоторое время был трейсером – занимался промыслом споранов и других ништяков в составе небольшой группы. Когда всех убили и съели заражённые, я спасся чудом. Решив, что таким образом Стикс указывает мне на то, что я засиделся на месте, пристроился в караван охранником. Увы, скопить ничего особо не получилось. Трейсеры весь свой хабар оставляют в барах и борделях. Я от своих не отставал.
В караване торговцев я ходил недолго. Нападение муров поставило точку в моей карьере охранника. Сейчас я состою в отряде стронгов под командованием Кокоса.
Череду воспоминаний и размышлений прервало появление мутной фигуры на бруствере под стеной. Она словно бы сверхъестественным образом материализовалась, медленно так, по частям. Спустя несколько секунд, я снова поставил свой компактный АК-102 на предохранитель.
– Кали? – спросил я тихо, но в голосе не удалось скрыть напряжение.
– Не дёргайся, Смак, – насмешливо ответила блондинка. – Витязь где?
– Дрыхнет твой Витя сном праведника…
– Кто это тут моё имя всуе поминает? – раздался голос моего напарника. – Что стряслось?
– Кокос всех собирает для вылазки. Пойдёте? – спросила Кали.
Только я собрался ответить что-то вроде: «Да вы долбанулись совсем? У меня два рожка патронов осталось», но меня опередил Витя.
– Конечно, – сказал он, стряхивая ладонью с короткой стрижки воду. – О чём вопрос. Боеприпасы на исходе. Могла бы не спрашивать. Сидим тут… Грибами скоро прорастём или сами корни пустим.
Артиллерия по нам долбила уже третью неделю. Отряд нёс потери, практически не огрызаясь. Желание поквитаться и у меня имелось, но не таким же самоубийственным способом.
Спустя всего несколько минут мы погрузились в надувные лодки и в полной тишине переправились через ров. На берегу нас уже поджидало около десятка наших, приплывших сюда раньше. Пока Кокос ставил задачу, я накрутил на ствол своего АК-102 банку автоматного глушителя 6Ч65. План очень простой. Подобраться под прикрытием тумана к батарее гаубиц и взять сонных муров в ножи. Мы, конечно, в тельняшках, но вот только сильно меньше по количеству.
3. Настоящее. Кали
– Вставай, подстилка! Хватит валяться, пора, мля, отрабатывать потраченные на тебя усилия.
Кали подняла тяжёлую, словно чугунный казан, голову. Потрясла ею, обвела осоловелым взглядом окруживших её бородатых, вооружённых до зубов мужиков.
События, приведшие её к нынешнему положению, вспоминались с трудом. Кажется, всё началось вчера, в баре полубандитского стаба Козырный, когда к ней с непристойным, но очень настойчивым предложением подвалил пьяный в дупель мужик. На вежливый отказ мачо самого что ни на есть бандитского вида удвоил усилия, так что Кали пришлось просто и без затей его послать.
Мачо, разумеется, оскорбился в лучших чувствах. На помощь ему повскакивали дружки с такими же пьяными бандитскими рожами, и дело запахло керосином. То есть – банальной дракой.
Остановил потенциальный мордобой кваз, работавший в заведении вышибалой, и повариха. Причём дородная, если не сказать – толстая, – женщина, вооружённая огромных размеров сковородой, похоже, была для зарвавшихся посетителей намного большей угрозой. По крайней мере, при виде неё, на огромной скорости несущей из кухни свои необъятные, колышущиеся телеса и монструозную сковородку с остатками пригоревшей картошки, мужики резко присмирели и вернулись к распитию алкоголя.
Кали не придала инциденту значения.
Утром она покинула стаб Козырный, воспользовавшись услугами местного «междугороднего» такси. Прайс был грабительский даже в сравнении с расценками Фрезы и Люмпена, курсировавших между Зимним и Тридцать вторым, хотя ехать было всего ничего – около десяти километров по довольно спокойной местности.
Кали расплатилась, не торгуясь, но до пункта назначения – стаба Перевальный, – так и не добралась. Гнилой «таксист», взяв с неё целую горошину, остановился примерно на середине пути, в небольшом, но густом лесу, и благополучно сдал Кали вчерашнему обиженному «ухажёру» и его дружкам.
Дальше всё было как в тумане. Грохот выстрелов – сдаваться без боя Кали не собиралась, так что парочку особо ретивых бандюков пристрелила ещё на подходе. Матерные вопли тех, кого миновала свинцовая смерть калибра двенадцать и шесть. И давящее ощущение, от которого взорвались болью виски, и потемнело в глазах – видимо, какой-то Дар, который бандюки применили на ней.
Восстановив в памяти последовательность событий, Кали крепко пожалела, что не шлёпнула первым делом «таксиста» – заслужил, так заслужил. Ну да что теперь?
– Мне что, мля, повторить? – рёбра приласкал армейский ботинок.
Стиснув зубы, чтоб не застонать, Кали снова повалилась на землю и ожидаемо получила ещё один удар.
– Чё, хлипкая, что ли? А как отрабатывать будешь?
– Хлипко, твою налево, – хрипло откликнулась Кали и сжалась, приготовившись к ещё одному удару по многострадальным рёбрам.
Вопреки ожиданиям, раздался хохот.
– Зырь, она ещё огрызается, – сипло прокаркал один из бандюков. – Короче, братва, я первый усмирю эту козочку.
– Мечтай! – ответили ему хором.
Кали с таким ответом была полностью согласна. Правда, исполнять чужие мечты она категорически не собиралась – пусть этим какой-нибудь «Газпром» занимается, он обещал. К тому же, у неё был в рукаве один козырь, про который бандюки, если среди них не было знахаря, знать не могли. Так что Кали решила не торопиться с собственным освобождением и посмотреть, куда её повезут – обратно в Козырный или в другое место. Хорошо бы, конечно, в Перевальный», но на такую удачу рассчитывать не стоит точно.
Бандюки, ещё немного постояв над замершей блондинкой, о чём-то пошептались и, наконец, перешли к делу. Нет, не к тому, которое Кали собиралась им испортить при первой же возможности, а просто к погрузке связанной по рукам и ногам женщины в видавший виды бронированный «козлик». Кали, разумеется, полагалось место в багажнике, а не на сиденье, но расстраиваться она не стала. Пока её поднимали, пока тащили, она успела посчитать нападавших, оценить степень их вооружённости, количество и оснащение машин. Нет, удачливыми рейдерами эти хмыри точно не были. Да и просто рейдерами тоже. Обыкновенные бандиты, причём самого низкого пошиба.
Тьфу, в общем!
Пока «козлик» трясся на ухабах, Кали, постаравшись улечься удобно, насколько позволяли наручники, обдумывала план побега и возвращение её винтовки В-94 «Волга». Проще всего было бы сбежать прямо по дороге – одним из Даров Кали было умение проходить сквозь любые стены. Но любимая винтовка ехала, к сожалению, не в «козлике», а лишаться её Кали была не намерена. Так что она просто расслабилась и даже позволила себе задремать.
Проснулась от резкой остановки и громких зычных команд, адресованных не ей:
– Тачки в круг! Занять оборону! Пулемёты к бою! Два рубера на семь часов, огонь! Топтун и лотер на три! Гаусс, где тебя черти носят?! Бегуны, много!!!
Сухо застрочили пулемёты, гулко бахнул гранатомёт. Крупные калибры поддержали беглым автоматным огнём.
Всё ясно, бандюки нарвались на группу заражённых. Рискнуть или не рискнуть? Момент-то удачный…
По некотором размышлении Кали решила рискнуть. Светить Даром раньше времени не хотелось, так что она, извиваясь всем телом, перебралась через спинку заднего сиденья, развернулась спиной к дверце, дёрнула за ручку и вывалилась наружу.
Никто не обращал на неё внимания. Бегло оценив обстановку, Кали подползла к стоящей через две машины от «козлика» «буханке». По пути пришлось вжаться лицом в грязь, когда пробегавший мимо бандит перепрыгнул через неё с воплем:
– Иди в машину, дура!
– Ага, разбежалась, – буркнула Кали и закатилась под «буханку».
Миниатюрность – это не только красиво. Всегда можно забраться в щель, не доступную более высоким людям. Всякого рода асоциальные элементы, глядя на неё, даже и не предполагают, на что способна эта худенькая очаровательная блондинка ростом метр с кепкой. Короче, сплошные удобства! Одно «но», правда, есть – цепляются к ней чаще, чем к другим. Именно потому, что не ожидают, что Кали окажется более чем серьёзным противником.
С такими, впрочем, блондинка расправлялась быстро и жёстко. За что, собственно, и получила в своё время имя богини смерти.
Вообще, Кали впору было, как и своей индийской тёзке, вешать на шею ожерелье из черепов поверженных врагов. Но украшение вышло бы излишне массивным – врагов у блондинки, бывшей снайпером в знаменитом отряде «Джокеры» и одной из немногих, кто пережил его уничтожение, было не счесть. Мурьё, внешники, серые – Кали ненавидела их всеми фибрами души и мочила при каждом удобном случае. Мочила весело и с огоньком, искренне полагая, что делает правильное дело.
Нужная машина – тюнингованный по неизменчивой моде Улья внедорожник «Форд», – стоял сразу за «буханкой», удачно повернувшись к ней задним бампером. Уличив момент, Кали выползла из-под «буханки», на ходу скидывая наручники с помощью Дара, дёрнула вверх дверцу багажника.
– Моя ты прелесть, – расплылась она в улыбке при виде своей В-94.
Тут же валялись подсумки с боезапасом калибра двенадцать и семь на сто восемь.
Вооружившись, Кали по-быстрому огляделась. План спокойно добраться до логова бандитов и уже там сбежать накрылся медным тазом с появлением заражённых. Может, и к лучшему – уехали-то недалеко, проще будет найти дорогу к Перевальному.
В том, что она выберется из нынешней заварушки, Кали не сомневалась. Но было немного обидно, что придётся отказаться от раздачи сердечных «благодарностей» как бандюкам, так и «таксисту».
Оценив обстановку, Кали снова залегла под «буханку». Прямо на неё параллельными курсами неслась большая группа бегунов и топтун. Пулемёты с соседних машин строчили, не переставая, бегунам то и дело отрывало конечности. А вот топтун попался крепкий и сообразительный. Под пули он не лез, прячась за бегунами. Пригибался. И вообще вёл себя весьма разумно.
– Ладушки, – прошептала себе под нос Кали. – Поиграем.
И одним движением подтянула к себе винтовку.
