Катерина Дементьева
Так гармонично
– Убегаешь в полночь?
Он стоял у входа, не курил, дышал темнотой и снежной прохладой. Отчего-то ей показалось хорошей идеей постоять с ним, полюбоваться начинающейся метелью и нагуглить мем с Золушкой, которая отчитывала принца за фразу “ты не можешь уйти так рано!”
“я могу делать все, что мне вздумается!” – говорила сердитая Золушка на картинке.
Они поболтали о том, что в мультфильме Золушка вовсе не была сердитая, вот ведь как занятно контекст влиял на восприятие. Поболтали про феминизм. Про работу. Про жизнь.
Они продолжили говорить в такси, и у него дома, и утром – тоже.
– Мне не нужны отношения, – проговорила она, когда он готовил завтрак и был чудо каким приятным: тихим и неназойливым.
– Я заметил, – ответил он и протянул ей чашку с кофе. Кофе был отменным.
***
Читательницы, все шло отлично. У П. и С. появилась договоренность, и она работала. Они встречались раз в фортнайт, по средам, шли по барам, ехали к нему. Иногда она уезжала сразу, иногда оставалась до утра, и они расставались до следующей встречи. Удобно, приятно, и что бы там ни бурчала А., все было прекрасно.
Ну, то есть, так считала П.
– Нормальные люди говорят раз в две недели, а не фортнайт, – разбубнелась однажды А. Ее справедливо сердило, что П. живет в счастливом неведении и игнорирует очевидную влюбленность С. и все возможные знаки.
– Фортнайт и значит две недели! Я экономлю языковые средства.
– Ты бесишь меня жутко, а не средства экономишь.
Иногда на А. набегало дурное настроение, и П. уже знала, что можно и не пытаться. Нужно было просто переждать, пока само не пройдет. Не беда, но день А. выбрала неудачный: в обед они собирались на выставку каких-то скелетов и мрачных фигур из папье-маше. П. видела фотографии, и они впечатляли. Ближе к обеду ей написал С.: извинился, что на этой неделе придется отменить их фортнайтовую (читательницы, поддержите меня, отличное ведь слово, чтобы там ни думала А.!) встречу, и П. спросила не занят ли он сегодня, не хочет ли сходить с ней на выставку. Он долго не отвечал, она успела забыть, что предложила, и решить, что сходит одна, но в половину пятого он позвонил и непривычно взволнованно, едва ли не запинаясь, сказал, что с удовольствием.
А. пораженно спросила, собиралась ли П. проигнорировать и это? П. проигнорировала ее. Это не было свидание, или что там воображала А., П. была уверена, что С. это прекрасно понимал.
За выставкой последовала поездка в Икею, потому что у нее слетело и отказывалось ставиться заново приложение каршеринга. Поход в кино, потому что диванчик на двоих парадоксально стоил дешевле, чем обычное место. Они пару раз ходили вместе за покупками, потому что внешность и обаяние С. чудесно помогали получать разнообразные скидки и уникальные предложения.
– Ты его используешь, – обвинила ее А. через несколько месяцев их с С. удобнейших не-отношений.
– Ничего подобного!
А. прошла курс по генетике для начинающих, поувлекалась макро-фотографией, кулинарией и коллекционированием настольных календарей. Теперь она вернулась к рисованию. Везде валялись ее девушки с лихорадочным румянцем и припухшими губами, венками из гниющих цветов и багровыми пятнами между ног.
– У них месячные?
– У них выкидыш, – А. приподняла голову от рисования и заметила сочувственное лицо П. – У них, не у меня.
