Иван Иванович Иванов
Круговорот ошибок/Книга перемен
КРУГОВОРОТ ОШИБОК
КНИГА ПЕРЕМЕН
Не надо счастья лоховского,
Тебя бодрит игра и риск.
Жизнь успокоится, как море,
Когда ты в зеркале – старик.
Раннее утро. Гарик только заехал в город. Он родился в этом городе и не был тут не один десяток лет. У Гарика здесь было несколько важных дел. Первое – это надо встретиться с прокурором. Он созвонился с ним, ещё мчась по трассе, и вот сейчас он кружит по центру города, ища место встречи.
Гарик заехал на стоянку ресторана. Фасад украшает стеклянное панно с яркими небоскрёбами на фоне американского флага и надписью: «Пятая авеню. Круглосуточный ресторан». Гарик вышел из машины и спустился по ступенькам в цокольный этаж.
Ресторан занимает весь подвал под многоэтажным офисным зданием. Залы пусты. Официанты – только молодые мальчики в белых рубашках и чёрных бабочках, они сидят все за одним столом, пьют кофе и курят. Гарик садится за дальний столик в углу, к нему вяло подходит официант.
ГАРИК
У меня тут встреча. Человека жду. Принеси пока просто кофе, по-восточному, если можно.
ОФИЦИАНТ
Хорошо. Вам чашечку сварить или большую турку на две чашки?
ГАРИК
Давай большую.
Официант так же медленно уходит, как и пришёл. Гарик смотрит на часы. Начало девятого.
В зал входит крупный солидный мужчина, стриженный под машинку. Это Гена, давний знакомый. Они не виделись очень много лет. Гена останавливается на входе, оглядывает зал. Встречается глазами с Гариком и подходит к столу.
ГЕНА
Ну, привет, пропащий!
Гарик встаёт, пожимает ему руку. Гена садится напротив него.
ГЕНА
Давно не виделись. (Разглядывает Гарика.) Ты всё такой же. Не изменился вообще… Только поседел немного…
ГАРИК
Да ты тоже такой же. Только раздобрел мало-мало… килограмм на двадцать.
ГЕНА
(Усмехается, берёт растопыренными пальцами живот, слегка потрясает им.) Комок нервов! (Оборачивается на стол, за которым сидят официанты, кричит им.) Э-у-у! Сюда подойдите, придурки!
ГАРИК
Не кричи. Меня обслуживают уже. Сейчас придёт халдей…
ГЕНА
Сколько ж мы не виделись? Лет двадцать?
ГАРИК
Поболее. Около тридцати…
ГЕНА
Ты как меня нашел?
ГАРИК
Да по надобности. Нашёл. Дело есть небольшое. Ты мне тогда помог, всё чётко сделал. Правда, всё бабло пришлось слить…
ГЕНА
Ну а ты что хотел?! Качественная работа недёшево стоит. Тебе повезло тогда. Я из прокуратуры ушёл в адвокатуру по семейным обстоятельствам, так что было время заниматься. Но я сейчас опять прокурор.
ГАРИК
Я знаю, знаю. Поэтому и позвонил тебе. Дело у меня сугубо по твоему профилю.
ГЕНА
Рассказывай.
Приходит официант, приносит турку кофе и чашечку на блюдце с маленькой шоколадкой.
ГЕНА
Принеси стакан водки, бутерброд с икрой… и тоже кофе.
ОФИЦИАНТ
Водки сколько грамм?
ГЕНА
Двести.
ОФИЦИАНТ
Кофе тоже по-восточному?
ГЕНА
Такой же, как ему.
Официант уходит.
ГЕНА
(Смотрит на часы.) Рассказывай, рассказывай. У меня времени мало. Минут пять.
ГАРИК
Короче, надо человека закрыть, изолировать на день-два… Или три. Идеально – хапнуть его по солдатской причине и подержать в отделе ментовском…
ГЕНА
Что за человек?
ГАРИК
Да человек обычный. Мне с помощью него надавить нужно на кое-кого. (Вытаскивает из кармана пиджака фотографию, кладёт её на стол перед Геной.)
ГЕНА
(Достаёт из кармана пачку длинных сигарет, закуривает, кидает небрежно пачку на стол, разглядывает фото.) Я не буду заниматься этой хуйнёй. Некогда. Не тот уровень. Подъедь к любому отделу внутренних дел, дай денег операм – договоришься… Или найди бандитов, пусть спиздят его. (Кивает на фотографию, затягивается сигаретой.)
ГАРИК
Какие бандиты? Ты чё?! Кто занимается таким бизнесом, мозгов вообще не имеет. А мне геморроя лишнего не нужно, его и так хватает.
ГЕНА
Ты-то чем сам занимаешься? Продолжаешь наёбывать людей или на шантаж перешёл?
ГАРИК
У меня честный бизнес. (Гена подозрительно смотрит на него.) Магазин держу… Супермаркет… В Урюпинске.
ГЕНА
В Урюпинске. Всё пиздишь, как всегда!
ГАРИК
Короче. Этого парня зовут Сергей. Он будет утром на стадионе «Труд». Он там каждое утро бегает с девяти часов. Потом идёт там же в спортивный зал часа на два. (Смотрит на часы.) Скоро он там будет. Поговори с кем надо, я хорошо заплачу. Через тебя мне проще действовать. Это стоит максимум червонец, я тебе дам сотку. Сто тысяч баксов. Прямо сейчас. Пусть закроют его, подержат, как скажу – выпустят, и всё.
Официант приносит маленький пузатый штофик водки, бутерброд с красной икрой и кофе Гене. Гена выливает весь штоф в стоящий на столе пустой стакан и сразу выпивает его махом, кусает бутерброд, встаёт из-за стола, кладёт в карман фотографию.
ГЕНА
Поехали. (Идёт к выходу, доедая бутерброд.)
ГАРИК
Подожди, допьём кофе…
ГЕНА
Поехали. Прокатимся в горотдел. Это недолго. Я тебя привезу обратно, кофе остыть не успеет. А то съебётся начальство.
Гарик и Гена выходят из ресторана. Гена открывает с пульта белый «лексус», садится за руль. Гарик – рядом. Они выезжают со стоянки.
Центр города. Гена подъезжает к перекрёстку, останавливает машину посередине дороги. Выходит и оставляет распахнутой дверь. На перекрёстке стоит дежурный инспектор ДПС. Он внимательно наблюдает за этим. Создаётся помеха на дороге. Машину Гены объезжают недовольные водители, они сигналят и ругаются.
ГАРИК
Ты куда?
ГЕНА
Я в отдел заскочу. Быстро.
ГАРИК
Постой! Как ты машину бросил?! Парконись как положено…
ГЕНА
А тут негде парковаться. Пусть так стоит.
ГАРИК
Да ты чё?! (Видит, как к ним идёт инспектор ДПС.) Вон уже идёт гаишник!
ГЕНА
Пошлёшь его на хуй. (Переходит дорогу.)
Гарик наклоняется через сиденье к двери водителя, с трудом достаёт ручку двери и закрывает дверь. К нему сбоку подходит гаишник.
ИНСПЕКТОР
Вы зачем так машину поставили?
ГАРИК
Да… водитель ушёл… Он быстро… Ему плохо стало…
ИНСПЕКТОР
Документы дайте.
ГАРИК
У меня нет документов… с собой…
Инспектор стоит рядом с машиной, обдумывая ситуацию. Из-за автомобиля Гены образуется пробка. Инспектор не отходит от машины. Проходит несколько минут в неловком молчании. На другой стороне дороги появляется Гена, он развязно идёт к машине. Инспектор угрожающе преграждает ему дорогу, берёт под козырёк.
ИНСПЕКТОР
Старший лейтенант Павлов. Ваши документы!
Гена достаёт из нагрудного кармана удостоверение, раскрывает его и суёт под нос инспектору.
ГЕНА
Пошёл на хуй! (Отталкивает гаишника плечом, садится в машину и уезжает.)
Инспектор, злой и обалдевший, провожает его взглядом.
ГАРИК
Это было красиво…
ГЕНА
Да заебали, пидорасы! Под ногами мешаются… Шваль ёбанная!
ГАРИК
Ну как? Вещи делаем?
ГЕНА
Конэчно, ара! Опера уже поехали за твоим пациентом. Бабло давай.
ГАРИК
Поехали к моей машине.
Парковка перед рестораном. Гарик даёт Гене пачку денег.
ГЕНА
Это франки?
ГАРИК
Ну да. Что, поменять на баксы?
ГЕНА
Не надо.
ГАРИК
В кабак зайдём?
ГЕНА
Некогда. Ты сам иди, за меня расплатись тоже…
ГАРИК
Хорошо. Тогда как делаем? Я сейчас движняк наведу и позвоню, как его выпустить.
ГЕНА
По телефону ничего не говори. Наберёшь просто – я скажу, где я. Подъедешь – переговорим. Всё, пора мне. (Уезжает.)
Ясное утро. Кажется, что только в этом городе такое синее безоблачное небо и такое яркое и ласковое солнце. Оно медленно идёт к зениту, как бы пропитывая всё вокруг чудесным светом. Гарик решил прокатиться по городу.
Солнце только начало клониться к закату, щедро крася красным цветом кучевые облака над горизонтом. В зарослях густых кустов и низкорослых южных деревьев медленно течёт ленивая река. Перед ней на небольшом песчаном пляже сидит группа парней. Они играют в карты. Коля Касабьян, сухой, белокурый, загорелый молодой мужчина, сдаёт колоду. Коля Касабьян недавно откинулся из исправительно-трудовой колонии и в полной мере отдавался тихому домашнему счастью. На память о лагере на ступнях красовались наколки: «они устали», веки украшали слова: «не буди». Отсидел красиво, как положено. Всё по понятиям. Был не последним в блатном кутке. Домашнее счастье Коли было незатейливым. Накуриться атомной анаши и потягивать тихо пивко с солёной рыбкой в прохладе у реки в обществе близких кентов, гнать порожняк, играть по мелочи в секу или нарды. А потом, устав от кайфа, драть всю ночь до утра любимую жену. Следующим днём проснуться к полудню, выпить чашку кофе и закурить первый косяк с утра. Что может быть прекраснее? На дворе рассвет эпохи развитого социализма. Самая прекрасная, бархатная его часть. Генсек ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев – даже ещё не совсем выживший из ума.
Из кустов на пляж выходит невысокий молодой парень в джинсах, шлёпанцах и белой рубашке. Это Валёк Шамша.
В руках он держит большую глубокую тарелку.
ВАЛЁК
Здарова! Мальчиши-плохиши! (Он достаёт из-за пазухи, большой пакет из газеты.) Что, раскумаримся по-взрослому?
КОЛЯ
(Отрывается от карт, глубоко затягивается сигаретой без фильтра.) Забивай!
ВАЛЁК
Хули забивай… Пробить надо. (Подходит к кружку пацанов, разворачивает пакет. Там куча сухих головок конопли.)
Парни берут из пакета головки, растирают пальцами, нюхают. Парней шестеро: Коля, Косой (он же Рёха, Игорь, Игорёха), Гарик, Толстый (Чебурек), Гриша Конкорд (он же Гриня) и Геша Ручкин. Косой и Гарик – одноклассники. Школяры. Главные распиздолы школы. Геша тоже ещё школьник, но учится в последнем классе. На вид ему лет тридцать. И учится – это сильно сказано. В школу он заходит изредка: отнять денег по-быстрому у учащихся. Гриня – химик. Он в бегах. По приговору суда получил химию и должен быть в комендатуре ментовской и ишачить на вольных работах… Но это такая тоска. Гриня ушёл в бега. И уже год скитается.
КОЛЯ
(Вытряхивает с ладоней растёртую в пыль головку обратно в пакет. Нюхает пальцы.) А-а-а-х-х! Духан – ничтяк! Откуда паль?
ВАЛЁК
С Медвёдовки. Только с поля. Расстелили сохнуть на полог. Вот та, что немного высохла, ещё не пробовали.
ГРИША
В Медвёдовки шмаль тяжёлая. Я там пластик мацал.
ВАЛЁК
Давай пробьём. (Садится прямо в джинсах на песок, разворачивает рядом пакет, вертит в руках тарелку.)
КОЛЯ
Валёк, у тебя глаза как у сазанà, убит на хуй! А говоришь – не пробовал.
ВАЛЁК
(Ухмыляется.) Это я другой курнул. Этой не пробовал. Есть марочка?
ГЕША
Какая, на хуй, марочка? Откуда в жопе алмазы? (Тасует колоду.) Так чё, сдавать? Играть будем?
КОЛЯ
Да ну его на хуй. Солнце сейчас сядет. Курнём и домой уже покатим.
ВАЛЁК
(Перебирает крупняк пальцами.) Так через что пробить?
ГРИНЯ
Нет марки. Давай перетрём её и пересыплем. Пыль на газете останется – соберём её, смацаем.
ВАЛЁК
Да ну на хуй… этот онанизм! (Снимает рубашку, накрывает ею тарелку и начинает закручивать тарелку, держа снизу концы рубашки, подобно барабану.)
ГЕША
Да ты чё, бля?! (Смотрит на бренд на рубашке.) Фирмà. «Вранглер». Она «Катеньку» стоит.
КОЛЯ
В натуре, не порть. «Врангель». Мелкие, дайте рубаху.
Гарик и Косой переглядываются. Времена небогатые. Живут они бедно. Дай бог имеют две рубашки на сменку. Валёк кидает на них взгляд. Всё понимает без слов.
ВАЛЁК
Да хуй с ней! Ещё украду. (Начинает насыпать на натянутую на тарелку рубашку небольшие горки крупняка. Нежно растирает их по плоскости материи, едва касаясь, простукивая пальцами, собирая в тарелку под рубашкой пыль.)
ГРИНЯ
(Щупает пальцами рубашку.) Хлопок чистый. Не вобьёшь в неё ни хуя.
ВАЛЁК
Хуй с ним. Что-то вобьётся. Зато один центр войдёт.
Проходит два часа. Спускаются сумерки. С реки тянется убитая насмерть толпа. Парни идут прямо посередине улицы, углубляясь в кварталы частных домов. Улицы пусты. Чужие тут не ходят. Проезд машины в этом районе в те времена – целое событие. Оно и к лучшему. Не дай Бог попасться кому-то постороннему навстречу плохишам. Побьют, отнимут деньги… а то и подрежут, если будет упираться. В городе это знают и без надобности в эти края не забредают. Рай маргиналов. Дубинка. Неспокойный район. Валёк идёт с гитарой. Рубашку он испортил. На спине образовалось зелёное пятно от втирания конопли в тарелку. Он оторвал от рубашки воротник и манжеты. И вот он со стеклянными глазами, в застёгнутом воротнике и манжетах, с голым торсом, с гитарой в руках, поёт на ходу «Дитя во времени» так, что Иэн Гиллан и рядом не стоит. Хриплый, прокуренный, пропитый смолоду голос тянет такие ноты, что замирает душа. Остальные парни время от времени не спеша разбредаются с дороги по палисадникам и обносят плодовые деревья, чтобы сбить сушняк.
Мои года – моё богатство, как поётся в песне. Нет, года не богатство. Это просто ненужный хлам. Лишняя тяжесть, которая накапливается и всё глубже тянет тебя в бездну старости, чтоб в конечном итоге утопить. Года не богатство, скорее наоборот, но они, проходя, оставляют тебе воспоминания. Вот что действительно ценно. Память моя – это сокровище. Было ли это со мной или всё было сном? Не знаю… но хочу припомнить хоть что-то. Что было дорого. Что прошло невозвратно. Что не повторится нигде и никогда.
Жизнь не имеет повторений, думает Гарик. Он едет один за рулём по городу своего детства и юности. Улицы изменились, так что прошлое кажется сном. Все, кто тут жил, уже покинули этот мир. И Гарик был уже не тот. Не тот беззаботный пацан, вечно обдолбленный и пьяный… счастливый и свободный, не видящий греха в том, что можно лихо воровать и грабить… и жить только для себя. Он давно уже зрелый мужчина, без блеска глаз, матёрый и седой. Гарик медленно едет.
Летом здесь не бывает утренней прохлады. Ночная духота, просто наполняется светом с восходом солнца, и как только оно поднимается над горизонтом, сразу опускается зной южного дня. В городе всё так изменилось, что Гарик с трудом узнаёт местность. Только изредка попадаются ему островки не тронутого переменами ландшафта, знакомых переулков. Видя их, он притормаживает. Что-то сжалось в груди. Чувство тоски и вместе с тем память о счастье. Память о днях и людях, которых нет уже и не вернуть. Память. Она с тобой вечно. Праздник, который всегда с тобой. Да… Лет прошло много. Он даже не планировал столько прожить. Однако же прожил. И все эти годы даже не пролетели, а просто сразу прошли, как перевёрнутая страница книги. И то, что он ещё помнил, это было словно мимолётный звук, с которым эту страницу перелистнули.
Гарика вывел из задумчивости звонок телефона. Номер был не определён. Он, помедлив немного, поднёс трубку к уху.
ГАРИК
Да.
ПРИЯТНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
Вы сейчас получите адрес электронной почты и пароль. Прочитайте письмо и следуйте инструкциям. В сеть войдите с постороннего компьютера и адрес удалите.
ГАРИК
Смс?
ПРИЯТНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
Да. Получите смску, телефон выбросите.
Гарик сбросил звонок. Тут же пришло сообщение. Он припарковался к обочине, взял из бардачка блокнот, переписал данные. Вышел из машины, вытащил из телефона сим-карту, сломал её пополам, бросил телефон на землю и растоптал его каблуком.
Гарик поехал дальше. Надо было собраться с мыслями. Он проезжал церковь. В ней его крестили маленьким. Она была уже не та. Со стен соскоблили побелку, сделали другую ограду. Раньше она была белая, как невеста, а стала кирпичная и убогая. Он вспомнил, как они малолетками на Пасху ночью прорывались в неё через ментовские кордоны, уходя от комсомольских стукачей, блядей из оперотряда, на крёстный ход. Да… это была игра. Он уже в неё не играет. Он давно понял: где есть религия, там нету веры. Разные религии, разные боги как разные фантики от конфет для детей. А всё так просто. Не надо искать Бога вовне, он в душе каждого из нас и говорит с тобой голосом совести.
Гарик проехал церковь. Он подумал, что можно войти в сеть в компьютерном клубе или в бизнес-бюро в гостинице, но там были камеры наблюдения, и это было опасно. Да-а-а… Надо найти левый смартфон. Он улыбнулся: «Что ж, раз я снова в городе детства, тряхнуть стариной, вспомнить молодость. Гоп-стоп! Отобрать телефон у первого попавшегося лоха, как в старые добрые времена? Нет. Несерьёзно…»
Гарик очень медленно ехал по городу детства. Местность уже было трудно узнать. Как же тогда ему хотелось быть таким, как старшие товарищи: Коля Касабьян, Валёк, Леон… Дубинские жиганы. Он был ещё мал, но держался на равных. Приходилось быть гораздо круче, несмотря на возраст, чтоб с тобой считались.
Он выехал к школе. А вот и школа, подумал он. Моя старая родная школа… Хотя, когда Гарик впервые перешёл в неё во второй класс из начальной трёхлетки, она была только построена. И это был первый выпуск. Школа. Она всё та же. Разве только вырубили деревья и кусты. Эти прекрасные зелёные заросли туи. И сделали привычную городскую безликую пустыню. Гарик усмехнулся. Опять нахлынули воспоминания. Седьмой класс. Гарик с Костей Лесновым, своим закадычным товарищем-одноклассником, не пошли на урок. Они поднялись на последнюю площадку лестницы. Чердак закрыт на замок. Они достают огромный спортивный косяк и решают курнуть прямо здесь, раз нельзя пройти на чердак. Гарик взрывает папиросу. Конечно, на перемене будет чувствоваться в коридоре запах. Какой там запах?! Просто духан!! Но кого это сейчас волнует? Это просто по хуй! Как и вообще ВСЁ по хуй! Их издали видит завуч. Новый работник школы. Рядовая коммунистическая мразь. Какого-то хуя он шляется по школе посреди уроков. Это мужчина средних лет, сухой и поджарый, с седыми волосами и тупой, ординарной физиономией. Всем известно, что раньше он работал в колонии для малолетних преступников надзирателем. И вот теперь он перешёл с повышением или с понижением на должность завуча по воспитательной работе школы. Собачий нюх его не подводит. Два дебила шатаются по школе во время урока. Он крадучись следует за ними и возникает в проёме лестницы прямо во время преступления. Гарик сильно закашливается от напаса, перекидывает косяк Косте и встречается глазами с завучем.
ЗАВУЧ
Что вы тут делаете?
Гарик с Костей, не говоря ни слова, срываются с места и вылетают из лестничного проёма, едва не сбив завуча.
Не гасить же косяк, тем более выкидывать. Они ломятся через всю школу на улицу. Завуч бежит за ними. Гарик держит косяк в руке огоньком вверх, подобно факелу свободы, чтоб не дай Бог кропали не высыпались. Они отрываются. Забегают за школу и, запыхавшись, судорожно докуривают косяк. Переводят дух, закуривают по сигарете, пока не накрыло. Из-за угла появляется завуч.
ЗАВУЧ
Что вы там курите?
КОСТЯ
Сигареты. Что, не видишь?
ЗАВУЧ
Вы как со мной разговариваете?!
ГАРИК
А чё?
ЗАВУЧ
Как фамилия? Какой класс?
КОСТЯ
Уткин… бля… первый «А» (Гарик и Костя взрываются диким хохотом, дурь хорошая и смешная, а сейчас просто нет ничего смешнее этого дятла.)
ЗАВУЧ
Так! А ну сюда идите. (Хватает Гарика за руку.)
ГАРИК
(Вырывает руку и инстинктивно замахивается на завуча кулаком.) Руки убери, блядина! (Завуч в страхе пригинается, опасаясь удара, и отпрыгивает в сторону.)
ЗАВУЧ
Так. Всё. Я иду к директору…
Костя и Гарик уходят в кусты.
Да… думает Гарик, время было золотое. Тебя нельзя было из школы выгнать, что б ни творил, ребёнок ты, с тобой нянчились. Он вспомнил, как умер Леонид Ильич Брежнев. В стране был траур. В школе в мраморной галерее был траурный пост. Большой портрет Брежнева в траурных лентах, и по бокам несут траурную вахту пионеры. Гарик с Косым опять прогуляли уроки, впрочем, как и всегда. За каким-то хуем они припёрлись в школу во время уроков. Галерея пуста. Пионеры куда-то
съебались, оставив пост. Может, в туалет, кто знает… Гарик и Косой подходят к портрету. Портрет сияет лаковым покрытием. Гарик видит в нем своё отражение. Он достаёт расчёску и начинает причёсываться, глядя в отражение на блестящей поверхности портрета. Потом, подумав, втыкает в портрет расчёску и прорезает его крест-накрест.
КОСОЙ
(Прыскает со смеху.) Ни хуя!! Ты чё исполнил?! Валим отсюда.
Они быстро убегают. Да… Не любил народ своего Генерального секретаря Компартии. Не уважал всерьёз и надолго, как и всю вообще Компартию. Какой же потом из-за этого был говнорез в школе! Кегебешники сутками месяц допрашивали детей, учителей. Землю рыли. Но никто так ничего и не узнал. Косой не выдал, и Гарик молчал. Воистину молчание – золото. Избавляет от многих проблем.
Школа осталась за бортом машины. Гарик продолжал движение. А вот тут уже всё не так. Здесь была пивнуха. За ней незаконный рынок – толчок. Народ продавал нужный и ненужный хлам, разложив его на земле. Сейчас тут центр торговый. Стекло и бетон. Безликая, уродливая громадина. Да. Губернатор убил город. Что с него взять? Примитивный продажный колхозник. Ни вкуса, ни фантазии. После деревни дрянь, какой он застроил город, ему катит за первый сорт. И, опять же, взятки за эту мерзость дают большие застройщики. Руководителей городов вообще стоит выбирать только из коренных жителей. Да и не просто родившихся в этом месте, а желательно, чтоб не одно поколение предков их жило и умерло тут. Когда же мэров назначают со стороны, они ведут себя подобно оккупантам. Без малейшего зазрения совести сносят все дорогие сердцу жителей места и застраивают их непотребной дрянью, руководствуясь исключительно своими меркантильными интересами.
Гарик вспомнил, как с Костей нажрался в когда-то тут бывшей пивнушке. Они наиграли в школе немного денег, около рубля. Тогда на переменах во всех углах школы играли в «Чу» – игру на деньги в сами же деньги. Мелочь трясли в сомкнутых ладонях. Это называлось –
трусить. Трусил тот, кто больше ставил. А ставки делали втёмную, держа мелочь в зажатом кулаке. Потом открывали ладонь. У кого больше мелочи, тот трусит. Трясёт и кидает на землю мелочь. Монетки падают. Кто трусит, забирает орлы.
А решки по очереди бьют о землю или одна о другую. Те монетки, которые падают на орла, забирает тот, кто бил. В тот день было несколько уроков, которые можно было смело прогулять. Учителя были даже рады, когда Гарик с компанией не ходил на урок. Так и боли головной меньше, и капли сердечные пить не надо. Но последний урок – классный час. На него прийти было надо. Классный руководитель – Татьяна Архиповна. Русский и литература. Секретарь парторганизации школы. Зверь. Гроза мышей. Наиграв около рубля, Гарик с Костей идут на пиво. Пивнуха рядом. Отчего же-с, спрашивается, при таком раскладе перед классным часом по паре кружек пива не всосать? Зима. Мороз и солнце, день чудесный… Пивняк. Маленькая комнатка. Тесно, впритык стоят столики. Помещение не топится. Дикий холод. Утро. Гарик и Костя на пиве одни. Гарик достаёт колоду карт. Они пьют ледяное пиво, сжавшись от холода, и играют в дурака. В пивнушку входит парень лет тридцати. Берёт пиво, становится с кружкой к ним за столик.
ПАРЕНЬ
Во что играете?
ГАРИК
В дурака. Будешь?
ПАРЕНЬ
Давайте. Сдавай. Делать не хуй…
КОСТЯ
Давай на пиво играть?
ПАРЕНЬ
Давайте. В дурака?
КОСТЯ
Да ну на хуй! В секу давай. (Отделяет не нужные для секи маленькие карты.)
ГАРИК
Я отолью. (Выходит в сортир.)
Туалет во дворе пивнушки. Гарик выходит из туалета на улице, к нему с пивняка подходит Костя.
КОСТЯ
Чё, раскатаем этого быка?
ГАРИК
Давай. Он, сука, мутный. Может, сам катает?.. Бабок нет…
КОСТЯ
Ну проиграем, просто пизды ему накатим. Какие проблемы?!
ГАРИК
Огонь! Пошли…
КОСТЯ
Счас. Поссу… (Заходит в сортир.) Бля, холодно. Забей косяк пока. Хватанём по-быстрому.
На пиве идёт игра. Гарик и Костя даже не особо передёргивают, но парню не везёт фатально. Он проиграл уже кружек десять. Весь столик уставлен полными пивными кружками. Парень злится и не может отыграться.
ГАРИК
Мы заебёмся пить это. (Прихлёбывает из полной кружки, кивает на заставленный пивом стол.) Давай на водку играть.
ПАРЕНЬ
(Нервно курит.) Давай.
Проходит несколько сдач карт. Парень проигрывает три бутылки водки.
ГАРИК
Пойду отолью. (Закуривает и выходит во двор.)
Гарик приходит за столик. От холодного пива холод становится просто собачьим. За столиком курит один Костя.
ГАРИК
А где этот штемп?
КОСТЯ
(Прихлёбывает пиво, затягивается сигаретой.) За водярой пошёл. Время – одиннадцать…
ГАРИК
Да ты чё, бля?! Ты его отпустил?
КОСТЯ
Чё отпустил? На часы посмотрел, говорит: одиннадцать, пойло начали отпускать. Сказал: пойду за водярой.
ГАРИК
Да он съебался. Вот ты лох, в натуре. Надо было с него хоть бабла взять.
КОСТЯ
Да и хуй с ним. Мы это (кивает на уставленный пивом столик) хуй выпьем. Я лопну сейчас. Нам тут час ещё виснуть и на классный час надо. Пойдём лучше курнём.
В дверях появляется парень. Он держит в руках три бутылки водки.
КОСТЯ
Вот это ни хуя!
ГАРИК
Ага! И в школу не пойдём!
Они открывают первую бутылку. Выливают недопитое пиво за двери в снег. Наливают водки в пивные кружки, чокаются ими и пьют за знакомство, запивая водку пивом. Пошла жара! Они закуривают. Уже не холодно.
ПАРЕНЬ
Играть ещё будем? А то мне минут через сорок валить надо.
ГАРИК
Да как хочешь. Что-то масть тебе не прёт сегодня…
ПАРЕНЬ
Ну да…
ГАРИК
Нам тоже валить через полчаса надо. (Разливает остатки первой бутылки по кружкам, открывает вторую.) Так что будем торопиться.
ПАРЕНЬ
А вам ехать куда?
ГАРИК
Да нам не ехать. Нам в школу идти. Недалеко, через дорогу.
ПАРЕНЬ
Куда??
ГАРИК
В школу, бля! На классный час! (Они с Костей взрываются смехом.)
ПАРЕНЬ
Вы что, школяры?
КОСТЯ
Ну да! (Вытаскивает из кармана пионерский галстук.)
ПАРЕНЬ
Охуеть!
Гарик вырывает из рук Кости галстук. На галстуке крупными буквами чернильной пастой написано слово: «KISS» (название модной рок-группы). Они не переставая истерически ржут. Парень смотрит на них обалдело. Гарик вытирает пионерским галстуком стол от разлитого пива. Костя пытается вырвать галстук у него из рук. Галстук с треском рвётся.
КОСТЯ
Та ты заебал! Он сорок копеек стоит.
ГАРИК
Да, бля, не повезло! (Хохочет, кидает разорванный галстук на пол, вытирает о него ноги.)
КОСТЯ
Будешь должен.
ГАРИК
С первой пенсии отдам! Наливай!
Костя разливает всю бутылку по трём кружкам. Они чокаются, давясь, пьют водку залпом, запивают пивом и сразу закуривают.
КОСТЯ
(Парню) А тебе куда надо?
ПАРЕНЬ
Я в милицию иду.
ГАРИК
Куда?! Ты чё, охуел?!
ПАРЕНЬ
Меня нахлобучили месяц назад. Котлы, цепуру забрали… магнитофон. Мне мусора повестку прислали. Нашли грабителей. Надо в мусарню в час – мафон забрать по описи.
ГАРИК
Ого! Бля! (Они с Костей злорадно ржут.)
Становится жарко. Мочевой пузырь работает исправно. Гарик и Костя постоянно шастают, шатаясь, в туалет и обратно в распахнутых куртках, уже не утруждая себя застёгивать мотню на брюках. Они нажрались в хлам. Продавщица пива с опаской на них поглядывает из-за прилавка, опасаясь порчи имущества.
ПАРЕНЬ
Ладно, пацаны. Мне пора, погнал я.
КОСТЯ
Погоди. (Открывает последнюю бутылку водки, разливает её всю по кружкам.) Давай! На коня!
Они, шатаясь, держатся за стол, выпивают залпом, давясь, водку, запивают пивом и вываливаются из пивной на улицу. Яркое солнце слепит глаза. Гарик замешкался на пороге. Зацепился карманом за ручку двери. Костя вываливается из двери и цепляется за него. Гарик падает на скользкий порог. Костя перелетает через него по инерции через весь порог на тротуар. Гарик, поднявшись на колени, пытается поймать Костю в воздухе, спотыкается на скользком пороге и летит вслед за ним кубарем с порога. Они валяются на тротуаре. Пытаются поднять друг друга и опять заваливаются на землю. Парень стоит в дверях, держась за косяк дверного проёма, и наблюдает эту картину.
ПАРЕНЬ
Ни хуя вы нажрались! (Он медленно идёт к остановке трамвая, шатаясь и скользя на гололёде.)
Наконец после титанических усилий Гарик и Костя встают. Они очень медленно, держась за стены домов и заборы, скользя и поддерживая друг друга, изредка падая в снег, перемещаются к дороге. Подойдя к светофору, они видят, как их недавний знакомый ползёт на карачках через дорогу, потеряв шапку, к остановке трамвая. Машины объезжают его и обходят переходящие дорогу люди. Они обалдели от этой картины. Опять поскальзываются и валятся под светофор.
И это было только начало. Путь домой был нелёгок. Последние кварталы Гарик уже не мог встать. Он полз на коленях. Он потерял шапку, перчатки и портфель.
В те времена не было ни газа, ни центрального отопления. Дома топились углём и дровами. И узкие тротуары не посыпали песком от гололедицы. Их посыпали золой из печек. Гарик полз по этой золе, стирая брюки до дыр. Последние брюки. Когда он наконец дополз до своей калитки, долго не мог встать. Казалось бы, он уже подтянулся по деревянным воротам, но неведомая сила кидала его из стороны в сторону, и он валился в сугробы палисадника вновь и вновь. Снег набился за шиворот, таял и стекал по телу холодными струями. Гарик открыл калитку и упал на входе. Его дом был в глубине двора. Он полз к нему, и соседи видели в окна эту картину. Ему было всё равно. Он подполз к дому. Его дико мутило. Он не стал вваливаться в дом. Решил проблеваться и, шатаясь, держась за деревья, переместился за дом, в сад. Там стоял деревянный сортир. Гарик ввалился в него. Его начало рвать. Он провёл над очком целую вечность. Всё было вырвано. Но организм всё делал судорожные попытки вывернуть ещё что-нибудь из желудка. От непрерывных спазмов болело горло и всё внутри. Он надорвал диафрагму. Изо рта текла бурая жидкость. Гарик думал, что это кровь. Но это была желчь. Нечем было рвать, и он вырыгивал желчь. Ему было дико плохо. В глазах всё рябило. Как в телевизоре без антенны. Он видел реальность как белый шум.
Гарик лёг прямо в сортире. Кружилась голова. Неизвестно, сколько он провёл тут. Ему стало дико холодно, била крупная дрожь. Он насилу встал и, держась за деревья, поплёлся домой. Из последних сил он подошёл к дверям дома, и его глаза перестали видеть. Он жил с бабушкой. Видимо, она что-то почувствовала и вышла на улицу. Она увидела дикую картину. Внук стоял под дверью в распахнутой куртке, весь мокрый. Он шатался и дико выл, как собака. Изо рта текла бурая жижа. Эта жижа пропитала всю белую рубашку на груди до пояса. Гарик стоял с широко открытыми глазами, но в них были одни налитые кровью белки. Зрачки закатились вверх под веки. Именно поэтому он перестал видеть. Картина была жуткой. Бедная бабушка увидела его и упала. «Эх-х-х, – подумал, Гарик. –
Бедная моя бабушка».
После этого случая Гарик не пил три года. Просто не мог. Организм мутило даже от запаха спиртного.
Гарик решил проехаться по району своего непутёвого детства. Он свернул в частные дома. Их осталось не много. Район был застроен многоэтажками. И те дома, которые остались, были уже не те. Не те жалкие лачуги, а безвкусные огромные, наляпанные в разных стилях особняки. Большинство из них имели на втором этаже выступающие башенки, как в замках. Сразу видно, дома нацменов. С претензией на величие. Им-то, дуракам, и невдомёк, что эти башенки в замках были отхожими местами и из них летело вниз дерьмо. А у них они были надстроены над входными дверями.
