Кейт Ченли
Ясное сердце
Глава третья
Я захожу в гостиную, и Айлин сразу обрывает беседу с моей матерью. И поднимается, чтобы приветствовать меня.
Моя прекрасная, милая двоюродная сестра! Она сияет как бриллиант, кожа ее безупречна, черные волосы блестят, а улыбка ярче всех драгоценных камней, которыми мерцают ее украшения. Лицо – идеальный овал, глаза как миндаль, большие и чувственные. Губы цветут, как сочные вишни, под хрупким черенком носа. Узкую талию обволакивает тонкий шелковый поясок, а розовое платье прилегает к телу, подчеркивая мягкие контуры.
Я помню, как была очарована, когда впервые встретила Айлин. Да, отчасти завидовала ее красоте, но куда больше радовалась, что моя двоюродная сестра такая очаровательная, приятная девушка и что мы с ней станем подругами.
Мы и впрямь сблизились, как настоящие сестры, и она была моей лучшей подругой. Делила со мной радости и печали, шепталась о наших тайнах, когда мы лежали в ночи под одним одеялом, и поощряла мою дикую природу.
Все ради того, чтобы сразить ударом в спину.
Сердце сжимается от боли.
Айлин притягивает меня к себе и певучим голосом произносит:
– Доброе утро.
Я хочу поморщиться, но обнимаю ее с ответной нежностью:
– Доброе.
Айлин берет меня под руку и ведет к дивану.
– Тетушка, – обращается она к моей матери, а затем вновь поворачивается ко мне. – Миньсин. Отец попросил передать вам отличную новость.
Я вскидываю брови, хотя уже знаю, о чем пойдет речь.
– Тетушка, министерство права отвергло прошение сводных братьев вашего мужа предоставить им владение его имуществом и делами, – говорит Айлин. – Вам больше не о чем беспокоиться.
Лицо матери светлеет.
– Не знаю, что бы я делала без помощи твоего отца, Айлин.
– Они с министром права хорошие друзья, – с улыбкой объясняет сестра. – Уверена, вы понимаете, что он не мог лично вмешаться. Член министерства не смеет осквернить свое доброе имя, действуя в интересах собственной семьи, иначе его позиция может оказаться под угрозой. Но все же вы наша родня, и он старался сделать все возможное, – заверила нас Айлин, сцепив пальцы вместе. – Я так рада, что нам удалось защитить вас от этого покушения на то, что по праву принадлежит вам.
Нет уж, я не позволю дяде Йи присвоить всю заслугу.
– Министерство должно было с самого начала отклонить их прошение. Они заявили, что дело отца не расцвело бы без их вклада и поддержки и потому принадлежит семье Лю. Это откровенная ложь.
Айлин опустила руки и открыла было рот, но я не даю меня перебить:
– У отца ничего за душой не было, когда он начал свое дело, и никто из родных не помогал ему деньгами. Они им заинтересовались лишь после того, как он добился успеха. А теперь, когда его не стало, желают забрать себе все богатство.
Айлин растерянно моргает.
Может, я веду себя слишком необычно? Недостаточно мягко?
– Ты правильно говоришь, синьар, но все не так просто, – объясняет мама, и Айлин одобряюще кивает ее словам. – Министерство вполне могло закрыть глаза на факты, если бы пожелало. Тогда братьям твоего отца, как мужчинам, отдали бы преимущество даже несмотря на завещание, по которому все переходит нам.
Мама права, но я не могу избавиться от горечи на языке.
Мы переехали в дом дяди Йи в столице как раз для того, чтобы отстаивать право на наследство. Отец сколотил большое состояние на своем деле и стал едва ли не самым богатым человеком в стране. И все же торговцев уважали лишь на чуточку больше, чем простых людей. Тяжело это признавать, но дядино положение в обществе действительно помогло нам защититься от папиных родственников.
Я тоже была ему благодарна, как и мама. Пускай дядя Йи был слишком уж хитер и изощрен в интригах, я искренне верила, что гордость и чувство долга заставили его протянуть нам руку помощи. А теперь знаю, что им руководило лишь желание заполучить эти деньги самому.
– Прошу, оставайтесь, сколько пожелаете, – говорит Айлин, отвлекая меня от размышлений. – Нам очень приятно, что вы с нами.
– Мы не хотим доставлять неудобства… – начинаю было я, но она тут же перебивает:
– Что ты, какие неудобства? Мы рады принимать вас у себя. Тетушка, мы с вами недавно встретились, но у меня такое чувство, будто я вас знаю целую вечность. Папа много рассказывал о своей сестре. «Ты сильно на нее похожа, – говорил он, – и очень напоминаешь ее в детстве. Такая же боевая». – Айлин хихикает и со вздохом добавляет: – Он хочет получше узнать вас теперь, уже как свою взрослую сестру. Слава небесам, что вся родня наконец вместе!
Мама прослезилась от ее слов. В ту минуту я сразу поняла, что домой мы не вернемся. Родители отказались от моей матери сразу после того, как она втайне обвенчалась с отцом. Мама не виделась с семьей почти двадцать лет. Для нее этот теплый прием – чудесная возможность наладить отношения с братом, единственным отголоском прошлого.
Она не подозревает, что дядя Йи вовсе не намерен налаживать отношения. Если его сын Бо замешан в убийстве моей матери, приказ он наверняка получил от своего отца.
Во мне вновь загорается ярость.
Айлин касается моей руки, и я резко оборачиваюсь на нее с огнем в глазах.
Она вздрагивает:
– Что такое, Миньсин? Я тебя напугала?
Я успокаиваю ее улыбкой, надеясь про себя, что она не заметила ненависть в моем взгляде.
Айлин расслабляется и говорит:
– Мне нравится проводить с тобой время, Миньсин. Уверена, мы станем как родные сестры.
Я единственный ребенок в семье и всегда мечтала о брате или сестре. Видимо, Айлин решила воспользоваться моей слабостью? Но ее слова звучат так искренне. Неужели она привиделась мне в ту минуту перед смертью? Нет, нет, она точно стояла над моим телом, и в ее взгляде четко читалось презрение. Может, сейчас Айлин говорит от сердца? И в прошлой жизни предала меня позже? Или ей так ловко удается скрывать свою черную душу?
Дядя считает, что у него есть над нами власть, пока мы здесь, и мне хочется скорее уехать как можно дальше отсюда, но пока нельзя. Вдруг он подговорит папину родню возобновить судебное дело, если мы слишком от него отдалимся? А без дядиной поддержки, возможно, и впрямь не будет справедливого суда. Я должна своими силами добиться признания наших прав на наследство. Моя судьба будет зависеть только от меня.
– Ты права, – отвечаю я, стараясь говорить с энтузиазмом. – Мы действительно станем как сестры.
– Рада слышать, Миньсин. Тетушка, отец сегодня вернется с работы пораньше, чтобы вместе отметить победу. Увидимся вечером.
Из гостиной мы выходим все вместе и во дворе провожаем Айлин. Она машет нам на прощание и уходит со своей служанкой.
Я вдруг замечаю, как сильно Айлин похожа на мою мать. Те же миндалевидные глаза, овальное лицо, острые черты. Они обе очень красивые, но в то время как Айлин сияет энергией юности, мама излучает утонченность женщины в расцвете лет. Более того, она прекрасна как лицом, так и душой. Айлин же напоминает цветок олеандра – приятный глазу, но смертельно ядовитый.
Мама машет ей на прощание, а у меня не поднимается рука. Айлин вернется в особняк неподалеку от гостевого домика, в котором нас поселили. Меня полностью устраивает этот тихий уголок поместья, окруженный серебристыми пихтами и кустами хризантем. У нас есть гостиная, столовая и две спальни.
Атмосфера здесь умиротворяющая, но мы не в безопасности.
Я поворачиваюсь к Маи:
– Где близнецы Хан?
– Их отправили в комнаты для слуг, – отвечает она.
Умно со стороны дяди – разлучить нас с нашими телохранителями.
– Позови их сюда, пожалуйста.
– Да, госпожа.
Маи уходит, и мама обращается ко мне:
– Зачем они тебе сейчас?
– Если мы надолго задержимся в Цзиньси, нам лучше установить новые правила.
Она кивает и возвращается в дом, но я ненадолго задерживаюсь.
Мне мало что известно о прошлом близнецов Хан. Они стали охранять нашу семью после того, как отец спас их от смертной казни. Позже Рен предоставил нам своих стражников, и тогда я была благодарна ему за заботу. Незадолго до того как мама «утонула», близнецов Хан обвинили в колдовстве. Внезапно обнаружилось, что в них течет кровь наньйю, и брату с сестрой пришлось бежать.
Возможно, они и впрямь наполовину наньйю, но магия – явная ложь, чтобы от них избавиться.
Близнецы выходят к нам, брат впереди, сестра – за ним, болтая на ходу с Маи.
Им обоим лет по двадцать с небольшим. Юи крепко сколочен и выглядит так, словно может пройти сквозь каменную стену. Фэй не такая крупная, но подтянутая и мускулистая. Но хорошими защитниками их делает не только внешность. Невозмутимость Юи словно скрывает под собой опасность, а Фэй твердая и прочная, как гранит. Поэтому в прошлой жизни, избалованная ласковым поведением Рена и дружелюбием Айлин, я не смогла сблизиться со своими телохранителями.
Если научусь с ними ладить, они станут отличными союзниками. Будет глупо повторить свою ошибку и отстраниться от тех, кто должен быть мне близок.
– Прошу, идем со мной, – говорю я.
Мы заходим в дом, и Нинь закрывает за нами дверь по моей просьбе. Мы с мамой садимся, а слуги остаются стоять полукругом.
Я улыбаюсь:
– Маи, Нинь, вы много лет верно нам служили. Юи, Фэй, вы не так давно с нами, но не менее преданы. Мы считаем всех вас частью семьи. Вы единственные, кому мы доверяем.
Мама кивает моим словам.
– Мы рады вам служить, госпожа, – говорят Нинь и Маи.
– Для нас честь охранять жену и дочь мастера Лю, – произносит Фэй, и Юи с ней соглашается.
Они с нами из-за мастера Лю. Я должна сама завоевать их уважение.
Я внимательно смотрю на всех собравшихся по очереди:
– Благодарю вас. Мы на какое-то время останемся в этом доме, и нам следует соблюдать осторожность. Имейте в виду: в столице все не те, кем кажутся. Все.
Повисает напряженная тишина, и близнецы тревожно переглядываются. Служанки стоят, опустив голову и сцепив руки перед собой. Нинь взрослее и благоразумнее. У Маи доброе сердце, но она может проговориться.
– Маи, придерживай язык, но прислушивайся ко всему, – приказываю я. – Не сплетничай ни обо мне, ни о матери, ни о ком-либо из нашей семьи, какими бы ни были обстоятельства.
Голос у меня твердый, ровный, властный.
Маи слегка бледнеет:
– Да, госпожа.
– Но если услышишь что-то полезное о моем дяде и его детях, немедленно передай мне. Поняла?
Маи удивленно округляет глаза, но кивает в ответ. Я знаю, как она восхищается Айлин. Мама хмурится, и у меня внутри все сжимается. Но она не станет выражать свои сомнения при слугах, даже если не согласна со мной, и потому не вмешивается.
– Мудрый подход, госпожа, – говорит Юи.
– Мне всегда не по себе от аристократии, – добавляет Фэй.
У меня словно камень падает с плеч. По крайней мере я заслужила их одобрение.
– Юи, Фэй, вы останетесь с нами. Мы семья и должны держаться вместе.
Близнецы соглашаются. Либо потому, что в комнатах для слуг и тесно, и холодно, либо сами считают, что лучше быть с нами. Сейчас неважно, какова причина. Мы договариваемся, что Юи будет спать на койке в гостиной, а Фэй разделит спальню с Маи.
К счастью, мама не считает нужным сообщать о переменах дяде.
– Это мои слуги, а не его, – объясняет она.
После того как все расходятся, я прошу Фэй ненадолго задержаться.
– У меня есть к тебе одна просьба, если ты не против.
– Спрашивайте что угодно, госпожа.
– Обучи меня рукопашному бою.
Она растерянно моргает, но затем улыбается:
– Вы миниатюрная, поэтому на силу лучше не полагаться. Но я видела, как вы бегаете и играете во дворе. Смелости и ловкости вам не занимать. Хм-м… Пожалуй, я научу вас, как этим воспользоваться, и предложу не меч, а оружие поменьше.
Я расплываюсь в улыбке и едва сдерживаюсь, чтобы не заключить ее в объятия. Мы с Фэй выходим во двор, в тень под высокими дубами.
– Мои дядя и двоюродные сестра с братом не должны ничего знать, поэтому мы будем заниматься втайне, – объясняю я. – Это место подойдет?
Фэй кивает:
– Да, вполне.
– Когда начинаем?
Ее явно радует мой энтузиазм.
– В первую очередь надо подобрать вам оружие. То, что идеально вам подходит. Оно должно стать буквально продолжением вашей руки.
– Поищем его завтра утром. Сегодня у вас с Юи будет время обосноваться в доме.
– Отличный план.
Я возвращаюсь в гостиную и вижу, что мама утирает слезу. Внутри у меня все сжимается.
– Мама, я тебя чем-то расстроила? – спрашиваю я, усаживаясь рядом с ней на диван.
– Нет, вовсе нет. Ты все правильно сказала. В столице опасно, и мне следовало первой подумать об осторожности. Я горжусь тобой, синьар, – твердо произносит мама. – Ты словно выросла за ночь. Держишься и говоришь так уверенно. И все справедливо, разумно. Я увидела в тебе твоего отца.
– О, мама… – шепчу я. В прошлый раз я тебя подвела. – Обещаю, я буду достойна твоей гордости.
Она кладет ладонь мне на плечо:
– Твой отец тоже ненавидел аристократию, но не все они плохие люди. Я сама была благородной леди. Дай им время, и ты привыкнешь к дяде и его детям. Бо трудолюбивый и почтительный, а Айлин приятная и воспитанная.
Мама у меня практичная и проницательная, часто помогала отцу в его деле, но даже ее дядя Йи обвел вокруг пальца. Сердце сковывает лед от воспоминания о холодном раздувшемся трупе, и на секунду мне становится тяжело дышать.
Я ловлю на себе выжидающий взгляд матери, и меня одолевает внезапное желание рассказать ей обо всем: о том, как нас предала семья дяди Йи и после смерти я перенеслась назад во времени, горя жаждой мести.
Нет. Я вовремя беру себя в руки. Не хочу показаться сумасшедшей, а то и жестокой дочерью, которая выдумывает лживые обвинения, чтобы испортить ее отношения с братом. Нельзя лишиться доверия матери. И даже если она мне поверит – что вряд ли, – удастся ли ей сдержать ярость? А если удастся и мама согласится подыграть – получится ли у нее сохранять маску? Я не хочу вызвать у дяди Йи подозрения. Один неверный шаг – и мы потеряем не только папино дело, но и наши жизни.
Пусть мама своими глазами увидит, какие они чудовища.
– Я очень постараюсь узнать их получше, мам, – обещаю я.
Глава четвертая
В четыре ровно Айлин приходит к нам вместе со своей служанкой, чтобы позвать нас на ужин. Она вскидывает бровь, заметив близнецов Хан, и я объясняю:
– Мы бы хотели, чтобы они были рядом. Надеюсь, дядя не против.
Айлин смеряет их взглядом и расплывается в бархатной улыбке:
– Нет, что ты, Миньсин. Если вам так комфортнее.
Она увлекает мою мать разговором и ведет ее вперед. Я иду за ними, а служанки замыкают процессию. Внутри у меня все сжимается от вида знакомых мест. Мощеная дорожка, вечнозеленые изгороди, искусственные каменные горки с миниатюрными водопадами. Работники ухаживают за красочным садом пионов.
Эти владения переходили из поколения в поколение, всегда оставаясь в прекрасном состоянии, что вполне естественно для домов государственных деятелей и их родственников. Несомненно, для мамы они хранят много детских воспоминаний. Поэтому вовсе не удивительно, что она пока не хочет уезжать.
Мы быстро добрались до особняка, роскошного здания из темно-красного кирпича с деревянными балками бордового оттенка и пурпурной черепичной крышей. Слуги по бокам высокой двойной двери кланяются нам, пропуская в дом.
Вестибюль украшает плитка с узором из желтых и ярко-розовых цветов, а дальше идет главный зал с полированным паркетом. В металлических подставках горят фонари, и в воздухе пахнет воском и маслом. На одной стене висит изысканный гобелен, на котором изображено по цветку от каждого времени года, а напротив – фарфоровые вазы в человеческий рост, выписанные вручную горными и речными пейзажами.
Айлин ведет нас дальше, в столовую, где за большим круглым столом сидят мой дядя и двоюродный брат Бо. Они поднимаются, когда мы заходим.
Я мысленно готовилась к тому, что надо будет держать эмоции под контролем, но во мне все равно зажглась ярость, пульсируя в венах.
Дядя Йи – мужчина среднего роста, чертами лица схожий с моей матерью и Айлин. Синий халат до колен наброшен поверх голубой шерстяной туники: фасон простой, но ткань дорогая. Улыбка у дяди неприятная, словно у лисы, завидевшей кролика. Она мне никогда не нравилась, но лишь сейчас я поняла, что в его алчных глазах мы с мамой и есть добыча.
Бо уже семнадцать, но он бледный и долговязый. Одежда на сыне примерно такая же, что на отце, но оттенка зеленой листвы. Есть в нем нечто неуклюжее, из-за чего он кажется безобидным и уязвимым. Обманчивое ощущение.
Дядя Йи предлагает нам сесть, и мама выражает ему свою благодарность.
– Ты моя младшая сестренка, Лили, – говорит он. – К чему эти формальности? Я всегда рад тебе помочь.
Меня мутит от этой ложной искренности, но маму трогают его слова.
Дядя Йи дает знак наместнику, неулыбчивому и невысокому человеку, который любит задирать нос. Наместник, в свою очередь, машет слугам, и те выскальзывают из столовой, чтобы вскоре возвратиться с подносами горячей еды: жареной ягнятиной, запеченной уткой, щедрыми кусками оленины, сладким картофелем, фасолью и супом из зимней тыквы.
Наместник разливает рисовое вино по серебряным кубкам, а служанки раскладывают еду по мискам.
Дядя Йи поднимает кубок для тоста, и все следуют его примеру.
– За то, как мы отстояли дело твоего покойного мужа, Лили, и вернули его истинной семье. Я в тебя верю, сестренка. Ты сохранишь его наследие.
– Спасибо, – отвечает мама.
Все отпивают вина, и ужин начинается.
Айлин расправляет плечи, как павлин распускает хвост:
– Сегодня заходил принц Рен.
Его имя для меня как удар под дых, и я едва не роняю палочки.
К счастью, никто не замечает, как я бледнею. Все внимание сосредоточено на Айлин.
– Он якобы хотел поговорить с тобой, папа, но наверняка ему было известно, что ты на работе, – с удовольствием произносит Айлин. Она еще юная, всего на два месяца старше меня, и не может не похвастать вниманием принца.
Дядя Йи хмурится, и она шепотом добавляет:
– Я сразу же попросила его уйти.
Ко мне уже вернулось прежнее спокойствие, и я с подозрением взглянула на дядю Йи. Почему он недоволен визитом Рена? И когда поклялся ему в верности в моей прошлой жизни? Я даже не задумывалась о политике до того, как влюбилась в Рена. Интересно, какое сейчас о нем мнение у дяди Йи?
– Он приходил искать вашей поддержки для своей матери? – спрашиваю я. – Ваше мнение наверняка много значит для короля.
На дядином лице появляется самодовольная ухмылка. Отлично.
– Если он хочет сделать ее новой королевой, значит, принц Рен стремится стать наследником?
– Все принцы к этому стремятся. Все четверо приходили спрашивать моего совета.
Я скорее поверю в то, что рыбы научились ходить по земле, но притворяюсь, будто меня это впечатлило.
– Все? Но королева может быть только одна.
– Вопрос не в королеве, – терпеливо ответил дядя. Чем глупее он меня считает, тем лучше.
Дядя Йи что-то шепчет наместнику, и тот машет слугам. Они выходят из столовой, и дядя поворачивается ко мне.
– Старший сын королевы всегда становится наследником, но наша королева умерла, оставив после себя лишь дочь. У Его Величества четыре взрослых сына от придворных дам. Он решил сделать одну из них своей королевой, но все не так просто, как кажется со стороны, нет-нет. На самом деле это соревнование между принцами. Королевой станет мать того, кто достоин звания наследника престола.
Я киваю, словно только что это поняла.
– Какого принца вы поддерживаете, дядя? Вы же знаете людей, они любят сплетничать. Лорды и леди будут приглашать нас на приемы, задавать вопросы, и я не хочу нечаянно выставить себя дурой. Или выбрать не тех союзников и доставить вам неудобства в кабинете правительства.
– Любимец короля – принц Джие, – сообщает Айлин. Ей явно не терпится поделиться своими знаниями, и это даже мило, поскольку я сама порой веду себя как всезнайка. – Очевидно, Его Величество сделает королевой придворную даму Хуа, чтобы наследником стал Джие.
– Держи эти глупые женские мысли при себе, – рявкает дядя, и Айлин вздрагивает. Я с облегчением отмечаю, что маму покоробила его реакция. – Король не руководствуется эмоциями. Его Величество мудр и дальновиден. Ему нужен достойный наследник.
– Тогда у принца Рена шанс не хуже других? – невинно интересуюсь я.
– Все не так просто, – повторяет дядя Йи. – Соревнование будет длиться долго и требовать значительной поддержки от родственников каждой дамы. Чем влиятельнее семья, тем больше они могут вложить в принца. Мать Рена всего лишь дочь губернатора, а у семей остальных принцев куда более высокий статус.
Вот зачем Рену понадобились мои деньги. Дядя Йи разделяет мнение других аристократов, и Рен этим воспользуется. Когда тебя недооценивают, ты не вызываешь подозрений.
Мой дядя рисовал для своей дочери будущее королевы, поэтому не хотел видеть ее с Реном. После моей помолвки злые языки шептали, что я недостаточно хороша для принца, но дядя меня поддерживал. Всем заявлял, что его племянница достойна любого принца. Возможно, он говорил так просто из гордости, но я немного смягчилась к нему после этого.
Дядя Йи обводит нас серьезным взглядом, как будто собирается сделать официальное заявление.
– Несмотря на все, что я сейчас сказал, государственный чиновник должен хранить нейтралитет. Моей полной поддержкой и верностью заручится тот, кого выберет Его Величество. То же относится к членам моей семьи.
Какой же бред. Он делает вид, будто у него нет любимчиков, поскольку соревнование только начинается и пока невозможно предсказать победителя. После того как Рен получил полную власть над моим семейным делом и возвысил себя в глазах короля, дядя Йи почуял, как сменилось направление политического ветра, и занял его сторону. Теперь же я позабочусь о том, чтобы их союз не состоялся.
– Кроме того, никому ни слова об этом разговоре, – добавляет дядя Йи.
Мы киваем.
Мама поворачивается к Бо:
– Я слышала, ты записался в частную школу, чтобы подготовиться к вступительному экзамену государственного чиновника.
– Да, тетя, – говорит он, просияв. – Я хочу последовать по стопам отца.
– Вот здорово было бы знать тему экзамена заранее, – вздыхаю я, и Бо задумчиво чешет голову.
– Да, но даже если те, кто его проводят, согласятся принять взятку, они наверняка попросят больше, чем мы можем себе позволить.
– Глупец! – рявкает дядя Йи, тыча пальцем в сына. – Неважно, справишься ты или нет, главное – сдай экзамен честно. Еще хоть слово про жульничество, и я сам тебя отхлестаю!
Бо складывает ладони вместе и кланяется:
– Прости, отец. Мне очень стыдно. Спасибо тебе за то, что всегда наставляешь меня.
Мама гладит Бо по спине, а Айлин всхлипывает со слезами на глазах. Я же едва сдерживаю рвотные позывы.
В моей прошлой жизни Бо попал в список лучших тридцати кандидатов, и, учитывая его скудные таланты, я не сомневалась, что дядя подкупил чиновников деньгами, которые забрал у меня обманом.
После ужина мама села писать письмо наместнику в нашем доме о том, что мы задержимся в гостях на какое-то время. Это преданный работник, который служит нашей семье вот уже двадцать лет. Он справится со всеми домашними делами и будет командовать прислугой, пока нас нет.
Мама трудится за столом в углу гостиной, а Нинь натирает для нее брусок туши для письма. Я тем временем прошу Маи достать мой набор для игры в сянци.
Она раскладывает доску, мастерски вырезанную из дерева, на чайном столике перед диваном и выставляет фигуры. Мое сердце болезненно сжимается от этой картины, вызывающей воспоминания о прошлом. Я буквально представляю отца, который сидит напротив меня и учит всегда стремиться к лучшему.
В горле встает ком, но я сажусь за стол и открываю баночки с фигурками из черного и белого камня.
Задача этой игры – захватить территорию противника, занимая свободные клетки на поле, забирая в плен вражеские войска. Я представляю, будто черные фигуры передвигает рука Рена, а не моя. Мне знакома его стратегия: он подкрадывается со стороны и нападает внезапно. А я постепенно наращиваю свои силы.
– Вы играете против себя, госпожа? – спрашивает Маи.
– Да, – отвечаю я, не отвлекаясь от запутанной ситуации на доске.
– Как необычно.
– Это позволяет понять точку зрения противника. Для победы надо разбираться и в нем, а не только в себе.
– Вот… как… – бормочет Маи.
Мама поднимает взгляд от бумаги.
– Ты все чаще напоминаешь мне твоего отца, – с улыбкой говорит она и тут же отворачивается. Свет масляной лампы освещает ее грустное лицо золотым мерцанием. Она опять думает об отце.
Я тоже по нему скучаю. Он был самым умным, добрым и преданным человеком на свете. После меня мама уже не смогла снова забеременеть, но папа даже не подумал взять себе младших жен, хотя общество над ним насмехалось и унижало за то, что у него не было наследника мужского пола.
Мне достались мамины изящный нос и подбородок, но в остальном я копия отца. Глубоко посаженные глаза, грубые волосы цвета воронова крыла, кожа теплого, солнечного оттенка. Я не то чтобы невзрачная, но и не красавица, а нечто среднее. Отец всегда подчеркивал, что особенной меня делают мой интеллект и способность к состраданию.
Он в меня верил, и я надеялась обрести такую же сильную любовь, как у моих родителей. И думала, что с Реном моя мечта сбылась. Казалось, он искренне ценил мой ум и всегда прислушивался к моим советам. И не возводил на пьедестал мою ослепительно красивую двоюродную сестру, как другие мужчины, а считал, что «добрые качества делают женщину достойной в глазах богов, и красота ее души согревает сердце».
Неудивительно, что я его полюбила, пускай меня и смущала его жажда власти. Он даже обещал не брать младших жен – придворных дам, – пока я буду оставаться его королевой.
Как ловко он играл словами! Пока я буду оставаться его королевой. Я ведь так ею и не стала, и его обещание потеряло смысл.
Я стараюсь отмахнуться от этих деталей, жестоко напоминающих о моей ошибке, но предательство и холодные слова Рена не покидают мои мысли. Они пронзают меня, словно мечом, разрывая на клочки, оставляя мою душу искалеченной навсегда.
Я делаю глубокий вдох и сжимаю эмоции в кулаке благоразумия. И даю себе клятву больше никогда не влюбляться. Не давать ни одному мужчине такой власти надо мной.
Я возвращаюсь к доске для сянци, на которой идет беспощадная битва. Она не закончится, пока одна из сторон не будет истреблена или не сдастся.
Только в реальной жизни возможности сдаться нет. Поражение означает смерть.