Катерина Дементьева
Так гармонично
– Все равно грустно.
– Верно.
И все-таки П. не использовала С. Это была взаимовыручка. Как он помогал ей, так и она помогала ему. Смогла найти репетиторшу для его племянницы. Познакомила с мамой и ее коллегами, когда он никак не мог разобраться с чем-то на новой должности. Пару раз составила компанию на занудных семейных ужинах. Любезно делала всякие вещи, с которыми незатруднительно помочь приятелю.
Читательницы, уверена, догадываются о развязке. П. искренне ни о чем не подозревала.
***
Все было славно, все было приятно, до одной субботы в середине июля, когда П. обнаружила себя во дворе дома родителей С. на грандиозном семейном пикнике.
Она обсуждала с сестрой С., как классно помогла ее дочери поступить на желанную специальность, и вдруг ее будто молнией ударило, и она все заметила.
Она извинилась, отошла, огляделась:
_ ее отец дружелюбно придирался к рецептам маринада от матери С.,
_ мама болтала о чем-то со второй сестрой С.,
_ мачеха таинственно, но громко шепталась с отцом С. о каких-то великолепных местах для отдыха для нашей прелестной пары (вот именно так, курсивом!),
_ вокруг смеялись, бегали, дурачились,
_ вокруг были платья и шорты, бокалы и шляпки, веселье и радость.
Это одновременно втекло и ворвалось в ее голову, и П. поняла – и ужаснулась – что они с С. не просто встречались все это время, но окружающее еще и подозрительно сильно напоминало слащавую мизансцену для публичного предложения руки и сердца.
Первая идея была в том, чтобы сбежать из этого немедленно, заблокировать С., и пускай они там разбираются сами. Ей остро захотелось сделать именно это, но – НО – собственных родителей ведь не заблокируешь.
Жуть! П. паниковала, не могла вспомнить ни одного способа справляться с всплесками эмоций, хотела очутиться – и немедленно – где угодно, но не в этом кошмаре. Ее сил хватило, чтобы убрести в дом, где она рухнула на диван, обхватила колени руками и прикрыла глаза. Дышать. Надо было дышать, верно.
Дыхание помогло немного.
Сильно помог С. Он подошел, сел рядом, не касаясь ее, и обеспокоенно спросил, что случилось. Панику сменила ярость. П. подняла голову и обиженно рявкнула, что это ужас же что такое! кошмар и ужас! все вокруг выглядит как декорации сцены из какого-то ромкома.
Он так же оскорбленно, пусть и поспокойнее, сообщил, что он ее прекрасно знает, и за кого она вообще его держит, конечно, он не стал бы делать предложение при толпе, даже близких.
П. не выдохнула с облегчением. Наоборот, расстроилась сильнее. Спросила, не стал бы при толпе, но как-то иначе? стал бы? С. помялся и признал, что да, стал бы, и да, планировал это сделать. П. раздраженно воскликнула:
– Ну раз ты меня прекрасно знаешь, объясни, почему это вообще происходит? Я же сказала в начале – четко и ясно – я не хочу отношений.
С. огорчился, страшно. Ей было жаль, но П. отказывалась брать это на себя. И вообще, первая идея как обычно была лучшей: она нашла сумку, попрощалась со всеми, соврала что-то неубедительное про срочные дела – и ушла.
Солнце пекло голову, внутри у П. кипели всяческие эмоции, разбираться в которых совершенно не хотелось, и она набрала А.
– Он сделал предложение? – вместо приветствия спросила та. Она-то, как и читательницы, понимала все намного лучше П. и совершенно не верила в эту чушь с “договоренностью”.
