Литературный Феникс
+15 по Цельсию, или Китап кирдык
Вчерашний день в университете закончился на мажорной ноте. Студенты – участники театральной студии с большим успехом показали спектакль «451 градус по Фаренгейту» по бессмертному роману Рэя Брэдбери.
Но сегодняшнее утро началось с весьма необычного события, которое некоторые его свидетели расценили как продолжение спектакля, но уже в реальной жизни.
К окнам библиотеки, выходящим на улицу, подогнали грузовик, и в его кузов полетели пачки и связки с книгами.
– А что это вы выбрасываете? – вопрошали любопытные преподаватели и студенты.
– Библиотеку ликвидируем, – сбрасывая очередную пачку, отвечали из окон библиотекари, выполнявшие на этот раз роль грузчиков.
– Но зачем?..
– Новый ректор объявил тотальную и бесповоротную цифровизацию.
– А книги куда? – не унимались любопытные.
– Кто его знает? В макулатуру, наверное.
Одна связка развалилась, и книги, минуя кузов, попадали на асфальт.
– Ой, да это же Сартр! – воскликнула одна из преподавательниц.
– А вон альбом Куинджи! – ахнула другая.
– И Клода Моне! – добавила третья.
– Боже мой, Мандельштам, Бродский, Бодлер… и всё в макулатуру! Какой ужас! Что вы делаете, варвары!
Два библиотекаря вылезли из окна на улицу и, не обращая внимания на ахи и вздохи зрителей, побросали рассыпавшиеся книги и альбомы в кузов.
Студенты всё это время активно снимали акцию на свои смартфоны, чтобы потом сообщить всему миру.
Когда машина была набита под завязку, она уехала, но спустя час вернулась за следующей партией. Акция продолжилась. На сей раз число зрителей увеличилось в несколько раз. Волна возмущений возросла многократно. Преподаватели хватались за голову, за сердце и без конца повторяли: «Новая метла метёт по-новому»; «Подумаешь, цифровизация! Но нельзя же так поступать с книгами!»; «Какое варварство!»; «И это в двадцать первом веке!»
– А что будет на месте библиотеки? – спросила какая-то женщина.
– Говорят, элитная столовая, – ответил кто-то всезнающий.
– А библиотекарей куда? В повара?
– Как бы не так! Уволят без суда и следствия!
– Это ещё не всё, – добавил всезнайка. – Издательство тоже собираются ликвидировать со всеми сотрудниками. А на его месте какое-то элитарное заведение организуют, закрытого типа.
– Это что же, и Семёна Петровича уволят, нашего заслуженного ветерана? До пенсии не дадут доработать?
– Да плевать они хотели на Семёна Петровича!
– Что же всё-таки будет с книгами? Куда их отвезут? – вопрошали вновь прибывшие зрители.
– А я вот сейчас Маргарите Васильевне позвоню, – воскликнула одна из преподавательниц. – Уж она-то всё знает.
– Маргарита Васильевна, милочка, ужас-то какой творится! Библиотеку уничтожают! Я в шоке, работать не могу, валидол принимаю… Что же будет с нашими книгами? Что вы говорите! Боже мой! Боже мой!
– Ну что, что она сказала? – закричали со всех сторон, едва преподавательница оторвала телефон от уха.
– Ой, дайте в себя прийти!.. Такое даже во сне не приснится. Ужас, ужас! Книги увозят на какое-то предприятие, где с них сдирают обложки, бросают в чаны с водой и варят грубую обёрточную бумагу.
– Это такой Дахау для книг придумали? Или Бухенвальд? – тут же отреагировали в толпе.
– Нет, у нас это называется Китап кирдык, – поправил какой-то острослов.
Слухи об уничтожении библиотеки, облетев весь университет, достигли ушей вчерашних участников спектакля, и те приняли неожиданное решение. Они облачились в театральные костюмы, в которых вчера выступали на сцене, окружили грузовик и принялись декламировать отрывки из спектакля «451 градус по Фаренгейту».
– А ещё я думал о книгах, – произнёс актёр во всём белом. – И впервые понял, что за каждой из них стоит человек. Человек думал, вынашивал в себе мысли. Тратил бездну времени, чтобы записать их на бумаге. У кого-то, возможно, ушла вся жизнь на то, чтобы записать хоть частичку того, о чём он думал, того, что он видел. А потом прихожу я, и – пуф! – за две минуты всё обращено в пепел.
– …Книга – это заряженное ружьё в доме соседа, – продолжил актёр во всём чёрном. – Сжечь её! Разрядить ружьё! Надо обуздать человеческий разум. Почём знать, кто завтра станет очередной мишенью для начитанного человека? Может быть, я?
– А вы когда-нибудь читаете книги, которые сжигаете? – спросила юная актриса.
– Это карается законом, – ответил тот, что в белом.
А актёр в чёрном добавил:
– Это неплохая работа. В понедельник жечь книги Эдны Миллей, в среду – Уитмена, в пятницу – Фолкнера. Смотрите. Берём страничку, поджигаем первую, затем вторую. Огонь превращает их в чёрных бабочек. Красиво, а? Теперь от второй зажигайте третью и так, цепочкой, страницу за страницей, главу за главой – все глупости, заключённые в словах, все лживые обещания, подержанные мысли, отжившую философию!
Зрители в ответ стали энергично аплодировать. На шум появилась секретарша ректора. Оценив обстановку и ничего не сказав, она ушла. Но через минуту возле грузовика возник охранник.
– Это что, демонстрация протеста? – спросил он у актёров студии.
– Что вы! Мы просто играем сцены из спектакля.
Судя по выражению лица, охранник впал в замешательство. Постоял, послушал, но так ничего не поняв, стал кому-то звонить. Через пять минут рядом с ним вырос старший охранник.
– Вы кто такие? – спросил он артистов.
– Мы актёры театра-студии, репетируем сцены из спектакля.
– Кто вас на это уполномочил?
– Никто. Мы сами.
– Самим не положено. Идите в свою студию и репетируйте хоть до посинения. Иначе я вызову полицию, и вас закроют в обезьянник.
Но артисты не собирались уходить. Тогда охранники стали уводить их, слегка подталкивая в бока и в спину.
Уходя, один из актёров повернулся и, вытянув вперёд руку, чуть ли не ткнув указательным пальцем в живот старшему охраннику – человеку весьма плотного телосложения, – продекламировал:
– «Через час отсюда в тихий переулок
Вытечет по человеку ваш обрюзгший жир…»
Второй актёр процитировал другого поэта:
– «Мы на го́ре всем буржуям
Мировой пожар раздуем».
Зрители в накладе не остались и поддержали:
– «Ешь ананасы, рябчиков жуй,
День твой последний приходит, буржуй».
Наконец актёров выдворили.
– Граждане охранники, это что за безобразие здесь творится? – выкрикнул кто-то из толпы.
– Никаких безобразий, – невозмутимо ответил старший охранник. – Люди выполняют распоряжение руководства университета.
– Что это за идиотское распоряжение?!
– Приказы начальства не обсуждаются. А вы вообще кто такие?
– Преподаватели.
– Вот идите и преподавайте! Не надо мешать работать.
Он повернулся к своему подчинённому и распорядился:
– Мухаметкулов, оставайся здесь и бди. А я сейчас подмогу тебе пришлю из третьего корпуса. Смотри, чтоб никаких выступающих не было. И чтобы ни одна книга не была похищена. Головой отвечаешь, понял?
Едва он ушёл, какая-то шустрая бабка в очках, по виду бывшая интеллигентка, подбежала к грузовику и, невзирая на свист над её головой вылетающих из окна тяжёлых пачек, вытащила из-под колеса грузовика томик Ходасевича из серии «Библиотека поэта» и бросилась бежать, прижимая бесценный трофей к тощей груди.
Но бдительный охранник из страха потерять единственную голову догнал беглянку, вырвал книгу и забросил в кузов.
– Нехристи! Фашисты! – крикнула бабка.
– Бабуля, сейчас полицию вызову, в обезьянник отправлю, – пригрозил охранник.
Тут к нему явилось подкрепление. Второй охранник имел внушительный вид: смуглый, коренастый, с короткой шеей, сросшимися бровями и низким лбом. В глазах читалось лишь одно: «Никого не пощажу».
– Боже мой, из какого аула прислали этого охранника? – воскликнул кто-то из зрителей.
– Да какой там аул, он с дерева только что слез!
Второму охраннику такие комплименты явно не понравились, и он решительно двинулся к собравшимся. Но те, оценив свои возможности, быстро покинули место действия.
Возмущения, причитания, ахи и вздохи прекратились. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь ударами пачек с книгами о дно кузова. Некоторые книги при ударе рассыпались на отдельные листочки, ветер подхватывал их и бросал на асфальт, дополняя узор из опавших осенних листьев и усиливая грусть по ушедшему навсегда лету этого года.
«Ничто не вечно в этом мире, – говорил этот узор. – Даже то, что умерло преждевременно, не своей смертью и могло бы ещё послужить не одному поколению».
И не прошло и полугода, как этот жестокий закон природы подтвердился: свидетели уничтожения библиотеки, так возмущавшиеся, расстраивающиеся, дошедшие до оскорблений библиотекарей – исполнителей приказа, – забыли об уничтоженном хранилище знаний и больше не вспоминали. Лишь старые преподаватели, ностальгируя о прошлом, порой приговаривали: «Эх, какая замечательная библиотека у нас раньше была!»
Павел Вершинин
Родился в 1969 г. в городе Глазове УАССР. В 1991 г. окончил физический факультет Московского педагогического государственного университета им. В. И. Ленина. Работал учителем. С 2015 г. – сотрудник историко-культурного музея-заповедника «Иднакар» (Глазов). Автор детских музейных программ.
Победитель литературного интернет-конкурса «Народные сказки» (2011). Печатался в альманахах «В пути мы обретаем лица», «Союз непохожих», «Я останусь поэтом…», «Глазов литературный», «Горизонты творчества» и др. Победитель проекта «Глазовский арт-фестиваль фантастики» (2022). Автор сборника театральных миниатюр «Не расширяйтесь на восток!» (2022). Награждён медалью «210 лет со дня рождения М. Ю. Лермонтова». Куратор передвижной музейной выставки военной миниатюры «Стражи Отечества. Великая Отечественная».
Морские победы России
1720 г. Остров Гренгам
Галеры проходят кильватерным строем [4]
По северным фьордам [5], подняв вымпела́ [6].
Опасной стихией становится море;
На траверзе [7] флагмана [8] – остров Гренгам.
На зюйде [9] замечена шведов эскадра,
А ветер колышет и рвёт паруса.
И наш полководец Голицын Михайло [10]
К подзорной трубе приложил правый глаз.
Понятен приказ адмирала Шёблата [11] —
Разбить наш отряд, отомстив за Гангут!
Линейный корабль и четыре фрегата
На наши галеры в атаку идут.
Не выдержать этой атаки галерам,
Орудия шведов рангоут [12] снесут!
Голицын решил: «Ретируемся в шхеры —
Фрегаты противника там не пройдут».
На волнах галерный качается корпус,
Но больше корабль не сдвинуть ветрам;
Спустив паруса, налегаем на вёсла,
Имея на траверзе остров Гренгам.
Но шведы упрямые курс не меняют,
Форштевнем [13] могучим ломают волну,
На полном ходу из орудий стреляют
И залпом накрыли галеру одну.
Фрегаты «Малыш», а за ним «Победитель»,
И «Феникс Великий», и «Датский орёл»
Спешат, чтобы с русским отрядом схватиться,
Чтоб орден украсил Шёблата камзол!
Летит головной, точно по лесу хищник,
Из пушек палит! Только вдруг моряки
Зловещий услышали скрежет под днищем —
«Малыш» оказался в пелёнках тугих!
У северной шхеры – железная хватка;
Корабль на мели – неподвижная цель!
И скоро ещё один шведский корабль —
Фрегат «Победитель» – садится на мель!
Ещё двум фрегатам в фарватере [14] тесно;
И как им подобной судьбы избежать?
Не выйти из боя – ведь в шхерах нет места,
Чтоб там совершить поворот оверштаг! [15]
Теперь преимущество в пушках неважно,
Сильней в рукопашной мы наверняка!
У нашей пехоты – топор абордажный
Помимо мушкета, штыка, тесака.
Звучит над галерами русского флота
Команда Голицына: «На абордаж!»
Рванулась в атаку морская пехота —
Пленили России сыны «Малыша».
Цепляемся кошкой за релинг [16] и леер [17],
Отважно и дерзко штурмуем фальшборт [18],
Разим неприятеля! Всё! Одолели!
Фрегат «Победитель» уже побеждён!
Огнём огрызнулись других два фрегата,
Но только напрасно: всё ж наша возьмёт!
Взревели мушкеты, рванули гранаты —
Без крыльев остался и «Датский орёл»!
Ещё одну птицу в полон захватили;
Хоть слишком тяжёлым был воинский труд,
«Великого Феникса» жар остудили —
Огонь его пушки уже не ведут!
Захвачены нами четыре фрегата,
А с места баталии – остров Гренгам —
Линейный корабль адмирала Шёблата
С оставшимся флотом позорно бежал!
1799 г. Остров Корфу
Цветущий остров стал морскою силой;
На райском берегу на фоне скал
Две крепости стоят, как две твердыни,
Чтоб базою для Бонапарта стать.
Как властелины, над водою грозно
Стоят за бастионом бастион.
Всё выглядит сурово, грандиозно;
На острове – французский гарнизон.
Но русская с турецкою эскадры,
Что воевать с Республикой [19] идут,
Без выстрелов свободно входят в гавань,
Без выстрелов на якоря встают.
Попутным ветром паруса надуты,
Флажками боцман подаёт сигнал.
У флагмана российского на юте [20]
Стоит с трубой подзорной адмирал.
Увидел бастионы в объективе,
Твердыни осмотрел и так решил:
– Берём сначала штурмом остров Видо [21],
А Корфу без него не устоит!
На лицах турок – только удивленье:
– Идти на штурм? Нас просто перебьют!
Не взять атакой эти укрепленья!
– Не взять? В атаку русские пойдут!
И тут же батальон адмиралтейский
Спустился в шлюпки, ялы [22] и вельбот [23];
На вёслах русские сыны победы
Без тени страха движутся вперёд.
Эскадра Ушакова, став на якорь,
Ведёт по Видо бешеный огонь.
Грозятся русский штык, палаш и шпага;
Француз сметён, разбит и побеждён.
На берегу зачистил батареи
От канониров вражеских десант.
Захвачен Видо! С Корфу потруднее;
На форты[24] направляется удар.
Идёт в десанте первою волною
Турецкий командир паша [25] Гассан.
Построил янычар [26], взревел прибоем
И поднял полумесяц-ятаган [27].
– Приказ мой – изрубить кафиров[28] в драке!
Вручаете Аллаху жизнь свою!
Кто струсит – как паршивую собаку,
Вот этим ятаганом зарублю!
Прошла успешно высадка на берег.
Скрестился с тесаком кривой кинжал,
В тюрбане турок смог ударить первым,
Но всё ж его француз штыком достал.
Не выдержали янычары боя
И отошли. Паша Гассан взбешён,
Но тут на берег туркам на подмогу
Сошёл адмиралтейский батальон.
Соединились! Устрашился ворог,
Слепят глаза французам-пушкарям
Сиянье медных шапок-гренадёрок
И белые ускуфы[29] янычар.
Идут плечом к плечу в строю надёжном
В атаку гренадёр и янычар.
Идут Христос с Аллахом на безбожных,
Предавших веру мерзких латинян!
Два форта заняты. Союзники решают:
Куда направить остриё атак?
Но над стеною крепостной внезапно
Французы поднимают белый флаг!
Трепещет белый флаг на фоне неба,
Сражением доволен Ушаков:
В истории морской впервые крепость
Захвачена лишь силой двух флотов!
1945 г. Крейсер «Генерал фон Штойбен»
На западе солдат советский.
Зачем? Чтоб гитлеризм крушить
И дрянь фашистскую за зверства
В её же логове добить!
Mein Gott! [30] Истерика в Берлине!
Нацисты отправляют всех —
Фольксштурм [31], люфтваффе [32], кригсмарине [33] —
Спасать Берлин и Третий рейх ![34]
Вот весть: прибудет помощь с моря.
Радист безвестный передал,
Что крейсер «Генерал фон Штойбен»
Идёт к германским берегам.
На нём – три тысячи десанта,
Подразделения СС.
За Гитлера готовы драться,
Чтоб жизнь продлил головорез.
У всех – «штурмгевер»[35] фирмы «Шмайссер» [36]
Под промежуточный патрон.
Блистает заводскою смазкой
И воронёной сталью он.
Согласно Гитлера приказу
Идёт СС спасать Берлин.
Артпогреба с боезапасом
Готовы окровавить мир.
Чтоб фюрер – вождь «арийской расы» —
Продолжил дальше воевать,
Готов «штурмгевер» фирмы «Шмайссер»
Солдат советских убивать.
Но всех убийц ждала расплата…
Услышал двигателей рёв
Гидроакустик с С-13:
– Центральный! Слева шум винтов!
Ревун [37] зашёлся в звуке адском,
В жилых отсеках – топот ног.
– Акустик! Пеленг [38] через градус!
И вверх рванулся перископ.
Уже торпеды в аппаратах,
Матросы ждут команды «Залп!».
– Отставить! Крейсер совершает
Противолодочный зигзаг ![39]
Неужто запеленговали?
Да нет, зараза… не бомбят…
Но грамотно подстраховались…
А нам – всё начинать с нуля.
И всё-таки не дали маху.
Конечно, Маринеско [40] крут,
Он с новым выходом в атаку
За двадцать справился минут.
И вновь с ЦП [41] матросы слышат
Команду: «Кормовые, товсь!»
Вот первая, вторая вышли,
И время ветром понеслось…
Торпеды обе борт пробили,
Тряхнув шпангоутов [42] каркас,
И сдетонировал при взрыве
В артпогребах боезапас.
Взорвался борт, набитый мразью,
И скрылся в водной глубине…
Лежит «штурмгевер» фирмы «Шмайссер»
Недвижно на балтийском дне.
Увы! Орудие убийства
Не выстрелит и не убьёт,
Его узлы и механизмы
Вода солёная грызёт.
Валентина Гетц
Родом из Казахстана, родилась в простой рабочей семье, папа – украинец, мама – русская. Жила в красивом гостеприимном селе Трофимовка, населённом разными национальностями. Дом там никогда не закрывался на замок, и, зайдя к любому соседу, ты был непременно приглашён за стол, выпить ароматного чая. В 1996 году переехала в незнакомую, но очень красивую Германию и проживает в ней по сей день. Валентина – мама и бабушка, обожает писать стихи, сказки и рассказы для детей о добре и дружбе, о взаимопомощи и душевной красоте каждого персонажа. Дар писать она приняла с радостью, чтобы приносить счастливые улыбки дорогим читателям.
Член-корреспондент Международной академии наук и искусств, член Международной гильдии писателей, член клуба «Творчество и потенциал».
Дружная команда
Решили как-то звери одной командой построить многоквартирный дом для себя и засеять поле пшеницей, чтобы потом, сидя у себя дома, наслаждаться аппетитным, ароматным хлебом и пирогами. Долго они думали, как и с чего же им начать, но сообразить никак сами не могли. И решили они обратиться за советом и помощью к умному быку, который всё всегда знал.
– Дом построить, – говорит им бык, – это хорошее дело, но надо знать, как правильно раствор замешать, как стены и крышу поставить, и хорошо утеплить, чтобы дом тёплый и прочный был. Надо над этим мне хорошо подумать.
Немного подумав, бык продолжал:
– Я знаю одного такого умельца, который может вам в этом помочь, хоть он и молод, но толков, строитель он хорош, и вы все знаете его, друзья. Это петух, мой друг, а кто не знает, могу представить его вам я. Он очень ловко молотком стучит и может без проблем, конечно, стройкой руководить да за посевом и уборкой пшеницы следить. Я его старшим поставлю над вами. Согласны ль вы сами? Но сначала мы спросим у самого петуха, возьмётся ли он сам вам дом построить и в поле руководить.
– Ну… что я вам скажу, это правда, что я всё могу и мне работа вся по плечу, и, наверно, я всё-таки на ваше предложение соглашусь. А в помощники себе возьму я старого кота и молодого бобра, – говорит петух, – мы и будем дом строить втроём. А других мы пшеницу сеять пошлём.
– Ну как знаешь, – говорит ему бык, – тебе решать, но только так, чтоб и на поле во всём ты мог помогать и советы давать, когда сеять пшеницу, а когда убирать. А чтобы петуха издалека было видать, зелёный галстук повяжем ему, чтоб каждый знал, где его найти, и с вопросами к нему мог подойти. Он будет все ваши вопросы решать и вам помогать. Пшеницу сеять это тоже не просто, – продолжает бык, – надо нужную глубину выбрать, чтобы зёрнышко неглубоко закапать, и расстояние между ними надо правильное знать. Тут нужен самый грамотный из вас, я думаю, медведь подходит в самый раз. В помощники к нему суслик и бельчонок пойдут, будут зерно из склада выдавать и хорошо всё считать. Лиса, заяц, ёж, павлин и гусь будут зерно сеять, а осенью урожай собирать и в закрома засыпать. А самый главный над всеми вами буду я. А чтобы вы меня видели издалека, повяжу себе красный галстук я, хоть этот цвет мне совсем не к лицу, его всё равно для вас повяжу. Я буду всем вам помогать, работу вашу проверять и указания вам ценные давать.
На том и решили. Петух за работу быстро взялся, лопаты работягам раздал и под фундамент дома копать начал. Сам первый встал, чтоб бобру и коту показать, как надо правильно землю копать и куда её потом высыпать.
Говорит кот бобру:
– Ты, бобёр, молодой, вставай копай передо мной. Я буду тебя проверять и ошибки твои исправлять.
Бобёр лопату взял и другой стороной в землю воткнул и никак лопату не может вытащить оттуда.
– Эх ты, бобёр, – говорит ему кот, – да как же ты лопату в руки берёшь и в землю суёшь. Ты же совсем не той стороной её взял, и как же ты собираешься ею копать? – возмущается кот. – Если ты не знаешь, как работать надо, так ты хоть на других смотри и учись. Видишь, тебе петух показал, как надо правильно копать и лопату в руках держать? – не перестаёт бурчать старый кот.
– Да я и так смотрю, – оправдывается бобёр, – да только я лопату в руках никогда не держал, и как она выглядит, вообще не знал.
– А где же лопата твоя? – спрашивает петух у кота.
– Что? Что-то плохо слышу я. Стар я стал и глуховат и ни в чём не виноват, – отвечает ему кот.
– Где лопата твоя? – крикнул снова петух.
– Ну что я скажу, – хитрит старый кот. – Лопата вообще-то мне здесь ни к чему. Я могу только вас поучать да вас проверять, я ж не молодой, как вы, а старый уже. Тебе ли, Петя, не знать, мне лучше всего полежать, а не лопатой землю ковырять.
Как раз в этот момент мимо них проходил бык и услышал весь этот разговор.
– Так, петух, что-то я не пойму, кого ты себе в команду набрал: один стар, ленив да глуховат, другой молод да глуп. Если за неделю ты не научишь их работать, тогда я сниму с тебя зелёный галстук и повешу на шею другому, например медведю, и будет он всеми командовать, – сказал сердитый бык.
На следующий день вышли они снова траншею под фундамент копать, петух старается, работает, а его помощники немножко прокопают и отдыхают. «Да, – думает петух, – с такими работничками не видать мне зелёного галстука, бык придёт и точно его у меня заберёт. Надо мне что-то срочно предпринять и кого-то из другой группы работящего забрать». И решил петух посмотреть, что же на поле делается и кого он может оттуда забрать. А там работа вовсю кипит: гусь старательно пашет, пот градом с него льёт, а он даже и не замечает, иногда крылом смахнёт капли и вперёд бежит, павлин зерно возит, хвост распушит, и ветерок его подгоняет, и так ловко да быстро у него получается с зерном. Заяц и ёжик бегут вслед за гусём и зерно в землю бросают, а лиса за ними бежит, хвостиком машет и землёй пшеницу закрывает. «Вот это да, – подумал, увидев всё, петух, – как у них всё дружно и организованно получается, работа вовсю кипит, а они словно и не устали, смеются, подшучивают друг над другом. Гусь потеет от работы и вроде бы устал плуг за собой таскать, но всё равно весёлый и с хорошим настроением. А павлин какой умный, и бегает быстро, и ещё в ведёрки зерно зайчику и ёжику набирает, да и ещё их подзадоривает». Постоял петух, посмотрел на всех, и решил он с медведем поговорить. Подошёл к медведю и говорит ему:
– Мишка, мне нужен гусь, отправь его ко мне на стройку, а то не справиться мне со своими.
Медведь ему и отвечает:
– Не могу я, петух, сейчас тебе гуся отдать, мне он самому нужен. Нам совсем немного осталось поле засеять. Вон, посмотри сам. Когда закончим сеять, я всех к тебе отпущу, и мы поможем все вместе тебе.
Рассердился петух на медведя.
– Что? Ты мне не хочешь помочь? – закричал он. – Как ты можешь мне отказать, ведь я главный здесь. Ты что, забыл, у кого зелёный галстук повязан? – не унимался рассерженный петух.
– Петя, ты на медведя не кричи, он прав, – вмешалась в спор белочка. – Разве ты не знаешь, что зерно сеять нужно в определённое время, а не когда захочешь? Вот как закончим сеять, тогда все к тебе и придём. А сейчас ты к себе ступай и работать нам не мешай. И со своими поговори. Пусть кот и бобёр не ленятся, за работу им пора приниматься. Да и вообще, не делай всё ты сам, а покажи, как надо работать, друзьям. И напомни им и строго скажи, что работать они давно уже должны, а если работать не будут, то молочка вкусного они не получат, а будут питаться одной лишь водой и не получат никогда они дом свой. И муки не дадим и пирогов вкусных себе напечём, а они отдельно будут сидеть за столом.
– Ладно, – подумав, сказал петух, – так и быть, я всё коту и бобру расскажу. Только и вы не оставьте меня, помогите нам, пожалуйста, друзья.
– Вот это другой разговор, – ответил ему медведь, – а ты, петух, не переживай и к своим скорей ступай. В беде не бросим мы вас и будем у вас в нужный час. Лишь только закончим пшеницу мы сеять, так сразу будем у вас. Вы только сами немного, прошу, поторопитесь и без дела не сидите, а хотя б фундаментом займитесь.
Петух коту и бобру пригрозил, пообещал им вместо молока наливать воду, и если работать не начнут, то вместо новой квартиры жить будут в собачьей будке. «Да, – подумал кот, – надо и вправду за работу браться и хватит уж старым притворяться, ведь жить ой как не хочется в будке мне студёной зимой». И бобёр научился быстро всему, ведь холодная будка, сказал он, ему не к чему, и стал он с усердием лопатой махать. И вот уж фундамент готов, и стены стоят. Тут и команда друзей подоспела, засеяв поле пшеницей. И работа на стройке в гору пошла, поставили крышу, разбили газон, цветы посадили и ничего не забыли, чтоб уютный и красивый был у них дом. Вскоре пришёл к ним бык, посмотрел на дом и сказал:
– Такой красивый дом и за такой короткий срок можно было построить только благодаря дружной команде, и я рад, что я тоже принимал в этом участие.
– А я ещё хочу сказать, – вышел заяц вперёд, – что в команде нужно работать добросовестно и без хитрости и никогда не надо глупых искать и обязательно друг другу во всём помогать. Ну а если кому-то помощь нужна, например тебе, петух, ты просто скажи или нас попроси и никогда не кричи, команда должна быть как одна семья, когда один за всех и все за одного, а когда все вместе, не страшен никто. Согласны со мной? – спросил всех заяц.
– Да! – закричали они.
И зажили дружно в доме они, песни поют и пекут пироги. И счастливы все, и рады они, что каждый из них свою помощь вложил и квартиру отличную себе получил.