Иван Щукин
Путь чести
– Как-то так!
На заимке мы побыли ещё час. Стрельбы больше не устраивали, так как второй амулет после выстрела спецбоеприпасом тоже сломался. И я пока не мог понять, из-за чего. Вроде делал всё правильно. Поэтому мы согрели воды, заварили чаю и просто посидели, наслаждаясь природой. По крайней мере, Егор наслаждался, а я пытался понять, в чём ошибся. Да и вообще, для статистики надо было сделать хотя бы пяток амулетов. Ну да ладно, успеется ещё…
Затем мы потушили костер и отправились в сторону пасеки. Уж очень Егору медку захотелось. Ну, или с дочкой бортника пообщаться. Я вообще начал думать, что Зареченский тот ещё бабник. Но ни в коем разе его не осуждал. Тут напротив – завидовать надо. У меня вот вообще никого нет.
Что впереди что-то происходит, мы поняли где-то за километр. Вначале учуяли запах гари, насторожились, а пройдя ещё метров пятьсот, услышали истошный женский крик. Который резко оборвался и сменился мужским гоготом.
Мы переглянулись и, не сговариваясь, устремились вперёд. Я на ходу зарядил пистолет спецпатроном и проверил, как выходит из ножен меч. Егор же, остановившись на несколько секунд, натянул тетиву на лук и перевесил колчан со стрелами на пояс.
У самой границы леса мы замедлились, а потом, затаившись за невысоким, где-то по пояс, кустарником, и вовсе остановились. Ломиться с шашками наголо в неизвестность не хотелось. По крайней мере, мне. Что было на уме у Егора – могу лишь догадываться.
Картина нам открылась нерадостная. Частокол, до недавнего времени окружавший довольно крупное хозяйство, состоявшее из большого одноэтажного дома и нескольких бытовых построек, лежал на земле и местами горел. Причем создавалось впечатление, что его опрокинуло ураганным ветром. А судя по горению – ещё и огненным. А на дворе хозяйничали… военные? Именно так мне показалось при взгляде на пятерых мужчин в одинаковой тёмно-синей форме.
– Легионеры, – скрипнув зубами, тихо произнёс Егор.
А скрипеть зубами было отчего. Трое из тех, кого Зареченский назвал легионерами, опрокинув на поленницу, насиловали девушку, задрав ей на голову сарафан. Точнее, насиловал один, а двое удерживали ей руки и со смехом давали советы – видимо, ожидая своей очереди. Ещё один солдат выскочил из сарая с поросенком под мышкой и что-то радостно рассказывался своим товарищам. А последний на вытянутой руке держал за горло окровавленного мужчину и что-то тихо, но яростно у него спрашивал.
Дополняли картину два безжизненных тела, лежащих у входа в дом. Женщина и, кажется, ребёнок.
– Боярич? – с болью в голосе произнёс Егор и посмотрел мне в глаза, одновременно с этим втыкая перед собой в землю десяток стрел.
Я его вполне понимал. Судя по рассказам, Зареченский был с семьёй бортника весьма близок. А на дочку, которую как раз в этот момент насиловали, возможно, имел даже определённые планы.
Но и ввязываться в битву с противником, про которого мало что известно… К тому же, судя по частоколу, среди них как минимум один «Стихийник».
А с другой стороны, поступить сейчас по-другому мы не могли. Мне и самому хотелось остановить этих упырей. А уж Егор, несмотря ни на что, в любом случае кинется в бой.
– Дай мне три стрелы, – прошептал я. – Улучшу.
– Угу, – оживившись, Зареченский выдернул ближайшие стрелы из земли и протянул мне, добавив – Только они заговорённые.
– В смысле? – не понял я. Но сразу же махнул рукой. – Не важно. Хуже точно не будет.
Достав из кармана шило, я с помощью Силы раскалил его кончик и несколькими движениями вывел на древках стрел по две руны. А затем, сосредоточившись, наложил по простенькому кратковременному плетению.
– Попадёшь? – уточнил я, передавая воину стрелы. Вопрос не праздный. До врагов, навскидку, было где-то метров семьдесят. Мне с моим пистолетом даже пытаться стрелять не стоило. Разве что для фона.
Егор, не говоря ни слова, кивнул, а затем резко распрямился, вставая в полный рост, и пустил стрелу.
И вот тут произошли два абсолютно непредсказуемых события.
Боец с поросёнком под мышкой, который сейчас подошёл поближе к измывающейся над девушкой троицей и которому в спину как раз и летела посланная Зареченским стрела, внезапно уронил свою добычу и молниеносно, почти неуловимо для глаза, сделал шаг в сторону. Но стрела всё равно нашла себе цель, попав ровно между лопаток насильнику.
И вот тут-то и случилась вторая неожиданность. Стрела почему-то не просто убила гада, а взорвалась. Причем взрыв был такой силы, словно туда крупнокалиберным снарядом прямой наводкой зафигачило. Да ко всему прочему, ещё и полыхнуло огнём во все стороны так, что жар дошел даже до нас.
– Едрить! – ошеломлённо выругался Егор.
– Твою тёщу! – одновременно с ним произнес и я, вглядываясь в то, что осталось от усадьбы.
Троицу насильников вместе с жертвой, кажется, просто разорвало на куски. Бойца, что удерживал мужика, опрокинуло и протащило несколько метров вместе с жертвой. А похититель поросят взлетел в воздух и долетел до стены дома, здорово об неё шмякнувшись. Вот только почему-то не умер. И даже сознания не потерял. Вместо этого он довольно резво поднялся на ноги и посмотрел в нашу сторону. А спустя мгновение быстро, даже очень быстро, понёсся в нашу сторону, обнажив меч.
Одновременно с этим Егор, что-то пробормотав под нос, выпустил во врага вторую стрелу. Но тот, как и в первый раз, увернулся. Последствием этого стало попадание в стену дома и очередной сильнейший взрыв.
Бегущего человека, который за очень короткий промежуток времени успел преодолеть метров двадцать пять, взрывной волной толкнуло в спину. Но он, вместо того, чтобы упасть, сделал кувырок вперёд и снова оказался на ногах.
Третью стрелу Зареченский послал чуть ли не в упор – беглецу до нас оставалось метров пятнадцать. Но я, даже предполагая, что сейчас произойдет, сделать ничего не успел.
Увернуться от этого выстрела вражина не успел. Зато умудрился взмахом меча отвести стрелу в сторону. И она, соответственно, тут же сдетонировала.
Куда делся супостат, я не видел, так как нас с Егором взрывной волной унесло в лес. Правда, улетел я недалеко, со всего маха приложившись спиной о первое попавшееся дерево. В глазах потемнело, а воздух из лёгких вышибло полностью. И целую минуту, как минимум, я думал не о продолжении боя, а о том, как бы научиться снова дышать.
Затем я, постанывая и пытаясь услышать хоть что-то, кроме звона в ушах, всё же умудрился подняться и кое-как доковылял до Егора. Он стоял на том месте, где совсем недавно находился укрывавший нас кустарник и совершенно ошалевшим взглядом разглядывал то, что осталось от дома бортника. А там не осталось практически ничего. Всё, что не разметало двумя, последовавшими один за другим, взрывами, сейчас весело догорало. Так же горела и трава кругом, а в некоторых местах даже тлели несколько деревьев.
Покрутив головой, я попытался найти взглядом бежавшего к нам бойца. Но так и не понял, куда он делся. И лишь присмотревшись получше, разглядел метрах в двадцати в стороне одиноко лежавшую оторванную ногу.
– Сходили, блин, за медком! – истерично хохотнул я и тут же схватился руками за ещё сильнее загудевшую голову.
Интерлюдия 2
Боярин Всеволод Викторович Варязин, темник семнадцатого Великокняжеского легиона, расквартированного в Ульчинском княжестве, был недоволен. Мало того, что просидел вчера за картами в одном из новомодных салонов допоздна, так ещё и проигрался. А так как проигрывать он начал чуть ли не сразу, то не удержался и от спиртного.
Как итог – утром болела голова, и было немного стыдно перед самим собой за спущенные деньги. Хотя деньги – это так, мелочь. Не на одно жалование живет. А вот сам факт проигрыша удручал. Проигравших – хоть в карты, хоть на войне – никто не любит. В том числе и боярышни, присутствующие в салоне. В общем, вечер не задался. А так как неприятности не приходят по одной…
На утреннем построении легиона выяснилось отсутствие одного из полусотников со свитой. Обычно полусотникам свита не положена. Обходились денщиком. Не того полёта птицы. Если только этот полусотник не боярин Бушин, недавно переведённый в легион из столицы. Но бастарду князя Балховского прощалось многое. И если в Москве на него ещё могли найти управу, то в провинциальном княжестве с этим было сложнее. Тем более, командующему легионом из не особо знатного боярского рода. Нажить могущественных врагов на ровном месте не хотел никто. В том числе и Варязин. Ведь сейчас он темник, хоть и в провинции, но провинции южной. А могут перевести на север, медведей пасти.
«Эх, сейчас бы войну, – подумалось боярину. – Хоть какую-нибудь. Например, сходить в степь и снести до основания пару их поселков, что по недоразумению зовутся городами. Но нельзя – политика, будь она неладна. У Великого Князя своё видение ситуации, и мелкие набеги ордынцев его не слишком-то и волнуют. Потому что пойдешь резать степняков, и тут же завоют Османы. Да и Ляхи присоединятся. А там, где польские княжества, там и остальная Европа.»
Впрочем, сам Варязин не видел в этом ничего плохого. Русское воинство било всех этих крикунов не единожды. Заодно и каждый раз прирастая новыми землями.
Да вообще война для такого огромного государства обычно идёт на пользу. А уж для легионов и подавно. Для того и созданы.
Начал их создавать почти два века назад Великий Князь Ярослав, прозванный Завоевателем. Самое смешное, что прозвище своё он получил именно за создание легионов, а не за то, что действительно завоевал какие-то земли. Уж очень Ярослав восторгался Великой Римской Империей и её не менее великими победами. Вот и издал указ о «Создании воинских соединений, именующихся легионами. По Римскому подобию, но на Русский манер!»
Над ним тогда, конечно, посмеялись, но указ есть указ. Были назначены люди, за это ответственные, были выделены средства, был брошен клич о службе. И, как ни странно, откликнулись многие. В основном, боярские дети и сыновья небогатых бояр. А уж набрать простых легионеров и вовсе оказалось проще простого. В основном, среди обладателей Искры. Но и слабые Стихийники тоже встречались. Хорошее жалование и возможность сделать военную карьеру манили многих.
Смеяться перестали спустя пять лет, после восстания князей Огинских. Три сформированных на тот момент легиона, до этого и в боях-то особо не участвовавших, без особого труда вкатали дружину мятежных князей в землю. Их темники сразу же стали известны по всей Руси. И благодаря быстрой победе, и благодаря щедрым дарам в виде земельных отрезов, от Великого князя, сразу же возвысивших безвестные ранее боярские роды.
С тех пор были созданы пара десятков новых легионов, расквартированных, в основном, в княжествах пограничных. Обычным князьям такое усиление правящей фамилии не понравилось. Тут и там вспыхивали новые бунты. Но и они успешно гасились с помощью новой силы.
Дошло до того, что некоторые князья стали создавать свои личные легионы, чему Рюриковичи только радовались. Во-первых, «ручным», как их стали называть, княжеским легионам не давали набрать слишком уж большую силу. А во-вторых, Великое Княжество благодаря им стало только сильнее.
В настоящее время в княжестве Ульчинском, помимо расквартированного семнадцатого «имперского» (как в шутку прозвали Великокняжеские) легиона, имел место быть и легион «ручной» Ульчинский. А если добавить к ним боярское ополчение (указ «явиться конно и оружно» никто не отменял), то получалась великая сила. И боярин Варязин с удовольствием бы её возглавил и повёл на какую-нибудь победоносную войну.
Но увы! Мечты остаются мечтами. А в реальности у темника сейчас имелось похмелье, несколько потенциальных дезертиров с могучими покровителями и вызов от княгини. Посыльный от неё заявился практически сразу после утреннего построения, и Варязин даже не успел обдумать, что же делать с пропавшим полусотником Бушиным. И сейчас, следуя за посыльным, тоже не особо хорошо думалось. Конная поездка с больной головой этому явно не способствовала.
Небольшое просветление наступило, когда темник заметил, что посыльный провел его мимо поворота к княжескому Кремлю.
– Эй, человече! – окрикнул он сопровождающего. – А куда мы едем?
– В морг, – был ответ. А затем последовало небольшое пояснение: – Там боярин Соболь.
Больше вопросов Варязин решил не задавать. Логика подсказывала, что ничего хорошего в морге его ждать не может. А сочетание морга и боярина Соболя и вовсе штука неприятная.
Родственник княгини ожидал не в самом морге, а на улице – у входа.
– Темник, – коротко поприветствовал он спешившегося легионера.
– Боярин, – кивнул в ответ Варязин. И попытался тут же прояснить ситуацию. – Что случилось? По какому праву ты, пользуясь именем княгини Саблеславы, смеешь меня вызывать?!
– Не горячись, Всеволод Викторович, – отмахнулся Соболь. – Пойдем за мной, сам всё поймешь.
Спустившись в подвал, бояре вошли в комнату с работающими морозильными артефактами. Десяток тел, лежащих на металлических поддонах и накрытых простынями, впечатления на Варязина не произвели. И не такое видел. Зато вид обгоревшего трупа в форме легионера, да ещё и без правой ноги, сразу же напомнил о похмелье. Желудок скрутило, и темника вывернуло прямо на стерильно чистый пол.
– Съел что-то не то, боярин? – с усмешкой поинтересовался у него Соболь.
Варязин вопрос проигнорировал. Лишь скрипнул зубами, мысленно зарёкся пить в будущем (не в первый раз) и подошел ближе к мертвецу. А когда разглядел застывшее в смерти лицо и, что хуже – узнал его обладателя, то чуть было не опорожнил желудок во второй раз. И не от отвращения, а от осознания грядущих неприятностей.
– Что случилось, боярин?! – резко повернулся он к Соболю. – Кто его так?
– Вот и мне хотелось бы узнать, – пожал плечами собеседник. – Вчера на пасеке заметили пожар. Первыми туда прибыли люди Дёминых, так как думали, что горит что-то на их землях. С огнём справились быстро, но обнаружили множество мертвых тел. Вызвали следственную группу и доложили княгине. К прибытию наших людей ситуацию уже удалось немного прояснить…
– И? – поёжился Варязин под взглядом боярина.
– Выяснилось, что твои подчинённые напали на семью бортника. Издевались над ним и его семьёй. Но их за этим делом кто-то застал и перебил.
– Сколько было легионеров? – уточнил темник, хотя на самом деле не хотел знать ответ.
– Пятеро, – лениво ответил Соболь, внимательно вглядываясь в собеседника.
– Все мертвы?
– Да.
– Кто их так? Дёмины?
– Дёмины, может быть, и были бы рады так поступить, но не успели. Говорят, что кто-то мимо проходил и разобрался.
– Мимо проходил? – не поверил своим ушам Варязин и начал хохотать.
– Да что с тобой, темник?! – удивлённо воскликнул Соболь.
– Дело в том, боярин, что вот этот человек, – короткий кивок на труп, – обладатель пятого ранга. Среди остальных четверых трое – с третьим рангом, а последний – Гридень Воздуха. А ты говоришь – мимо проходил.
– Твою же… – пробормотал боярин Соболь, предчувствуя неприятности. – Кто?!
– Гридень – это Ростислав Бушин. Полусотник. А остальные – его свита и охрана.
– Бушин… Бушин… Нет, не помню. А с каких пор у полусотников есть собственная свита?
– Я поначалу тоже удивлялся, – уже более спокойно пожал плечами Варязин. – Но потом выяснил, что он бастард князя Балховского. Оттого и стихийный ранг такой в его возрасте. Хорошая кровь.
– …! – выругался Соболь. И уточнил: – Того самого Балховского? Родича Великого Князя?
– Ага, – даже как-то весело подтвердил темник. – И я вот что думаю, боярин: а может, их всё же Дёмины убили?
Глава 5
Если тебе нужны деньги, иди к чужим; если тебе нужны советы, иди к друзьям; а если тебе ничего не нужно, иди к родственникам.
Марк Твен
– Что это было?! – проорал Егор, повернувшись ко мне.
– Что это за хрень?! – одновременно с ним прокричал я.
– А?! – воин то ли не расслышал, то ли очень жаждал получить ответ на предыдущий вопрос.
– Чего?! – в свою очередь спросил я, больше прочитав его вопросы по губам, нежели услышав. В голове всё ещё гудело, а мир вокруг слегка раскачивался.
Сообразив, что таким образом мы долго сможем перекрикиваться, я попытался успокоиться и отдышаться. А затем наложил на себя «Малое исцеление». Сразу же стало легче. Ушла красная муть из взгляда, а из ушей словно вынули пробки.
– Что это было, боярич?! – снова прокричал Зареченский.
– Подожди, – тихо сказал я, понимая, что он меня всё равно не услышит. Сделал шаг вперёд, положил руку Егору на плечо и скастовал ещё одно «Малое исцеление».
Воин, почувствовав целительную волну, на пару секунд замер, а затем громко, с облегчением выдохнул.
– Что произошло, Маркус? – уже обычным голосом спросил он. – Откуда такие взрывы? Зачем?
– Да я понятия не имею! Я наложил на них всего лишь усиление. Слабый аналог моих спецпатронов. На случай, если у кого из вражин «Щит» будет. Это у тебя, скорее, надо спросить, что за хрень? Какие ещё зачарованные стрелы? Почему раньше про них не говорил?
– На зачарованные, а заговорённые, – ответил Егор, и устало провёл ладонью по лицу.
– Да какая на фиг разница! Не придирайся к формулировкам!
– Стрелы заговорены на меткость. Расстояние до целей большое было – боялся, не попаду.
– Только на меткость?
– Ага.
– А откуда они у тебя вообще взялись? И почему не рассказывал?
– Да есть тут в одной деревне бабулька-знахарка. Я ей как-то дров наколол да воды натаскал. А она мне взамен пять стрел и заговорила. Да я и не знал вообще, действует ли её заговор, или нет! – неожиданно снова сорвался на крик воин. – Просто помнил про них.
– Пять штук, говоришь? То есть ещё две остались?
– Ага, – Егор утвердительно кивнул и подошел ко всё ещё воткнутым в землю стрелам.
– Выкинь на хрен! – отпрыгнул я от него подальше. – Это, блин, не стрелы, а оружие массового поражения!
– Да вроде раньше не взрывались, – произнёс Зареченский, даже и не думая выбрасывать стрелы. А затем ещё и с подозрением протянул – Пока ты над ними не поколдовал…
– Да кто же знал! – попытался отбояриться я.
– Ох, Тёмные боги! – неожиданно воскликнул Егор, разглядывая место побоища. – Это же получается, что я сам Любаву убил?
– Егор, а что за легионеры? – попытался я перевести тему и отвлечь воина от ненужного сейчас самобичевания. – Какого чёрта они вообще тут забыли?
– А? – отсутствующим взглядом посмотрел на меня парень. Но затем всё же ответил – Судя по форме, они из имперского легиона. А вот как они тут оказались – понятия не имею. И зачем устроили такое…
– Имперского? – не понял я.
– Это их так прозвали. А на самом деле – Великокняжеского. У нас тут семнадцатый легион расквартирован.
– И что нам будет за их убийство?
– Ничего хорошего, – невозмутимо пожал плечами Зареченский.
– Угу, – понятливо кивнул я. – Тогда надо отсюда быстренько валить.
– Валить? – удивлённо посмотрел на меня Егор. – Куда? Надо же похоронить…
– Найдется, кому похоронить! – перебил я его. – Тут так бахало, что кто-нибудь обязательно в ближайшее время появится. Поэтому надо в темпе сваливать!
– Но Любава…
– Егор, – я подошел к нему и снова положил руку на плечо. – Ты ей уже ничем не поможешь. Мне жаль, честно! Но если сгинем ещё и мы с тобой, то никому от этого легче не станет.
– Хорошо, боярич, – помолчав секунд десять, всё же согласился со мной парень.
– Давай тогда осмотримся на предмет улик, и пойдём.
Обратно шли другим путём. Егор вёл совсем уж какими-то неприметными и малопроходимыми тропами. Поэтому приходилось внимательно следить, чтобы случайно не сломать ногу или не выколоть глаз какой-нибудь веткой. И лишь спустя час полтора мы, наконец-то, выбрались из леса и зашагали вдоль дороги, по вполне проходимой лесополосе.
– Егор, как думаешь, на нас смогут выйти? – задал я совсем не праздный вопрос.
– Вряд ли, – меланхолично отозвался он. Но затем как-то встряхнулся – должно быть, выкидывая из головы невесёлые мысли, и продолжил: – Дознаватели, скорее всего, смогут понять то, что происходило на пасеке до нашего прихода. А вот то, что случилось после – маловероятно.
– Почему?
– Так там такой выброс силы был, что ого-го! Так что будут искать сильного огненного «Стихийника».
– Хм… Думаешь?
– Ага. И не одного, скорее всего. Ты же, боярич, видел частокол?
– Ну да, – кивнул я, понимая, к чему он клонит.
– Вот! Это значит, что кто-то из легионеров был «Стихийником» воздуха. Не самым слабым к тому же. А тот воин, что последним погиб, скорее всего, был четырёхранговым. Хотя…
– Хотя? – окликнул я задумавшегося парня.
– Хотя, может быть, он и пятого ранга был. Уж слишком резво он действовал после близкого взрыва и удара об стену. Едрить!
Егор настолько неожиданно затормозил, что я не успел остановиться и врезался ему в спину.
– Ты чего?!
– Да до меня только сейчас дошло, насколько нам с тобой повезло, боярич! – Зарченский посмотрел на меня очень-очень круглыми глазами. – Ведь если бы не твои стрелы, то этот гад нас на лоскуты порезал бы, особо не напрягаясь.
– Ага, – несколько заторможенно кивнул я в ответ, тоже начиная осознавать, что мы буквально на миллиметр разминулись со смертью. А самое поганое, что лично я вообще никак не успел среагировать! А ступил, получается, с самого начала. Нужно было сразу же скастовать на себя «Ускорение». Хотя вряд ли оно помогло бы. Прав Егор. Если бы не случайность со стрелами, то нам пришёл бы писец. – Егор, не знаю, как ты, а я бы сейчас водки выпил…
– Дома, кажется, есть, – согласился со мной воин.
До дома обходным маршрутом мы добирались, в итоге, довольно долго. И когда, наконец-то, дошли, день уже клонился к вечеру.
Устал я почему-то, как собака. Вот вроде и тело выносливое, и второй ранг есть, да и никаких нагрузок физических как таковых не было. Разве что контузия повлияла… В общем, когда вошли в дом, то я лишь ещё сильнее мечтал о ста граммах. Но не тут-то было!
– Да что же это такое?! – всплеснула руками Ирина, увидев нас с Егором. – Ну никуда нельзя одних отпустить! Что на этот раз случилось?!
– Не голоси, женщина, – устало произнёс Егор. – Всё с нами нормально.
– Нормально? – угрожающе прошипела ключница. И тут же огрела Зареченского полотенцем. – Это нормально, по-твоему?! У вас, вон, кровь на одежде! Про пыль и грязь я и вовсе молчу. А гарью чего так несет? Вы куда опять вляпались?
– Вот именно что – вляпались, – поспешил я прийти на помощь растерявшемуся воину. – Не по своей вине, тёть Ирин. И это… Нам бы водки выпить.
– Я тебе сейчас дам – водки! – снова завелась женщина, и на этот раз полотенцем досталось уже мне. – Я тебе покажу…
– А что здесь происходит? – спросила Василиса, вышедшая в прихожую на шум. А следом за ней и Эльза подтянулась.
– Спасай, сестрица! – наполовину в шутку, взмолился я. – Хулиганы зрения лишают!
– Балабол! – фыркнула Ирина и ещё раз огрела меня полотенцем. – Ладно, идите, в порядок себя приведите. А я пока на стол соберу.
– Подожди, тёть Ирин! – возмутилась Васька. – Они же и не рассказали ещё ничего.
– Успеется! – отрезала ключница. – Пусть вначале грязь смоют.
Эльза в общем разговоре не участвовала, но смотрела с осуждением. Чую, что и с этой стороны снова проблемы возникнут.
В общем, вместо водки мы с Егором по очереди сходили в душ, сменили грязную одежду, от которой действительно ощутимо несло гарью, и только потом спустились в столовую.
Ирина, на этот раз без упрёков, поставила перед нами по тарелке борща, а на стол подала закуски в виде копчёного и солёного сала, копченой же колбасы, сыра, соленых огурчиков, квашеной капусты и даже каких-то грибочков. А затем, когда мы уже расселись за столом, с недовольным лицом, но молча, принесла бутылку водки. Ну как – бутылку… Скорее, бутыль, литра на полтора. Очень основательная женщина!
А следом за водкой на столе появилась и уже знакомая наливка – для женщин, наверное, и графин с компотом.
Егор посмотрел на бутыль с водкой, потом на меня, увидел подтверждающий кивок и быстро разлил прозрачную жидкость по стопкам. Наливку, себе и Ваське и Эльзой, разлила по маленьким стаканчикам сама Ирина.
Молча выпили, закусили. Разлили по второй и принялись за борщ. И только после третьей стопки я почувствовал приятную расслабленность в теле и сытость в желудке.
– Рассказывай! – тоном, не терпящим возражений, приказала Василиса. А Ирина и Эльза одинаково закивали.
– …в общем, там всё взорвалось на хрен! – спустя минут пятнадцать закончил я рассказ. Всё это время меня внимательно слушали и не перебивали. Только Егор иногда излишне громко хрустел огурцами и капустой. А когда речь пошла о Любаве, не выдержал, набулькал себе ещё стопку водки и быстро выпил.
– Вот как у тебя это получается? – тихо задала риторический вопрос Васька и замолчала, раздумывая. Молчали и все остальные.
Я же вначале смочил пересохшее горло компотом, а затем кивнул Зареченскому на бутыль. Тот спорить не стал и быстренько наполнил наши с ним стопки. Выпили и уже на пару захрустели огурцами. Теперь к приятной расслабленности добавилось и легкое опьянение. Стало прям хорошо-хорошо. И судя по довольному лицу Егора – не одному мне.
– Никому об этом рассказывать нельзя! – неожиданно озвучила очевидную мысль Василиса и обвела всех присутствующих долгим взглядом.
Кстати, в данный момент она была чудо как хороша. Глазки блестят, щёчки заалели. А ещё эта встревоженность на лице…
– Это и так понятно, – хмыкнула в ответ на её заявление Ирина. – Вот только вряд ли такое замолчать получится. Всё равно кто-нибудь докопается.
– Думаешь? – лениво спросил я. Волноваться уже не получалось. Сказывалось выпитое. – Там всё очень хорошо выгорело.
– Не надо недооценивать дознавателей, – на этот раз абсолютно серьёзно произнесла ключница. – Ни княжеских, ни легионных. А ещё и наши, дёминские есть. И было бы очень хорошо, если бы первыми всё выяснили именно они.
– И чем это лучше? – не понял я.
– Сор из избы выносить не принято, – пожала плечами женщина. – Свои в любом случае прикроют и защитят.
Я на такое заявление только хмыкнул и покачал головой. Ирина словно не знает, что сейчас в роду происходит. Да боярину Михаилу только дай повод от меня избавиться. И такой вот шикарный шанс он уж точно не упустит – сдаст Маркуса легионерам и забудет. Или княгине. Бортник с семьёй вроде как её люди.
– Сейчас могут и не прикрыть, – задумчиво протянула Василиса, видимо, придя к таким же выводам, что и я. – Был бы Иван Васильевич – другое дело. А у деда Михаила на Маркуса зуб есть.
– Да как они на нас-то выйдут? – спросил Егор. – Там ведь понятно, что сильный огненный «Стихийник» действовал. Вряд ли кто догадается, что это боярич наш такие стрелы сделать смог.
– Так вот он, – кивнула в сторону Эльзы сестра. – Точнее – она. «Стихийник». Огненный.
– Не, она слабовата, – не согласился Зареченский. – Рангом не вышла.
– А чего сразу я?! – чуть ли не впервые за вечер подала голос немка. – В смысле – да, и рангом тоже не вышла. Но как меня-то туда приплести могут?
– Да и вообще, на нас не так-то просто выйти будет, – согласился я с девушкой. – Главное – молчать про всё это. Видеть нас, вроде бы, никто не видел. Знать, что мы куда-то ходили – тоже не знают.
– Китаянка знает, – перебила меня Васька.
– Что именно? – удивился я.
– Что вас дома не было. Она приходила, хотела рукопашным боем с тобой заниматься. Настырная девка, скажу я тебе!
– Ну, так она же не знает, куда именно мы ходили? Не знает. Главное, нам всем молчать – и всё будет нормально.
Немного подумав, все со мной согласились. А затем дружно ещё раз выпили.
– Боярич, – неожиданно заглянул в столовую Кондратий, – там к тебе боярин пришел. С солдатами.
Приплыли! Только-только решили, что никто на нас не выйдет, а они вот – припёрлись. Страха, правда, не было. И мандража какого-либо – тоже. То ли водка так действует, то ли устал я сильно. А скорее и то, и другое.
– Какой ещё боярин? – гневно и одновременно с этим подозрительно, спросила Василиса. – Чего надо?
– Так это… – начал было конюх, но я ему договорить не дал.
– Зови! – решительно махнул рукой.
– Надо бы за мечом сходить, – лениво произнёс Егор, однако попытки встать не сделал.
– Сиди уж, – проворчал я. – Тут женщины.
– Чего я, меча, что ли, не видела? – пьяненько хихикнула Васька. Даже не замечал до этого, что сестрица уже, оказывается, набралась. Надо бы её спать отправить. А то ляпнет чего-нибудь – не разгребёшь.
Но отправить девушку я никуда не успел. В столовую решительной походкой вошел воин. Причем знакомый. У казначея его видел. Боярин Сильнов, кажется.
Вошёл, правда, один. Без солдат. Оглядел ироничным взглядом стол с закусками, затем каждого из присутствующих и неожиданно усмехнулся в усы.
– Не имеете права! – вдруг воскликнула Василиса, да ещё и кулачком по столу стукнула.
Все, включая Сильнова, удивлённо уставились на неё.
– Ты чего это, боярышня? – удивленно спросил у неё боярский сын. И добавил, ни к кому конкретно не обращаясь: – К столу пригласите?
– Присаживайся, боярин, – на правах главного, указал я ему на свободный стул. – Выпьешь?
– А не откажусь! – довольно заявил он, садясь за стол.
Ирина поднялась и быстренько поставил перед Сильновым тарелку с вилкой и стопку. Борща, правда, не предложила. Егор, снова взглянув на меня и дождавшись разрешающего кивка, налил нам троим водки.
Васька тоже потянулась за бутылкой наливки, но получила от тётки Ирины по рукам и обиженно надулась.
Выпили, закусили и продолжили молчать. Вообще тишина какая-то нездоровая. Вроде как признаков паники никто не выказывает, но создаётся ощущение, что если боярский сын чего не так сделает, то сразу же отхватит от всех сразу. И он это, вроде как, понимал. Правда, тоже не нервничал. Лишь в очередной раз усмехнулся, внимательно посмотрел на меня и только собрался что-то сказать, как опять влезла Василиса.
– Даже не думай его забирать, дядя Саша! – заявила сестра и угрожающе наставила на него палец. – Не он это!
«Шарикову больше не наливать!»– подумал я и мысленно схватился за голову. Вот так и палятся шпионы. Из-за дурной девки.
– Значит, точно он! – хохотнул «дядя Саша» и взглядом попросил Егора налить ещё. Воин, вновь переглянувшись со мной, набулькал. Правда, только Сильнову. Тот выпил, довольно крякнул и закусил грибочками. Затем опять посмотрел на меня и спросил: – Ну, рассказывай! Зачем вы пасеку спалили?
Васька снова попыталась что-то вякнуть, но получила от Ирины подзатыльник и надулась ещё сильнее.
– Не понимаю, о чём ты говоришь, боярин, – как можно более спокойно пожал я плечами. И понял, что тоже спалился. Человек, который действительно ничего не понимает, был бы удивлён такому вопросу. Поинтересовался бы, что за пасека и когда сгорела. А я тут плечами жму.
