Кира Фарди
Влюбляться нам нельзя
Глава 5
Ритка отодвигается на всякий случай, чувствует, зараза, что я на грани.
– Но вы же расстались еще месяц назад, – оправдывается она, но уже как-то неуверенно. – Сама жаловалась, что поссорились.
Да, я жаловалась, но это была версия для всех, в том числе и для подруги. Нам с Владом даже понравилось держать отношения в секрете: переглядываться, расходиться после школы по домам, а потом тайком встречаться. Я никогда не знала, где меня перехватит Влад, он любил устраивать сюрпризы.
Как, впрочем, и сейчас, сюрприз получился знатный!
Оказывается, он времени даром не терял!
Это убивает больше всего. Не знаю, он и правда влюблен в Ритку или держит ее как запасной вариант, но все равно обидно.
«И как, подружка, даешь себя лапать, Владу хочется погорячее?» – вертится на языке вопрос, обида сжигает изнутри. Но вслух говорю другое:
– Расстались, а потом снова сошлись, – смотрю на соседку и сжимаю карандаш, чтобы не ткнуть ей в глаз от злости.
– Заречная, Голубева, хватит болтать! – стучит по столу Марина Николаевна. – Работайте.
Мы замолкаем. Я пытаюсь что-то решать, но в виски стучит еще один вопрос: «Что же делать?»
Я люблю Влада с девятого класса. Сначала умирала по нему тайно: втихаря, как большинство девчонок, подкладывала сладости, валентинки, открытки, делала фото и мечтала, как пройду с ним за руку по коридорам школы, горделиво поглядывая на одноклассниц, истекающих слюной от зависти.
И только в одиннадцатом Козловский вдруг заметил меня и предложил встречаться. А теперь, получается, ему нужна была не я, а мои связи?
Слезами наполняются глаза. Одна капля падает на тетрадь, сердито стираю ее.
– Поль, а Поль, – сзади шипит Сашка и тычет мне ручкой в спину – его любимое занятие. Прихлопнула бы на месте! – Дай списать.
– Отвали!
– Ты что такая бешеная сегодня? Ну, дай! Жалко, что ли?
И тут меня озаряет, резко разворачиваюсь. Макаров, не ожидая от меня такой прыти, отшатывается к спинке стула.
– В обмен на услугу.
– Какую?
– Сотри фото в телефоне.
– Говорю же, нет его!
– Тогда иди лесом.
– Жмотина!
Я прямо чувствую его взгляд, который прожигает мне спину, а его хриплый голос, когда он окликает меня, вообще вызывает озноб на коже.
Показываю ему средний палец.
– Обломись!
Мучительно жду конца урока, не понимаю, как решаю и что записываю в тетрадь. После звонка хватаю шопер и несусь к выходу, но Ритка догоняет меня.
– Поль, так вы расстались или нет? – бежит она за мной.
Даже не знаю, что ответить. Влад маячит на крыльце, наверняка тоже ждет меня. Что ж, пора поговорить, хотя хочется топать ногами и визжать, еле сдерживаюсь, чтобы не показаться кандидаткой в дурдом.
Я не считаю себя той страдалицей, кто будет рыдать в подушку и думать о смерти. Ну, или хочу казаться такой. Обычно стискиваю челюсти и бросаюсь в бой. Но сейчас… ярость и обида так и переполняют, выворачивают душу наизнанку.
Иду, не оглядываясь, Влад шагает за мной, чуть поодаль за ним – Ритка. Вижу их силуэты в витринах магазинов. Две недели, паразиты, меня за нос водят!
Что б им пусто было!
Но Ритка-то какова! Тихушница, дери ее за ногу!
Сворачиваю в сквер недалеко от остановки, парочка плетется за мной. Замираю у скамейки, поворачиваюсь к ним.
– Поль, ты все неправильно поняла, – начинает Влад.
Еще бы! Лучшая защита – нападение. Плавали, знаем…
– Вот как, неправильно, значит? – с трудом выдавливаю слова. – У меня глюки, и это была не измена, а мне привиделось?
– Поля! – стонет Ритка. – Зачем ты так!
– Ты о чем? – любимый теряется.
– Ладно Ритка! Она говорила, что была не в курсе нашего с тобой фиктивного расставания, но ты-то знал.
– В смысле, не в курсе? – Влад сверлит взглядом подружку.
О боже! Хочет переложить вину на Ритку? Как низко! Неужели я по этому человеку сходила с ума?
– Н-нет. Владик, ты же убедил меня, что вы расстались, – оправдывается подружка. – Я сопротивлялась.
– Сколько? – резко разворачиваюсь к ней.
– Что сколько? – не понимает Ритка.
– Как долго сопротивлялась? День, два? Или пару часиков?
С моих губ капает яд, не могу удержаться.
– Поля, зачем ты так?
– А как я должна?
Смотрю на Козловского и не понимаю его. С кем он хочет быть: со мной, с Риткой или с обеими? И вообще зачем ему такой головняк перед выпуском? Адреналина не хватает? В любовь уже абсолютно не верю. У таких, как он, ее просто нет, одни красивые слова.
– Ты жестокая!
Ритка уже не скрывает слез. Она потрясена, расстроена и ничего не понимает.
– Я? – не отвожу взгляда от зеленых глаз любимого и стискиваю кулаки. – На два фронта работаешь, дорогой? Правильно тебя Макаров козлом назвал. Получается, он знал?
И все становится на свои места. Вот будто кто-то фонариком посветил в голове. И яростная стычка Сашки и Влада, и звонок Пифы моей маме, и слова Макарова, что я должна лучше выбирать друзей. Озарение настолько мощное, что делаю шаг назад, будто разговариваю сейчас с чудовищами, и они на меня нападут.
Влад идет на меня. Красивое и мужественное лицо с квадратным подбородком перекашивается.
– Это уже оскорбление, – холодно говорит он. – Полина, давай обсудим все спокойно.
– Спокойно? Угу, угу! – смотрю на него. – А спокойно, это как?
– Ну, без этих воплей, истерик и неоправданных обвинений.
– Ну, давай попробуем, – и, хотя в груди клокочет ярость, готова выслушать его.
– На каком основании ты решила, что я тебе изменяю?
– Что? – теряюсь от такой наглости. – Я своими глазами видела.
– И что ты видела?
Влад у нас – специалист по идеологическим дебатам, хорошо может вести дискуссии и получает несказанное удовольствие, когда доводами опрокидывает оппонента на лопатки.
Вот только я не оппонент.
– Чего ты добиваешься? – еле сдерживаюсь, чтобы не завизжать от бессилия. – Я видела, как ты обнимал Ритку в душевой! Этого мало?
– Конечно. Она могла подвернуть ногу, а я оказывать помощь.
– Владик! – Ритка круглыми глазами смотрит на него.
Она явно в шоке. Этот мерзавец сейчас беззастенчиво отказывается и от нее.
– В темноте? – хмыкаю. – В мужской раздевалке? Класс! – и опять обращаюсь к Ритке: – И что ты там делала, подружка?
Ритка хлопает ресницами, ловит взгляд Влада, но тот упрямо смотрит в сторону.
– Я? – вскидывается она и тут же находится без помощи бойфренда: – А почему там была ты? Следила за нами?
– Э-э-э, – зависаю на миг.
– Вот именно! – подхватывает Влад. – Рита могла быть там по любому поводу, так же, как и ты!
– Но ты же знаешь, что я искала телефон Макарова, чтобы удалить фотки.
Теперь теряюсь я. Ни на секунду не поверила в благородный поступок любимого, но и аргументы закончились.
– Я тебе сказал, что сам решу этот вопрос.
– А теперь представь, что это ты меня застукал в мужском душе, например, с Макаровым. Что бы ты подумал?
– Ерунда, – хмыкает Влад. – Ты же ненавидишь его.
– Это тебе так кажется! – меня уже несет по камням и горкам. – Сашка – парень красивый, перспективный, отец у него летчик.
– Ха-ха-ха! – веселится Влад. – Летчик не президент.
– Ну, ты у нас тоже не сын олигарха! И как тебе, понравится?
– Поль, не говори ерунду! Макаров и я – как небо и земля.
– А-а-а, ты себя считаешь центром Вселенной? Господином?
– Не передергивай!
– Когда это ты ей сказал? – вдруг вскидывается Ритка. Я на миг совсем забыла о подруге. – Вы вчера встречались?
Мы дружно поворачиваемся к ней. Мне уже хочется отправить ее домой и выяснить отношения с Владом без свидетелей.
– Нет! – отвечаем хором.
И тут меня опять пронзает догадка: Он вечером оправдывался перед ней, потому я не могла до него дозвониться.
– Дура! – я резко бью его кулаком в грудь. – Какой же я была дурой!
– Не бей Владика! – визжит Ритка и бросается на меня.
Это так неожиданно, что я не успеваю среагировать. Подружка вцепляется мне в волосы и дергает их изо всех сил. Я колочу ее по рукам, отскакиваю.
– Спятила, что ли? Ты что творишь? Влад, убери от меня эту драную кошку!
Тот хватает Ритку за талию, но она дергает ногами и руками и вопит:
– Кошку? Я кошка? А ты… ты… курица! Пусти меня! Пусти!
Она вращает бешеными глазами, которые из медовых вдруг стали непроницаемо черными. Мороз бежит по спине, никогда не видела подружку на предельном заводе, она буквально сорвалась с цепи.
– Рит, успокойся! Успокойся!
Влад хватает ее за плечи и встряхивает, а я смотрю на них в ужасе и не знаю, то ли бежать домой, то ли сигануть с моста в реку.
Ритка вырывается и лезет в сумку. Она выуживает оттуда сломанный браслет и сует его Владу под нос.
– Видишь? Видишь, что эта стерва сделала с твоим подарком?
Домой! Прочь отсюда! Домой! Там, в своей комнате, подальше от чужих глаз и воплей буду зализывать раны.
Я приглаживаю волосы и шагаю к выходу из сквера: мне нет больше места в жизни моего парня. Уговаривать его, унижаться перед ним – ни за что! Он сам выбрал свое счастье, вот пусть и радуется.
Успеваю только добежать до остановки, как парочка меня догоняет.
– Поль, нельзя так уходить, давай поговорим спокойно, – просит Влад.
Ритка стоит сзади, она уже притихла, только шмыгает носом.
– Спокойно? – выдыхаю я. – А-а-а, поняла! Ты хочешь, чтобы я была мудрой и понимающей, как та сова из мультика?
– Ну примерно – Влад широко улыбается своей фирменной улыбкой, потом косится на Ритку и хмурится. – Давай остынем, сегодня разговор на эмоциях.
– Обломись!
Показываю кукиш.
– Это грубо!
Влад берет меня за локоть и тянет опять в сквер: осторожный, гад, с этой остановки уезжают не только лицеисты, но и учителя.
Мы несколько минут молчим. Каждый думает о своем. Я о том, что разбитую чашку не склеить, что после предательства Влада я уже ни за что не помирюсь с ним.
– Поль, понимаешь, – начинает он и вздыхает. – Любовь приходит и… – он делает паузу и продолжает: – Уходит.
Его слова бьют острым лезвием прямо в сердце. Чувствую, как задыхаюсь, хватаю ртом воздух, еле удается протолкнуть его в легкие.
– В таком случае, – выдавливаю из себя, – ты должен был расстаться со мной, а не метаться на два фронта. Тем более, что папка дал отличный шанс.
– Ну, понимаешь… в тот момент это было еще рано, не хотел тебя ранить.
Влад говорит и смотрит прямо мне в глаза. В его зрачках ни капли сочувствия или сожаления. На миг опускаю веки, и сразу вспыхивает картинка: Влад балансирует на унитазе и беззвучно хохочет. Живой, любящий, желанный.
А теперь получается, поиграл со мной в любовь и выбросил как сломанную игрушку на помойку.
– А что тогда между нами было еще вчера? Акт благотворительности с твоей стороны? – шепчу едва слышно, голос отказывается повиноваться. – А сегодня тот же акт по отношению к Ритке?
– Что за акт благотворительности? – спрашивает трясущимися губами она. – Ты хочешь сказать, что я никому не нужна? Владик меня любит.
– Ну, Козловский заявил: то, что я видела в душевой, была не измена, – сквозь зубы поясняю я. – Значит, он полуголый тискал тебя из альтруистических побуждений. А вчера меня. Рыцарь благородный!
И тут Влад взрывается.
По его лицу вижу, как он взбешен.
– Ну, а что ты предлагаешь делать мне, здоровому мужику, если сама как вобла мороженая?
От шока язык немеет, не чувствую его во рту.
Я не узнаю парня. Был такой милый и ласковый, конфетки, цветочки, походы в кино. А сейчас его как подменили: грубит, обзывается, зеленые глаза полыхают ненавистью. Или он настоящий именно такой, а со мной в джентльмена играл?
– Чт-о-о-о! – от возмущения голос резко садится. – Вобла? Очнись, Козловский! Не строй из себя прожженного циника. Нашел оправдание.
– Да пошла ты со своими заморочками! – Влад пинает мусорный бак. – Я хочу физики со своей телкой, а ты в обморок чуть не падаешь от простого поцелуя.
– Телка? Когда я для тебя телкой стала?
– Надеюсь, ты найдешь себе такого же деревянного бычка, – Влад разворачивается. – Ритуля, пойдем!
– Вот и беги к своей Риточке, – захлебываюсь словами я. – Она в обморок не упадет.
– Полька, как ты можешь? – Рита слушает нашу перепалку с зареванными глазами. – Я никогда… ни за что… Влад сказал, что расстался с тобой!
– Проехали! Не трогайте меня, и я вас забуду!
Глава 6
Я выскакиваю из сквера, сворачиваю во двор жилого дома и несусь изо всех сил прямо по лужам. Брызги летят во все стороны, в ботинках чавкает, и слезы стоят в горле, вот-вот вырвутся наружу. Я душу отдала этому козлу, а он…
Перед аркой во двор встряхиваюсь, выравниваю дыхание и поднимаю высоко голову.
«Я сильная! Я смелая! Пусть им бумерангом вернется все, что они сделали!» – бормочу мысленное заклинание.
– Эй, соседка, куда несешься? Дело есть…
От стены арки отталкивается Сашка и шагает навстречу.
– Отвал-и-и-и…
Я ору на него так, что оконные стекла могут взорваться.
– Ну и вспыльчивый характер! – отшатывается он.
– Мелкий засранец!
– Ты чего, спятила?
– Н-е-е-т…
– На кого-то злишься?
– Н-е-е-т! Отстань!
Уже не знаю, как добежать да дома и спрятаться там.
– Это тебя Ритка с Владом завели?
– Не твое собачье дело! Убирайся!
Сашка крутит пальцем у виска.
– Я насчет фоток…
Но я уже несусь к подъезду, не разбирая дороги.
Правильный настрой летит в тартарары. Ночью подушка не просыхает от слез. На следующий день я отказываюсь идти в школу, притворяюсь больной.
– Поль, ЕГЭ на носу, – волнуется мама. – Что с тобой происходит? Высохла вся.
– Нормально. Скоро поправлюсь, – отвечаю ей и отворачиваюсь к стене.
– У тебя предэкзаменационный мандраж, дочь? – сердится отец. – Решила все, к чему готовилась, спустить в унитаз?
Я вскидываюсь.
– А к чему я готовилась, пап? Ты хочешь, чтобы я стала инженером-технологом, а я физику ненавижу! Слышишь? Не-на-ви-жу! И вас всех ненавижу! Оставьте меня в покое!
Я срываюсь, бегу в комнату, запираюсь на ключ и… слушаю, как из-за меня ссорятся родители. Но мне жалко не их, а свою сломанную жизнь.
– Ты совсем избаловала девчонку, – сердится отец.
– Не будь так строг к ней, Ваня, – уговаривает его мама. – Наверняка что-то случилось. Поля остынет и сама все расскажет.
– Придется с Мариной Николаевной поговорить.
Я выскакиваю из комнаты.
– Нет, только не с Пифой! Оставьте меня в покое!
– Как мерзко! – кривится папа. – Почему именно Пифа?
– Потому что Пифагор. Математик, только в женском роде.
Папа откладывает в сторону телефон, который уже держал в руках.
– Может, расскажешь, что в школе случилось?
– Ни-че-го! Пап, не позорь меня, прошу! Я и так под прессингом постоянно из-за тебя.
– Не понял? – отец встает. – Тебя кто-то обижает?
– Нет, я не об этом, – схожу с ума оттого, что теперь надо выкручиваться. – Ты меня не понимаешь!
– Так, объясни членораздельно.
Я смотрю на него и только в бессилии стискиваю кулаки. Он искренне хочет помочь, но не знает, что сделает только хуже. Не могу же рассказать, что мы с Владом наплевали на все запреты и продолжили встречаться. А еще Козловский мою подружку окрутил до кучи, а я узнала об этом.
Даже представить страшно, какой папка устроит всем разнос!
– Пап, я в лицей больше не пойду, – выпаливаю неожиданно для себя.
– Что? За месяц до выпуска! У тебя с головой все в порядке? – отец ошарашенно смотрит на меня.
– Хочу окончить школу экстерном, – тороплюсь, сейчас эта мысль кажется самой правильной.
– А как же друзья? Выпускной? Одиннадцать лет твоей жизни.
Я молчу, задыхаюсь от отчаяния и молчу. Мама бросается ко мне и прикладывает ко лбу ладонь.
– Да ты вся горишь! Ваня, вызывай скорую!
Медики приехали, сделали укол, я отключилась. Просыпаюсь уже ближе к ночи, выхожу из комнаты, в кухне горит свет. Крадусь на цыпочках – родители сидят у стола и тихо разговаривают.
– Что Марина сказала? – спрашивает мама.
Папка все же позвонил. Вот невезение!
– Ничего. Макаров и Козловский чуть не подрались, но это обычное дело.
– А из-за чего ссора случилась? Может, из-за Полины?
– Нет, там какой-то пустяк. Зацепились слово за слово, и поехало. Это точно с Козловским связано. Я Польку никогда такой взвинченной не видел.
– Ваня, успокойся! – защищает меня мама. – Первая любовь, первые отношения. Они часто бывают горькими. Ты же сам запретил детям встречаться, вот Полина и сорвалась.
– Я ноги выдерну этой первой любви, а стручок оторву и собакам выброшу!
– Только посмей! Да и собак бродячих у нас нет, – отшучивается мама. – Поля должна сама справиться с проблемой.
Легко сказать, а как справиться, когда внутри пожар?
Возвращаюсь обратно в комнату и выползаю из нее, когда никого дома нет. То слоняюсь по квартире туда-сюда, как маятник, то сижу в кресле, уставившись в одну точку, то лежу на кровати.
И думаю, думаю, думаю…
Иногда забираюсь с ногами на подоконник и смотрю вниз с третьего этажа, представляю, как лечу, расправив руки, как птица крылья.
Лечу и падаю.
Плашмя…
Прямо на влажную от весенних дождей землю.
А что дальше?
Ничего. Сломанные руки и ноги, больница, гипс и унылая жизнь, полная страданий. Третий этаж не избавит от боли, поселившейся внутри, лишь умножит ее многократно.
Однажды за сидением на подоконнике меня застает мама.
Я как раз открывала окно, чтобы вдохнуть прохладный воздух, наполненный запахом свежей зелени. Май-месяц, скоро экзамены, а у меня в голове звенит пустота.
– Нет! Полюшка, не смей!
Вздрагиваю от ее крика, хватаюсь за раму. Мама бросается ко мне и стягивает на пол, в ее глазах плещется настоящая паника. Она крепко обнимает, прижимает к груди, в голосе дрожат слезы.
– Мам, ты чего? Все нормально. Я не собираюсь… туда…
Пытаюсь отстраниться.
– Ты с Владом поссорилась? – не отпускает мама.
– Д-да, – выдавливаю из себя. – Он… м-мы расстались.
– О боже! Милая моя! – мама уже открыто плачет, и я реву вместе с ней, громко, некрасиво, безудержно… – Все пары проходят через такое, это не повод…
– Мам, как же больно… – показываю на грудь. – Так больно!
– Это пройдет! Поверь! Все проходит, – мама прижимает мою голову к себе. – А любовь… она еще будет… настоящая… большая… такая, что весь мир ляжет у твоих ног. Весь, понимаешь…
И это сделает он.
Первые майские праздники пролетают быстро. Я потихоньку прихожу в себя, даже начинаю заглядывать в школьный чат. Фотографии так и не появляются. Хотя уже бесполезно их выкладывать, поезд ушел.
Но в голове постоянно звучат слова Влада о том, что я мороженая вобла. Неужели осторожность в отношениях он воспринимает именно так? Что я чувствовала, когда Влад меня обнимал? Жар, желание, неуверенность в себе и… страх быть пойманной.
Точно! Всегда боялась, что нас кто-нибудь застукает, не могла расслабиться. Получается, Владу хотелось более тесной близости, а я не смела это ему дать.
«А если попробовать? – закрадывается коварная мыслишка. – Или он все уже получил от Ритки?»
И сама себя ненавижу за такую идею. Он мне изменил совершенно цинично и гадко, а я хочу его вернуть. Ни за что!
Но и представить его с лучшей подружкой тоже не могу. Просто схожу с ума от ревности, когда закрываю глаза и вижу их, слившихся в объятии в душевой.
Как только включала мобильник, видела пропущенные звонки от Ритки. Чувствовалось, как ей плохо. Она девчонка по натуре добрая и бесхитростная, очень жалостливая. В классе считается негласным психологом: всегда подставит плечо, выслушает, разрулит сложную ситуацию. И что на нее нашло?
Вздыхаю: на этот вопрос еще предстоит найти ответ.
Она не только звонила, но и несколько раз приходила к нам домой, но мама ее не впустила по моей просьбе, сказала, что у меня заразная болезнь. Я маме благодарна, даже не знаю, справилась бы сама с эмоциями или нет. На экстернат отец меня, естественно, не перевел, а прятаться уже нет ни сил, ни возможностей.
И, как только включаю телефон, первый же звонок от подружки.
– Поль, ты на меня не обижайся, – слезно просит она. – Поль, прости, я же не знала.
– Проехали.
– Поль, а что мне теперь делать? Вы с Владом расстались или нет?
– Расстались!
Говорю уверенно и категорично, хотя на душе кошки скребут острыми коготками.
– А, – Ритка замолкает, слушаю, как она дышит в трубку, но не помогаю ей, пусть сама выкручивается. – Мы с тобой еще подружки?
– А ты как думаешь?
– Значит, злишься, – голос начинает дрожать.
– А что я должна делать? Плясать от радости?
– Поль, не надо так. Если тебе Владик больше не нужен, отдай его мне.
– Приехали! – борюсь с желанием отключить телефон. – Он что, переходящий приз?
– Нет, но… Я с ума схожу от неизвестности. Знаешь, как мне плохо!
«Плохо от чего?» – вертится на языке вопрос. Оттого что забыла из-за парня лучшую подругу, или потому, что потеряла бойфренда?
– Ага! Зато мне классно! Двое друзей предали меня, а я должна скакать от радости. Да и зачем я тебе нужна? У тебя же теперь есть Влад.
Говорю просто так, чтобы прощупать почву, и попадаю в точку.
– Ну, Влад, это мужчина, с ним не обо всем поболтать можно.
Закрываю глаза и медленно выдыхаю через нос, как мама научила. Мобильник, зажатый в кулаке, раскаляется от жара. Получается, они по-прежнему встречаются. И что мне делать? Если я перестану общаться с Риткой, в классе все поймут.
Не доставлю никому такого наслаждения. Шепотки за спиной, жалостливые взгляды – нет уж! Выкусите! Не получите!
– Со мной ты тоже не слишком откровенничала, – не удерживаюсь от укола.
– Страшно же! Как ты не понимаешь, – мило жалуется Ритка. – Поль, давай помиримся! Давай, давай! Ну, хватит дуться!
– Посмотрим, – не даю точного ответа я, пусть помучится.
Месяц. Надо продержаться только месяц. А потом все разъедемся по разным вузам и забудем друг друга как страшный сон. Отрываю лист от календаря, вешаю над столом, а под ним кладу красный карандаш.
Довольно улыбаюсь.
В школу собираюсь тщательно. Долго сижу перед зеркалом, настраиваюсь, делаю идеальный макияж, укладываю волосы русой волной, как любит Влад. Пусть видит, какую красавицу потерял! В рюкзак кладу шорты и топ. Сегодня физкультура. Хочу, чтобы мое постройневшее тело вызвало у всех зависть.
В классе все, как обычно. Заметив меня, Сашка равнодушно кивает, Михайлова радостно машет рукой, Юрка Оганесян причмокивает губами и вскрикивает на кавказский манер:
– Вай, вай, Заречная! В каких клиниках таких красавиц делают?
– Скажешь тоже! – краснею я, но комплимент мне приятен.
Зато Влад недовольно хмурится. «Боишься, что устрою скандал? – улыбаюсь про себя. – Небось в напряжении все эти дни. Бойся, дорогой, бойся!»
Но бравада тут же вылетает из головы, как только сталкиваюсь с ним взглядом. Сердце заходится в бешеном стуке, во рту все пересыхает.
Ритка трется рядом с ним, но, увидев меня, меняется в лице и отскакивает. Эта парочка сейчас как нож к горлу. Не могу смотреть на них!
Не могу!
Но растягиваю рот в широкую улыбку и иду к Ритке.
– Как дела? Как вы тут без меня?
– Полька, я так соскучилась! Я извелась вся!
«Ага! Как же! Извелась она! – завожусь я. – К Владику по полной липла, пока меня не было».
Рита тянется ко мне с поцелуем, но я уворачиваюсь.
– Собьешь, – скрашиваю неловкость смешком и выставляю перед собой руки. – Куда несешься?
– А мы с Владиком теперь встречаемся, – шепчет мне подружка на ухо – Ты же не против? Ну скажи, а!
Мне кажется, будто сердце проткнули длинной иглой, ни вдохнуть, ни выдохнуть не могу. Сцепляю челюсти и цежу:
– Нет, конечно. Вы друг другу подходите.
«Оба подлые и вероломные», – добавляю про себя.
– Ох, Полька! Спасибо тебе! Ты такая… душевная!
Рита бросается ко мне на шею, я кручу головой, не хочу, чтобы она меня целовала. Как представлю, что они с Владом взасос, а потом она меня, бррр.
Влад, заметив, что мы нормально разговариваем, тоже подходит. Нисколько не смущаясь, обнимает Риту за талию, треплет ей волосы, и даже делает вид, что целует в макушку, а сам смотрит на меня, изучает реакцию.
И эта влюбленная дурочка не сводит с него сияющих глаз и тает, тает…
А еще поминутно оглядывается: мол, любуйтесь, смотрите, какая мы классная парочка.
«Неужели еще недавно я выглядела так же глупо, как она?» – удивляюсь про себя.
Начинается урок, а я ничего не слышу, ловлю взглядом, как идиотка, каждое слово Влада, небрежный взмах руки, поворот головы.
Нет, рано пришла в школу. Не выздоровела от любовной горячки.
– Марина Николаевна, можно выйти?
– Я объясняю, как делать десятое задание ЕГЭ, – хмурится Пифа.
Ну, не рассказывать же ей, как мне сейчас плохо? Боюсь, еще чуть-чуть и в обморок грохнусь.
– Пожалуйста…
– Иди уже, раз невтерпеж!
Я вылетаю за дверь. Мне туалет не нужен, но густая, как кисель, атмосфера класса душит, словно толща воды, того и гляди раздавит.
Однако спрятаться в школьных коридорах во время урока негде, плетусь за угол и нос к носу сталкиваюсь с Сашкой. От него разит сладковатым запахом вейпа.
– Ты спятил? В школе? – набрасываюсь на соседа. – Ты же спортсмен!
– Зарека, приди в себя! Я, что ли, курил? Малолетки там надымили.
Сашка машет рукой в сторону туалетов.
– Вот я их!
Не успеваю распахнуть дверь, как оттуда вываливаются восьмиклассники. Один толкает меня так сильно, что начинаю падать. Если бы не Сашка, свалилась бы кулем муки на грязный кафель.
– А ну извинись, печенег!
Сосед хватает за шиворот малолетку и встряхивает.
– Да пошел ты! – целит сквозь зубы тот.
Маленький, юркий, он ужом крутится, пытаясь освободиться от захвата. Но Сашка и ростом и силой во много раз превосходит мозгляка, просто так его не одолеть.
– Я тебе пойду, гаденыш! – Сашка отвешивает ему подзатыльник. – Еще раз увижу…
– А что сделаешь?
Восьмиклассники, нисколько не боясь, окружают соседа плотной толпой из четырех человек. Они похожи на бездомных волчат, такие же злые и голодные до драки.
– Эй, пацаны! – я поднимаю телефон. – Брысь по классам. Вы у меня все здесь.
– Ты попутала, коза? – прет любитель вейпов.
Сашка заслоняет меня собой.
– Смотри, – я держу телефон над головой и тычу пальцем в кнопку. – Если не уберетесь отсюда, отправлю в чат директора.
Восьмиклассники тут же разбегаются.
Смеясь и переглядываясь, словно приятели, мы с Сашкой идем к классу. Кошусь на него. Надо же, этот болван иногда может быть человеком.
