Ивонн Вун
Если ты, то я
глава_7
В классе было три Майка и три Эндрю, правда, первого называли Дрю, второго – Энди, а третьего – Эй Джей. Был один Мика – тоже почти что Майк. Еще, как сказала Амина, два Бена и два Джоша. Остальные – Арун, Маркус, Артур и Рави.
Из двадцати человек в классе девочек было всего пять.
Кейт, Сима, Амина и я сидели в столовой – солнечном зале с большим количеством цветов и видом на двор. На самом деле это место скорее напоминало кафе. На столах лежало меню, из которого можно было заказать все что захочется, совершенно бесплатно и в любое время дня.
Вообще-то я подумывала пропустить завтрак и просидеть весь год у себя в комнате, чтобы после вчерашнего никого не видеть. Можно было бы достать маленький холодильник, запасы витамина D, полную дискографию Иоганна Себастьяна Баха и побольше коктейлей, заменяющих еду, чтобы протянуть до конца программы. Уроки я посещала бы удаленно. Капсулы с витаминами уберегли бы мои кости от хрупкости, вызванной нехваткой солнечного света. А музыка Баха, как ничто другое, подошла бы для одинокой программистки, живущей в вечной тени. Общалась бы я только в переписке, в основном с ПостоянствоОбъекта, моей давней несбывшейся любовью. Это было бы скорбное существование, о котором сняли бы множество фильмов после моей смерти. «Трагическая история Шиа Чань, одинокой и эксцентричной новаторши-программистки, которая провела бо́льшую часть жизни в темной комнате». Но заглянувшая ко мне Амина заметила, что невозможно стать новаторшей, не выходя наружу, поэтому я неохотно согласилась пойти с ней в столовую.
Все было именно так ужасно, как я и предполагала: на меня пялились, мое имя не сходило с языка. Мучительнее всего было пройти мимо стола, за которым сидел Эй Джей. Он довольно усмехнулся и показал мне семь пальцев. Я уставилась на него в полном недоумении.
– Не обращай внимания на Эй Джея, – сказала Кейт. – Он привык получать то, что хочет, но конкурент из него никакой.
Кейт выглядела изящной тростинкой в своей пастельной блузке – полупрозрачной, словно паутинка, почти в тон коже, безупречность которой нарушала лишь маленькая родинка на шее.
Рядом с ней сидела Сима в элегантном офисном костюме, как у директора айтишной фирмы. Ее длинные черные волосы придерживал ободок.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
– Идеи у него посредственные, программирует он плохо, – объяснила Кейт. – Ему никогда не стать Основателем, и он это прекрасно знает. – Она понизила голос: – Кого действительно стоит опасаться, так это Энди, Майка, Артура, Аруна и Бена.
Бен. Уж не Маста ли она имела в виду? Я окинула взглядом столовую, но не увидела его.
Самым знаменитым учеником на Фабрике, по словам Кейт, был Энди Чэнь. Она кивком указала на долговязого парня в мешковатых джинсах и худи, поедающего кашу через несколько столиков от нас. Энди был тощий, с птичьим лицом, которое можно было бы назвать детским, если бы оно не излучало спокойную уверенность человека, знающего, что он – лучший. Энди придумал «ХодятСлухи», приложение для распространения слухов и сплетен, и даже запустил его в работу.
– Я уверена, ты слышала об этой программе, – сказала Кейт.
Конечно слышала. Страшное, но гениальное приложение, позволяющее каждому желающему анонимно разместить три утверждения о человеке – два ложных и одно правдивое. Другие пользователи должны были угадать, какое из них – правда. Через пять часов сообщения стирались, однако этого времени было достаточно, чтобы нанести ущерб репутации жертвы. Я никогда не пользовалась приложением, но у нас в школе очень многие распространяли через него слухи об одноклассниках.
– Зачем он приехал сюда, если уже запустил свой стартап? – удивилась я.
– Он разрабатывает безопасный фильтр под названием «Антискрин», запрещающий делать снимок экрана, когда на нем видна информация, с которой ты работаешь, – объяснила Кейт. – Фильтр каким-то образом размывает изображение, и, если ты попытаешься сделать скриншот, на фото получится только россыпь пикселей. Энди хочет дополнить им «ХодятСлухи», чтобы люди могли делиться сплетнями и не бояться, что кто-то сохранит скрин их чата.
– Похоже, он не планирует применять свой талант в мирных целях.
– Я слышала, что он придурок, – вставила Амина.
Кейт пожала плечами.
– По-моему, он выживает исключительно на кофеине, сахаре и стимуляторах. Я как-то столкнулась с ним на конференции юных программистов. Он стоял в женском туалете перед зеркалом, плескал себе в лицо водой и слушал транс в наушниках на такой громкости, что даже мне было слышно. Думаю, он не соображал, что зашел не в ту комнату.
Рядом с Энди сидели двое парней, один из них – Артур Ким, пухлый и улыбчивый мальчик, уже успевший заслужить репутацию главного клоуна класса. Симпатичный увалень в бейсболке с прямым козырьком и мешковатых, покрытых пятнами штанах для скейтбординга. Он привез на Фабрику приложение «ПримиВызов», где люди бросали разные вызовы друг другу и публиковали челленджи и видео, которые можно было оценить лайком.
– Вызов за вызовом, изменяем мир к лучшему, – хмыкнула Амина.
Кейт согласилась, что приложение Кима выглядело глуповато на фоне информационного сайта для детей-диабетиков, основанного Майком Маккэлэстером, но всякая фигня обычно пользовалась наибольшей популярностью.
– Кроме того, всем известно, что инвесторы предпочитают вкладывать деньги в видеоконтент, – сказала Кейт.
Я кивала, как будто понимала, о чем речь. Похоже, все, кроме меня, знали, что предпочитают инвесторы.
Арун Кришна был высок и красив той красотой, которая присуща владельцам островов и прочим миллионерам. В мокасинах на голую ногу, накрахмаленной рубашке поло и с солнечными очками, поднятыми на лоб, он выглядел так, будто только что покинул борт собственной яхты.
Вокруг него расположились ребята, словно сошедшие со страниц рекламной брошюры дорогой частной школы. Почувствовав наши взгляды, Арун просиял белозубой улыбкой.
– Он что, собрался баллотироваться в Конгресс? – удивилась Амина. – У кого еще могут быть такие зубы?
– Зачем ему куда-то баллотироваться? – сказала Кейт. – Он и так богатый. Его папа – председатель совета директоров и глава стратегического развития в фирме «СмартКарт», которая контролирует практически всю онлайн-торговлю в мире.
– Отец Аруна совсем недавно купил баскетбольную команду, – вставила Сима.
– У его семьи – личный самолет, – добавила Кейт.
– Он знаком с ЛилНипом. Они обычно сидят рядом в первом ряду на играх, – продолжила Сима.
– Серьезно? – вытаращила глаза Амина.
– У Аруна даже его номер телефона есть, – сказала Сима. – Я сама видела.
Я никогда не слышала о ЛилНипе, но постеснялась признаться, поэтому снова закивала, делая вид, что впечатлена.
– А его сестра – модель. Она дружит с Кензи Ло.
– Да ладно! – воскликнула Амина.
Видимо, мне одной ни о ком ничего не было известно.
– Вау, – пробормотала я.
В моей голове крутились вопросы: зачем этому Аруну вообще понадобилось поступать сюда, если он такой богатый? Разве отец не мог просто профинансировать стартап сына?
На Фабрике Арун планировал работать над «Кру́гом», соцсетью для подростков, которая, на мой взгляд, смахивала на сайт знакомств.
Я встретилась взглядом с Аминой, и мы едва заметно улыбнулись друг другу.
Около Аруна сидел Майк Флорес, друг Эй Джея, похожий на сына политика. В отличие от своих несимпатичных дружков сам он был красавчиком с густыми, волнистыми темно-рыжими волосами и золотистой кожей, сияющей здоровьем и достатком. Он планировал запустить сервис под названием «ТВТР» – онлайн-платформу по подготовке домашних заданий, где можно было получать советы и подбирать преподавателей для дополнительных занятий.
– Он еще хочет создать алгоритм, который будет проверять, правильно ли ты выполнил задания. Но это в будущем, – сказала Кейт.
– Одним словом, приложение, которое делает за тебя уроки? – уточнила я.
– Ну да, платишь деньги, списываешь домашку, – заметила Амина.
– Я уверена, Майк сделает так, чтобы нельзя было просто списать, – решительно сказала Кейт.
– Купи сочинение – измени мир к лучшему, – снова пошутила Амина.
– Он хороший парень, – заступилась за Майка Кейт. – Собирается передать часть вырученных средств фонду помощи малоимущим ученикам.
– Если победит, – вставила Амина.
– Если бы он и вправду был хорошим парнем, то помешал бы Эй Джею, – сказала я.
– Это не так просто. Они дружат с детства.
– Откуда ты столько знаешь про Майка? – заинтересовалась Амина.
– Мы друзья, – пожала плечами Кейт.
– Они в отношениях, – хихикнула Сима. – Уже какое-то время.
Мы снова перекинулись взглядами с Аминой. Так вот почему Кейт его выгораживает.
– Все сложно, – сказала Кейт. – В данный момент мы не вместе, но по-прежнему дружим. Майк в любом случае получит деньги на компанию, даже если не победит. Его папа – креативный директор в «БэрионИндастриз», а мама – вице-президент по продажам в «Хеджфорсе».
Я слышала названия обеих компаний, но не знала, чем они занимаются.
– Майк не такой богатый, как Арун, – сказала Сима, – но и не из тех, кто одевается на распродажах.
У меня сжалось сердце. Я молилась, лишь бы никто за столом не заметил, что на мне далеко не фирменные рубашка и джинсы, купленные по акции.
– Что, здесь у всех обеспеченные родители? – спросила Амина.
Кейт и Сима заявили, что их семьи не богаты. У Кейт мама была деканом в Калифорнийском технологическом институте, а папа – неврологом. Мать Симы работала врачом, а отец – инженером-электриком в крупной компании по производству микропроцессоров.
Совершенно очевидно, что мы по-разному понимали богатство. Хотя Кейт и Сима были не настолько состоятельными, как Арун, они явно ни в чем не нуждались. Амина, видимо, подумала о том же, поскольку вскинула бровь и промолчала.
Мне стало интересно, чем занимаются ее родители. Я никому не сказала, что живу с мамой, а отец бросил нас, когда мне было два года. О нем я знала не так много. Его звали Вэй, он учился на биохимика, но бросил институт, а в тот день, когда уезжал от матери, забрал ее машину и все деньги из кошелька. Мама не любила о нем вспоминать и на мои редкие расспросы лишь хмурилась и отвечала, что единственная хорошая его часть – это я.
Однажды я попросила Умницу найти отца, но поиск выдал слишком много результатов, и ни одного подходящего. Был какой-то фармацевт из Седона, учитель математики старшей школы в Чикаго, инженер из Беркли и микробиолог из Бостона. У всех имелись семьи, и никто ни капельки не был похож на меня. Возможно, мама назвала мне ненастоящее имя.
Среди учеников были и другие интересные люди. Маркус, например, обогнав школьную программу, перескочил сразу через два класса и уже учился в колледже. Он придумал приложение для знакомств «Плейлист», которое помогало найти пару на основе музыкальных и кинематографических предпочтений. Кейт утверждала, что Маркус точно не сможет выиграть, поскольку сервисы знакомств – избитая тема, но, вполне вероятно, все равно получит финансирование от какого-нибудь инвестора. Так же как и создатели разных игровых и торговых платформ.
– Это все хорошие идеи, но не новые, – подчеркнула она.
И, конечно, еще была Дебора – пятая и последняя девочка в классе. Она стояла в дверях столовой, пила энергетик и беседовала с Рави, одним из геймеров. Крепкая, плечистая, с темными волосами, стянутыми в низкий хвост, Дебора всегда ходила наклонившись чуть вперед, словно преодолевала сопротивление воздуха.
– Она только пьет напитки, заменяющие еду, чтобы не тратить время на приемы пищи.
– Каждый день встает в пять утра и пробегает двенадцать километров.
– Она плетет себе кольчугу в свободное время, потому что увлекается косплеем.
По словам Симы, Дебору приняли на Фабрику благодаря разработке некой криптовалюты под названием «Парбит». Но никто из девочек не знал, как она работает.
– Дебора очень умная, – сказала Кейт. – Но не думаю, что ей удастся уговорить инвесторов профинансировать проект. Она не способна поддержать простейший разговор, не говоря уже о том, чтобы убедить кого-либо вложить деньги или создать доброжелательный климат в коллективе.
Мне стало интересно, смогу ли привлечь инвесторов я. У меня не было ни малейшего представления о том, как создать благоприятный климат в коллективе, как провести собеседование или, не дай бог, кого-нибудь уволить.
Оказалось, Эй Джей тоже занимался криптовалютой.
– Ну я же говорила! – воскликнула Амина.
Его проект назывался «Копилка». Приложение позволяло создавать список условий, выполнив которые ребенок получал карманные деньги от родителей. В будущем Эй Джей планировал расширить дело и произвести революцию в банковской и юридической сферах, связанных с финансовыми договорами. Идея неплохая, считала Кейт, но криптовалюты мало где используются, поэтому вкладываться в них ненадежно. Кроме того, предполагалось, будто родители станут выдавать своим детям карманные деньги в виде крипты, а не привычными наличными, что было довольно сложно реализовать.
Я была благодарна Кейт за массу новой информации и все же мысленно отметила, что, с удовольствием перемывая кости окружающим, она не горела желанием делиться подробностями собственной жизни. Меня с Аминой Кейт засыпала вопросами о наших стартапах, внимательно слушала и горячо хвалила. Симу уговорила рассказать о ее приложении «Аутфит», в котором можно опубликовать изображения предметов одежды и аксессуаров, чтобы другие пользователи голосовали за лучшие и составляли из них готовые образы. К концу завтрака Кейт знала все о моей матери, нашей квартире и Джине; о разговорах, которые я вела с Умницей, и о том, как я ее придумала, сидя долгими вечерами дома одна и дожидаясь маму с работы. Она даже вытянула из меня историю про красную шапку.
Мне самой было непонятно, как это получилось, я совершенно не собиралась раскрываться перед ней. Но Кейт начинала разговор очень осторожно, задавала невинные вопросы и слушала, чуть ли не открыв рот, как будто ты был самым интересным человеком на свете.
На расспросы о собственном проекте она отвечала: «Мой стартап? Ой, да он блекнет на фоне твоего». И сразу осыпала меня комплиментами.
– Искусственный интеллект сейчас на пике популярности, – сказала Кейт. – Все им интересуются. А Умница – просто потрясающая. Так хорошо продумана; просто удивительно, как тебе удалось создать ее, практически не имея специальной подготовки. Однако в случае с ИИ все дело в исполнении. Как ты планируешь монетизировать свой стартап? Что собираешься предложить венчурным фирмам?
– Не знаю. Не уверена. Еще не думала об этом. Мы ведь только приехали.
Кейт окинула меня оценивающим взглядом.
– Вот и хорошо, – задумчиво сказала она. – Значит, можно пока не переживать, что ты меня обойдешь.
Я нервно рассмеялась. Что-то в ее взгляде заставило меня пожалеть о своей откровенности. Про Кейт я знала лишь то, что она из Пасадены и работает над приложением «Разрыв», которое должно было помогать детям пережить развод родителей. Я вдруг подумала, что, может быть, это мне стоит переживать насчет Кейт.
– Шучу, – тут же сказала она. – Общество всегда пытается натравить женщин друг на друга, а нам бы надо объединиться против мужчин. Они получают больше власти и денег, крадут у нас идеи и занимают наши должности. А значит, мы все должны быть заодно.
На Амину эта речь не произвела особого впечатления. Она крайне сдержанно отвечала на вопросы, и Кейт быстро потеряла к ней интерес. Навигация – интересная штука, говорила она, но уже выпущено столько онлайн-карт.
– Ну и, конечно, есть еще Бен, – продолжила Кейт. – Он тоже занимается ИИ. – Я почувствовала, как она жадно уставилась на меня, ожидая реакции. – Да ты же его знаешь. Вы болтали прошлым вечером.
Она что, наблюдала за мной?
– Ну такой, с темными волосами, любитель комиксов. Похож на простака-журналиста, еще не превратившегося в супергероя. Любит валять дурака, грубовато шутит и до безумия обожает научно-фантастические фильмы.
– Ну да, Маст.
– Точно. Я все время забываю это его прозвище. На техновыставках принято представляться настоящими именами, они написаны на бейджах, в анонсах и прочем.
– А что значит «Маст»? – спросила Сима.
– Кто его знает, – ответила Кейт. – Небось отсылка к какомунибудь фильму семидесятых. Но, хочу сказать, как ни странно, он здесь один из самых умных. Кстати, легок на помине…
Я оглянулась – в столовую зашел Маст. Кейт продолжила перемывать косточки другим, а я отодвинула тарелку и встала.
– Ты куда? – прошептала Амина.
– Сейчас вернусь.
Маст стоял у автомата с соком.
– Как это мило, – сказала я подходя.
Он расплылся в улыбке:
– Да, я милый.
Как назло, это действительно было так. Сегодня он надел другую футболку с мультяшным принтом, но уже без блейзера, и его руки были открыты. Они оказались на удивление крепкими, гладкими и загорелыми, и мне пришлось поспешно отвести взгляд. Я собиралась высказать все, что о нем думаю, а не рассматривать маленький шрам на кисти или ямочки, играющие у него на щеках, когда он улыбается. И уж точно не хотела погружаться в бездну глаз, которые смотрели на меня так, будто кроме нас двоих в столовой больше никого нет.
– Искусственный интеллект? – передразнила я его вчерашний невинный тон.
– Я не так говорю. – Он удивленно распахнул глаза.
– Меня зовут Маст, – продолжала я. – Мне ничего не известно про ИИ. Я просто хорошенький придурок и залью тебе в уши комплиментов, чтобы выведать твои тайны.
– Ничего подобного я не делал, – медленно подбирая слова, ответил Маст. – Ты даже не спрашивала меня, чем я занимаюсь. Ты вообще не задавала вопросов, и, честно говоря, это довольно эгоцентрично с твоей стороны.
Я ахнула от возмущения.
– Ты представился поддельным именем.
– Я Маст. Меня все так называют.
– Ты Бен. Просто еще один Бен.
– В смысле?
– Готова поспорить, ты прячешься за своей странной кликухой, потому что хочешь казаться не таким, как все. Специально представился псевдонимом, чтобы я не нашла в списке поступивших парня по имени Бен, тоже занимающегося ИИ. Ведь тогда бы мне тут же стало ясно, что ты интересуешься моим изобретением неспроста.
– Маст – мое прозвище, меня всю жизнь так звали.
– А я-то решила, что ты хорошо ко мне относишься.
– Я и правда хорошо к тебе отношусь. Ты просто встала не с той ноги.
– Ну спасибо за одолжение, – проговорила я с усмешкой.
– Это не одолжение. Я действительно считаю Умницу интересным проектом, хотя, если честно, на мой взгляд, она нуждается в доработке. Тебе не кажется, что в результате возникает замкнутый круг, ведь всю твою личную информацию она получает от тебя же самой?
– Нет. Умница несколько сложнее, чем ты думаешь, и вообще-то все еще находится в стадии разработки. И, кстати, твоего мнения я не спрашивала.
– Зато ты считаешь меня хорошеньким, – поддразнил Маст.
– Я такого не говорила, – покраснела я.
– А вот и говорила. Сказала, что я – хорошенький придурок.
– Я так думала до того, как ты попытался вытянуть из меня информацию.
– Но ведь думала же, – довольно улыбнулся он. – Ну, если ты не знала, чем я занимаюсь, какие были предположения?
– Что-то скучное и банальное, вроде спорта.
Маст скривился.
– Спорт? А что, была такая категория? – Он проговорил низким бархатистым голосом диктора: – Спортивное программирование. Только для мужчин.
Если бы он не вел себя как козел, я сочла бы его хорошеньким и остроумным.
– Будем считать, что я произвожу впечатление атлетичного и общительного парня.
Я закатила глаза к потолку.
– А сейчас, чтобы утешить и порадовать меня, ты должна сказать, что так оно и есть.
– Ну да, ага. Атлетичный и общительный. Именно так я и подумала.
– Мир никогда еще не слышал такой восторженной поддержки, – хмыкнул он. – Но я ее принимаю.
– И как же зовут твоего ИИ? Бен?
– Очень смешно, – сказал он. – Его зовут Олли.
– Олли?
Маст немного смутился.
– Он дает советы, что послушать, посмотреть или надеть. Ну, как бы от лица старшего родственника – брата или сестры.
– А «Олли» означает?..
– OL и LI. – Маст произнес это как нечто очевидное. – Ну, знаешь, как в HTML, где OL – это родительский список, а LI – дочерний.
– Так это отсылка к родственным связям, – пробормотала я.
– Именно, – заулыбался он.
Имя и правда звучало симпатично, хотя его происхождение не казалось мне очевидным.
– Так что, он анализирует открытую информацию о вкусовых предпочтениях ребят лет на пять старше самого пользователя, а затем дает рекомендации?
Его, кажется, удивило, как быстро я вникла в суть.
– На самом деле все гораздо сложнее, но что-то типа того. Алгоритм также различает мейнстрим и андеграунд, учитывает тренды прошлых десятилетий в зависимости от того, какая из эпох возвращается в моду.
– А предусмотрен ли интерактивный портал, чтобы пользователь мог сообщить, подошел ему совет или нет?
– Ага, – слегка занервничал Маст.
Я хотела сказать первое, что пришло в голову, но вовремя прикусила язык.
– Что? Ты считаешь, твоя программа лучше?
– Нет. У тебя тоже прекрасный ИИ-ассистент.
– Ты не умеешь врать. Я по твоему лицу вижу, что тебе хочется что-то сказать. Ну давай, выкладывай.
– Наверняка ты старший брат, да?
– Почему ты так решила? – прищурился Маст.
– Если бы ты был младшим, то знал бы из личного опыта, что нет смысла подключать интерактивный портал, поскольку старшие никогда не учитывают предпочтения младших. Они привыкли диктовать, что круто, а что нет, и плевать хотели на чьи-либо пожелания. Разве не так?
Маст расстроился. Ему явно ничего подобного в голову не приходило.
– Мне в любом случае нужен канал связи, чтобы говорить с Олли. Только так я могу его научить.
– А, ясно. Ну, это твое приложение.
Я готова была поспорить, что нащупала его слабое место.
– Значит, ты младшая сестра? – спросил он.
– Нет, я единственная и неповторимая.
– То есть единственный ребенок в семье. Ну конечно. Поэтому и даешь советы сама себе. Ты всегда была одна, и это заметно.
Он говорил шутливо, но я восприняла его слова как пощечину. Наверное, по мне было видно, потому что лицо Маста сразу смягчилось.
– Извини, я выразился слишком грубо.
Я сглотнула, не зная, что сказать.
– Конечно. Слушай, мне уже надо идти, – проговорила я, пятясь. – Еще увидимся.
И поспешила вернуться за свой стол.
