Кира Калинина
Звезды с корицей и перцем
Глава 3
Рикард ди Ронн вeл себя образцово. Подъехал к двум, как условились. Учтиво восхитился еe нарядом цвета шафрана – Мориса Муар позволяла себе одеваться броско. Усадил в длинный сторрианский автомобиль с графитово-серыми дверцами и чeрным кожаным верхом. Пока ехали – совсем недалеко, говорил исключительно о погоде, а помогая выйти у ресторана, задержал еe руку в своей не дольше необходимого.
Ресторан стоял над самым обрывом и назывался «Орлиный приют». Его главный зал, слишком большой, высокий и мрачный, навевал мысли о диких скалах и ледяных вершинах. С гор тянуло холодком, но день выдался достаточно тeплым, чтобы обедать на веранде под навесом. Именно здесь ди Ронн забронировал столик.
И он знал, что делал.
Веранда «Орлиного приюта» была прекрасна. Не столько деревянной отделкой и вьющимися растениями на столбах и решeтках, сколько видом на Нидельское озеро. Как раз в эту пору по его отлогим берегам цвeл рододендрон. Лилово-розовые клубы разбегались вокруг, пенными волнами омывали озеро, отражаясь в прозрачных водах, и это было чарующее зрелище.
Эльга улыбнулась ди Ронну, показывая, что оценила его старания. Он тут же спросил у официанта глинтвейна, заметив Эльге: «Не хочу, чтобы вы простудились на сквозняке». Но сам лишь пригубил.
– В чeм дело, эр ди Ронн, боитесь обжечься?
– Ни в коей мере, милая эра Муар. Но я не пью до ужина, тем более когда за рулeм.
– Вы на Смайе, эр ди Ронн. Тут за пару бокалов не штрафуют.
– Штраф заплатить нетрудно, эра Муар. Но рисковать вашей жизнью, управляя машиной в подпитии, я не готов.
– А мне казалось, вы из тех, кто любит риск.
Ей нравилось ощущать на лице бодрящую свежесть ветерка и тепло солнечных лучей, проникающих под навес, слушать птиц, вдыхать запахи весеннего цветения и аромат от палочки корицы, поданной с глинтвейном. И нравилось пикироваться с ди Ронном.
– Есть разница между риском и глупостью, – отозвался тот с тенью раздражения в голосе. – Впрочем, вы правы. С моей стороны некрасиво оставлять вас пить в одиночестве.
Он сделал большой глоток. Затем раскрыл меню.
– Вы уже бывали здесь, не так ли, эра Муар. Чего бы вам хотелось?
– Целиком положусь на ваш вкус.
Было занятно наблюдать, как он делал заказ. Мясные закуски вместо салатов и супов, дорогие фирменные блюда. Официант удалился, и ди Ронн с усмешкой взглянул на Эльгу:
– Я прошeл проверку?
– Узнаю, когда попробую, – ответила она.
А для себя заключила: он не беден, не жаден и не прочь пустить пыль в глаза – как это свойственно мужчинам.
Эльга с любопытством рассматривала своего визави, оценивая, как он изменился за десять лет. Возмужал, это сразу бросалось в глаза. Стал крупнее, плотнее, его запястья больше не казались узкими, черты лица сделались резче и твeрже. Сильный, уверенный в себе мужчина.
– Вы так смотрите, будто решаете, запечь меня на вертеле или порубить на куски и зажарить с чесноком и перцем, – заметил он.
– В коньячном соусе, – добавила Эльга. – Думаю, вам пойдeт.
Только его глаза остались прежними – цвета утренней дымки, но блеск их отдавал холодком.
– Откуда у вас этот шрам? – она дотронулась до своего виска.
– Шрам? Обычно женщины замечают его только в постели. Он же совсем маленький.
Эльга не мигая смотрела ди Ронну в глаза, и его ухмылка увяла.
– Простите мою вольность, эра Муар. Но ваш интерес удивителен… Впрочем, тут нет секрета. Я был на Смайе перед самым закрытием Врат. Тогда случился сбой, если помните…
– Кто же не помнит, – пробормотала Эльга.
– Наша группа помогла восстановить структуру прагмы и вернуть резонанс в управляемый диапазон. Но страль-поток оставался недостаточно устойчивым. Мы покидали Смайю последними. На выходе произошла лeгкая флуктуация, и нас с однокурсником буквально выбросило наружу. Он сломал ногу, я немного разбил голову и получил пару ушибов. Это, – он указал на шрам, – память о том происшествии.
– Вот как, – тихо произнесла Эльга.
А ведь ей приходило на ум, что полуисправные Врата могли подвести. Когда сообщение между Смайей и Сторрой восстановилось, а Рик не дал о себе знать, она первым делом наведалась в библиотеку – просмотреть сторрианские газеты. Из Гристада прислали подшивки за все четыре года, что Врата оставались закрытыми. Нигде не было упоминания о несчастных случаях при эвакуации граждан Старшей планеты. Возможно, нетяжeлые травмы пары студентов не стоили внимания прессы…
– Спасибо, что согласились дать мне шанс, эра Муар, – сказал ди Ронн.
Проникновенные нотки в его голосе заставили Эльгу иронично прищуриться.
– А если бы не согласилась?
– Я снова прислал бы вам розы.
– И стихи?
– Вам не понравилось?
– Отчего же… Но я удивлена, что вы знакомы со смайянской поэзией.
– Шутите? Ренальдом Кальбе у нас зачитываются все, от гимназистов до почтенных старцев. Правда, интеллектуалы предпочитают Янга, но, на мой вкус, его философские умствования скучны. У Кальбе больше жизни. В своей «Муке сердца» он выразил мои чувства куда полнее, чем смог бы я сам.
– Что ж, эр ди Ронн, – произнесла Эльга. – Это было красивое извинение. Вы очень расчeтливый поклонник.
– Расчeтливый? Да рядом с вами я чувствую себя импульсивным подростком!
– О нет, импульсивные подростки ведут себя иначе. – Эльга опустила ресницы, пряча выражение глаз. – Вы же циник, эр ди Ронн.
– Скорее, человек, который не скрывает своих желаний. – Он бросил на Эльгу красноречивый взгляд. – Но я не хотел вас обидеть. Я просто… ошибся, приняв видимость за суть. Прошу вас, подумайте: возможно, и вы ошибаетесь на мой счeт. Давайте оставим то маленькое недоразумение в прошлом.
Далеко у горизонта купались в солнце вершины Онембрийских гор. Ветер играл с буйным цветом рододендрона, берега отражались в воде, и по озеру, меняя направление, бежала розовая и лиловая рябь.
– Порой прошлое не отпускает, – еле слышно прошептала Эльга.
Подали закуски, затем баранью грудинку с грибами и жаркое из индейки. Ди Ронн заказал красного вина.
– Всe-таки решились на глупость? – уколола Эльга.
– Решил взять такси. Машину заберу завтра.
Они смотрели, как стелются травы на лугах, как плывут по озеру тени облаков, и говорили на нейтральные темы – о литературе, музыке, театре. Их вкусы во многом оказались схожи, что не мешало спорам и взаимной иронии. Непринуждeнный, игривый разговор. Но Эльге казалось, что у неe в груди натянуты чувствительные нити, и кто-то наматывает, наматывает их на кулак, стягивая всe сильнее. Ди Ронн с одинаковой легкостью рассуждал о романах из короткого списка главной сторрианской премии имени Мюри и о смайянских классических комедиях. Знал, какие постановки идут в театрах Сётстада, сыпал именами артистов и даже процитировал пару известных монологов из пьес Мирта.
Известных жителям Смайи, которые проходят их в школе.
– Да вы знаток! – Эльга искусственно рассмеялась. – Только не говорите, что каждый гимназист в Гристаде знает Мирта.
– Не скажу. – Ди Ронн был доволен произведeнным впечатлением. – Я по натуре исследователь, эра Муар, и мне нравится узнавать вашу планету.
– Вижу, за два года вы многое успели.
Тот, кто держал в кулаке нити еe души, резко дeрнул…
Это ведь не любовь, сказала она себе. Нельзя любить сказку, химеру, выдумку, призрака из прошлого. Один день. Придуманный образ. Она и не знала его, того мальчика. Они провели вместе всего несколько часов. Всe это вымысел, иллюзия. Самообман.
Тогда почему ей до сих пор больно?
Когда принесли десерт, ди Ронн достал из кармана бархатную коробочку.
– Хочу подкрепить свои извинения маленьким презентом.
– Что это? – Эльга надавила на язычок у основания и откинула крышку.
На белом атласе лежали серьги с изумрудами на изящных подвесках.
– Вас так поразило моe зелeное платье, эр ди Ронн?
– Скорее, ваши глаза, Мориса.
Камни искрились на солнце, призывая восхититься их глубоким цветом и внутренним сиянием. Эльга захлопнула крышечку.
– Красиво, но я не возьму. Слишком дорогой подарок для первого свидания.
– Примите его в счeт десятого.
– Вот на десятом и приму, – сказала Эльга.
– Ловлю на слове. – Ди Ронн спрятал коробочку в карман, блеснув глазами.
Ветер сделал свой выбор – теперь рябь на воде бежала в одну сторону.
– Поужинаем послезавтра в «Долине чудес», Мориса?
– Для вас всe ещe эра Муар. А надолго ли… Вы должны понимать, что можете не получить того, к чему стремитесь. Уверены, что хотите продолжать?
Ди Ронн ответил снисходительной улыбкой:
– Милая эра Муар, жизнь устроена так, что, берясь за дело, никогда не скажешь, к чему придeшь. Может, к полному фиаско. А может, приз окажется больше, чем рисовалось в самых смелых мечтах? Я готов рискнуть.
– Всe-таки вы любите риск, – усмехнулась Эльга.
Теперь она знала, чего хочет добиться.
Глава 4
– Сьюз! Кто на выход?
Эльга ловко спрыгнула с подножки в придорожную пыль. Дряхлый автобус стрельнул выхлопом и с дребезгом покатил дальше по залатанному шоссе. Его колeса помнили гладкие, как стекло, дороги Сторры, откуда, отслужив своe, он был сослан на Младшую планету. И уже лет двадцать коптил воздух, объезжая городки и деревушки, разбросанные к юго-востоку от Сётстада.
Через шоссе, за вязами, одетыми молодой зеленью, виднелись крыши Сьюза. Эльга поправила очки и, поудобнее перехватив портфель, зашагала в ту сторону.
Туфли на низком каблуке, старушечья юбка, стянутые в пук волосы цвета прелой соломы, блeклые губы и брови – такой знали Эльгу Экберт в Сётстадской технологической академии. Такой привыкли видеть скромную гостью портнихи Тильды Ньель жители Сьюза. Ничего общего с блистательной эрой Муар, которую невозможно было представить в этом захолустье.
При встрече здесь полагалось здороваться – неважно, свой ты или заезжий. И когда из заросшего бурьяном проулка между двумя усадьбами вынырнул невысокий парень в низко надвинутой кепке, Эльга привычно сказала:
– Добрый день.
Вместо ответа парень ссутулился, пригнул голову и торопливо зашагал прочь. Явно чужак. Вид вороватый, пиджак на груди топорщится. Как бы и впрямь не обокрал кого-нибудь.
На секунду в его гримасе ей почудилось что-то знакомое. Но память не дала подсказки, и Эльга выбросила случайную встречу из головы.
Крохотный Сьюз был нанизан на одну длинную ухабистую улицу, как бусины из речных окатышей на грубую бечeвку. Суровость тeмных каменных домов смягчали палисадники, обнесeнные веселыми изгородями.
Штакетник Тильды радовал глаз жeлтыми и красными планками. За калиткой ронял цвет черeмуховый куст. Воздух пах здоровой деревенской весной.
Хозяйка усадила Эльгу обедать в белeной кухне со старинной чугунной плитой, медной посудой на стенах и чeрными от копоти балками под потолком.
– Синее – ушло, – сообщила, ставя перед ней тарелку с тушeной уткой и фасолью. – К жeлтому одна приценялась, но смелости не хватило. Слишком яркое, говорит.
У Эльги побежали слюнки. Поесть в городе она не успела – торопилась на автобус.
– Думаешь, не продастся?
– Продастся, – махнула рукой Тильда. – Вот сейчас потеплеет…
Морисе Муар всe время требовались новые наряды, но копить несметные платья, юбки, жакетики не имело смысла. Кое-что Эльга оставляла себе, от прочего, надев раз-другой, избавлялась – вещи поскромнее отсылала сeстрам в Биен, слишком нарядные и экстравагантные перепродавала через Тильду.
Покончив с уткой, они перешли в мастерскую, которую муж Тильды пристроил к дому незадолго до своей гибели, и Эльга примерила два летних платья – коралловое, из крепдешина, и чесучовое, с маленькими рукавчиками.
– Везeт тебе. – Отмечая, где надо подобрать, портниха вздохнула. – Ешь сколько хочешь, и куда что девается?
Еe пышное тело волновалось под длинным цветастым платьем, с пухлого белого лица живо смотрели глаза, выпуклые и тeмные, как спелые сливы.
Эльга рассмеялась: страль-операторы не толстеют.
Она считала Тильду подругой, единственной в своeм сётстадском окружении, но даже с ней не была до конца откровенна. Стоило предупредить, что этот заказ скорее всего будет последним и Тильда потеряет свою самую выгодную столичную клиентку. Но опережать события не хотелось.
Позже, решила Эльга. А как возмещение Тильде достанется весь нынешний гардероб Морисы Муар.
Они вернулись в кухню пить чай. Портниха поставила на стол чашки в горошек и корзинку с песочным печеньем. В окна робко глядел пасмурный день, поперeк дубовой столешницы лежали тусклые полосы света.
– Мам, я всe! – раздалось от дверей, и в кухню заглянула девочка в клетчатом платьице. – Смотреть будешь? Здравствуйте, тeтя Лина!
Эльга просила Тильду никому не называть еe настоящего имени, и двенадцатилетняя Мия знала только, что мамина гостья им дальняя родня.
– Буду. – Портниха смерила дочь строгим взглядом.
Та шлeпнула на стол три тонкие тетрадки в серых обложках.
– Ну, я гулять?
– Подожди. Сядь. Я проверю…
Надув губы, девочка взгромоздилась на стул и вцепилась в короткие тугие косички. Чeрными волосами и круглым лицом она пошла в мать, но была тонкой, как прутик, и Эльга пододвинула к ней корзинку со сладко пахнущим печеньем.
Где-то за окном лаяли собаки и кричали петухи, портниха отчитывала дочь за помарки в домашнем задании – и на Эльгу повеяло домом. Их кухня в Биене была теснее и плоше, во дворе на три семьи хватало места лишь для пары грядок под окном. Всe остальное – общее: верeвки для белья, натянутые между деревьями, скамейка под кустом акации, врытый в землю стол, за которым мужчины вечерами играли в кости и пили молодое вино. Длинный сарай был поделeн на три секции, а деревянный туалет всего на две. За единственные качели приходилось спорить с соседскими детьми. Эльга разбирала с сeстрами задачи по арифметике, а они, как сейчас Мия, ныли, куксились и просились гулять.
На душе стало тепло и грустно.
Нет, Эльга не хотела вернуться в ту жизнь. Но она столько лет была одна – ни семьи, ни друзей, ни единого человека, которому не страшно открыть душу. И уже не верилось, что может быть иначе.
Тильда между тем перешла от письменных заданий к устным.
– Это же история, а не тригонометрия какая-нибудь. Что тут запоминать? – сердилась она. – Ты просто не учила.
– Учила! Но тут столько всего. Я запуталась…
Эльга из любопытства заглянула в незнакомый учебник – у неe в своe время был другой. И правда, есть где запутаться: слишком много слов, фактов, имeн и дат.
– Тебе надо научиться выделять главное, – сказала она девочке. – Колонизация Смайи. Что тут важно? Четыреста лет назад на Сторре впервые открыли пространственные Врата, и они привели на Смайю. Для заселения сочли пригодной относительно небольшую территорию между Онембрийскими горами на северо-западе и Брикским морем на востоке. Начали продвигаться на юг, в джунгли, но оказалось, что под ними скрыт подземный разлом, и излучение, идущее через него из глубин планеты, вызывает у людей опасные мутации уже во втором-третьем поколении. Знаешь, что такое мутация?
Девочка насупленно кивнула.
– Агрессивные мутанты уничтожили колонию, затем попытались прорваться на Сторру, и Врата с той стороны были заблокированы. Только через семьдесят лет сторриане послали войска, загнали мутантов в джунгли и заселили Смайю вновь. Большие Врата Биена работали с перебоями, контакты между двумя планетами не раз надолго прерывались, и нам приходилось выживать в одиночку…
– А теперь сторы пришли на готовое и всем командуют, – перебила Мия.
Слушая Эльгу, она успела отправить в рот три круглых толстеньких печеньица.
Тильда всплеснула руками:
– Кто тебе такое сказал! Да если бы не Сторра, неизвестно, что бы с нами сейчас было. И правильно говорить не сторы, а сторриане.
– Мелоране класснее, – заявила девочка. – Я хочу побывать на Мелоре. У них там космические корабли, и лифты на орбиту, и роботы, и дома на небе висят вниз головой, и живут они двести лет.
«Я тоже хочу побывать на Мелоре», – подумала Эльга.
Тильда покачала головой.
– Фантазeрка ты. Ладно, давай естествознание. Что там задали? – она заглянула в дневник. – Понятие о страль-процессе.
Девочка закатила глаза:
– Вот зачем мне всe это? Я же не стралер!
– Что ещe за стралер? – возмутилась Тильда. – Страль-оператор! Или страль-техник. И вообще, хватит жевать!
Страль-техниками называли операторов, обслуживающих высокотехнологичные прагматы вроде Врат или Грозоотвода, но Эльга не стала поправлять подругу.
Мия фыркнула:
– Страль-операторы, частицы, волны, когеренция, интерференция, резонанс… – Она жалобно заглянула матери в глаза: – Я правда ничего в этом не понимаю.
Тильда взяла из еe рук учебник, полистала и беспомощно протянула Эльге.
Учебник был новенький и опять не такой, по какому учились Эльга и еe сeстры.
Интересно, что все термины девочка произнесла без запинки – память в этом возрасте цепкая, но разобраться в определениях, взятых из вузовских пособий по страль-физике, Мие было не по силам. Сама Эльга к еe годам прочла три таких пособия от корки до корки. Не поняла и пятой части, но прочла – и даже вызубрила основные формулы. В их с Тильдой время основы страль-физики давали в восьмом классе, а не в пятом. Голову бы тому открутить, кто перекроил программу!
– Представь себе дождевого червя, – сказала Эльга. – Или гусеницу. Знаешь, в огороде, такие зелeные, длинные?
Мия настороженно хмыкнула.
– Когда гусеница свeрнута в кольцо, она частица. А когда ползeт, изгибая тело петлeй – волна.
Девочка хихикнула.
– Теперь представь велосипед, который несeтся так быстро, что не видно спиц в колесе, а видно один расплывчатый круг. Вот и наша гусеница изменяет положение тела с такой же бешеной скоростью, так что непонятно, где у неe спинка, где брюшко, где хвост, где нос, и есть ли она на самом деле или только чудится. Такая гусеница-призрак.
Мия рассмеялась в голос.
– Вот это и есть страль, – подытожила Эльга. – Всe вместе: частица, волна и еe вибрация. Страли очень маленькие, меньше атома, но из них состоит всe на свете – ты, я, этот дом. – Она обвела взглядом кухню. – Печенье в твоей руке. Сам воздух и даже космическая пустота. Человек не может увидеть страль без специальных приборов. Но дарители создали прагму – особое вещество со свойствами страль-поля – и стали делать из него прагматы.
Эльга на секунду задумалась.
– В каждом прагмате спрятано секретное послание. Написано оно тайнописью, как бывает в детективных романах, когда надо подержать листок бумаги над огнeм, чтобы проступили буквы. В нашем случае огонь – это страль-оператор. Человек, способный связать своe страль-поле со страль-полем прагмы. Он подчиняет прагму себе и заставляет открыть тайное послание – базовую страль-структуру. В послании сказано, для чего создан прагмат и как привести его в действие, то есть построить рабочую страль-структуру на основе базовой. Это как пристроить к дому на две комнаты мастерскую для шитья или, скажем, кабинет с библиотекой, или…
– Бассейн! Можно бассейн? – Девочка даже в ладоши захлопала.
– Только если о нeм сказано в тайном послании. – Эльга заговорщицки подмигнула ей.
Это было трудно – увидеть страль-процесс глазами новичка, подобрать простые слова и понятные аналогии. Трудно, но весело. Словно дочка Тильды – сложный прагмат с открытой структурой, и надо угадать, как еe надстроить, чтобы достичь нужной цели.
И Эльга справилась: глаза Мии блестели, она перебивала, задавала вопросы.
– А вы тоже умеете подчинять прагматы, тeтя Лина?
– Самую чуточку. – Эльга улыбнулась.
Мия горячо воскликнула:
– Как я хочу быть страль-оператором! Мам, а давай я тест пройду?
И Тильда ещe утверждала, что этот ребeнок не хочет учиться.
Наконец девочка убежала гулять, и портниха с благодарностью сжала руку Эльги:
– Ты так здорово объясняешь! Даже я поняла про этот ваш страль-процесс. Я ведь в науках ничего не смыслю, а в школе сейчас так сложно. Был бы жив Карл…
Муж Тильды сорвался с лесов на одной из многочисленных строек Сётстада шесть лет назад.
– Просто не дави на неe, – посоветовала Эльга, пока портниха подливала ей кипятка.
– Легко тебе говорить! – Тильда в сердцах брякнула чайник на чугунную конфорку. – Вот будут у тебя свои дети, поймeшь тогда.
Эльга промолчала. Если бы у них с ди Ронном были дети, они с пелeнок знали бы о страль-процессе всe, потому что дома говорили бы об этом каждый день… Смешно, право слово.
Тильда вдруг посмотрела на неe блестящими глазами:
– У тебя кто-то появился?
– Нет. С чего ты взяла?
– У тебя такой взгляд, как будто ты любуешься чем-то внутри себя.
Ответить Эльга не успела.
Зазвучали шаги, спорые, лeгкие, и в кухню опять вбежала Мия, на еe щеках горел румянец возбуждения.
– Мама, тeтя Лина! Смотрите, что нам через забор бросили!
В еe руках дрожал лист бумаги с текстом, отпечатанным типографским способом.
Тильда прочла первой, сморщилась.
– Отказчики!
Эльга кивнула. Она сразу заметила наверху знакомый символ – полуовал Врат, жирно перечeркнутый крест-накрест.
– Что стало с тобой, о прекрасная, добрая, щедрая Смайя? – прочла Тильда вслух. – Где твоя гордость, твой вольный и счастливый смех? Алчные сторриане превратили тебя в распут…
Закусив губу, портниха быстро взглянула на дочь. Скомкала листовку и швырнула на стол.
– Третий раз в этом году подбрасывают. У нас же тут полтора двора. Неужели из Сётстада специально едут? Или кто-то из наших? Ничему их жизнь не учит! Забыли, что наши предки тоже со Сторры. И засуху на Южных равнинах забыли. Да если бы не сторы, половина Смайи с голоду бы перемeрла! А вторую половину мутанты сожрали!
– Не сторы, а сторриане, ты сама говорила, – вредным тоном поправила Мия.
Эльга развернула листовку.
– Хорошая бумага, чeткий шрифт, краска не мажется. Не похоже на подпольную типографию. Наверняка отпечатано на Кезе или Виране. Кто ещe потакает отказчикам? Они думают, стравят между собой союзников Мелора, а сами под шумок захватят место лидера. И плевать им на нашу прекрасную, добрую, щедрую Смайю!
Никто не понимал, почему отказчики на Смайе вдруг оживились – и это была лишь одна из версий, которые обсуждались в коридорах академии. Но пусть Тильда перескажет слова Эльги соседям, а те разнесут по родным и друзьям – им ведь тоже подкидывали такие листовки. И Мия пусть поделится с подружками.
Малые Врата связывали Сётстад и Биен, Большие – Смайю и Сторру, а со Сторры можно попасть на любую из планет, соединeнных Цепью Врат.
– Если они победят и мы рассоримся со Сторрой, – сказала Эльга Мие, – ты никогда не увидишь Мелор.
«И я тоже», – добавила она про себя.
А потом ударила мысль: парень в кепке! Не краденое добро он прятал за пазухой, а листовки отказчиков.
Пожалуй, в нeм было что-то от Нильса Карпета. В манере, в лице с костлявым подбородком и зло поджатыми губами. Нильс тоже твердил, что Смайя стонет под пятой сторрианских кровопийц. Интересно, где он теперь?
