Карина Родионова
Большая и чистая Любовь
Глава 8
Люба варила суп. Она варила суп с чувством, вдохновенно. Когда она добавляла соль или приправы, она взмахивала над кастрюлей руки и зловеще хохотала.
– Шишли-мышли, сопли вышли! – вещала она над кастрюлей, размахивая ложкой, как волшебной палочкой.
Я на всякий случай держался подальше. Кто их, ведьм, знает, чего они в момент вдохновения могут натворить. Так-то она, конечно, хорошая, но… Вон, Лютик тоже хороший, но если он взялся варить какое-нибудь зелье, лучше сбегать из дома и как можно дальше. То начадит страшно, то пожар устроит, а то и вообще взрыв. К счастью, в последнее время он уже и не рискует самостоятельно что-то готовить.
Услышав странные звуки, на кухню заглянул Лютик.
– О, а ты что тут делаешь? – спросил он Любу.
Девушка почему-то засмущалась.
– Суп варю, – ответила она, тут же перестав размахивать ложкой и стала помешивать ею суп.
– А чего такие странные звуки издаешь?
– Просто для прикола. Представила себя Северусом Снейпом.
– А это кто такой?
– Да так, повар один.
Их разговор прервал шум из холла внизу. Явился Ленни.
– А чем это у вас так вкусно пахнет? А что это у вас на обед? – с порога начал он. Кто о чем, а Ленни – про обед. И как в такого мелкого столько еды влезает?
Лютик удивленно воззрился на входящего в столовую брата:
– Это чего у тебя на голове?
На нем была какая-то шапочка, больше напоминающая нашлепку.
– Это кепка! Продавец еле нашел. Люба сказала же – Ленин должен быть в кепке.
– А-а-а, – понимающе протянул Лютик.
Но тут в помещение вошла Люба с дымящейся кастрюлей супа, от которого шел обалденный запах. Пожалуй, мне уже все равно, чего она там над ней колдовала. Такое вкусное отравленным быть не может!
Любовь поздоровалась с Ленни и цыкнула на него:
– Ты почему за столом в головном уборе? Ну-ка, снимая!
Испуганный Ленни тут же стащил с головы новоприобретенную кепку. Побоялся, что вообще от стола отстранят. А с нашей Любой лучше не спорить!
Все начали есть суп, а взгляд Лютика вдруг упал на склоненную над тарелкой голову брата.
– Ты все-таки решил использовать мое зелье от облысения? – удивленно спросил он.
Ленни поперхнулся, и вдруг начал оправдываться.
– Прости, я не смог. Оно так воняет. От меня же все шарахаться будут!
– А что ты тогда используешь?
– Ничего, – на этот раз удивился Ленни.
– Ну может, ты пьешь какую-нибудь настойку?
– Н-н-нет… – озадаченно пробормотал тот, даже на время перестав есть.
– Как интересно. А что ты ел-пил последние пару дней?
– Да то же, что и ты. Я же это… – смутился мужчина, – в последние дни только у вас и питаюсь.
– А пил?
– Так компоту мне Люба с собой в бутылке дала. А что не так-то?
– Да так… интересно. Ну-ка, иди сюда.
Хозяин встал, взял со стола карандаш, которым Люба записывала список необходимых покупок и подошел к дверному косяку. Ленни подошел к нему, недоумевая. Братец поставил его возле дверного проема, велев встать ровно, прижавшись всей спиной к стене, и когда Ленни выполнил его распоряжения, отчеркнул что-то карандашом над его головой по косяку.
– Все, можешь идти доедать.
Ленни глянул на мага, как на психа и кинулся к своей тарелке, будто боялся, что ее сейчас отберут.
Люба наблюдала всю эту картинку с удивлением, но ничего не сказала. Только долила Ленни из кастрюли добавку супа.
Когда Ленни доел суп, подскочил, заявив, что у него дела и умчался, подхватив по пути со стола булочку, Лютик попросил Любу, чтобы она отметила на другой стороне дверного проема и его рост.
– Хочу проверить кое-что, – пояснил он так, что ничего не стало яснее.
Глава 9
На следующий день Люба, взглянув на Лютика, предложила ему сходить на рынок и купить ему рубашек.
– Не понимаю, зачем ты носишь одежду, которая тебе явно жмет в плечах.
Вообще-то обычно Лютик, будучи от природы тщедушным, обычно носил рубашки на пару размеров больше нужного, пытаясь хоть как-то придать объема своему хилому телу. Поэтому я тоже с удивлением посмотрел на хозяина – и правда, зачем он вдруг начал носить такое… в облипочку.
Лютик махнул рукой:
– Сходим на днях. Но не сегодня, пока рано.
Что рано – он не пояснил. Люба удивилась, но решила, что расспрашивать этого молчуна бесполезно.
На обед к нам опять вломился Ленни, но на этот раз он даже не стал удивляться и сопротивляться, когда мой странный хозяин вдруг с линейкой кинулся к нему и, стащив с брата кепку, начал измерять откуда-то взявшийся на его голове пушок. Потом он снова приставил Ленни к косяку, отметил его рост, который оказался выше вчерашнего примерно на длину моего когтя и начал что-то вдохновенно записывать в свою тетрадочку.
Ленни хотел было что-то спросить, но тут Люба принесла еще шкворчащую на сковородке жареную рыбку и мы все дружно переключились на еду. Мне эта ведьма есть жареную рыбу запретила, поэтому я лениво доедал предоставленный мне вариант той же рыбки, но приготовленной на пару. Очень вкусно, между прочим!
Сытый и довольный я вышел во двор. На заборе, отгораживающем нашу территорию от соседской, сидела кошка Муся, белоснежная красавица из соседнего дома. Обычно, завидев меня, она лишь презрительно фыркала и уходила в дом, но на этот раз она посмотрела на меня как-то заинтересованно. Не до такой степени, чтобы, скажем, предложить уединиться в кустах под сиренью, но ее мнение о моей особе явно стало меняться к лучшему.
Я бодро подпрыгнул вслед за пролетающей мимо пташкой, чтобы Муся смогла оценить меня во всей красе – в полете я выглядел наиболее стройно, и отправился обходить свои владения.
На следующий день, когда рубашка на хозяине просто е сошлась, он, наконец, сдался и согласился с Любой сходить на рынок. Чтобы Лютик добровольно согласился на то, чтобы ходить по рынку, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее. Похоже, он понял, что скоро ему не в чем будет ходить на работу.
Кстати, в наш дом вдруг стали захаживать студентки Лютика, которым срочно нужно было что-то объяснить из прошедшей лекции. Почему вдруг на них напала такая непонятливость, которой они вроде как все три года преподавательской деятельности Люцифера Аугуста Громовержца не страдали, для меня осталось загадкой.
Впрочем, завидев Любу с поварешкой наперевес, встречающей их на пороге башни, они вдруг все начинали понимать и с извинениями ретировались.
Объяснение всем этим загадочным явлениям в нашем доме нашлось тогда, когда хозяин принес из академии заимствованный им на время артефакт. Он достал из коробочки небольшой стеклянный шарик и попросил Любу взять его в руку. Девушка положила на стол тесак, ласково называемый ею кухонным ножичком, которым она только что резала мясо и, вымыв руки, взяла в ладонь загадочный шарик.
Некоторое время ничего не происходило, но когда вдруг шарик засветился ярким зеленым светом, Лютик выдохнул как-то удовлетворенно и, наконец,все пояснил.
– Люба, ты обладаешь магией жизни. Поэтому пища, которую ты готовишь, так благотворно влияет на нас. У Ленни начали расти волосы и сам он подрос. Я тоже подрос и раздался в плечах. Да даже Навь, ты посмотри на него! Сколько тебе лет? – спросил он вдруг у меня.
– Ну двадцать четыре, – недовольно буркнул я, – но вообще это невежливо, спрашивать возраст у котов.
– Не меньше восемнадцати! – продолжил Лютик, не слушая меня. – А ты посмотри, какая у него шерсть стала красивая, аж лоснится. И сам он явно стал бодрее и активнее.
Я довольно задрал нос. Да, я такой! Красивый, энергичный и кромный!
