Катя Костина
Твой Бог
– Нет. – я ускорилась, поливая его водой, грудь и голову он мыл сам – ты устал. Ты очень устал. И это меня пугает. Где твои часы? Нас по ним смогут обнаружить? Они же сели.
Он снял с пояса полотенце и стал вытираться, а я пока вытирала пол от воды.
– Давай конкретизируй, – послышалось из-под полотенца.
– Она сказала, что этот тип еще приедет, а ты уже устал. Сейчас устал, понимаешь? Она уже наверняка пошла нас сдавать, а мы даже не знаем, когда он приедет. Может уйдем?
– Не бойся, – Он нахмурился, медленно одеваясь. – не настолько я устал. У меня хорошая физическая подготовка.
Врет. Вижу, же врет. Через час вообще будет ватный, наверное. Хотя физическая подготовка идеальная, да. Но повторять опыт у ТЦ не хотелось.
И именно тогда, когда он начал обувать, кроссовки мы услышали, как подъехала машина.
Я физически почувствовала, как ледяные щупальца страха скользят по позвоночнику и наполняют мое тело ужасом. Я сжала руки, чтобы не было заметно как они дрожат. От страха немело тело, подгибались ноги и перехватило дыхание. Опять заикаться начну. Да капец.
Он тут же прижал меня к себе. Мое сердце тут же стало долбить так, что даже голова закружилась. Я уткнулась ему в грудь, вдыхая его обалденный запах. Стало чуть легче.
– Ч-ч-ч, не паникуй, – тихо произнес он в ухо – нам сейчас нужно аккуратно выйти из дома. Слышишь? Соберись. Не паникуй!
– С-сколько с-с-сейчас времени? – меня колотило нещадно.
Максим
У Машки натуральная паническая атака началась. Надо срочно собраться, а ее всю колошматит. Твою же мать.
– Семь или восемь вечера где-то, давай выходить, практически стемнело – я поволок ее к выходу из дома, благо входная дверь не на дорогу была, а вбок двора выходила. Сам двор не освещался и находился в тени.
Мы тихонько вышли и зашли за задний угол дома. С улицы слышны были голоса.
– Маш? – я поддал суровости голосу.
– Что? – вроде бы не паникует.
– Мы сейчас будем убегать. Ты как бегаешь?
– П-п-плохо, у меня по физре ч-ч-четыре с натяжкой и то з-за рефераты.
Я мысленно матерился семиэтажными матами. С ней на плече я далеко не убегу, да и усталость реально есть. Бабушка с типом зашли в дом. И в этот момент ко двору подъехала еще одна машина. Черный тонированный джип.
– Да неужели – выдохнул я. – Маш, план меняется, но бежать все равно придется.
– Максим, надо бежать в машину, это свои – выдала Машка одновременно со мной без запинки.
– Офигеть, ты Шерлок Холмс – повторил я ее слова. – бежим!
И мы мотанули к машине. Заскочили оба на заднее сидение рыбкой с криком «гони» и машина сорвалась, дверь уже закрывали на ходу. Я пристегнул Машку и полез вперед. С ней рядом сидеть было сложно. Колошматило не по-детски. Искрило, долбило, выбивало. Надо быть подальше.
За нами из дома выскочил тот урод, которому я нос разбил, второй в салоне ждал, и прыгнул в машину, которая с пробуксовкой сорвалась за нами с места.
– Ебать, че происходит?! – проорал Бабичев, вылетая на дорогу – они по нам шмалять не начнут?!
– А сам как думаешь? Им светит прилично лет за киднеппинг.
Но шмалять не начали. Я кидал взгляды назад, Машку трясло. Она ладонью рот закрыла и тихо скулила. Идиоты неслись за нами как привязанные.
По дороге позвонили всем и отцу, решившему не прерывать отдых из-за такого недоразумения, как кража единственного ребенка, пусть и взрослого, и ментам, которым он успел заявить и Оле, успокоить, правда оказалось, что она ничего не знала, а потому и не волновалась.
Типов задержали первые же постовые, эти придурки зачем-то продолжали ехать за нами до последнего. Тормознули естественно всех. Бабичев сбегал в придорожную заправку, удачно оказавшуюся поблизости, и купил нам сосиски и кофе. Перекусили, пока писались протоколы. Мы типов опознали, все подписали и нас отпустили, предупредив, что завтра вызовут в полицию по месту жительства.
– Хорошо, что завтра воскресенье – выдохнула успокоившаяся Маша по пути домой – офигеть денек выдался. Да?
– Завтра понедельник – обескуражил Бабичев.
– А ну да уже же за полночь – понимающе кивнула она
– О, ну тогда вторник, получается понедельник уже прошел.
– Нихрена мы в отрубе лежали – я повернулся к ней и увидел ее шокированный взгляд.
– Это как вообще? Нам что это такое укололи?
– Снотворное по ходу сильное, а что еще? – предположил я.
– Охереть, расскажите с самого начала – выдохнул Серый
– Да мы бы от такой дозы не проснулись, шутишь? – она начала осматривать свои вены. – у меня четыре дырки, а у тебя?
– У меня пять – я тоже закатал рукава.
– Да расскажите же вы! Что произошло то? – Бабичев уже орал, изнемогая от любопытства. – почему я резко срываюсь и еду в жесткие ебеня и вытаскиваю вас из глубинного ануса? Как вы тут вообще оказались?
– Надеюсь он колол разными шприцами, а не как в прошлый раз, одним и тем же. Ты ничем не болеешь? – она подалась вперед, насколько позволял ремень безопасности.
– Это уже не важно, – откровенно прихерел я – теперь можем спокойно трахаться без презерватива.
– Нам ехать еще почти два часа! – взорвался Бабичев – если вы мне сейчас ничего не расскажите, я вас, нахрен, тут высажу. Пешком придете. Навыки выживания у вас уже есть!
– Эко тебя задело – заржал я.
Ну рассказали ему, конечно, а то лопнет еще от любопытства. Или еще хуже… реально высадит.
Когда приехали, Маша уже спала, где она живет было неизвестно, и я решил ехать ко мне. Тем более свою квартиру она чем откроет? Родителей же нет и маленького рюкзака, который был с ней в ТЦ тоже, а у меня хоть и осталось все в моей машине на парковке, но у пацанов были дубликаты от квартиры. Что я и сделал, забрав ключи у лыбящегося во всю харю Серого.
– Неспокойной вам ночи – мурлыкнул он и уехал.
– Козел – отозвался я улыбаясь.
Мария
Меня разбудил Максим.
– Пойдем, сегодня переночуешь у меня – он аккуратно подтолкнул меня к подъезду, когда машина отъехала.
– Как у тебя? – тут же основательно проснулась я – Я не могу у тебя! Мне нужно к себе.
– Маш, ну не будь дурой, у тебя ключей от дома нет, а родители уехали на неделю, как ты войдешь? Ночь на дворе.
– Блин, я совершенно об этом забыла.
– Пошли, не дрейфь. Я тебя ебать не буду. Я блондинок не ебу.
Ничего себе заявление. – Мне откровенно стало обидно за блондинок. Что за дискриминация по цвет у волос.
– А ничего, что ты сам блондин?
– Так я себя тоже не ебу! – хохотнул он
С возвращением нас в обычную среду вернулся и обычный Потемкин. Наглый хам. Самовлюбленный нарцисс. Мудак.
Мы вошли в квартиру. Комната одна, но большая. В ней совершенно по-холостяцки. Шкаф, кровать, две тумбочки, письменный стол, стул, кресло, этажерка с книгами. Все.
– Подожди, тут может быть грязно – он расстелил кровать – а нет, все убрали. В душ пойдешь?
– Пойду – спокойно согласилась я. Ну что он мне сделает? Да ничего. Хотел бы уже сделал бы.
– Закинь сразу в стиралку и мои вещи, она с режимом сушки – и он стал раздеваться, не отрывая от меня взгляда.
– Слушай, дай мне футболку и полотенце, да я пойду – я старалась, чтоб мой голос не дрогнул – некогда мне твой стриптиз смотреть, спать пора.
Он хмыкнул и дал мне то, что я просила. Я тут же удалилась.
Помылась максимально быстро, как только смогла и вышла, он тут же зашел за мной, и я услышала шум воды.
– Маш! – донеслось через время из душа.
– Что? – я подошла к двери,
– Ты в стиралку вещи не закинула. Закинь пожалуйста.
– Она в ванной, ты выйдешь, и я войду.
– Да я уже все – он тут же вышел совершенно мокрый с одним полотенцем на бедрах.
Меня бросило в жар от его внезапной близости. Я схватила его вещи, свои вещи и юркнула обратно в ванную. Наклоняться без трусов в короткой футболке крайне некомфортно, пришлось присесть. Я старалась не думать о том, как я буду с ним спать на единственной кровати.
Когда я уже запустила стиральную машину и победно встала, почувствовала шевеление сзади и резко развернулась. Потемкин стоял рядом и смотрел на меня темными с огромными зрачками затуманенными глазами.
Твою мать. Он тут все время стоял? Как ему мокрому не холодно?
Он шумно выдохнул и наклонился к моей шее, проводя языком от основания до мочки уха. След от языка запылал огнем. Я судорожно вдохнула, ноги подкосились, и я бы упала, если бы он не придержал меня за талию.
Губы нашли мои губы, одна рука зарылась мне в волосы вынуждая максимально запрокинуть голову, а вторая гладила ягодицу, чуть прикрытую футболкой. Он целовал страстно и головокружительно. Пол плыл. Сознание искрило. Не хотелось бы вырубиться на самом интересном месте.
Умело работая языком, он выводил им замысловатые узоры, сменял зубами, слегка прикусывая нижнюю губу. Тело, которое и без того внутри загорелось огнем от его взгляда, казалось запылало еще сильнее. Электричество в нас гудело так, что мы могли питать им небольшую деревеньку. Тесла офигел бы.
Я гладила его спину, вонзала в нее короткие ногти, чувствуя, как огромная эрекция пытается пробить мой живот. Его напор меня просто сносил. Можно было сказать «нет», но мне и в голову такое не пришло.
Каждое движение Потемкина еще больше опаляло кожу, отдаваясь диким напряжением внизу живота. Я слышала его лихорадочное биение сердца. Мое не отставало. Когда он добрался до груди и сжал губами твердую горошину соска через ткань футболки, я не выдержала и вздрогнув издала сладостный стон.
– Не бойся, я не сделаю тебе больно – проговорил он не отрываясь.
От его хриплого голоса побежали мурашки. Такой сексуальный и бархатный тембр. Я поймала себя на мысли, что хочу его слышать. Еще. Сейчас. Часто.
Он прижал меня к стене, хрипло выдохнул и, сев передо мной на корточки, нырнул под подол уже немного влажной от его тела футболки.
Мои глаза округлились, когда до меня дошло, что именно он там собирается делать. Схватив меня за ягодицы обеими руками, он слегка развел ноги и глухо застонав, впился губами в мое лоно.
Господи, хорошо, что я сделала недавно депиляцию.
Что же он творит? Там же мокро!
Я чуть не завизжала от неожиданных ощущений, пытаясь тут же сдвинуть колени вместе, за что сразу же получила увесистый шлепок по заду. Одну ногу он закинул себе на плечо и мои руки интуитивно опустились на его голову. Внизу живота с неистовой силой усиливалось желание.
Потемкин вытворял что-то невообразимое там снизу, а я уже не могла сдерживать стоны. Он исследовал ртом каждый сантиметр моего лона и очень быстро добрался до чувствительной горошины, то зажимая ее губами, то надавливая языком. Я стонала в полную силу отдавшись процессу. Он продолжал дразнить меня, меняя губы на язык. И когда я уже была близка к развязке я почувствовала, как его красивые длинные пальцы раздвигают мои складочки и один из них проникает внутрь. Я не сдержалась и вскрикнула еще громче прикрывая рот рукой.
– Такая узкая горячая и нежная – отозвался он
Вдруг он вынырнул из-под футболки и жестко повернул меня к стене. Я разочарованно уперлась в светло-серый кафель обеими руками, а он сорвал с себя полотенце и стал медленно поглаживать свой огромный каменный член. Максим навалился на меня сзади полубоком, просовывая спереди руку между моих голых бедер. Я поежилась, пытаясь немного освободиться, но он не позволил. Создавалось ощущение, что я зажата между двух стен.
– Не бойся маленькая, мы только поиграем. – прошептал он мне в ухо и всосал мочку.
Максим ритмично начал двигать пальцем в моем лоне, смело добавляя второй, большим надавливая на клитор. Я ощутила приятную тяжесть в самом низу живота. От горячки все тело пылало огнем и требовало разрядки.
Прошла всего пара секунд, а я уже прогнулась в пояснице, подставляясь мужчине. Он снова глухо застонал. Одна его рука размеренно двигалась во мне, а другая интенсивно водила по набухшему члену.
Эмоции зашкаливали. Наверное, вот так и зарождаются новые вселенные. От такой вот энергии. Как только в квартире не выбило пробки?! Меня трясло, будто под током в двести двадцать вольт.
Я потерялась в своих ощущениях. Чувство наслаждения переполняло. Почти голая чувствительная грудь прижималась к холодному кафелю. Над самым ухом слышалось страстное постанывающее дыхание Максима. Все как в тумане. От ритмичного движения внутри я практически теряла сознание. Голова кружилась, ноги отказывались держать. Если бы не прижатое тело, я бы точно упала.
Наконец я достигла финала. Во мне что-то словно взорвалось, унося в пучину удовольствия. Я громко закричала, куда-то проваливаясь от нахлынувших ощущений. Сладостные судороги истязали мое тело. Он застонал чуть тише и быстрее задвигал другой рукой.
Максим повернулся, освободив меня и кончил прямо рядом со мной. Я отстранилась от стены и ошалело смотрела как светлые потеки его семени стекали на пол.
– Блядь, прости, это наваждение какое-то, прости, прости. Я тебя не напугал? – выдохнул он, тяжело дыша мне в макушку и сжимая мою футболку в кулаке.
– Нет – тихо отозвалась я, пытаясь отдышаться – нет, все нормально.
– Пойдем спать, я больше не буду приставать, честно. Прости, что сорвался. Не хотел тебя пугать. Правда.
Забравшись на кровать, я тут же завернулась в одеяло, без возможности парню им воспользоваться. Отвернулась, решив не осмысливать произошедшее. Было и было. Это же Потемкин. Он вздохнул и не став спорить, укрылся покрывалом.
Уснули мы мгновенно.
Максим
Утро наступило слишком быстро, настойчиво звонил будильник
– Блядь!
Я совершенно забыл, про то, что сейчас будний день и дел херова гора. Сегодня вторник, а значит съемки, а до этого нужно в ментовку заглянуть, машину забрать со стоянки, трубу новую купить. Еще и на пары надо. Я ж теперь веду. Педагог, бля.
Посмотрел на ворочающуюся Машку. Стоило бы и ей мобилу купить, все-таки из-за меня потеряла.
Но сначала спортзал. Мышцы после огорода горели, можно было бы и пропустить, но я упертая сволочь. Я впрыгнул в одежду, схватил спортивную сумку и вызвал такси. Вернулся за запасными ключами от машины.
– Дверь захлопни, как уйдешь – сказал я севшей заспанной девушке и выскочил.
Уже в такси по пути к ТЦ внезапно вспомнил все что было ночью, бля, ну вот нахера мне это было делать? Но какая же она там узкая! Какая вкусная! Ну вот нахера?! Принципиально же с девственницами не связываюсь, они в списке сразу после блондинок стоят. Где этот список блядь?! Куда я его засунул, как только ее увидел?! В какую задницу?! Неужели потерпеть не мог. Любую же могу в постель затащить. Эту зачем было блядь трогать?! Ебливая скотина!
Ну хоть порно-сны отпустили. Может просто действие снотворного, которым нас накачивали повлияло, а может присутствие Машки в моей жизни. Надеюсь, что первое. В голову ударил ее вкус, запах, шелковистость кожи. Член тут же встал колом от воспоминаний. Сука. Как я буду сейчас из такси выходить?!
Когда меня вообще будоражили воспоминания секса с девушкой? В четырнадцать лет? Нет. Да никогда они не будоражили! А если учесть, что секса с ней номинально и не было?! Твою же мать! Что происходит?
Я смотрю на купленную последнюю модель телефона, который нужно отдать Масловой. Можно было и подешевле взять, но мне вот срочно понадобилось выебнуться.
Блядь, теперь она может и не взять такую дорогую трубу. Да она и дешевую может не взять. Твою ж налево! Надо обязательно отдать. Вот как это сделать? На парах она не появилась. Таскать его с собой оказалось напряжно и раздражающе.
Метнулся после пар домой. Никого нет, футболка постирана, кровать заправлена. Сука. Где ее носит?! Ключей же от дома нет. Ни от моего, ни от своего. Денег тоже.
Позвонили из ментовки, вызвали на допрос. Злость и беспокойство уже плескались выше края. Там с удивлением узнал, что Машка уже была у них и ей вернули внезапно нашедшийся рюкзак. Мне же отдали ключи от машины, они оказывается из кармана выпали, когда дрался. Объяснили, что нам крупно повезло, так как попались дилетанты, предупредили, что не раз еще придется прийти к ним. Посоветовали между собой общаться, чтоб фобий не было. Ага, легко сказать. Странное чувство беспокойства исчезло и сменилось горечью, даже какая-то детская обида проступила – будто игрушку показали, а потом отобрали, а я с ней и поиграть не успел.
В принципе ничего такого не произошло, между нами, ну потрогал, ну поцеловал. Главное, чтоб она себе не надумала ничего. У девочек такое бывает, потом нервы треплют и себе и людям. Никто никому ничего не обещал.
Я сейчас себя убеждаю?
Почему тогда у меня сердце колошматит по грудине, пытаясь ее выломать изнутри? Почему я вообще вспоминаю, как ее ладошки гладили мою спину? Почему перед глазами все плывет от этих воспоминаний? Да твою мать! Что происходит?! Что за конченые реакции моего организма?!
– Максим! Что с шеей! – Вопли Игоря Палыча шли фоном, мои мысли были далеко – У нас съемки эксклюзивного календаря! Ты один из самых востребованных парней, еще черте, когда утвержден заказчиком как мистер-февраль, что произошло?
– Попытка убийства – буркнул я, раздеваясь до трусов.
– О боже! Они не причинили тебе значительного вреда? – он потянул свои наманикюренные лапы к моей шее.
– Игорь Палыч – с нажимом отозвался я, отклоняясь – у меня психологическая травма, не нужно усугублять ситуацию!
Я поймал облегченно-сочувствующий взгляд Бабичева. Блядь, вот только влюбленного Игоря Палыча мне не хватало!
– Машенька! – противно заголосил фотограф. Еб! Так она тоже Маша?! – позови гримера, пусть приведут Максимочку в порядок, мы не можем ждать, у нас по графику съемки для продажи интимного нижнего белья. Он окончательно утвержден на съемки. Заказчик просит его фото в полный рост, сроки жмут.
Девушка бросила пожирающий на меня взгляд, а в моих мыслях была другая Маша и серьезный вопрос, где ее можно найти.
Если ей вернули рюкзак, значит в нем были ключи от дома. Так. Так. Так. Как узнать, где ее дом?
– Макс… – начал Юсупов
– Леха, как узнать, где Машка живет? – перебил я.
– Блядь, так вот же она, спроси – кивает на брюнетку.
– Нет, не эта, где Маслова живет?
– Да ладно?! Неееет! Макс?! Я не верю! – Юсупов громко заржал, задрав голову. – Ты ищешь бабу? Сам?!
– Че ты орешь?! – осадил я его – Мне только мобилу ей отдать надо. И все!
– Ну да, ну да. А ночь вы не вместе с ней в твоей квартире провели? А у тебя прям нетерпячка ей забытый мобильник отдать? Успокойся. Найдет тебя сама и заберет.
– Лех, ты дебил? – я старался держать лицо кирпичом и говорить спокойно. – наши мобильники благодаря этим уродам где-то на свалке, я себе тоже только сегодня купил. Ты забыл, где мы были? Если менты ей не дозвонятся, то придут к ней домой, а там всплывет, что она у меня ночевала, и докажи потом что, между нами, ничего не было, потому что в ТЦ на игре сам помнишь, что было. – вздохнул и подкатил глаза для убедительности.
– А, ну да. Точно. А че реально ничего не было? Да ладно! Не пизди.
– Лех, короче, узнай мне срочно адрес. Ты все можешь. А нам с ней из ментовки еще долго не вылезать.
Подошла гримерша и охая принялась замазывать мне шею.
Мария
После ухода Максима на меня вдруг накатила реальность. Я в квартире Потемкина одна в его футболке и без трусов. Капец.
Я быстро собралась, закинула ее в стирку, оделась в свою чистую, но мятую одежду, заправила кровать и даже не завтракая выскочила из его дома.
– Машка! Трындец! – закричала подруга, увидев на пороге своей квартиры – Ты где была?! Твоя мама звонила, я сказала, что ты спишь, потому что у тебя голова разболелась. Срочно ей перезвони!
– Ох Алена! У меня телефона больше нет. Можно у тебя позавтракать?
В итоге мы с ней в универ не пошли, а пошли по моим делам: в полицию, где мне вернули рюкзак, жаль без телефона, по магазинам, и ко мне домой.
–Нифига, у тебя еды – отозвалась она, закрыв холодильник – ты Потемкина что ли ждешь?
– Алена! Ну хватит! Никого я не жду! Мы просто спали. Ничего не было.
– «Просто спали» и Потемкин?!
– Согласна, это странно, но так и было. Я его как женщина не интересую.
Не интересую же? Толком же ничего не произошло? Или это считается? Ну потрогал он меня… Господи, да шикарно было же! Ну так это же Потемкин, по-другому и быть не могло. Я в целом не в претензии, а то, что он вел себя как надменный бог… Ну так это стресс выходил. Его тоже не каждый день воруют. Ну или я надумала? В конце концов он реально мог со мной заняться сексом, но не сделал же этого. За что я ему была крайне признательна. Если бы это произошло, то мне было бы сейчас гораздо паршивее.
– Маша, тебе срочно нужно научиться быть красивой. – Алена хомячит только что испеченный нами бисквит.
Облизывает пальцы и лезет в мой шкаф. Через минуту его закрывает.
–Ты серьезно? Ни одного платья?! Так, все, ты допросилась, я пошла домой, найду все маленькие мне платья и принесу тебе завтра. На носу лето и теоретический Потемкин, а ты у нас бесхозная и без платьев.
– Ален, может не надо? Я их с чем носить буду?
– Маша! Не зли меня!
И она ушла. Фух.
Не хочу носить платья, но чувствую, что она с меня с живой не слезет.
Я пошла в душ и не успев толком помыться, услышала, как кто-то начал настойчиво звонить в дверь. Я надеялась, что этот кто-то уйдет, но нет. Звонит и звонит в дверь. Пожар там что ли?
Завернулась в полотенце и пошла открывать. Мокрая.
– Да что случилось? – Открываю дверь, чувствуя, как с меня натекает лужа.
– Ты охренела? – врывается злющий Потемкин.
– Ох ты ж е, ты что тут делаешь? – опешила я, впуская его и закрывая дверь.
– Э-э-э, а ты одна? – вдруг сменил он тему.
– Да, а что?
– Нет ничего – он стал рассматривать меня с неприкрытым интересом – я тебя из душа что ли выдернул? – он провел пальцем по мокрому плечу и мне стало жарко, когда вспомнила, где этот палец был сегодняшней ночью.
– Увидела тебя и вспотела – буркнула я – заходи уже, что стоишь в дверях. Сейчас вытрусь и оденусь.
Он пошел в гостиную, а я кинулась приводить себя в надлежащий вид, одновременно стараясь усмирить тарахтящее сердце. Епрст, у меня дома сидит Потемкин. Может он, конечно, по делу, но все же! Капец! Что делать? Господи, как не дышать словно паровоз?! Кислорода не хватает. Сердце разбивает грудную клетку разогнавшись до предела.
– Голодный? Могу накормить – резко заскакиваю я.
Он поднимается с дивана абсолютно смущенный. Смотрит так растерянно, что мне даже не по себе. Ну я тоже молодец, налетела на человека, будто насильно кормить собралась.
– Ты чего? – улыбаюсь я – пойдем на кухню я тебе чаю хоть налью.
– Ну если только чаю – тихо слышу в ответ.
Наливаю чай, кладу бисквит на тарелочку, придвигаю конфеты.
– Угощайся.
– А ты?
Вздыхаю. Наливаю чай и себе, хоть и не хочу. Отпиваю, показывая всем своим видом, что тут ничего не отравлено, можно пить и есть.
Он удовлетворенно кивает и откусывает бисквит.
– Хочешь борща? – резко с чувством выдаю я.
Он давится бисквитом, кашляет и пытается одновременно сдержать смех и протолкнуть выпечку чаем. Хорошо хоть не горячий налила. Обжёгся бы.
– Ты чего?
– Прости – выдавливает он, прокашлявшись – мне никогда в жизни в гостях не предлагали борщ. Тем более девушки. Прости, просто не ожидал.
– Ты ничего не подумай, просто у меня его много, родители через три дня уже вернутся, а я к нему так и не притронулась.
Он лишь отрицательно качает головой и безудержно хохочет.
Даже смех у него идеальный. Заразительный.
Я сама не поняла, как случилось так, что мы стали болтать на отвлеченные темы, он рассказывал про съемки, про ребят, смеялись… и вдруг он внезапно пригласил меня на предстоящую вечеринку у Бабичева дома. Ну как пригласил, сообщил, что вход свободный и если я приду, то меня никто не выгонит.
Я убралась на кухне, и мы снова переместились в зал. Я, поджав ногу уселась рядом с ним на диване, решив поподробнее спросить про вечеринку. Алена же мне до конца жизни не простит, если я ничего не узнаю.
Потемкин охотно отвечал, обозначил, что приходить нужно с купальниками, потому что там бассейн с подогревом, хотя, по его рассказу, итак, определенно ясно, что будет жарко, и у родителей имеет смысл отпроситься заранее.
В какой-то момент я замечаю, что он смотрит на меня затуманенным взглядом, с усилием моргает, пытаясь сбить наваждение, трясет головой, когда думает, что я не вижу, но пока безуспешно.
Вдруг наклоняет голову на бок медленно проводит языком по губам. Сначала по нижней, потом по верхней. У меня кровь приливает к щекам. В животе начинает тянуть. В груди образуется огненный шар. Сейчас он как никогда похож на хищника, а я все что могу, только сглотнуть и надеяться, что это было не слишком громко.
Он резко подтягивает меня к себе. Губы Максима прижимаются к моим. Кровь гудит по венам подпитанная электричеством наших тел. Он скользит языком по моим губам. Лижет их. Прорывается глубже.
Я задыхаюсь от этих бешеных ощущений
– Да еб же ж твою мать… – выдыхает мне в рот.
В его глазах полыхает ураган. В моих, наверное, тоже.
Потемкин стонет, словно от боли и хватает меня под волосы ладонью, заставляя запрокинуть голову назад и дать ему максимальный доступ. Мне реально сносит башню. Я глажу его по груди, сжимаю футболку, царапаю сквозь ткань каменные мышцы. Чувствую, что еще немного и взорвусь.
Он хозяйничает своим языком у меня во рту. Кусает мои губы. Болезненно стонет. Заставляет меня дрожать от желания и так же постанывать. Чувствую, как мы куда-то улетаем.
Потом резко отстраняется и пытается восстановить сбитое дыхание. Ошарашено смотрит мне в глаза.
Молчим.
Надсадное дыхание не утихает. Он резко сдирает с себя футболку и начинает меня раздевать. Оставив в одних трусах, восхищенно разглядывает, будто я нечто удивительное и прекрасное. Потом аккуратно отодвигает кружево и облизывает средний палец. Меня начинает натурально колотить, когда этот палец проскальзывает внутрь меня. Не глубоко, так же как в прошлый раз, мне не больно.
– У тебя еще никого не было, да?
– Да – тихо отвечаю я.
Он достает палец и медленно облизывает перед моим лицом. Я готова упасть в обморок, настолько это порочно и возбуждающе.
– Ты очень вкусная. – произносит он своим низким бархатным голосом.
Комната начинает кружиться в режиме «слоу мо» когда он принимается меня снова целовать, и я чувствую вкус себя.
Максим
Что происходит? Что я творю? Я ее в принципе трогать не должен был. Почему я продолжаю вести себя как животное? Блядь почему? Ау мозг? Где соблюдение табу?
Я тут же к ней рванул сразу после того, как Леха адрес скинул, хотел просто отдать мобилу и все. Тут еще эта подружка ее во дворе со своим «А Маша там занята».
Планка сразу поплыла, когда она мокрая вышла. Чем это она занята была? Не сразу дошло, что можно в принципе просто мыться.
А теперь меня трясет от нее, как будто к розетке двести двадцать вольт подключили. Как не сорваться в тупое животное? У нее ведь даже не было никого! Я еще это ночью понял. В башке туман, во рту ее вкус. Боже, дай мне сил удержаться на плаву.
Посадил ее на себя, заставив обхватить ногами и потащил на кровать, не здесь же продолжать, в конце концов. Задаю вопрос и как бы она сейчас не ответила, чувствую, что остановится не смогу.
– Хочешь этого? – не узнаю свой голос.
Она кивает, а сама смотрит такими испуганными глазами, как будто я ее сейчас убью, если она ответит по-другому. Что же я за тварь такая если у нее такие эмоции вызываю? Набросился словно голодное животное. Разве я баб не видел?
Согласен. Таких не видел. Да.
Кладу на кровать, целую ее снова, нависая громадиной. Немного расслабляется, а я уже не могу остановиться и начинаю спускаться к груди. Блядь, какая идеальная грудь, соски боги лепили, оторваться не могу. Чувствую, как моя нервная система совершает самоподрыв, меня начинает еще сильнее трясти, бьюсь словно в эпилептическом припадке, когда целую.
Втягиваю ее соски в рот, покусываю. Она одуряюще стонет, я только еще больше улетаю. Электричество по телу искрами шарашит. Она тоже горит, сейчас кровать спалим к чертям.
Вызывайте ноль один, блядь.
Во мне идут какие-то сумасшедшие химические реакции от ее вкуса. Будто наркоты вмазал. Голова отказывается работать совершенно, хочется еще и еще. Нужно держаться. Не стать животным, показать ей, что я не такой. Не напугать, как сделал ночью.
Видит бог, у меня баб было не мало, даже более чем, но такого со мной не было никогда. Ни одна из них меня не сносила как ураган, ни одну я не искал сам, ни одну так не хотел, ни одна так одуряюще не пахла.
Я прикусил сосок, и она выгнулась со стоном, снеся остатки тормозов. Сладкие пухлые губы приоткрылись и дрожат. Нет. Я не должен этого делать! Не хватает сил, чтобы держаться. Да есть ли они вообще эти силы?
Я просто больная озабоченная сволочь, конченая тварь, полная скотина. Девочка уже даже не отдает себе отчет, а я остановиться не могу. Сука! Что я делаю?!
С трудом отрываюсь от груди и прокладываю дорожку поцелуев к трусикам. Стягиваю. Лижу шелковый лишенный растительности лобок. Кроет нереально. Какая она у нее классная. Развожу ноги в стороны. Вижу, как блестит от влаги. Чувствую наркотический запах ее возбуждения. Я шумно выдыхаю, а она вздрагивает и стонет.
Вынужден признать. Меня штырит именно от нее. От Маши Масловой. Это меня немного отрезвляет, но как только я прижимаюсь к ее киске ртом все туманит по новой. На каждое мое движение языка стонет так, что меня ознобом накрывает.
Какая же она вкусная, не помню никого кто был бы вкуснее.
– Бо-о-оже! – кричит она.
Я еще больше стараюсь вкусить, запомнить, в себя записать этот ДНК-код.
– Да-а, о да-а – стонет с придыханием – не останавливайся, о да-а. Бо-о-оже. Еще… еще…о-о-ох. М-м-м.
Бью по клитору языком, растягиваю, вдавливаю, лижу, лижу, лижу, всасываю. Спускаюсь ниже, чтобы собрать ее дурманящие вязкие соки. Удивлен от своих действий, от того, что тормоза отказали, в первый раз отказали! Ночью я был более собран, и то несло, а сейчас? Сейчас я готов кончить, только от ее стонов, от вкуса, от запаха.
Сейчас просто торнадо. Сносит нас обоих. Она выгибается в моих руках. Дрожит. Вижу, что уже близко к краю подошла. Руки судорожно сжимают постельное белье, ноги напряжены. Заталкиваю внутрь нее язык, она еще сильнее выгибается и громче кричит и стонет. Помогаю рукой. Подмахивает, насаживаясь на мой язык.
– Б-о-оже…– стонет она и бешено дрожит.
Нас колотит капитально. Жар скользит по позвоночнику и отдает болью в члене. Понимаю, что больше не выдержу. Не смогу. Не вывезу. Присасываюсь к клитору, как безумный, массирую большим пальцем ее девственный вход. Лижу и покусываю, потом снова присасываюсь пока через ее тело не проносится шквал оргазма.
Пока ощущаю ее жаркую пульсацию плоти, пока удерживаю ее спазмирующее тело на кровати, пока глохну от протяжных стонов ловлю себя на мысли, что мне никогда не было так хорошо от женского оргазма. Даже собственные не приносили такого удовлетворения. Блаженство растекается по телу, умиротворение, теплота. Невесомо целую ее кожу: лобок, переднюю и заднюю поверхность бедра.
