Кассандра Клэр
Орудия смерти. Город потерянных душ
Из холла слышался голос ее матери, и Клэри почувствовала в нем напряжение. Потерять Джейса для Клэри было самым страшным кошмаром, но она понимала, что ее мать сейчас точно так же переживает свой самый страшный кошмар наяву. Джослин знала, что ее сын на свободе, и что он способен на что угодно, – это разрывало ее сердце.
– Но ее оправдали, Джослин, – стараясь говорить тихо, произнес Люк. – Ее не станут наказывать.
– Это все моя вина, – глухо ответила Джослин. – Если бы я не произвела на свет эту… тварь, Клэри не пришлось бы так страдать.
– Откуда ты могла знать, что… – Люк перешел на шепот. Клэри разделяла его мнение, но на секунду ее охватила ярость. Ах, если бы только Джослин придушила Себастьяна в колыбели до того, как он успел вырасти и разрушить их жизни, – подумала она, и тут же устыдилась своих мыслей. Она поспешила в свою комнату, и скорее захлопнула за собой дверь, как будто кто-то гнался за нею.
Саймон, который сидел на кровати и играл в приставку Nintendo DS, удивленно посмотрел на нее.
– Все в порядке?
Клэри попыталась улыбнуться. Она привыкла видеть здесь Саймона – в детстве они частенько вместе ночевали у Люка. Постепенно она превратила эту комнату из «комнаты для гостей» в «комнату Клэри». В раме зеркала над туалетным столиком беспорядочно торчали фотографии: Клэри с Саймоном, Лайтвуды, Клэри с Джейсом и с семьей. Люк подарил ей этюдник, и Клэри аккуратно разложила по ящичкам свои художественные принадлежности, а к стенам приколола постеры любимых аниме: «Цельнометаллического алхимика», Rurouni Kenshin и Bleach.
Следы обитания Сумеречного охотника, впрочем, тоже тут присутствовали: толстое издание «Кодекса Сумеречных охотников» с пометками на полях и рисунками Клэри, полка, заставленная книгами об оккультизме и паранормальных явлениях, стило на столе и новый глобус – подарок Люка – на котором Идрис в центре Европы был обведен золотой линией.
И Саймон – сидящий нога на ногу посередине ее кровати – был частью и ее прежней жизни, и нынешней. Все те же темные глаза на бледном лице и Метка Каина едва заметна на лбу.
– Мама очень переживает, – Клэри устало прислонилась к двери.
– Разве ей не стало легче после твоего оправдания?
– Она никак не может перестать думать о Себастьяне. И винит себя.
– Это не ее вина, что он таким вырос. Виноват Валентин.
Клэри промолчала. У нее не выходила из головы жуткая мысль – что Джослин следовало убить Себастьяна в младенчестве.
– Вы обе, – сказал Саймон, – вините себя напрасно. Ты – за то, что оставила Джейса на крыше…
Клэри гневно посмотрела на него. Ему она никогда не говорила об этом – хотя, конечно, он прав.
– Я никогда не…
– Постоянно, – прервал ее Саймон. – Но и я его оставил там, и Иззи, и Алек – его парабатай. Нам неоткуда было знать. А если бы ты осталась, могло бы быть еще хуже.
– Не исключено, – Клэри не горела желанием это обсуждать. Избегая смотреть Саймону в глаза, она направилась в ванную почистить зубы и переодеться в пушистую пижаму. Она и на себя старалась не смотреть в зеркале: бледный вид и круги под глазами ей не нравились. Клэри была сильной и не собиралась расклеиваться: ведь у нее был план. Пусть и безумный, с ограблением Института.
Она почистила зубы и как раз собирала волнистые волосы в хвост, когда заметила, выходя из ванной, как Саймон прячет что-то в сумку-почтальонку – Клэри была уверена, что это бутылка крови, которую он купил у Таки.
Она подошла к Саймону и потрепала его по голове.
– Ты вообще-то можешь поставить ее в холодильник, – предложила она. – Если, конечно, не любишь пить кровь комнатной температуры.
– Ледяная кровь, на самом деле, хуже, чем комнатная. Лучше всего теплая, но боюсь, твоя мама мне голову оторвет, если я подогрею ее в кастрюльке.
– А Джордану все равно? – спросила Клэри, сомневаясь, помнит ли вообще тот, что Саймон живет с ним под одной крышей. На прошлой неделе Саймон ночевал у нее каждый день. В первые дни после исчезновения Джейса она не могла уснуть; набрасывала на себя по пять одеял, но никак не могла согреться. Дрожа от холода, лежала без сна, воображая, как замороженная кровь лениво движется по венам, а кристаллы льда оплетают сердце сверкающей сетью. Ей грезились черные моря, льдины, замерзшие озера и… Джейс. Его лицо было скрыто или в тени, или его блестящими волосами, или он отворачивался. Иногда она засыпала на пару минут – и тут же просыпалась с тревожным чувством, будто тонет.
После первого допроса в Совете Клэри вернулась домой, заползла в кровать и лежала, не сомкнув глаз, пока не раздался стук в окно и в комнату не ввалился Саймон. Он едва стоял на ногах, и добравшись до ее кровати – рухнул рядом, с прохладной с улицы кожей, от него пахло городом и приближающейся зимой.
Клэри прижалась к его плечу, и напряжение, сковавшее ее тело, ушло. Рука Саймона была холодной – но знакомой, как и вельветовая куртка, касавшаяся ее плеча.
– Как долго ты можешь остаться? – шепнула она в темноту.
– Так долго, сколько скажешь.
Клэри повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.
– А Иззи не обидится?
– Она мне и велела прийти. Сказала, ты не спишь, и если рядом со мною тебе станет получше, я могу остаться. Или могу уйти, когда ты заснешь.
Клэри с облегчением выдохнула.
– Останься на всю ночь, – попросила она. – Пожалуйста.
И он остался.
Той ночью ей не снились кошмары. Пока Саймон был рядом, ей вообще ничего не снилось – темное море пустоты, блаженное забвение.
– Джордану нет дела до крови, – продолжал Саймон. – Он зациклен на том, чтобы я принял себя таким, как есть: подружился со своим внутренним вампиром и все такое.
Клэри присела на кровать рядом с ним и прижала к себе подушку.
– И что, твой внутренний вампир отличается от твоего… внешнего вампира?
– И не говори. Он хочет, чтобы я носил приталенную рубашку и фетровую шляпу. Я с ним воюю не на жизнь, а на смерть.
Клэри улыбнулась.
– Так твой внутренний вампир – это Магнус?
– О, погоди! Чуть не забыл, – Саймон вытащил из сумки два тома японских комиксов манга, и торжествующе помахал ими, прежде чем вручить Клэри. – «Магический джентльмен-любовник», пятнадцатый и шестнадцатый тома, – объяснил он. – Распродано везде, кроме «Мидтаун Комикс».
Клэри взяла книжки и стала рассматривать красочные страницы справа налево – на японский манер. Раньше она бы визжала от радости; а теперь только улыбнулась и поблагодарила Саймона. Ей было приятно, что друг хотел порадовать ее подарком, но сейчас она была не в состоянии читать развлекательную литературу.
– Ты классный, – сказала Клэри, толкнув Саймона плечом, и откинулась на подушку; томики манги остались лежать у нее на коленях. – И спасибо за то, что пошел со мной к Королеве. Знаю, это будит в тебе неприятные воспоминания, но… мне лучше, когда ты рядом.
– Ты отлично справилась. Быстро поставила на месту эту задавалу, – Саймон улегся рядом, и они стали рассматривать давным-давно наклеенные на потолке звезды из светящийся в темноте бумаги – которая, впрочем, от старости уже не светилась. – Так ты и впрямь собираешься это сделать? Украсть для Королевы кольца?
– Да, – выдохнула Клэри. – Завтра в полдень состоится собрание местного Конклава, где будут все. Тогда-то я и проберусь внутрь.
– Ох не нравится мне это!
Клэри напряглась.
– Что именно тебе не нравится?
– То, что у тебя с Королевой общие дела. Все феи обманщицы.
– Они не способны лгать.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Конечно, никто не скажет «Феи-лгуньи», потому что это странно звучит.
Клэри уткнулась подбородком в ключицу Саймона и посмотрела на него. Тот обнял Клэри за плечи, притянув к себе. Он все еще был озябший в мокрой от дождя футболке. Волосы, обычно прямые, как солома, от влаги закудрявились.
– Поверь, мне тоже не нравится иметь дело с феями, но я бы пошла на это ради тебя, – сказала она. – И ты бы так сделал, разве нет?
– Конечно. Но все равно, это плохая идея, – Саймон повернул голову и посмотрел на нее. – Понимаю, что ты чувствуешь. Когда умер мой отец…
Клэри снова напряглась.
– Джейс не умер.
– Я знаю. Я не это хотел сказать. Просто… не обязательно говорить, что тебе лучше, когда я рядом. Я всегда рядом. Скорбь создает иллюзию одиночества – но ты не одинока. Я знаю, ты не религиозна, как я, но ты же можешь поверить, что окружена любящими людьми?
Саймон глядел на нее с надеждой, широко раскрыв глаза. Его темно-карие зрачки казались почти черными, а кожа наоборот выглядела очень светлой и словно подсвеченной изнутри.
«Я верю, – подумала Клэри. – Только это ничего не меняет». Она вновь легонько толкнула его плечом.
– Слушай, а можно вопрос? Очень личный. Но важный.
– Что такое? – заволновался Саймон.
– Я насчет Метки Каина… Это что же, если я случайно пну тебя во сне, то получу в семь раз сильнее от незримой силы?
Саймон рассмеялся.
– Спи давай, Фрей.
3
Скверные ангелы
– Я уж думал, ты забыл, что тут живешь, – сказал Джордан, когда Саймон вошел в гостиную их квартирки, позвякивая ключами. Обычно Джордан лежал, развалившись на диване с джойстиком Xbox в руке. На это раз он сидел, сгорбившись и сунув руки в карманы джинсов. Джойстика рядом было не видно. Саймону показалось, Джордан был рад его возвращению, и мгновение спустя понял почему.
Джордан был не один – напротив него в кресле, обитом рыжим бархатом – ни один предмет мебели у этого парня не сочетался друг с другом, – сидела Майя. Ее пышные курчавые волосы были заплетены в две косички. В прошлую их встречу на вечеринке она была одета по последнему слову моды. Теперь же на ней была повседневные вещи: рваные джинсы, футболка с длинными рукавами и светло-коричневая кожаная куртка. Судя по всему, Майе чувствовала себя неловко, как и Джордан – она сидела, напряженно выпрямив спину, и поглядывала в окно. Увидев Саймона, она с облегчением поднялась с кресла и обняла его.
– Привет, – сказала она. – Вот, заглянула проведать тебя.
– Я в порядке. В смысле, настолько в порядке, насколько это возможно в данных обстоятельствах.
– Я имела в виду не всю эту историю с Джейсом, – уточнила Майя, – а тебя. Ты как, держишься?
– Я? – удивленно переспросил Саймон. – Да я нормально. Волнуюсь за Изабель и за Клэри. Ты же знаешь: Конклав ее допрашивал о…
– И я слышала, что ее оправдали. Это хорошо… Я тут думала про тебя и про твою маму.
– А ты откуда знаешь? – Саймон грозно посмотрел Джордана, но оборотень едва заметно покачал головой: он не выдавал.
Майя потянула себя за косичку.
– Представляешь, встретила тут случайно Эрика. Он рассказал мне, что произошло и что ты из-за этого уже две недели не выступаешь с «Тысячелетней пылью».
– Вообще-то теперь у них новое название, – заметил Джордан. – «Полуночное буррито».
Майя с раздражением посмотрела на него, и тот сгорбился еще больше. Саймону стало интересно: о чем эти двое говорили до того, как он пришел?
– Ты общался еще с кем-нибудь из родных? – тихо спросила Майя. Ее янтарные глаза были полны беспокойства. Саймон знал, что это грубо и глупо с его стороны – но почему-то он терпеть не мог, когда на него так смотрят. Ее тревога только усугубляла проблему, а он предпочитал о ней не думать, как будто и нет ничего.
– Ага, – ответил он. – С родными все в порядке.
– Неужели? Ты тут, видишь ли, телефон забыл, – Джордан поднял трубку со столика, – и твоя сестрица тебе весь день названивала, каждые пять минут – сегодня и вчера.
В животе у Саймона похолодело. Он взял телефон и посмотрел на экран: семнадцать пропущенных вызовов от Ребекки.
– Вот черт, – сказал он. – Я надеялся, этого не случится.
– Ну, она все-таки твоя сестра, – заметила Майя. – Рано или поздно она бы тебе позвонила.
– Знаю, но я же ее специально отваживал. Звонил домой, когда точно знал, что ее там нет, и все такое. Я просто… наверное, пытался оттянуть время.
– И что теперь будешь делать?
Саймон положил телефон на подоконник.
– Продолжать в том же духе?
– Не надо, – Джордан вынул руки из карманов. – Поговори с нею.
– И что я ей скажу? – вопрос прозвучал грубее, чем хотелось Саймону.
– Твоя мать наверняка ей что-то уже рассказала, – ответил Джордан. – Она теперь, наверное, волнуется.
Саймон покачал головой.
– Она скоро приедет домой на День благодарения. Не хочу ее втягивать в наши с мамой отношения.
– Она уже в них втянута. Она часть твоей семьи, – сказала Майя. – К тому же, ваши с мамой отношения – теперь и есть твоя жизнь.
– В таком случае, я бы предпочел, чтобы хоть Ребекка в нее не лезла, – Саймон знал, что рассуждает глупо, но ничего не мог с собой поделать. Ребекка была… особенной. Из той – другой – жизни Саймона, в которой не было всего этого безумия. И, возможно, она была последней, кто еще соединял его с прежней нормальной жизнью.
Майя всплеснула руками и обернулась к Джордану.
– Ну, скажи же ему что-нибудь. Ты же претор, ты должен его оберегать.
– Ой, да ладно тебе, – сказал Саймон прежде, чем Джордан успел ответить. – Вот вы сами – кто-то из вас общается с родителями? Или вообще с родственниками?
Майя и Джордан переглянулись.
– Нет, – медленно произнес Джордан, – но у нас с ними не ладилось и до…
– Я думаю, достаточно, – сказал Саймон. – Мы все тут сироты… Сиротки в бурю[6].
– Ты не можешь просто взять, и игнорировать свою сестру, – не унималась Майя.
– Вообще-то могу.
– Хорошо, тогда представь: Ребекка приезжает домой, а у вас как будто съемки «Изгоняющего дьявола». Мама не может дать внятных объяснений, что происходит и куда ты делся. – Джордан, заслушавшись, подался вперед. – Твоей сестре останется только вызвать полицию, и кончится тем, что твою мать заберут как подозреваемую.
– Я просто не в силах рассказать ей обо всем, – сознался Саймон, понимая, что этот спор он уже проиграл. – Мне пора, но я напишу ей смс-ку, обещаю.
– Так и быть, – ответил Джордан, и посмотрел на Майю: оценила ли она дар убеждения, который он продемонстрировал в споре с Саймоном?
Эти двое вообще выглядели странно, и Саймон подумал, не встречались ли они и раньше, пока он отсутствовал две недели. Скорее «нет», судя по тому, как неловко они чувствовали себя в обществе друг друга, когда он пришел, но с этой парочкой никогда не знаешь наверняка.
– Ну, это уже что-то, – подытожил Джордан все сказанное.
Золотой лифт остановился на третьем этаже Института; Клэри сделала глубокий вдох и вышла в холл. Как и обещали Алек с Изабель, в здании было тихо и безлюдно. Даже шум с оживленной Йорк-авеню был здесь максимально приглушенным. Клэри даже показалось, что она слышит шорох пылинок, пляшущих в лучах дневного света. В гардеробе для сотрудников Института, висела черная куртка Джейса, словно надетая на призрака.
Клэри содрогнулась, и пошла дальше, вспоминая, как Джейс вел ее этими коридорами, весело рассказывая о Сумеречных охотниках, об Идрисе – обо всем тайном мире, о существовании которого она даже не догадывалась. Клэри наблюдала за ним, не пропуская ни одной детали: за бликами света на его пепельных волосах, быстрыми движениями изящных пальцев, жестикуляцией.
Она добралась до библиотеки, не встретив ни одного Сумеречного охотника, и открыла дверь. Здесь ей снова стало не по себе как в первый раз. Библиотека располагалась в башне и была круглой. Над рядами книжных полок находился второй этаж, обнесенный перилами. В центре зала стоял стол, вырезанный из цельного куска дуба, который Клэри называла про себя «столом Ходжа». Широкая столешница держалась на спинах двух коленопреклоненных ангелов. Она всегда представляла, как за ним сидит Ходж с вороном Хьюго на плече.
Она быстро прошла к винтовой лестнице в дальнем конце зала. Клэри была в джинсах и кедах, а на лодыжке нарисовала руну беззвучия; когда она взбегала вверх по лестнице к галерее, тишина была жутковатой. На втором этаже тоже хранились книги, но они хранились под стеклом. Некоторые выглядели очень старыми – потрепанные обложки, истончившиеся до ниток переплеты; другие явно были книгами по темной или, проще говоря, опасной магии: «Запретные секты», «Дьяволова оспа», «Практическое руководство по воскрешению мертвых».
Запертые стеллажи перемежались стеклянными витринами, и в каждой лежал какой-нибудь предмет искусства: изящный стеклянный флакон с изумрудной пробкой; корона с алмазом, которая, судя по размеру, рассчитана не на человеческую голову; подвеска в виде ангела с крыльями из часовых шестеренок; и, наконец, в последней витрине, как и обещала Изабель, красовалась пара сияющих золотых колец в форме переплетенных листьев – работа фей – тонкая и нежная, как дыхание младенца.
Витрина, разумеется, была заперта, но Клэри начертила руну Открытия. Закусив от усердия губу, она старалась сделать ее не слишком мощной, чтобы не разбить стекло, и не привлечь внимание Сумеречных охотников. Замок тихонько щелкнул, Клэри убрала стило в карман, и задумалась.
Неужели она и вправду это делает? Крадет у Конклава для Королевы фей, чьи обещания, как однажды заметил Джейс, подобны скорпионам с острым жалом на хвосте?
Клэри тряхнула головой, словно пытаясь прогнать сомнения – и вдруг услышала, как кто-то открывает дверь в библиотеку. Снизу доносились приглушенные голоса и шаги. Недолго думая, она легла на пол, и прижалась всем телом к холодному мрамору.
– Ты был прав, Джейс, – прозвучал до боли знакомый голос. – Тут ни души.
Лед в венах Клэри, казалось, закристаллизовался, пригвоздив ее к месту. Она не могла ни двигаться, ни дышать. Такого шока она не испытывала с тех пор, как в тот раз, когда ее отец мечом пронзил грудь Джейса. Клэри медленно подползла к краю галереи и посмотрела вниз, и еле сдержалась, чтобы не закричать.
На самом верху, где сходились своды покатой крыши, было окно. Через него на пол падал яркий луч солнца. Клэри увидела, что стекло, мрамор и самоцветы, из которых был сделан пол, составляют рисунок: ангел Разиэль с чашей и мечом. А на одном из распростертых крыльев ангела стоял Джонатан Кристофер Моргенштерн. Себастьян.
Так вот как выглядел ее брат, когда был жив. Бледный, высокий, стройный, в черных доспехах. Волосы серебристо-белые, а не темные, как в их первую встречу, перекрашенные под настоящего Себастьяна Верлака. Светлый цвет шел ему больше. Взгляд черных глаз полон решительности. Когда Клэри видела его в последний раз, лежащего в хрустальном гробу словно Белоснежка, вместо одной из рук у него была перебинтованная культя. Теперь же рука снова была целой, а на запястье блестел серебряный браслет.
Рядом с Себастьяном стоял… Джейс. Он был не таким, каким Клэри представляла его последние две недели – избитого, окровавленного, страдающего, запертого в темной тюремной камере, кричащего от боли. О нет, Джейс был румяным, здоровым, энергичным и невероятно красивым – таким, каким она знала его и пыталась запомнить. Он стоял, беспечно засунув руки в карманы джинсов, сквозь белую футболку просвечивались Метки. В светло-коричневой замшевой куртке, которую Клэри раньше не видела; на фоне замши его кожа отливала золотом. Джейс запрокинул голову, словно наслаждаясь солнечным теплом.
– Я всегда прав, Себастьян, – отозвался он. – Уж мог бы за это время запомнить.
Себастьян посмотрел на него и улыбнулся. Клэри не могла поверить своим глазам. Улыбка казалась искренней. Хотя это ничего не значило. Раньше Себастьян и ей улыбался, и это оказалось ложью.
– Ну что, где книги по призыву? В этом беспорядке можно хоть что-то найти?
– С трудом. Тут все расставлено не по алфавиту, а по системе Ходжа.
– Это Ходж, которого я убил? Как некстати… – заметил Себастьян. – Пожалуй, я пойду искать наверх, а ты внизу посмотри.
Он направился к лестнице, и сердце Клэри сильно забилось. Все, что она знала о Себастьяне было связано с убийствами, кровью, болью и ужасом. Однажды Джейс дрался с ним и даже победил, но это чуть не стоило ему жизни. Она никогда не смогла бы одолеть своего брата в рукопашной. Спрыгнуть с галереи на первый этаж? Переломаешь ноги. И даже если уцелеешь, как поступит Джейс?
Себастьян уже шагнул на нижнюю ступеньку, но Джейс его остановил:
– Подожди, вот они – под грифом «Несмертельная магия».
– «Несмертельная»? Как скучно, – протянул Себастьян, но убрал ногу со ступеньки и пошел обратно к Джейсу. – Вот это библиотека, – заметил он, читая вслух заглавия книг, мимо которых проходил. – «Домашние бесята, уход и кормление», «Разоблачение Демонов».
Он снял книгу с полки и разразился низким смехом.
– Что это? – Джейс улыбнулся. И Клэри нестерпимо захотелось сбежать вниз и броситься ему на шею, но она сдержалась, закусив губу до боли.
– Порнография, – сказал Себастьян. – Разоблачение Демонов.
Джейс подошел к Себастьяну сзади и заглянул в книгу через плечо. Обычно Джейс так вел себя с Алеком – легко и непринужденно, но рядом с Себастьяном это выглядело дико, как будто все перевернулось с ног на голову.
– Ну ладно, и как ты их отличаешь от… облаченных?
Себастьян захлопнул книгу и легонько похлопал ей по плечу Джейса.
– Кое в чем я получше твоего разбираюсь. Ты нашел нужные книги?
– Да, – Джейс взял со стола стопку тяжелых на вид томов. – У нас есть время заскочить ко мне? Хотелось бы забрать кое-какие вещи…
– Например?
– Да шмотки, в основном, – пожал плечами Джейс, – ну и немного оружия.
– Слишком опасно, – покачал головой Себастьян. – Надо спешить, бери только самое необходимое.
– Моя любимая куртка – это самое необходимое, – сказал Джейс так, будто общался с кем-то из близких друзей. – Душевная и модная, прямо как я.
– Слушай, у нас куча денег, – сказал Себастьян. – Купи себе одежду. А через несколько недель ты здесь будешь царь и бог, и сможешь прицепить свою любимую куртку на флагшток и поднять вместо знамени.
Джейс рассмеялся тихим и заливистым смехом, который так любила Клэри.
– Предупреждаю, эта куртка – огонь. Так можно спалить весь Институт.
– Ему это пойдет на пользу. Сейчас тут как-то мрачновато, – Себастьян схватил Джейса за край куртку, и потащил в сторону. – Уходим. Не урони книги, – он взглянул на тонкое серебряное кольцо на правой руке, и повернул его большим пальцем.
– Эй, – вдруг сказал Джейс. – А ты не думаешь, что…
Он не успел договорить, и Клэри показалось, он замолчал, потому что увидел ее, но не успела она и вздохнуть, как Джейс и Себастьян растворившись в воздухе словно мираж.
Клэри устало опустила голову на руку. Ее губа в месте прикуса кровоточила; она чувствовала во рту солоноватый вкус крови. Ей надо было встать, и скорее бежать отсюда, но Клэри боялась, что если пошевелится, лед в венах потрескается в мелкую крошку.
Алек проснулся от того, что Магнус тряс его за плечо.
– Давай-ка, сладенький, время встречать новый день! – объявил чародей.
Алек выбрался из мягкого гнезда из подушек и одеял, и моргая спросонья, посмотрел на бойфренда. Магнус, хоть и не спал, выглядел раздражающе бодрым. С его мокрых волос капала вода, делая белую рубашку прозрачной на плечах. На чародее были старые драные джинсы, и это значило, что выходить из дома он сегодня не планирует.
– «Сладенький»? – переспросил Алек.
– Я проверял, подойдет или нет.
– Нет, – решительно потряс головой Алек.
– Так и запишем, – пожал плечами Магнус и протянул синюю кружку с трещинами – кофе, приготовленное, как любил Алек – без молока, но с сахаром. – Просыпайся.
Алек сел, потирая глаза, и взял кружку. Первый горький глоток разлился в теле бодрящей волной. Он вспомнил, что накануне лежал в кровати и ждал Магнуса, но около пяти часов утра его сморил сон.
– На встречу Совета сегодня не пойду.
– Я в курсе. Но ты сегодня встречаешься с сестрой и друзьями – в парке, у Черепашьего пруда. Ты просил тебе напомнить.
Алек свесил ноги с кровати.
– А который час?
Магнус подхватил кружку прежде, чем кофе пролился на постель, и поставил ее на прикроватный столик.
– Все нормально, у тебя в запасе еще час.
Он наклонился и поцеловал Алека; юноша вспомнил их первый поцелуй – в этой же квартире – и ему захотелось обнять возлюбленного, но что-то его сдерживало.
Алек встал и направился к комоду. У него был свой ящик для одежды, место для зубной щетки в ванной, ключ от входной двери – все это указывало на серьезность отношений, но все же где-то глубоко внутри он чувствовал холод и одиночество.
Магнус улегся на спину и наблюдал за Алеком с постели, подложив руку под голову.
– Надень этот, – посоветовал он, указав пальцем на синий кашемирового шарф на вешалке. – Он подходит под цвет глаз.
Алек посмотрел на шарф. Его вдруг охватила ненависть – и к шарфу, и к Магнусу, и, больше всего, к самому себе.
– Не надо мне указывать, – процедил он. – Этому шарфу сто лет, тебе его вручила на смертном одре королева Виктория – за особые услуги перед Короной или что-то вроде этого.
Магнус сел.
– Да что с тобой такое?
– Кажется, в этой квартире я – самая новая вещь, – съязвил Алек.
– Полагаю, эта честь принадлежит Председателю Мяо – ему всего два года.
– Я сказал: «самая новая», а не «самая юная», – огрызнулся Алек. – Кто такой В.С.? Это Вилл?
Магнус помотал головой, словно ему в уши попала вода.
– Какого черта? Ты имеешь в виду табакерку? В.С. – это Вулси Скотт. Он…
– Основатель «Претор Люпус». Я в курсе, – Алек натянул джинсы и застегнул ширинку. – Ты его и раньше упоминал, он, кстати, тоже историческая личность. А его табакерка лежит в ящике для хлама. Что еще там у тебя хранится? Щипчики для ногтей Джонатана Сумеречного охотника?
Кошачьи глаза Магнуса были холодны.
– Что на тебя нашло, Александр? Я тебя никогда не обманывал. Если тебя что-то интересует, достаточно просто спросить.
– Бред, – заявил Алек, застегивая рубашку. – Тебе не занимать доброты и чувства юмора, и много других прекрасных качеств, но только не искренности, сладенький. Проблемы других людей ты можешь обсуждать сутки напролет – но только не себя и не свою биографию! А когда я о чем-то спрашиваю, ты извиваешься, как червяк на крючке.
– Просто каждый раз, когда мы обсуждаем мое прошлое, весь разговор сводится к тому, что я буду жить вечно, а ты нет, – разволновался Магнус. – Похоже, бессмертие стало третьим лишним в наших отношениях. Не так ли, Алек?
– В наших отношениях не может быть третьего.
– Вот именно.
У Алека встал комок в горле. Он многое хотел сказать – но, в отличие от Джейса и Магнуса, ему было трудно выразить свои мысли. Поэтому вместо слов он сорвал синий шарф с вешалки и с вызовом обмотал его вокруг шеи.
– Не жди меня, – объявил он. – Возможно, я сегодня патрулирую.
Захлопнув за собой дверь квартиры, он услышал, как Магнус кричит ему вслед:
– А шарф я купил в Gap! В прошлом году!
Алек закатил глаза и сбежал по ступеням в фойе. Единственная лампочка, освещавшая этаж, перегорела, и внизу было так темно, что он не сразу заметил фигуру в капюшоне, а когда заметил, от неожиданности уронил ключи. Алек не мог разобрать ни возраста, ни пола, ни даже биологического вида этого существа. Из-под капюшона раздался низкий и хриплый голос.
– У меня к вам послание, Алек Лайтвуд, – проговорил незнакомец. – От Камиллы Белькур.
– Хочешь, пойдем сегодня вместе в патруль? – спросил Джордан.
Майя с удивлением обернулась к нему. Тот стоял, облокотившись на кухонную столешницу. Его поза была нарочито беспечная, и в этом чувствовалась неуверенность. Иногда это мешает, когда слишком хорошо кого-то знаешь, подумала Майя. Очень трудно притворяться или не обращать внимания, когда притворяются.
– Вместе в патруль? – переспросила она. Саймон переодевался у себя в комнате; она успела сказать, что пойдет с ним до метро, и теперь пожалела об этом. Майя понимала, что после их последней встречи, когда она поцеловала Джордана, что было крайне не осмотрительно с ее стороны, ей следовало с ним поговорить. Но потом пропал Джейс, и весь мир, казалось, полетел к чертям, так что у нее как раз появился благовидный предлог забыть о случившемся.
Конечно, не думать о бывшем парне, который разбил тебе сердце и обратил в оборотня, было проще, когда он не стоял перед тобой в зеленой футболке, обтягивавшей стройное мускулистое тело и подчеркивающей цвет зеленых глаз.
– Я думала, патрули по поиску Джейса отменили, – сказала она, стараясь не смотреть на Джордана.
– Ну, не отменили, только сократили. Но я претор, и не подчиняюсь Конклаву. Могу искать Джейса сколько захочу.
– Ну да, – согласилась она.
Джордан перебирал что-то на столешнице, но все его внимание было сосредоточено на Майе.
– А ты… Ты вроде бы раньше хотела поступать в колледж в Стэнфорде. Как, все еще планируешь?
Ее сердце сжалось.
– Я про колледж не думала с тех пор как… – она прочистила горло, – с тех пор как Обратилась.
Джордан покраснел.
– Ты была… в смысле, ты всегда хотела переехать в Калифорнию. Собиралась изучать историю, а я думал тоже перебраться туда и кататься на серфе. Помнишь?
Майя засунула руки в карманы кожаной куртки. Ей следовало рассердиться на него… но почему-то не получалось. Она долго винила Джордана за то, что бросила даже мечтать о простом человеческом будущем: университет, собственный дом и, может быть, даже семья. В полицейском отряде были оборотни, которые были верны своей мечте. Например, Бат. Прервать свою жизнь было ее собственным решением.
– Помню, – сказала она.
Джордан снова покраснел.
– Так вот, насчет сегодняшнего вечера. Никто пока не исследовал Бруклинскую гавань, так что я подумал… в одиночку это как-то невесело. Но если ты не хочешь…
– Нет, – ответила Майя, слыша свой голос словно со стороны. – В смысле – да, конечно, я пойду с тобой.
– Правда? – его ореховые глаза заблестели, и Майя мысленно отругала себя. Не стоило давать ему надежду – по крайней мере, пока она сама не уверена в своих чувствах. Просто… трудно было поверить, что для него это действительно так важно.
Джордан наклонился к ней – и на его шее блеснул медальон «Претор Люпус». Майя почувствовала знакомый запах мыла и волчьей шерсти; их глаза встретились – и тут открылась дверь, и в комнату вошел Саймон, натягивая худи. Но тут же остановился, вытянув лицо.
– Знаешь, я и сам могу дойти до метро, – сказал он Майе, улыбнувшись уголком рта. – Если хочешь остаться тут…
– Нет, – Майя вынула руки из карманов, и сжала в кулаки. – Я с тобой. Джордан… увидимся позже.
– Сегодня вечером, – крикнул он ей вслед, но Майя не обернулась.
Саймон поднимался на холм. Как музыка издалека, до него доносились крики игроков в фрисби с Шип-Медоу. Был ясный ноябрьский день, прохладный и ветреный; солнце подсвечивало последние листья на деревьях: алые, золотые, янтарные.
На вершине холма лежали валуны. Очевидно, до парка на этом месте была дикая каменистая чаща. На одном из валунов сидела Изабель в длинном шелковом платье бутылочного цвета и в черном, расшитом серебром плаще. Она подняла голову, глядя на приближающегося Саймона, откинула с лица длинную темную прядь.
