Кендалл Райан
Игра в обороне

Полная версия

Kendall Ryan

PLAYING FOR KEEPS

Copyright © 2019 by Kendall Ryan

Cover Design by Uplifting Author Services

© Наталья Болдырева, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Плейлист

«No Tears Left – to Cry» – Ariana Grande

«Sit Next to Me» – Foster the People

«Pardon Me» – Incubus

«First» – Cold War Kids

«Midnight City» – M83

«I Miss You» – Blink 182

«Can’t Hold Us» – Macklemore – и Ryan Lewis

«Sail» – Awolnation

Глава 1. Недисциплинированные хоккеисты

Джастин

На моих коленях сидит красивая женщина.

Я не знаю ее имени и чем она занимается, где она выросла.

Я знаю, что она пахнет текилой… и то, что мы с текилой никогда особо не сочетались.

Но для красотки все это не имеет значения.

Единственное, что важно: я профессиональный хоккеист, и потому она готова трахнуть меня. Такая себе перспектива.

Не поймите меня неправильно. Мне нравится женское внимание, но в последнее время вся эта драма кажется мне такой банальной, будто я уже был тут, видел подобное и даже получил футболку с соответствующим слоганом. Я даже не уверен, что красавица знает мое имя. Но я уверен, что она в любой момент назовет мой номер в команде. Наверное, поэтому женщин называют охотницами за номерами или, в хоккее, кроликами с шайбой.

– Джастин, мать твою, Брэди! – кричит Оуэн, мой лучший друг и сосед по комнате, из гостиной. – Бери выпить и тащи сюда свои яйца.

Я киваю и показываю ему большой палец.

– Прошу прощения… – говорю я крошечной брюнетке, пробегающей пальцами по моей груди.

Она улыбается, глядя на меня коварными голубыми глазами. Помедлив минуту, она спрыгивает с моих колен, и я соскальзываю с барного стула.

– Если хочешь сегодня забить, я – верный шанс, красавчик, – шепчет незнакомка, кокетливо подмигивая.

Я потираю рукой подбородок. Это дерьмо действительно уже устарело.

– Я в порядке. Но спасибо.

Уверен, мои слова прозвучали достаточно грубо, но что поделать.

Уходя, я чувствую на себе ее взгляд.

* * *

К тому моменту, как я добрался до дома, вечеринка уже была в самом разгаре. Мраморные столешницы заставлены пустыми пивными бутылками, в основном импортными или из-под дорогого крафта. На островке стояло несколько бутылок ароматизированной водки и фруктовые коктейли – попытка Оуэна проявить галантность по отношению к скудно одетым дамам, которые разбрелись по квартире и в большинстве своем примостились на коленях у игроков или разлеглись на секционном диване в гостиной.

Может, я и похож на старика в возрасте двадцати восьми лет, но это все меня уже не развлекает. В иные ночи я просто хочу лечь спать… один, в благословенной тишине и спокойствии. Да, это официально – мне пора подать документы в Американскую ассоциацию пенсионеров и сдать карту мужских достижений… немедленно.

Подхватив банку пива, я направляюсь в гостиную. Парни сегодня не в форме. Полагаю, когда выигрываешь чемпионат, такое случается.

– Это и правда Джастин Брэди? – слышу я вопросы за спиной, проходя через кухню.

Конечно же, выгляжу я иначе без двадцати фунтов хоккейной брони, но циник во мне думает, что все игроки для девушек абсолютно одинаковы. «Похвались тем, что заполучила профессионального хоккеиста» – прямо-таки название игры. Не то чтобы звание чьего-то трофея вызывало во мне раздражение, но пока я пробираюсь сквозь тела, что-то в этом меня раздражает.

Наш звездный центровой Ашер тянется, чтобы ударить кулаком о кулак.

– Играл сегодня потрясающе!

– Спасибо, чувак.

Кто-то вручает мне рюмку, и я опустошаю ее, не потрудившись выяснить, что там.

Большая часть команды не просто празднует сегодняшнюю победу. Они празднуют тот факт, что межсезонье только началось, а лето и сумасшедшие тусовки – не за горами. Что до меня… меня это не особо радует.

Я питаюсь хоккеем, пью его и дышу им, и мысль о шести неделях без строгого графика, способного меня занять, – мой личный филиал ада. У меня было не самое легкое детство, а то, что моя семья распалась, лишь заставило меня играть быстрее, бороться сильнее, рисковать больше. Впрочем, именно поэтому мы сегодня и празднуем победу.

Тем не менее, когда два человека, обязующиеся безоговорочно любить ребенка, используют его как пешку в своих больных играх, это искажает восприятие любви. Я не подарок, не принц, и я знал это, знал лет с шести. Собственно, за последние двадцать лет ничего не изменилось. Женщины хотели меня благодаря моему члену, против чего я не возражал.

В любом случае мне больше нечего им предложить.

Я занимаю половину дивана и работаю над тем, чтобы прикончить свое пиво. Тедди Кинг, наш лучший форвард, да и вообще один из лучших игроков, взасос целуется в углу с девчонкой.

– ТиКей, валите уже в спальню! – выкрикивает кто-то.

Я ничуть не удивляюсь, увидев Оуэна на диване с двумя блондиночками на коленях. Оуэн – мой лучший друг, но этот чувак – известный ходок.

– Надеюсь, вы, леди, умеете делиться? – спрашивает он сквозь грохот музыки. Блондинки улыбаются друг другу, и одна из них подмигивает ему.

– И что мы будем делить?

– Мой член, – без тени стеснения отвечает он.

Девушки начинают хихикать так, будто он только что сморозил самую смешную шутку в мире.

Я закатываю глаза и открываю следующую банку пива.

Оуэн под два метра ростом. Более того, он самый настоящий качок. У него растрепанные каштановые волосы и щетина, которую он не сбривал с тех пор, как мы вышли в плей-офф. Он один из талантливейших вратарей во всей лиге, а еще он ведет себя как кусок дерьма. Он груб, но заслужил такое право. Оуэн умело пользуется своими преимуществами и известен как виртуозный дамский угодник. А девчонки… они упиваются этой чушью. Обычно, чтобы выпустить пар и отпраздновать победу, я делаю то же самое, но сегодня я никак не могу очистить голову, чтобы расслабиться. Я больше, чем твердый член. Я больше, чем хоккеист с клюшкой. Но людям плевать. Черт, я даже не уверен, что сам так считаю.

Единственный, кто выглядит так же обеспокоенно, как я, – младшая сестра Оуэна, Элиза. Она стоит в другом конце комнаты, скрестив руки на груди и сжав губы в тонкую линию. Мы втроем росли вместе в нескольких часах езды отсюда, в центре Вашингтона. Я знаю ее с тех пор, как она была властной первоклашкой со щелью между передними зубами и всегда носила эти блестящие туфли из лаковой кожи и платья с оборками.

Ее внешность и стиль в одежде изменились совсем немного. Ее характер – ничуть. Не сомневаюсь, что она злится из-за того, что вечеринка вышла из-под контроля. Уверен, она первая возьмется утром нянчиться с выходящими из пьяного анабиоза ребятами и помогать убирать квартиру. Тут по меньшей мере пятьдесят человек, и я знаю едва половину.

Через несколько секунд, будто подслушав мои мысли, Элиза подходит и садится рядом на диван. Она кажется чертовски маленькой в этой мешковатой толстовке и обтягивающих легинсах. Она отличается от остальных девушек, ведь большинство из них одеты в черные платьица, едва прикрывающие их задницы, и слишком ярко накрашены. Иногда я забываю, что она уже выросла, в прошлом году окончила колледж и теперь считается… взрослой.

– Привет, Э! – Я салютую ей пивом.

– Привет. Поздравляю с победой!

– Спасибо, – бормочу я после очередного глотка. – Не пьешь?

– Я уже выпила пару бокалов, – отвечает она. Ее взгляд все еще шарит по толпе, будто она старательно избегает моего взгляда.

Знакомое чувство.

Обычно, когда я вижу нечто, чего мне хочется, я иду и беру это. Я всегда был таким. Так уж я устроен. Есть ли хоть одно исключение из этого правила?

Есть. И это Элиза Пэриш.

Она – моя бесполетная зона. Раньше она была милой младшей сестрой лучшего друга, но в последнее время что-то изменилось, и я думаю о ней уже не как о младшей сестре Оуэна, а как о ком-то большем.

Эта девушка одалживала у меня свитера и никогда не возвращала их. Стащила мои самые теплые перчатки и потеряла одну где-то между домом и катком. Девчонка, которая, словно потерявшийся щенок, все наше детство ходила хвостом за мной и Оуэном, девчонка, рыдающая во время дурацких рекламных роликов.

Я понятия не имел, как сильно буду скучать по ней, пока не уехал в колледж. Первое время меня так затянули учеба, экзамены, хоккей и борьба за место в профессиональной лиге, что мое увлечение Элизой отошло на второй план, и я знал – это к лучшему.

Но все же, несмотря на мои усилия, в какой-то момент она выскользнула из френдзоны и превратилась в сексуальную женщину, от вида которой мой член ныл. Это было опасно. Оуэн дал ясно понять, что его сестра – вне зоны досягаемости для любого парня из нашей команды.

Мой взгляд снова скользит к ней, и у меня перехватывает дыхание. Она прекрасна, опьяняюще красива. А еще она умная. И дерзкая. И она разбирается в хоккее лучше, чем большинство парней. Бог свидетель, она росла, проводя на катке столько же времени, сколько и мы с ее братом. Тот факт, что я профессиональный хоккеист, не производит на нее никакого впечатления, и это в ней самое лучшее. Я просто могу быть собой.

– И насколько же ты вне себя? – спрашиваю я, не в силах скрыть любопытство в голосе.

Элиза качает головой. Я безошибочно угадываю усмешку на ее губах.

– По шкале от одного до «я убью Оуэна»?

– Конечно. – Я приканчиваю оставшееся пиво и жду ее ответа, но она молчит, лишь раздраженно вздыхает. Так что я хватаю еще пиво из упаковки, стоящей на полированном деревянном полу у моих ног.

– Хочешь? – Я предлагаю ей пиво, но она отказывается.

Я осушаю половину, наблюдая, как Ашер и Тедди флиртуют на балконе с группой девчонок. Они посматривают на джакузи, которое – уверен в этом на сто процентов – завтра будет полно плавающей спермы.

Фантастика, мать вашу.

– Твоим бестолковым корешам лучше не лезть в джакузи с этими зайками, – едва слышно подмечает Элиза.

Я сглатываю смешок и согласно киваю.

– А ты наблюдательна, Э, – бормочу я, чувствуя, что пьянею.

– Еще бы. Кто-то же должен следить за вашей командой идиотов.

Я внимательно смотрю на нее всего секунду. Длинные темные волосы спадают через плечо. Серые глаза, прожигающие меня насквозь, сверкают, а пухлых губ, из-за которых в моей голове вечно полно дурных мыслей, касается мягкая улыбка.

Впрочем, я никогда не позволял себе любоваться ею. Не стану начинать и сейчас. Я перевожу взгляд на бутылку пива в своих руках.

Когда Элиза рядом, мои нервные окончания искрят чувством, которое я не могу объяснить. Я чувствую себя живым. Грубым. На грани.

И, что греха таить, дико возбужденным.

Мне нужно успокоиться, но в груди бушует безрассудство.

Неуравновешенность.

– Знаешь, что может исправить ситуацию? – спрашиваю я, украдкой бросив на нее еще один взгляд.

– Что?

– Водка.

Элиза качает головой:

– Не-а.

– Ну же, восьмиклассница!

Мы одновременно усмехаемся. Старое прозвище, которое я дал Элизе в восьмом классе, до сих пор задевает ее за живое.

– Я порежу лимоны, а ты достанешь рюмки? – принимает вызов она.

Мое сердце начинает биться быстрее, когда она дерзко улыбается.

«Черт подери, я знал, что все еще способен на это».

Я улыбаюсь в ответ.

– Заметано.

Глава 2. Водка была ужасной идеей

Элиза

В это время я уже должна была спать. Так почему я еще не ушла домой?

Ах да, потому что я нянчусь со своим братом-идиотом и его товарищами по команде. Как и всегда.

И учитывая, что сегодня они выиграли национальный чемпионат, у них очень праздничное настроение. Вечеринка началась в спортивном баре рядом с катком, но когда веселье стало слишком безумным, чтобы оставаться публичным и протекать на виду у некоторых слишком ярых фанатов, мы перенесли вечеринку в пентхаус моего брата Оуэна и его лучшего друга Джастина.

Оуэн – мой отвратительный брат-потаскун – лапает на диване какую-то блондинку. В то же время он умудряется провести языком по горлу второй. Что самое печальное в этом? Мне, вероятно, придется вышвыривать их обеих из его постели завтра утром.

Потрясающе.

ТиКей и Ашер сидят в джакузи, кажется, с пятью девчонками. Нет, забудьте, их там шесть! Голова одной только что вынырнула из-под воды.

Охренеть, как потрясающе.

Никогда больше не сяду в это джакузи.

Джастин пока никого не склеил, и я лишь жду, когда это случится. Этим вечером он был странно печален и угрюм, и я, черт возьми, не знаю, что с ним происходит.

Но я точно знаю, выпитые с ним рюмки – плохая идея. Одна стопка – наша общая вина, но остальные – уже моя. Я знаю свой предел, и пить с Джастином – черта, которую не следовало переступать.

Мне следует видеть в нем не больше, чем мерзкую шлюшку мужского пола или своего второго брата… но я никогда не воспринимала Джастина Брэди как брата. Во-первых, мое предательское тело реагирует на него совершенно неестественно. Так сильно, что все мои женские прелести покалывает, и я почти уверена, что на моих трусиках появилось мокрое пятно от того, как он улыбнулся и убрал за плечо мои волосы, наблюдая, как я в сотый раз осушаю рюмку и посасываю ломтик лимона.

А еще есть сердце, которое колотится быстрее, когда он рядом, и ведет себя глупо: например, болит за него, когда он неудачно падает на лед. Оно как будто кричит: «Прошу, не сломай ничего восхитительного или важного».

И наконец, есть моя голова, которая, без сомнения, знает, что этот человек вреден для меня. Моя голова побеждает, а значит, я поднимаю себя с дивана, оставляя его приканчивать большую часть водки в одиночестве. Все остальные пьют, чтобы праздновать, и лишь Джастин пьет так, будто пытается заглушить неописуемую боль, которая – я знаю это – не имеет отношения к хоккею.

Я всегда была очарована им, его спокойной уверенностью, его самоотверженностью и тяжелой работой на льду, его с трудом завоеванными улыбками и случайным вниманием.

То, как он изменялся, пока мы становились старше, лишь усугубило ситуацию. Мальчишка, который дергал меня за хвост и прятал моих кукол, из долговязого подростка превратился в мужчину. Мужчину с такими рельефными мускулами и прессом, что у меня подгибались колени.

Уже поздно… или рано, это как посмотреть, и примерно половина гостей уже разошлась. Команда и их зайки еще тут, но я предполагаю, что скоро они начнут спариваться и исчезать в спальнях. Я занимаюсь уборкой на кухне, выбрасывая пустые бутылки и собирая в пакеты мусор, оставленный на столах.

Оуэн с двумя блондинками исчез. Дверь в медиазал закрыта, куда он, вероятно, и повел их из-за странного правила не тащить в свою постель случайных девушек. Пьяный секс на публике – то еще зрелище, особенно когда один из участников – твой брат, так что я благодарна за то, что они за стеной и я увижу их прелести только утром, когда буду разгонять по домам. Уже через несколько часов. И да поможет мне бог. Тедди и Ашер все еще в джакузи с группой девушек, а Джастин – на диване, где я его оставила.

Я уже выпила больше, чем следовало, и думаю, что, вероятно, пора сказать «спокойной ночи» и отправиться домой. Швырнув еще несколько пустых бутылок в мусорное ведро, я опираюсь одним бедром о стойку и вытаскиваю из заднего кармана сотовый, чтобы вызвать такси. Но сначала мне нужно наведаться в уборную.

Гостевая ванная в коридоре занята, и, подождав несколько минут, я снова стучу, так никого и не дождавшись.

Внезапно я слышу стон, доносящийся изнутри.

«Фу. Неужели это слишком – рассчитывать на то, что присутствующие будут вести себя прилично?»

План «Б».

Я направляюсь в спальню к Джастину в конце коридора, чтобы воспользоваться его уборной. Мне очень хочется в туалет, и я не дотерплю двадцать минут до дома. Плюс я знаю, Джастин не будет против.

Войдя, я не могу сдержать глубокого вздоха. Его комната пахнет им. Его запах не поменялся за все те годы, что мы знакомы. Этот запах – сочетание мужского пота, чистого хлопка и мыла. Это так удивительно, что я нахожусь в его личном пространстве одна… и я не шевелюсь дольше, чем следовало бы.

Что я могу сказать? Я настолько жадная.

Тут чисто, вещи разложены по местам. Его огромная постель застелена пушистым белым покрывалом, а на комоде аккуратно выстроилась горстка личных безделушек. Зарядка для телефона. Бумажник. Часы на кожаном ремешке. Флакон одеколона. Маленький ежедневник. Планшет.

Мне внезапно становится любопытно: смотрит ли он порно на этом планшете, когда ложится в постель. Понятия не имею, что со мной не так, но эта совершенно греховная мысль всплывает в моем мозгу и отказывается его покидать. «Боже, Элиза. Возьми себя в руки».

В углу притаилось громоздкое кожаное кресло. Рядом с ним – торшер, тускло освещающий путь к двери ванной в дальнем конце комнаты.

Добравшись туда, я включаю свет, а затем выключаю лампу в спальне. Трата электричества – мой первый пунктик в списке раздражающих вещей. Лампы, горящие в пустой комнате, – на вершине хит-парада.

Я вхожу и делаю свое дело, не осмеливаясь, но страстно желая задержаться над бутылками с мужской косметикой на умывальнике. Крем для бритья. Зубная паста. Дезодорант неизвестной мне марки.

Звук из-за двери привлекает мое внимание. Я быстро мою руки и выхожу, надеясь, что не помешала Джастину затащить в постель девушку. Мыcль об этом – как кинжал, вонзенный в чертово сердце. Открываю дверь и, вместо того чтобы обнаружить Джастина с девушкой, как я предполагала, вижу только его. Он сидит на краю матраса, обхватив голову руками. Я не уверена, что помешала ему, но мне ясно, что он хочет отдохнуть, а это значит, мне стоит заявить о своем присутствии и уйти со сцены.

– Прости. Мне нужно было лишь воспользоваться ванной. Я пойду, – говорю я, пересекая комнату.

Но когда я пытаюсь пройти мимо, его сильная рука дотягивается до меня, хватая за бедро. Я останавливаюсь перед ним, дыхание перехватывает.

– Останься, – говорит он, все еще не поднимая глаз.

Я надеюсь, он пошутит, может, назовет меня одним из моих старых прозвищ, которые он не использует уже какое-то время. Восьмиклассница. Беспечная Э. Но он этого не делает.

– Что? Что случилось? – Мое сердце выбивает неровный ритм, пока я жду, когда он ответит.

И он отвечает… только не словами.

Рука скользит по моему бедру и останавливается, не доходя до талии. Его хватка удерживает меня на месте, но он не двигается. Все мое тело покалывает. Это ведь Джастин, лучший друг и сосед моего брата! И, несмотря на все мои многочисленные мечты и фантазии об этом моменте, он никогда, ни разу, не прикасался ко мне так. Все, о чем я могу думать, помимо мыслей о дальнейшем маршруте его рук, это то, что он так же возбужден, как и я, а водка никогда не демонстрирует истинных чувств, лишь подталкивает к неверным решениям.

Мои легкие горят от напряжения. Чувствую себя так, будто только что пробежала милю. Я делаю глубокий вдох, но прежде чем успеваю сказать что-то еще, он поднимается и нависает надо мной – великан под два метра ростом, накачанный и внушительный. Плечи у него такие широкие, что я кажусь себе крошечной. Неуверенной в том, что я вообще здесь забыла.

Но затем его руки поднимаются к моему лицу, обхватывают подбородок мозолистыми ладонями, и я опять забываю, как дышать.

– Останься, – снова шепчет он.

Внезапно я жалею, что выключила лампу. Я хотела бы видеть сейчас выражение его лица. Его голос звучит мучительно, как никогда, и лунного света едва хватает, чтобы видеть его глаза.

Его большие пальцы медленно скользят по моей коже. Он поглаживает мою нижнюю губу.

– Что? – еле слышно спрашиваю я.

Джастин, не открывая глаз, опускает голову, и его лоб прижимается к моему.

Не уверена, что хоть раз видела его таким ранимым. Таким открытым. Обычно он полон мужской энергии, расслаблен и контролирует ситуацию. Но сегодня, в этот вечер, я чувствую, что в любой момент он может расклеиться, и это беспокоит меня и будит во мне материнские инстинкты.

– Скажи, чего ты хочешь? – шепчу я, опуская руки ему на талию. Он такой твердый под моими ладонями.

– Тебя, – хрипит он грубым голосом, – на постели.

Я даже не думаю о том, чтобы отказать ему в просьбе, это вообще не имеет смысла, ведь у нас раньше никогда не было ничего подобного. Я сажусь на край кровати, Джастин опускается рядом, но вместо того, чтобы позволить мне остаться там, где я приземлилась, он поднимает меня, сдвигает к центру и поворачивает к изголовью, а сам растягивается сбоку.

Он большой и мускулистый. Странно находиться так близко. Я даже не представляла, каково это, несмотря на все мои многочисленные фантазии. Его каштановые волосы растрепаны, а темно-синие глаза закрыты. Но, боже, он просто великолепен со своими мощными плечами, руками, грудью, созданной для того, чтобы прижиматься к ней, и идеальными кубиками пресса.

– Ты такая мягкая, – говорит он, и его голос полон удивления, когда его ладонь проскальзывает под мою рубашку и опускается на живот.

Мои легкие замирают, когда его ладонь скользит вверх по моей груди, пальцы касаются горла. Затем рука его движется вниз, вниз, мимо пупка, пока не останавливается над лобком. Моя киска такая горячая и чувствительная, и – о боже – я так хочу, чтобы его рука опустилась ниже. Но он не двигается. Его ладонь лежит у меня на животе, и я поворачиваю лицо к нему.

– Джастин? – Я произношу его имя всего за секунду до того, как его губы накрывают мои.

Его поцелуй невинный лишь сначала, а затем его пальцы зарываются в мои волосы, и он целует меня глубже.

Мои губы раздвигаются для него, и Джастин пользуется этим, скользя своим языком по моему. В его поцелуях – все, о чем я мечтала: они голодные, горячие, сильные. Во мне разгорается искра желания.

Наши языки охотно переплетаются, в его груди вибрирует рокочущий звук. Все мышцы сжимаются. На вкус он как водка с лимоном и все греховные удовольствия, какие только можно представить, и, боже милостивый, я хочу целовать его вечно.