Катерина Келлар
Ещё одна жизнь Эвы
Глава 3. В которой Эва вышла замуж
2 месяца спустя
До дня переезда я видела своего мужа ровно пять раз, включая день нашей свадьбы, в который мне пришлось стать актрисой первого плана. Я театрально грустила и бросала косые взгляды на Кевина, чтобы увидеть хоть каплю интереса или даже ревности в мою сторону, ведь в подростковом возрасте именно он пообещал ждать меня у алтаря. Правда было это после первой банки пива в их загородном доме, но всё же наши редкие встречи в кругу семьи и его еле уловимый флирт давали мне надежду на красивый союз.
День свадьбы.
– Посмотрите, какая она красивая, – улыбались Мэри и ее подруги.
Я же хотела поскорее избавиться от этого белоснежного платья в пол от известного дизайнерского дома, которое казалось мне грузом из-за объёмной юбки. И, быть может, нарочно наступила бы на фату, украшенную сотнями камней и продолжающуюся за мной длинным шлейфом. Эту мысль я всё же отложила, побоявшись позора.
– Ага, красивая, – подмигнул мне Кевин и, отпив глоток шампанского, вернулся к разговору со своей пассией. Та фальшиво и отвратительно громко смеялась.
– Ничего особенного, – услышала я из уст Оливии с тенью зависти. Впервые за нашу долгую жизнь под одной крышей она проявляла явную неприязнь.
«Глупая, чему же тут завидовать?» – посылала я мысленный сигнал сестре. Но когда отец, наконец, подвёл меня к моему будущему мужу, я на секунду позавидовала себе самой. Без сомнения, он был красив и притягателен, особенно в идеальном, сшитым на заказ костюме шоколадного оттенка. И все же я не собиралась растворяться в этом фиктивном браке, просто потому что имела свои принципы.
– Объявляю вас мужем и женой, – произнес худощавый мужчина в завершении нашей церемонии, и, поцеловав Кристофера демонстративно в щеку, я спустилась с пьедестала к гостям.
Мой муж не производил впечатления счастливого человека, но старался вести себя как истинный джентльмен, поправляя подол моего платья или ограждая от неуклюжих официантов. Но, как оказалось, это была всего лишь такая же, как и моя, маска любезности, за которой лично он прятал своё презрение.
Настоящее время.
Так что, когда я с чемоданом впервые приехала в этот огромный особняк из белого камня с панорамными окнами, обрамлёнными тёмной рамой, я ощутила холод и отчуждение, исходящие от его владельца. Но, надо отдать должное, интерьер приглянулся мне сразу. Я терпеть не могла наш чрезмерно обставленный мебелью гостевой зал – эти яркие шторы с бахромой и неуместные серебряные подносы. Словно мы застрявшие в прошлом дворяне, а не современная богатая семья, которая может позволить себе стильный ремонт.
Здесь же, преобладал минимализм. Серый угловой диван, низкий стеклянный столик, пару стеллажей, украшенных композициями цветов и картин, и серо-голубые шторы, закрывающие по вечерам панорамные окна. Ах да, ещё одинокий, загнанный в угол рояль. Мы с ним сейчас были отчасти в похожем положении.
– Какую…комнату я могу занять? – неуверенно спросила я, оглядываясь по сторонам в поисках прислуги.
– Любую, – даже не взглянув на меня, Кристофер уселся в гостиной перед телевизором с чашкой в руках.
Внутри меня забушевала ярость, глядя на его безразличное выражение лица.
– Любую на втором этаже, – добавил он, изящно взмахнув рукой в сторону лестницы, и прошептал что-то неразборчивое себе под нос.
– Кто-то может занести мой чемодан? – скрестив руки на груди, я плавно переходила в нападение.
– Выбери для начала комнату, потом я занесу…Как только допью кофе.
Глубоко вдохнув, я изо всех сил старалась сохранять спокойствие.
«Ну уж нет…Так скоро домой я не вернусь. Я должна немного продержаться… Мне нужно сдержать слово и сохранить каплю гордости», – борясь со своим гневом мысленно, я натянула наигранную улыбку.
Наверное, я отнеслась к этому браку, как к игре. Я думала, что выйти замуж и развестись в наше время не столь проблематично, а доказать папе, что я девушка с характером мне было важнее всего. Так что я решила сдаться и перетерпеть в «засаде», с надеждой, засевшей глубоко в душе, что Эттвуд примет меня с распростертыми объятиями и, быть может, я обзаведусь, как минимум, другом. Но, смотря на своего псевдо-супруга, я уже жалела о этой затее.
Первой ночью в этом доме я не сомкнула глаз из-за давящей и словно не живой атмосферы. Меня страшила настолько окутывающая и, казалось бы, мрачная тишина этих стен, ведь в нашем доме днём и ночью работала прислуга, некоторые из которых жили в гостевых комнатах.
Накинув домашний халат, я решила устроить себе экскурсию в надежде найти коллекционную бутылочку вина или что-то поинтереснее для крепкого сна.
Обнаружив под лестницей дверь, я дернула ручку, наивно полагая, что там расположен винный погреб, как в доме Вивиан. Однако, когда дверь не поддалась, я, равнодушно пожав плечами, направилась на кухню по коридору, где наткнулась на хозяина дома и его полный злобы взгляд.
– Что…ты…тут…делаешь? – отчеканил он сквозь сведённые зубы.
Затянув потуже халат, прикрывая зону декольте, я ответила возмущённо:
– Я?! Прогуливаюсь по новому дому…Кстати, раз уж ты встал, может, по…– не успела я договорить, как Кристофер схватил меня под локоть и грубой силой затащил на лестницу.
– Куда ты меня тащишь?! – пыталась вырваться я из его хватки. – От-т-тпусти!
– Иди в свою комнату! Сейчас ночь! – он, словно дикий зверь, рявкнул в паре сантиметров от моего лица, оставляя яркий запах виски.
– Мне не спится! – я, наконец, отдернула свою руку. – Я что в рабстве?!
– Нет, – совладав с приступов гнева, он покосился в сторону и медленно отстранился, но губы его оставались поджатыми. – Не броди тут по ночам и не надо врываться в разные комнаты…Если тебе не спится, включи телевизор.
– Я хотела выпить бокал вина, вот и пыталась найти твой мини бар. И, учитывая, что ты не показал мне любезно дом, я бесцеремонно врываюсь куда хочу! – взмахнув рукой, я задела его по лбу. – Ой…я…Хотя, не прошу прощения!
– У меня нет мини-бара, но раз это помогает бороться с бессонницей, я тебе его прям в комнату поставлю, – язвительным тоном процедил он.
– Аа-а, ты опустошаешь всё сразу? Судя по запашку. Ну что ж, от пару бутылок сухого красного, я не откажусь, – наигранно улыбнувшись, я поднималась в свою комнату. – Доброй тебе ночи, муж! Надеюсь, такой же бессонной!
Оставив за собой последнее слово, я ушла, но слышала за спиной странный, напоминающий диалог, шёпот Кристофера.
«М-да…Не хватало, чтобы у моего мужа поехала крыша.»
Глава 4. В которой проснулась Ева
Проспав всего пару часов, я собиралась на работу, пытаясь придать своему сонному лицу хоть какой-то вид. Пришлось использовать весь арсенал косметики и масок для лица.
И этот день не предвещал ничего хорошего с самого утра. Казалось, после того как я переступила порог этого дома, в мою жизнь пришла черная полоса.
Кофемашина была настроена крайне негативно и буквально плевалась напитком, из-за чего я испачкала новую рубашку. Также я успела удариться о словно появившийся из ниоткуда пуфик и побегать от сорвавшегося с поводка соседей ротвейлера. Он всеми силами старался перелезть через ограждение, чтобы добраться до меня, щелкая рычащей пастью. Но к счастью, моя машина оказалась совсем рядом, и я быстро запрыгнула в неё, а затем просигналила, чтобы привлечь внимание хозяина пса.
– Да что за день! – вдавила я педаль газа, выезжая на работу. – Может, тоже стоит завести собаку? – поглядывала я в зеркало заднего вида. – А то мой муж не очень-то похож на защитника…
Наш офис располагался в Норт Сайд на Уэллс, путь до которого занимал около двадцати минут. Он возвышался над многими ближними постройками, а его прозрачные фасады, словно зеркала, отражали лучи солнца, создавая ощущение, что здание излучает свет и энергию.
Опоздав на работу почти с критичной отметкой, я выбежала из лифта на свой 11-ый этаж, где царил полный хаос. Все обычно спокойные и неторопливые сотрудники носились с безумным взглядом, таская груды папок. Увидев не менее испуганного Винса, я поспешила к нему выяснить в чём дело.
– У нас какая-то проверка?
– Вы не знали? – нервно поправив очки, спросил он. – Наш проект отеля…. Обрушилась стена…Погиб человек!
– Ч-что? – оглядывалась я на сотни глаз, устремлённых в нашу сторону. – В мой кабинет, Винс…
Переборов приступ паники, я зацокала тонкими шпильками к своему кабинету, стараясь держаться уверенно, но как только дверь за нами закрылась, я рухнула на диван, запустив пальцы в волосы.
– Что случилось?! Кто погиб?
– Арт-дизайнер. Он находился на объекте.
– Отец уже знает?! – истерично проскулила я.
– Все новости пестрят об этом. Я звонил вам, вы не брали трубку…
– Я была занята, – соврала я, вспомнив, как нарочно игнорировала звонки секретаря из-за утренних преград. – Из-за чего произошло обрушение? У нас что, нашли ошибки в чертежах?! – эта мысль заставила моё сердце бешено стучать.
– Этот вопрос мы сейчас и выясняем.
– Неси все копии документов мне и…– размахивала я руками, – …нужно позвонить нашему адвокату. Вдруг, дело обернётся судом.
Винс кивнул в знак понимания и на выходе из кабинета обернулся.
– Вам, кстати, лучше избегать главного входа в офис. Думаю, скоро сюда налетят журналисты.
– Да, ты прав. Спасибо…
– Я почти уверен, что это не наша вина… – с этими словами секретарь оставил меня наедине с мыслями. А когда зазвонил мой телефон, я подпрыгнула от неожиданности, нарушившей тишину. Пока я шла к сумочке, чтобы достать его, я молилась, чтобы на экране не высветилось «Отец». Но даже мой последний айфон со всеми его функциями не мог уберечь меня от этой участи. Проверив голос на тембр, я ответила, стараясь сохранять самообладание.
– Да? Здравствуй, пап.
– Кто ответственен за данное происшествие в отеле Форест? – спросил беспристрастный голос.
– Я узнала о нём лишь час назад. Буду разбираться. В наших чертежах ошибок нет.
– Ты…уверена? Ты лично проверила их кропотливо? Вместе с инженерами? Я же не просто так посадил тебя туда, Эва…Ты же окончила лучший архитектурный университет. Ты точно можешь ответить за свои действия?
Мне был известен этот метод отца. Он стремился вызвать у меня ещё большее чувство вины, не прибегая к крикам и оскорблениям. Он задавал мне вопросы спокойным тоном, словно интересовался погодой, что раздражало меня ещё сильнее, чем если бы он обвинял меня.
– Да, пап. Я всё проверила, – нагло соврала я в осознании, что при любом исходе мне не выпутаться из этой ситуации. – Но теперь я буду разбираться и искать того, кто совершил эту ужасную ошибку….
– Оставь это, Ева. Не лезь никуда…Сделаешь еще хуже, – подарив отцовский совет, он сбросил трубку. А я точно решила для себя не послушаться его.
После выматывающего рабочего дня, проведённого с кипой бумаг, я буквально плелась в свой новый дом. Мне совершенно не хотелось смотреть на мужа-ледышку, но в родном доме меня тоже не ждали.
– Погиб человек, Эва! – говорила я себе под нос. – А ты боишься обычного гнева папули? Какая эгоистка!
С этим настроем я вставила ключ в дверь и услышала пронзительный крик ворона, который заставил меня вздрогнуть.
– Чёрт! Напугал….
Пугающая птица опустилась на крыльцо и смотрела на меня, склоняя голову то вправо, то влево. Её стеклянные глаза словно сканировали меня, отчего я вжала голову в плечи.
– Ка-а-ар! – разлетелось на всю округу.
– А ну! Лети отсюда! – я взмахнула рукой, но ворона это не отпугнуло, и поспешив войти в дом, я повернула ключ. Замок совсем не хотел поддаваться, так что пришлось сменить несколько позиций, раз за разом надавливая на ключ или потягивая за ручку двери на себя под пристальным взглядом птицы.
– Да уж…Дома бы тебя встречала прислуга, Эва. Её здесь совсем нет? Мне что теперь, убираться и готовить самой?
В полном мраке я тщетно пыталась найти выключатель, задаваясь вопросом вслух, что же произошло. Однако, щёлкнув несколько раз по выступающему пластику, я поняла, что электричество отключено.
– Этот день не мог быть еще хуже, да? – осторожно шагая, я говорила с пустотой. – Где же телефон? – шарилась я по карманам плаща. И, наконец, включив фонарик, прошла к лестнице.
– Кристофер? Ты…тут? Почему нет света? – крикнула я, подняв голову к верху, но ответа не последовало.
– Ну на-а-адо же. Никого нет дома? Может быть, просто выбило счетчики? Где же они могут находиться…
Я бродила по темному дому, не желая набирать мужа, но совсем скоро мне надоела тьма и я залезла в контакты, чтобы возмутиться на Кристофера из-за ненужных мне проблем на второй день после переезда. Но не успела я позвонить, как ощутила ледяную дрожь по телу, словно каждая его клеточка предостерегала меня об опасности.
Краем глаза я заметила быстрые движения, а позади послышался шорох, словно кто-то пробирался через кухню. А когда этот, кто то, видимо, по неосторожности, снес подставку с кухонными приборами на пол, я вскрикнула.
– Кристофер?! Это ты?! Ты дома? – неуверенным шагом, я пошла на звук, подсвечивая свой путь фонариком и неуверенно угрожая своему супругу: – Не пугай меня! Лучше отзовись! Я серьёзно!
Всё последующее произошло слишком быстро…
Я услышала чьё-то тяжелое и даже обжигающее шею дыхание, а следом в мою спину буквально вонзили нож. Изо рта потекла тонкая струйка крови, но я не чувствовала острой боли, лишь жжение и страх неминуемой гибели. Чуть шатнувшись, я задержалась за угол стола и попыталась развернуться. Инстинкт самосохранения придавал мне сил, чтобы защитить себя от повторной атаки, но к моему удивлению, позади меня уже никого не было. Что? Куда он исчез?
С испугом в глазах и мыслью, что незнакомец, а быть может и муж, всё ещё рядом, я старалась сделать хотя бы шаг к выходу, но глаза предательски закрывались, а ноги не слушались. Все последующие звуки превратились в громкое эхо и меня резко повело вперед. Я успела лишь рухнуть на колени, прежде чем приземлиться щекой на кафель. Я чувствовала растекавшееся по спине тепло, а все очертания предметов, которые продолжал освещать мой выпавший рядом телефон, превращались в неразборчивые картинки. Но единственное, что я могла из них разобрать это супруга, склонившегося надо мной и его еле уловимый голос. Он злился, так мне казалось.
***
По ощущению для меня прошла всего лишь минута. Вот я падаю на этот белоснежный кафель, оставляя на нем кровавое пятно и надежду на светлое будущее, а вот я открываю глаза во тьме с тонкой полоской проникающего света в это узкое, маленькое и неизвестное мне помещение. Даже нет, пространство.
«Что? Где я? » – сознание пыталось разобраться в происходящем, а тело шевелиться. Но вот мир вокруг меня совсем канул в мрак, не оставляя и линии света, и я поняла, что надо мной закрылась крышка гроба. Послышался запах дерева и свеч, а воздух в легких резко стал лимитным. Я заколотила руками по крышке, но услышала лишь громкую грустную мелодию, которая мешала всем остальным расслышать мой стук.
«Черт! Соберись, Эва!» – я пыталась совладать с нарастающей паникой, которая мешала нормально дышать. И сделав глубокий вдох, решила применить оставшиеся силы.
– Я зде-е-есь! – взмолилась я и, наконец, смогла сдвинуть эту массивную, и к счастью, не заколоченную крышку. Все звуки внезапно стихли, а когда я поднялась с недоумевающим видом в нежно голубом платье и зашитой бровью, многие пришедшие истошно закричали, тыча пальцем в мою сторону, а остальные и вовсе теряли сознание. Лишь парочка людей смотрели на меня иначе, что я не уловила сразу в потоке криков. Супруг Кристофер, которого, казалось бы, не удивило моё эффектное появление и подруга Вивиан, в глазах которой читался не только страх, но и вина.
А я смотрела на этот хаос и всех присутствующих с единственной мыслью:
«Кто же, чёрт возьми, меня убил?!»
Глава 5. В которой Эва пытается найти ответы
Пока мой отец гневно бросался угрозами засудить всех врачей в клинике, в которой меня оперировали, я лежала в одноместной палате и с обидой рассматривала своё лицо. Сверху брови красовался глубокий шрам, видимо, от падения на кафель.
«Это…ужасно. Ладно хоть не сломала нос…», – подумала я и инстинктивно потянулась к спине, чтобы нащупать другой, более волнующий меня шрам. К моему удивлению, он заживал с невероятной скоростью.
Мне потребовалось всего лишь несколько секунд в гробу, чтобы вспомнить все события того рокового вечера, ведь для меня прошел лишь миг. Я буквально моргнула – закрыла глаза, умирая, и открыла, смотря на перепуганных родственников и друзей.
Мне наивно казалось, что я получила второй шанс, ведь врачи констатировали мою смерть. Хотя, многие пережили клиническую. Но я верила, что перехитрила смерть из-за своего имени, которое символизирует «жизнь», или что мама помогла мне вернуться с того света. Не знаю, почему я так по-детски размышляла, не испытывая страха перед необъяснимым. Словно внутри меня разрасталось твёрдое убеждение, что это в порядке вещей, или подсознание решило выстроить стену от травмирующих событий.
– Вы понимаете, что могли лишить меня дочери?! – последнее, что я услышала перед тем, как отец ворвался ко мне.
– Ты отдохнула? Тебя нужно перевести в другую клинику. Я не доверяю им!
– Да, пап. Я в порядке…– здесь я не сильно соврала. Я не чувствовала боли, разве что незначительное покалывание при резких движениях. Но ноги не казались ватными, и я не ощущала слабости, как это должно бы быть, когда ты возвращаешься почти с того света. – Что сказали врачи? Могу я сама поговорить с ними?
За спиной отца возник высокий широкоплечий мужчина лет сорока, рассматривая меня с прищуром.
– Я и сам не могу объяснить, – заговорил он басом, а папа чуть не подскочил на месте.
– Вы еще кто?! – истерично бросил он незнакомцу.
– Я заведующий отделения реанимации и могу уверить вас, что наши доктора – высококвалифицированный персонал.
Несмотря на его уверенность в голосе, его странный взгляд в мою сторону, давал повод думать, что он ошибается или сомневается.
– Тогда как могло произойти подобное?! Вы можете представить себе, что было бы…– голос отца дрогнул и потерял всю свою надменность. – Если бы мы похоронили ее…Заживо.
– Папа…– прервала я его, но на мгновенье представила эту картину, от которой по телу пробежал холодок. Я смогла сдвинуть крышку…Но что, если бы нет? – Папа, я жива. Все хорошо, – утешала я то ли его, то ли себя. – Можно я поговорю с доктором наедине? Тебе нужно на улицу…Подыши свежим воздухом и успокойся.
– Десять минут, Эва, десять минут…– А с вами я еще не закончил! – разгневанный отец покинул палату. – Можете попрощаться с лицензией! – голосил он на весь коридор.
– Расскажите, что со мной? Вы знаете причину моего состояния?
– Вы воскресли? – неуместно пошутил доктор с беспристрастным выражением лица, но напоровшись на мой пронзительный взгляд, тут же продолжил уже менее холодно:
– Честно, я в замешательстве. Вы пробыли в коме почти месяц после операции. С небольшой то и надеждой выкарабкаться.
– Но…Меня что, отключили от аппарата?! – мои глаза забегали от одной лишь мысли.
– Нет, мисс Эттвуд. Была зафиксирована полная остановка сердца. Мы не смогли вас реанимировать, как ни старались.
– Но …как такое могло случиться? Как же я ожила?
– Быть может, мы что-то упустили, но я впервые сталкиваюсь с подобным явлением. Я уже подумывал о вмешательстве потусторонних сил…Как вы себя чувствуете? – он достал медицинский фонарик и проверил реакцию зрачков. – Все в норме. Удивительно.
– Вас это веселит? – возмущенно ответила я, слезая с койки.
– Я…Я, честно, мисс Эттвуд, в тихой истерике, ведь, скорее всего, мне придется лишиться клиники. Ваш отец очень влиятельный человек и моя репутация не просто испорчена, а растоптана, – он присел на край матраса. – Но я, конечно же, рад, что вы пришли в себя.
– Только я не думаю, что дело лишь в его влиятельности. Любой родитель засудил бы вас, если бы похоронил своего ребенка еще живым.
– Вы правы. Правы, чёрт возьми. Не знаю, как так вышло! – он взмолился, глядя на меня, словно я была его последней надеждой.
– То есть, вы никак не можете объяснить это чудо?
– Только если назвать и впрямь чудом. Конечно, есть вероятность неисправности аппарата, но сердце…Пульса не было, мисс. Даже слабого. Это не походит на клиническую смерть.
– Такое на практике впервые?
– Конечно…Единственное, – задумался он. – Надо взять у вас анализы, чтобы проверить, что посторонние не вводили вам препараты, маскирующие жизнь…Например, если бы вас целенаправленно решили убить и сделали всё, чтобы мы отключили вас от всех аппаратов, обрекая на точную смерть. Всё-таки вы популярны. Хотя, это слишком мудрёно, – пожал доктор плечами. Он выглядел так, словно ему абсолютно без разницы, что говорить и что делать, ведь его ближайшая жизнь уже обречена на нескончаемое количество повесток в суд.
А вот мне его выдуманная теория показалась не такой уж и нелепой, с учетом того, что меня караулили в погружённом во мраке доме. Может, кто-то решил завершить дело до конца и уже без ножа?
Я плелась в странных догадках к выходу из больницы и наткнулась на горько плачущую девушку-подростка. Она присела на одну из ступеней и склонила голову к перилам. Казалось, никто не слышит её всхлипов, игнорируя девушку даже взглядом. Хотя я не сильно отличалась от них, ведь подозревала, что помочь незнакомке я не в силах, а значит интересоваться причиной слёз не было смысла.
– Прости меня, мама! – еле разборчиво произнесла она себе под нос. – Я не знала, что так выйдет…
«Сил тебе…», – я послала ей мысленный сигнал и покинула стены клиники.
В ожидании меня отец впервые за несколько лет притронулся к сигарете. Зажигалка не поддавалась из-за поднявшегося ветра, и это вводило его чуть ли не в приступ истерики.
– Пап, хватит, – я подошла и легонько коснулась его руки, которой он издевался над зажигалкой. – Поехали домой…
– Ты…что с тобой случилось, Ева? – его вид напоминал провинившегося школьника, и я не стала поправлять его в этот раз.
«Может, я и впрямь Ева? Стала Евой? » – промелькнуло в моей голове с ноткой иронии.
– О чем ты конкретно?
– Кто сделал это с тобой? Тебя у-ударили?
Когда он заикнулся, я поняла, что абсолютно никто из перепуганных родственников не спросил меня о произошедшем.
– Да, это было убий… покушение.
– Ты видела нападавшего?! Кто это был?
– Нет. В доме не было света, так что меня застали врасплох.
– Выродки!
– Хватит, пап…А кто…нашел меня?
– Кристофер, кто же еще. Полиция уже допросила его.
«Неужели, это был он?» – подумала я, а отец стиснул челюсть, словно прочёл мои мысли. Эмоции на его лице менялись слишком часто, и я не могла понять, что он чувствует.
– Поехали домой, дорогая. Мы всё выясним, – с этими словами отец открыл мне дверь салона автомобиля. – Тебе нужен отдых. Завтра пройдем обследование в другой клинике.
Натянув улыбку, я села на заднее сидение, ко мне присоединился отец и водитель Джош увез нас в наше поместье.
Всю дорогу, которую освещали только загоревшиеся огни города, я думала лишь об одном: «Кому бы понадобилась моя смерть?»
