Кира Фарди
Я скучаю по тебе. Укрощение строптивой. Книга 1
Глава 1
Антон
Мы сегодня сбежали с занятий.
Мы – это я, Антон Стрельников или Стрела и мои друзья, Блонди и Бей.
Универ – дело хорошее, возможно, он даже чему-то научит, но нам троим по барабану: наша жизненная дорожка проторена родителями до самого конца.
Мы ездили в универ только потому, что предки пригрозили посадить нас на голодный паек. В смысле отобрать карты, кредитки и машины. Вот скрепя сердце и таскаемся каждый день в корпус Г экономического факультета, где якобы учимся на третьем курсе.
Знания нам не нужны, работой обеспечены, если, конечно, когда-нибудь захотим работать. Моя маман точно не выпустит руль компании из цепких пальчиков с французским маникюром. Папаша Бея, Макса Адеркина, тоже. Ну а Блонди вообще ни о чем волноваться не надо. Океанические лайнеры его семейства бороздят моря и океаны по всему миру.
Мы мажоры.
«Золотая молодежь», как сейчас называют. Мы живем, наслаждаясь жизнью, и даже не знаем, что там у нас под ногами. Копошатся какие-то людишки, суетятся, к чему-то стремятся. Наверное, думают, что у нас в венах течет кофе с коньяком, а людей оцениваем по списку Форбса.
Зря так думают.
Нам вообще никакого дела нет до других. Хотя… Блонди, например, какает в золотой унитаз. А что? Куда его семье еще деньги тратить? Даже остров в океане купили.
Вот и скажите мне, зачем протирать штаны в аудитории, когда светит солнце, поют птицы и теплый вечер бабьего лета зовет на улицу?
Я слушал нудное бормотание преподши по зарубежной экономике и зевал. Надела бы короткую юбку – не так скучно было бы. Зачем напрягаться, когда всю информацию можно найти в интернете?
Совсем уснул…
Щелкнула СМС. Я встрепенулся.
Блонди.
– Антоха, линяем!
– Ок!
Не дожидаясь звонка на перерыв, мы, не сговариваясь, бросились к выходу. Преподша только захлопала глазами.
– Стрельников, Василенко! Что за манеры? Я с вас баллы сниму!
Да пошла она подальше со своими баллами!
Красавец Porsche 911 Carrera c открытым верхом, который подарил Максу на днюху отец, сиял красным боком на стоянке. Мы прыгнули в машину и понеслись.
Куда? И сами не знали. Хотелось свободы, простора и адреналина.
Пропетляли по узким улочкам, где находился наш корпус, попугали пипл и голубей и вырвались на широкий проспект. Вот тут бы и развернуться, но…
Прямо перед носом остановился синий пригородный автобус. Макс его и так, и этак, а никак объехать не мог. Эта железная махина загородила обзор.
Пашка (его прозвали Блонди за белесый хвостик на затылке) начал заводиться.
– Мужики, какого черта? Эта громадина меня кислорода лишила.
– Надо наказать, – предложил я и потер ладони: ожидалась классная развлекаловка.
– Ага. Макс, газуй!
Но справа и слева сплошным потоком шли машины, а автобус, как назло, медленно тянулся впереди, загораживая дорогу. Макс вытягивал голову, пытаясь найти просвет и обогнать это чудовище из девяностых, но ничего не получалось.
– Слушай, Бей, – не выдержал я, – что ты с ним возишься? Шугани хорошенько!
– Сам попробуй! Не получается!
– А ты слева зайди. Подрежь ту развалюху. – Я махнул в сторону древнего «форда».
– Как? – Макс повернул голову.
В одной из сережек, которыми сплошь были утыканы его уши, сверкнул бриллиант. За страсть к пирсингу Макс получил среди друзей кликуху Джек Воробей, которая со временем сократилась до простого Бея.
– А че? – лениво хохотнул Блонди. – Ссышь? Не ссы! Мой папаня отмажет. Давай!
Он привстал на сиденье, дотянулся до клаксона и нажал на него изо всех сил. Ближайшие автомобили шарахнулись в сторону, но большой автобус по-прежнему никуда не торопился.
– Бей! Меняемся местами! – крикнул Пашка.
– Как? На ходу? – Макс был самый осторожный из нас, никогда не рисковал попусту.
– А что? Слабо? Давай! Адреналина хочется!
Пашка перелез вперед и плюхнулся ко мне на колени, потом дернул на себя Макса. Тот вцепился в руль побелевшими пальцами.
– Блонди, отстань! В аварию попадем!
– Не боись! Пусти! Я сам!
Пашка перехватил руль рукой. Макс отстегнул ремень безопасности, извернулся, но побоялся покинуть водительское место. Машина шла на полном ходу и постоянно дергалась то в одну, то в другую сторону.
Мне было весело. Опасность будоражила мозг и разгоняла по телу кровь. Адреналин, которого так хотел Блонди, бушевал в голове.
– Меняйтесь! – крикнул я и перетащил к себе на колени Бея.
Он трясся от страха, а я хохотал. Смех так и рвался из груди. Классно же!
Пашка нырнул на водительское сиденье, и движение немного выровнялось. Макс наконец отцепил пальцы от руля и перебрался назад. Он теперь возбужденно дышал мне в затылок, но краем глаза я видел, как дрожат его руки. Бей у нас не только осторожен, но и немного трусоват. Но такой друг в компании нужен, чтобы сдерживать импульсивного и злого Блонди.
А тот попал в родную стихию. Он нырнул между белой «ауди» и старой «нивой», обогнал «тойоту» и уже сигналил у стенок автобуса. Водитель испуганно выглянул в окно, что-то крикнул и газанул. Это только раззадорило Пашку. Он показал мужику средний палец, лавируя между машинами, обогнал неповоротливый автобус и стал подрезать его.
Водитель резко затормозил. Люди в салоне повалились друг на друга. Я свистнул, а потом открыл рот и завопил клич каманчей.
Сзади Макс сделал то же самое.
– Дави их, Блонди!
Пашка прибавил скорость и помчался вперед на зеленый сигнал светофора. Однако за поворотом он притормозил, дождался, пока автобус проедет мимо и снова оказался возле окна водителя.
– Какого хрена! – закричал шофер.
Бедный мужик обливался потом. Он не мог припарковаться в неположенном месте, но и двигаться нормально вперед было невозможно: наш красный кабриолет Jaguar мелькал у него перед глазами, как огонь смерти.
– А это тебе за хрен! – завопил Пашка и резко повернул руль в сторону.
Блонди не камикадзе. Он не собирался идти на таран, но это движение заставило водителя автобуса тоже резко вильнуть. Люди в салоне опять повалились друг на друга. Кто-то открыл окно и крикнул:
– Бога на вас нет! Как не стыдно!
– Ха-ха-ха! – Мы веселились от души.
Настроение было отличное. Хотелось встать и закричать на весь мир:
– Йо-хо-хо! Как классно жить!
Внезапно я увидел за стеклом девчонку. Ее голова дергалась от каждого резкого движения. Она то пропадала где-то внутри салона, то внезапно появлялась в окне. Кудряшки на лбу смешно тряслись, но огромные глаза были полны страха. На ее губе запеклась кровь. Она вцепилась обеими руками в поручень и дрожала.
Мы встретились взглядами. И вдруг она открыла рот и произнесла по слогам:
– Му-да-ки.
– Блонди, эта коза назвала нас мудаками! – крикнул я и показал пальцем на окно.
– Где? Какая? – Пашка закрутил головой. – Мужики! Идем на тара-а-ан…
Но в этот момент мы услышали звук сирен. Кто-то из пассажиров или водителей постарался. Блонди резко снизил скорость, свернул на боковую улицу и припарковался на стоянке у торгового центра.
– Фу! – выдохнул он. – Душу отвел. Пошли перекусим!
Рита
Я влетела в кафе, запыхавшись, и сразу бросила взгляд на круглые часы на стене. Черт! Опоздала. Только бы хозяин не заметил! Он у нас нервный, не любит, когда сотрудники задерживаются.
Но все было спокойно: ужинали редкие посетители, звучала музыка, шумела кофемашина, пахло острыми специями.
Обычное кафе кавказской кухни: лагман, манты, шашлык, хачапури, бешбармак. Сюда и приходили только свои люди. Посторонние заглядывали, но сразу исчезали, поэтому атмосфера была дружеская, везде слышалась гортанная речь.
Вот и сейчас за столиком в углу сидели знакомые босса, его племянник Гарик привел парочку своих друзей. Они весело смеялись какой-то шутке.
Стараясь быть незамеченной, я проскользнула в подсобку. Надела на голову косынку, чтобы спрятать волосы, которые начинали сильнее кучерявиться от влажного воздуха, натянула синий халат, поверх него повязала клеенчатый фартук и повернулась к раковине, где меня ждала гора посуды.
Увы, сегодня моя очередь заниматься противным делом, за которое мне платят копеечную зарплату. Я устроилась на работу в кафе помощником повара, но так как Азамат, мой хозяин, вечно на всем экономил, он не нанял посудомойку, а возложил эту обязанность на всех сотрудников помаленьку.
– Достали все! – В мойку заглянула официантка Людочка, веселая и распутная бабенка.
Она шумно бросила поднос с новой порцией тарелок на стол, достала из кармана пачку сигарет и вытащила одну.
– Кто опять? – лениво поинтересовалась я: ничего удивительного, каждый день одно и то же!
– Да Гарик, мать ети! Вот пожалуюсь его Зульфейке, пусть муженьку все волосы выдергает.
Людочка позволяла нашим гостям щипать себя за мягкое место и при этом весело взвизгивала. Это была такая традиционная игра, и ее жалобы на посетителей я воспринимала отстраненно, как дополнительный элемент нагрузки.
Иногда официантка пропадала из зала, выходила с каким-нибудь кавалером на перекур, и мне приходилось срочно бежать на ее место. Друзья нашего хозяина сразу замолкали. Наверное, мой мрачный вид их отпугивал напрочь.
Людочка щелкнула зажигалкой, распахнула дверь черного выхода и выпустила клуб дыма.
– Люд, сейчас Азамат на запах прибежит! Кончай курить!
– Да пошел он! – ответила она, но спустилась с крыльца и села на последнюю ступеньку.
– Не выдергает, – сказала я.
– Кто? Ты о чем?
– Зульфия не выдергает. Она сама мужа боится как огня. Для нее счастье, если этот козел развлекается на стороне: зато ночью к ней не полезет еще одного ребенка строгать. Он же как кролик, готов трахаться без остановки.
– И то верно! – Лидочка затушила сигарету, вернулась в мойку и облокотилась на стол с посудой. – А ты почему опоздала?
– На кладбище ездила. Убраться надо было.
– А-а-а!
– Представляешь, какие-то мажоры перегородили дорогу и помешали автобусу проехать. Ну, попадутся мне эти козлы еще!
Я перевернула стопку вымытых тарелок, чтобы слить воду, и возмущенно стукнула ею о стол.
– Эй, ты посуду не бей! – засмеялась Людочка. – Ой, в рифму получилось! Согласна, совсем «золотая молодежь» обнаглела!
– И не говори! Сначала ехали рядом с нами. Музыка орет, правила не соблюдают. Наш бедный водитель то влево, то вправо, то по тормозам ударит. И мы, как селедки в бочке, прессуемся. А этим все фиолетово. Покуролесили, движение на дороге сбили и смылись.
– И что эти дармоеды в нашем районе забыли?
– А я знаю? Никогда раньше не видела.
– Красивые хоть?
– Не разглядела. Автобус как тряхнуло, так я и улетела вперед и лбом о поручень ударилась, вообще еле на ногах удержалась, – я подняла косынку, – видишь, какая шишка.
– Да-а-а, есть малеха. Ты приложи ложку, чтобы синяка не осталось.
– Девки, что за треп во время работы! – Мы вздрогнули и обернулись: хозяин ввалился в мойку и сразу занял все пространство. – Людка, опять курила? Ты когда-нибудь взорвешь нас всех!
Людочка подмигнула мне и попыталась протиснуться мимо пивного живота, барабаном торчавшего вперед. Босс смачно шлепнул ее по упругой заднице. Официантка кокетливо взвизгнула:
– Да ладно тебе, Азамат! Не балуй!
«И с этим спит», – вздохнула я и повернулась к мойке: работа не ждет. Но отвязаться от босса не так-то просто.
– А ты где сегодня шлялась, ясноглазая?
Шеф зовет меня так за зеленую, почти прозрачную радужку. Этим цветом меня наградила мама. Иногда я мечтаю накопить денег и заиметь цветные линзы, чтобы любопытные мужики не приставали с вопросами. Но увы, нет денег даже на сапоги, а уже холода приближаются.
Азамат подошел вплотную. Я чувствовала его упругое пузо, прижимавшееся к моим ягодицам, и считала до десяти. Хотелось развернуться и разбить тарелку о его лысоватую башку, но нельзя. Я с трудом нашла эту работу на полставки и потерять до ужаса боялась.
– Простите. Я задержусь на полчаса дольше, – ответила я и немного отодвинулась.
– Ну смотри, Рита-Маргарита, у меня глаз-алмаз.
Он сделал козу из пальцев и показал ею сначала себе на лицо, а потом направил мне в глаза. «И ладно, плевать мне на твой алмаз, – думала я, яростно натирая губкой тарелку, а в голове вовсю работал калькулятор, распределяя зарплату по проблемам. – За общагу заплачу, соседке долг отдам, может, и мне на сапоги останется».
Да, если бы не крайняя нужда, послала бы босса и его вонючее кафе к чертям собачьим!
В обеденном зале что-то загрохотало, потом послышались крики:
– Азамат Григорьевич! Азамат Григорьевич! Ой, что делается! Идите сюда.
Антон
Мы вышли из «порше» и огляделись: куда нас занесла нелегкая? Вокруг высились пятиэтажки старого спального района. В погоне за автобусом и не заметили, как свернули с намеченного пути.
– И где мы? – спросил Макс.
– Да какая разница? – пожал плечами Пашка. – У нас все равно не было цели. Проветрились, и ладно. Жрать охота.
Мы зашли в торговый центр, лениво прогулялись по отделам. Ничего привлекательного не заметили. Возле одной витрины поржали над потугами местного дизайнера.
В другом отделе обнаружили такие же узкие брючки, что были надеты на Пашке, только за две тысячи рублей.
– Пацаны, это что за на фиг? Мои скинни и эта половая тряпка! Ваще! Я угораю!
– Знаешь, отличить нельзя, – хохотнул я, разглядывая швы и щупая ткань. – Может, в твоем бутике тоже товары из китайских подвалов?
– Не, разница есть. Цена!
– Молодые люди, вы покупать будете? – кинулась к нам обеспокоенная продавщица.
– Это дерьмо? – Блонди повертел в руках брюки. – Сама носи.
Он бросил скинни продавщице и направился к выходу.
Мы пошли следом. По его потрясенному лицу я видел, что он едва сдерживается, чтобы не разнести здесь все прилавки.
– Ладно, не злись, – миролюбиво сказал Макс оглядываясь. – Ты перекусить хотел.
– Так здесь одни забегаловки!
– Жрать все равно хочется. До центра ехать далеко. Желудок к кишкам прилипнет.
Мы сели в машину. Теперь за рулем был я. Повеселились сегодня – и хватит. Мы с Максом не против развлечься, но стараемся не выходить из берегов. А вот Блонди – совсем другое дело. Если бы мы его не сдерживали, он из полиции не вылезал бы. Или на том свете выяснял отношения с дьяволом.
Я вырулил на широкую улицу, и вдруг Макс закричал:
– Смотрите, а это не наш автобус?
– Где?
Мы завертели головами и действительно увидели у остановки синюю развалину, с которой недавно играли в догонялки.
– Стрела, тормози! – приказал Пашка.
– Да ладно вам! Сколько таких автобусов по Москве рассекает. Поехали!
– А это не та девчонка, которая нас мудаками обозвала?
Я затормозил у обочины и пригляделся.
По тротуару от остановки быстро шагала девушка. Невысокого росточка, худенькая, одетая явно с чужого плеча в старую серую кофту, поношенные джинсы и кеды. Хвост из темных волнистых волос колыхался при движении в разные стороны.
– Не знаю, издалека не видно, – ответил я.
– Мне тоже кажется, что не она, – подтвердил Макс.
– Пошли проверим, – воодушевился Блонди. В его глазах опять загорелся азарт. – Неужели всякой шмаре позволим себя мудаками называть?
– Надо наказать, – согласился Макс, но как-то вяло.
Я был не против. Мы проследили взглядом за девушкой. Она зашла в забегаловку, расположенную на первом этаже, под громким названием «Кебаб-Хаус».
Мы немного покрутились рядом, чтобы не вызвать подозрений, вдруг девчонка нас заметила, и тоже двинули в кафе.
Надо сказать, что я удивился, когда окинул взглядом помещение, в которое мы вошли. Без изыска, но чистенько. Столы накрыты белыми скатертями, от входа казалось, что даже накрахмаленными, в центре каждой небольшой поднос с приборами.
Мы огляделись: девушки нигде не было видно.
– Давайте похаваем, что ли? Раз пришли. Жрать охота, – потер живот Бей.
– А то!
Блонди выбрал столик у стены и сел. Тут же подлетела шустрая официантка.
– Мальчики, посмотрите меню. Только сразу говорю, шашлыков нет. Мы через час закрываемся.
– И че мы сюда приперлись? – пробурчал Блонди.
– Не капризничай. Все равно ничего другого рядом нет, – осадил я его. Иногда Пашка перегибает палку. Вечно всем недоволен.
Официантка кинула на стол бордовую папку и побежала к группе лиц кавказской национальности, как принято сейчас говорить. Макс листал страницы, Блонди едко комментировал состав блюд, а я разглядывал кафе.
Скатерти оказались бумажными. Я видел, как официантка после очередных посетителей ловко убирала их со столов и стелила свежие. «Миленько, – мелькнула мысль. – Зато ничего не липнет к рукам и одежде».
Кавказцы в углу весело смеялись, официантка хихикала, а вот девушка, из-за которой мы заглянули в эту забегаловку, пропала.
Может, она заметила нас, узнала и скрылась через заднюю дверь? Хотя… о чем это я? Нашел шпионку, ек-макарек!
Макс заказал всем чахохбили. Официантка мгновенно принесла нам еду. Мы с Беем наворачивали с жадностью. Пашка ковырялся вилкой в тарелке и брезгливо принюхивался.
– Ешь! Нас скоро выгонят, – сказал я. – Вкусно.
– А чем пахнет? Сейчас блевану, – Пашка скривился, будто его заставили съесть червяка. – Эй, тетка, подь сюда!
Официантка прибежала сразу, словно караулила, когда ее позовут. От нее пахло сигаретным дымом.
– Мальчики, вам нравится?
– Нравится, нравится, – передразнил ее Блонди и рявкнул так, что девушка подскочила: – Не нравится. Чем воняет?
– Ничем. Курицей, – растерялась она, потом сообразила. – Это специя такая. Хмели-сунели называется.
– А я просил ее класть?
– Мы всегда в блюдо добавляем. – В ее глазах мелькнула растерянность. – У нас же кавказская кухня, – тихо добавила она. – И в меню указано.
– Вот пусть это говно те чурки и едят.
– Чурки? – Из-за стола вскочил мужик с усами и кинулся к Блонди. – Слюший, дарагой, кого ты назвал чурками?
– А ты кто? Негр, что ли? – спокойно поинтересовался Пашка.
И столько холодной ярости было в его словах, что мужик плюхнулся на место и обиженно повернулся к дружкам.
Мы с Максом не вмешивались. Если Блонди надо выпустить пар, он его выпустит. Пусть злится на других, а мы бурю переждем.
– Унеси это!
Пашка толкнул тарелку, но не рассчитал силу. Она улетела со стола и рассыпалась на полу, обдав жирными каплями чахохбили скатерть, стены и официантку.
Мы с Максом напряглись, а Блонди развеселился.
– Азамат Григорьевич! – заверещала официантка. – Идите сюда!
Глава 2
Рита
Мы с боссом переглянулись и бросились в зал. Вернее, он впереди, а я сзади: вдруг пузом зашибет ненароком.
Картина открылась неприглядная. По всему полу валялись осколки тарелок, перемешанные с тушеными овощами и кусочками курицы. Та-а-ак! Кому-то не понравилась Азаматова еда. Я перевела глаза на нарушителей спокойствия и вздрогнула: за столом, нагло ухмыляясь, сидели те мажоры, из-за которых я опоздала на работу.
Их было трое: блондин с хвостиком на затылке и выбритыми висками, брюнет с ушами, украшенными пирсингом, и русоволосый парень с модной нынче стрижкой андеркат. Последний сидел вполоборота, расставив ноги, и небрежно гремел ключами от машины.
– Эй, молодежь! Вы чего хулиганите? – бросился к ним босс.
– А ты сам свою жрачку пробовал? – спросил блондин.
Его глаза с наглым прищуром смотрели на Азамата. В руке он держал резиновое кольцо и беспрестанно его сжимал. От каждого движения печатка, надетая на средний палец, выпускала сноп искр.
«Брюликами хвастаешься, урод!» – неприязненно подумала я. Меня эти разборки не касались, но и уйти сейчас не могла: Азамат потом не простит.
– Нормальный еда, – защитил хозяина Гарик и встал из-за стола. Он не так давно покинул родное село и приехал в большой город, поэтому говорил с акцентом.
Блондин тоже вскочил, и все увидели, что он на голову выше маленького усатого Гарика. Парень переставил ходули-ноги в узких укороченных брючках, и кавказец отступил, растерянно оглянулся на приятелей. Кажется, он уже был не рад, что вмешался.
– Это ты считаешь едой? – Блондин небрежно смахнул со стойки бара корзинку с осенними яблоками, которые покатились по полу.
Мажоры загоготали, оценив развлечение.
– Не, парни, – вышел вперед Азамат. – Я понимаю, молодая кровь, горячая, бурлит, но чем мое кафе вам не угодило? Не нравится чахохбили, принесу шашлык. Хотите?
– Шашлык-машлык, – передразнил босса парень с пирсингом. – Кому теперь нужен твой вонючий шашлык, дядя?
– Азамат Григорьевич, а эти двое все съели, – вылезла Людочка и показала пальцем на пустые тарелки. – Платить, наверное, не хотят.
– Слюшай, дарагой, – опять не выдержал Гарик, – если тебе ничего не нравится, вали отседова, пока жив.
Блондин кинул мгновенный взгляд в угол, прицелился и… и в голову кавказцу полетело кольцо. Оно с силой ударило защитника по лбу и откинуло его к стене. Гарик свалился на пол и заверещал:
– Пацаны, пацаны, что за на х…? Бей его!
Пацаны, примерно сорока с гаком лет, вскочили и пошли группой на мажоров. Те не двинулись с места и по-прежнему лениво глазели на представление.
Блондин расставил ноги на ширину плеч. Он взял проволочную салфетницу, вытряхнул листочки на пол и стал раскручивать ее на пальце. Все, как завороженные, следили за все ускоряющимся движением. «Пацаны» будто споткнулись, а потом прыснули к дверям и вывалились на улицу. Кафе опустело.
«Может, догадаются полицию вызвать или друзей привести?» – с надеждой подумала я и прикинула, сколько нам с Людочкой придется работать, если эти козлы разнесут все в кафе. Расчеты мне не понравились. Нет посетителей – не будет зарплаты. Азамат в день получки всегда нам давал деньги с выручки.
– Друзья, я все понял, – пошел на мировую босс. – Ничего не хотите – и ладно. Вопросов нет. Считайте, что я вас угостил.
– Ты нам еще приплатить должен, дядя, за испорченные желудки, – влез парень с пирсингом. – Давай!
Он протянул руку ладонью кверху. Парни опять загоготали.
– Что?
Бедный Азамат сделал шаг назад. С деньгами он расставался с трудом.
– Бабло гони, дядя! Харе тупым прикидываться!
– Парни, это же грабеж среди белого дня, – заныл Азамат. – Пожалейте. Я прошу прощения за плохой ужин.
– На хрен нам твое прощение? – не унимался блондин. – Вот только если, – он обернулся к дружкам и подмигнул им.
– Что, говори, дорогой, все сделаю, – воодушевился Азамат.
– Ну, сам напросился. На колени вставай.
– Кто? Я?
Глаза Азамата, обычно заплывшие многолетним жирком, вдруг стали величиной с блюдце. Он растерянно посмотрел на меня, на Людочку, потом на парней и кинулся к выходу. Блондин перекрыл ему дорогу. С другой стороны наперерез боссу бросился парень с пирсингом.
– Давай!
Азамат съежился, стал будто меньше ростом. Его колени подогнулись, потом выпрямились. Он повернулся боком, схватился рукой за спинку стула, пытаясь аккуратно опустить тяжелый живот.
– Стойте! – неожиданно выпалила я. Смотреть на то, как человек, в два раза старше богатеньких мерзавцев, мечется по кафе, я больше не могла. – Ну хватит! Не надоело вам развлекаться?
У меня в душе разгорелся огонь. Я бы и дальше молчала, но терпеть не могу таких ублюдков. Этим мажорам на всех наплевать, лишь бы только им было хорошо и сладко.
– А ты откуда, гусыня, выползла? – ко мне повернулся парень с андеркатом.
– Стрела, а это не та цыпочка из автобуса? – спросил парень с пирсингом.
– Которая нас мудаками назвала? Ну-ну, посмотрим.
Вот черт! Слух у этих паразитов общества хороший!
Блондин с хвостиком двинулся в мою сторону. Людочка взвизгнула и скрылась в подсобке. Азамат опустился на стул. Он вытирал пот с красного лица и тяжело дышал: совсем допекли босса.
Я сделала шаг назад, потом другой и уперлась спиной в стойку бара.
– Погоди, Блонди, я сам. – Парень по прозвищу Стрела остановил блондина раскрытой ладонью. – Эта бабец не очень на нее похожа. Старовата.
Это я-то старуха? Совсем оборзел товарищ! Я внутренне собралась давать отпор. Без боя точно не сдамся. Буду биться, царапаться, кусаться, как бешеная собака.
Стрела встряхнул длинной челкой, и она глянцево блеснула под светом люстр, как сияют красивые волосы в рекламе дорогого шампуня. Он толкнул небрежно ближайший стул. Тот с шумом прокатился по гладкому полу и полетел прямо мне в ноги.
Я отпрыгнула в сторону.
Мажоры загоготали.
– Дави ее, Антоха, раскудахталась тут! – крикнул парень с пирсингом.
– Откуда вылезла, тетя? – хохотнул блондин.
– Какая она тебе тетя? Глаза разуй! – крикнула Людочка, появившаяся в дверях подсобки, и сразу юркнула за стойку бара.
– Парни, – слабо произнес Азамат и схватился за сердце, – не будьте мразью!
Но его слова повисли в воздухе. Тот, которого назвали Антохой, поднялся и ленивой пружинящей походкой льва на охоте направился ко мне. Что-то звериное было в его мягких движениях.
– Я вызвала полицию! – взвизгнула Людочка.
А я будто приросла к полу. До такой степени меня достала безнадежная жизнь и это малолетнее хамло, что я готова была в глотку вцепиться красавчику, растерзать его, как злейшего врага.
Парень подошел вплотную и посмотрел на меня сверху вниз. Его можно было бы назвать очень красивым, если бы не брезгливое выражение лица. Край его рта задергался, будто он увидел перед собой гусеницу. Холодные серые глаза смотрели словно сквозь меня.
«Убегай, дура! – кричал внутренний голос. – Он тебя по стенке размажет!»
Но я будто превратилась в камень.
Парень наклонился, не отрывая от меня пронзительного взгляда, взял двумя пальцами за подбородок и притянул к себе. Я тоже уставилась на него, хотя в душе все трепетало от страха и унижения. Нога рефлекторно согнулась в колене и ждала приказа.
– Давай ее, Антоха! Будет у тети что в старости вспомнить.
Стрела насмешливо посмотрел на меня и… впился губами в рот. Я захлебнулась от наглости и злости. Моя нога резко выпрямилась и ударила засранца по яйцам.
Никто и охнуть не успел. Видимо, мажоры не ожидали сопротивления от гусеницы.
Антоха заорал. В его глазах блеснула ярость. Он согнулся в три погибели, но тут же выпрямился. Я увидела его ухмыляющийся рот и поняла, что промахнулась.
Вот идиотка! Даже защитить себя не могу! Слезы выступили на глазах. Мир перестал существовать вокруг. Лепешка света на полу, а в ней – я и он. Где-то за гранью сознания кто-то кричал, смеялся, чем-то грохотал. А здесь, под куполом тьмы, были только мы.
Стрела поднял руку и завел ее назад.
Все!
Сейчас ударит!
Я сжалась и на секунду закрыла глаза. А потом мгновенно стянула розовые резиновые перчатки, в которых мыла посуду, и хлестанула мажора изо всех сил по ухмыляющейся роже.
Красавчик растерялся, схватился за щеку. Его дружки вскочили и кинулись к нам. Но тут Людочка выскользнула из-за стойки с тяжелым подносом и поварешкой, вихрем пронеслась по залу мимо нас, грохоча во всю силу, выскочила на улицу и закричала:
– Люди, убивают! Помогите!
– Да, помогите! – слабо вторил ей Азамат.
Официантка заколотила подносом по бетонному столбу. Из соседних магазинчиков появился народ. Вдалеке завыла полицейская сирена, и послышались гортанные крики.
– Антоха, брось эту кошелку! Уходим! – крикнул блондин.
Он подбежал к Стреле, щека которого налилась уже краской, схватил его за локоть и потащил к выходу.
Но Антоха вырвал свою руку и бросился ко мне. Он сжал мою шею и дернул голову назад. Косынка свалилась. Мои волосы волной рассыпались по плечам и спине.
– Убери руки, урод, пока я тебе яйца не отбила, – закричала я и попыталась еще раз двинуть нахала коленом в пах.
Он отпрыгнул назад, но волосы не отпустил. Просто намотал их на руку, притянул мое лицо к себе и прошипел прямо в рот:
– Ну, коза, держись!
Сирены звучали уже совсем близко, крики тоже.
Приятели схватили Стрелу за руки, оторвали от меня и поволокли к выходу. Сквозь сетку волос я видела, как они выбежали из кафе. Блондин вытащил из кармана несколько пятитысячных банкнот и кинул их прямо в лицо кинувшегося за ними Азамата.
– Мы еще вернемся, дядя! – крикнул он.
Антон
Мы выскочили из кафе и бросились к машине. Вокруг творился ад. Из соседних магазинчиков бежали люди. Прохожие глазели на нас, как на невиданных зверушек. Некоторые стояли с телефонами в руках. Еще и сирены выли. Казалось, задержись мы на секунду, и нам уже было не уйти.
Все это я заметил на бегу и порадовался, что машину оставили рядом, за углом, и быстро смылись.
– Веди сам!
Бросил ключи Максу и сел сзади. Кафе осталось позади.
Я прислушался к себе: на душе было паршиво. Горела щека, но не это меня сейчас волновало. Никакого удовольствия безумное развлечение не принесло. Только злость и… еще что-то неприятное, чему пока я не мог дать определения.
Мне казалось, что до сих пор в руках дрожит эта девчонка. Я невольно сжал пальцы и опустил веки, но сразу увидел прозрачные зеленые глазищи, которые, казалось, заглядывали прямо в душу и укоряли: «Как тебе не стыдно!»
Я передернул плечами. Мерзко! Ощущение было, будто котенка обидел.
– Паш, а ты зачем им деньги бросил? – услышал я голос Макса и посмотрел на друзей.
– Чтобы не вякали, – лениво ответил Пашка.
– Думаешь, эти людишки в полицию пойдут? Даже кавказцы испугались и слиняли.
– Не слиняли они, – сказал я.
– Как так?
– А ты не видел? С другой стороны улицы толпа с палками бежала.
– Ого! И как заметил?
– Не знаю, – пожал плечами я. Разговор помог немного расслабиться, напряжение отпустило, и как разрядка после выброса адреналина все тело пробила дрожь. Я сжал руки между коленей. – Чувство самосохранения сработало.
– И все же, Паш. Откуда у тебя столько налички? – не отставал Макс.
– А-а-а! Папаша взятку получил, вот и надо бабло куда-то потратить, – нехотя ответил Блонди и сразу перевел стрелки на меня: – А ты почему такой хмурый?
– Не хочу говорить. Паршиво.
– Ну ты даешь! Совесть проснулась?
Пашка повернулся ко мне. В его глазах светилось неподдельное любопытство.
– А тебя, вижу, она совсем не мучает? – окрысился я и сжал кулаки.
Сейчас мне хотелось вмазать Блонди по сопатке, чтобы не изображал из себя блатного.
– А девка тебя резиновыми перчатками хрясь по лицу… Круто! Надеюсь, спускать такое на тормозах не будешь?
– Заткнись! Или вмажу!
– Эй, парни! Брейк! – заволновался Макс. – Ну, перегнули немного палку, что с того?
– Нет, ты погоди, – Блонди отстегнул ремень безопасности и повернулся всем телом ко мне. – Стрела, ты на цыпочку запал, что ли?
– Сдурел? Как я на нее мог запасть? – пошел я на попятную. – Я видел ее мельком в окне автобуса, и в кафе пять минут. И все.
– А еще ты прижимал ее к себе и целовал. И как она? Есть за что подержаться? А пахнет как? Помойкой?
Я с трудом сдержался. Сосчитал, как идиот, до десяти, чтобы еще больше Пашку не спровоцировать.
– Обычная девчонка. Пахнет мылом.
– О, мылом? – захохотал Блонди. – Наши подруги пахнут брендовым парфюмом, а тут мылом. Удивил! Может, займемся? Поймаем как-нибудь вечерком и того… Наверняка она всем чуркам в забегаловке дает. Видел, как хозяина защищает?
