Кирилл Казанцев
Между ударами сердца
9
Город, в котором оказался, Юра Покровский не любил. Вернее будет сказать, старался не полюбить. Хватало здесь красивых старых зданий, величественных церквей, широкая набережная тянулась вдоль реки, тенистый парк располагал к прогулкам. Но компьютерный гений считал, что долго здесь не задержится, а потому и не заводил новых дружеских знакомств. Зачем привыкать к людям, к пейзажам, если потом собираешься навсегда с ними расстаться? Поэтому все его личностные контакты ограничивались лишь Кузьмой Поярковым, все остальное – деловые отношения и виртуальное общение через всемирную сеть. Благо, теперь реальная география твоего местонахождения никак не влияет на возможность общаться с близкими тебе людьми.
Но даже компьютерщикам ничто человеческое не чуждо. Полукриминальный бизнес Покровского солидно выматывал нервы, а потому иногда по вечерам он позволял себе расслабиться. И делал это, как большинство мужчин в этом мире, – тупо выпивал. Естественно, делал это не один, а с Кузьмой. Средства позволяли экспериментировать со спиртным. Один вечер посвящался черному рому «Бакарди», другой – шотландскому виски, третий – коньякам. Для этого специально ездили закупаться в единственный на весь город гипермаркет «Максимум». Находился он близко от центра, на месте недавно снесенной колонии строгого режима. Бесхитростное просторное здание-ангар на два этажа. На первом продукты, игрушки, спортивный инвентарь, одежда, а на втором – бытовая техника. Лучший и самый широкий выбор крепких благородных спиртных напитков во всем городе мог предоставить только «Максимум».
Старенькая «Тойота» катила по темноватым улицам города, вдоль тротуаров тянулись живописные деревянные дома частной застройки. Временами среди них попадались и новые шикарные коттеджи. За заборами покачивались мальвы, фасады увивала жимолость. Воздух был напоен головокружительным запахом цветов. Юра специально избегал людных улиц. Ведь вечерняя поездка в гипермаркет была для него чем-то вроде прогулки.
Кузьма сидел рядом. По традиции избегали говорить о делах. Работа работой, а отдых отдыхом.
– Чем сегодня себя побалуем? – спросил Кузьма, глядя на возвышающуюся над старым районом освещенную громаду гипермаркета.
«Максимум» приближался, увеличивался в размерах.
– Я у них на сайте смотрел, – Юра бросил взгляд на лежавший на приборной панели ноутбук. – Сегодня очередная акция. Каждому, купившему три бутылки коньяка, четвертая в подарок.
– Четыре пузыря даже для нас – это слишком много. Двух было бы достаточно, – задумался Кузьма.
– А кто заставляет пить все и сразу? – ухмыльнулся Юра.
– Это ты сейчас так говоришь. А потом как-то незаметно все и приговорим за один вечер. Опытом доказано.
– От коньяка назавтра голова по-любому не болит.
Машина вынырнула из темноты, заехала на край стоянки возле гипермаркета. Именно в этом месте начиналась «цивилизация» – выложенные фигурной плиткой тротуары, разметка, яркое освещение.
– Ты один сходи, – попросил Юра. – Мне еще в сети посидеть надо, на пару писем ответить, – он поставил на колени ноутбук, поднял крышку.
– Значит, коньяк?
– Три плюс одна.
– Коньяк хоть хороший?
– Абхазского производства. В Абхазию, как я знаю, контрабандой возят грузинский коньяк, в Сухуми его разливают и продают в Россию, будто бы свой. Та же история и с вином. Такой объем экспорта спиртного к нам наладили, что во всей Абхазии виноградников столько не наберется. Ну и на закусь возьми чего-нибудь соответствующего.
– Разберемся, не впервой.
Кузьма легко выбрался из машины, зашагал к ярко освещенным стеклянным дверям гипермаркета. Место здесь было популярное – именно сюда по вечерам стекалась молодежь – и продвинутая, и гопники. Здесь было множество кафешек и забегаловок, где можно и водяры с пивом недорого попить, и посидеть с девушкой за чашкой хорошего кофе.
Покровский с головой ушел в компьютер. Он ради спортивного интереса и самоутверждения решил подключиться к камерам слежения в торговом зале гипермаркета. Ведь именно там стояло самое новое и самое совершенное оборудование во всем городе. С третьей попытки ему удалось сломать пароли доступа. Вскоре на мониторе уже сменялись изображения, заведенные с разных камер.
– Так, так, так… – приговаривал Покровский, пока наконец не сказал: – Есть!
Теперь он «вел» Кузьму Пояркова, тот шел по огромному залу, рассматривая витрины и стенды, катил перед собой корзину. Остановился у поддона с фруктами, принялся присматриваться к арбузам, брал их, подносил к уху, сжимал. Юра натыкал на клавиатуре мобильника номер, вставил в ухо наушник. Кузьме пришлось отложить понравившийся ему арбуз и вытащить трубку.
– Да, Юра, слушаю.
– Кто же коньяк закусывает арбузом? Это неправильно. Правильно коньяк закусывать дыней.
Кузьма в торговом зале стал оглядываться по сторонам, искать друга взглядом, но, естественно, не увидел.
– Подойди, чего прячешься?
– Я у тебя над головой, – засмеялся Покровский.
Поярков запрокинул лицо, заметил камеру, установленную на колонне, и тоже заулыбался.
– Ну, черт, никогда не знаешь, чего от тебя ожидать.
– Дыню бери, не ошибешься. Только их давить руками не надо, просто потыкай пальцем, чем мягче, тем вкуснее. В разумных пределах, конечно, гнилое от спелого отличишь…
Покровский продолжал разговор, но смотрел уже не на экран компьютера. Он и не заметил, как на границе света и темноты неподалеку от его машины появилась компания молодых гопников. Компания до этого вела себя довольно тихо, но мимо них проходила девушка, этого было достаточно, чтобы юные уроды оживились.
– Эй, мочалка! – один из гопников в красной куртке преградил ей дорогу.
– Давай, с нами покатаемся, – поддержал брата по разуму бритый наголо недоросток. – На природу, покувыркаемся.
– Пропусти! – сердито потребовала девушка, но ее схватили за руку.
Гопников оказалось немало, семь человек, приехали они на двух машинах, которые наглым образом были припаркованы на газоне. Мужчина, которому надо было пройти к своей машине, не стал рисковать, отошел в сторонку и нервно закурил. Обычно Покровский не спешил встревать в чужие разборки, ведь не всегда знаешь, кто прав, кто виноват. Влезешь, а потом окажется, что девушка – знакомая хулиганов и при появлении полиции станет на их сторону.
Но стоило взглянуть на незнакомку, как такая мысль сразу же ушла прочь. Длинные русые волосы заплетены в косу, свободная шелковая юбка, открытые смуглые плечи. Но главное, глаза. В них читались испуг и презрение к тем, кто приставал к ней, хотя вела она себя довольно смело. Умелым поворотом освободилась от захвата.
– Пошли вон!
Компания загоготала. Гопник в красной куртке обхватил девушку сзади, сдавив ей руки, и потащил к своей машине. Девица лягалась, пыталась вырваться, но ей это не удавалось.
– Уроды! Сволочи! Пустите! – кричала она.
– Эти бабы всегда так…
– Будто и им трахаться не хочется…
Звучали и более откровенные реплики.
Никто из покупателей, находившихся на этой части стоянки, вмешиваться не спешил, наоборот, люди по большой части поспешили исчезнуть. Оно и понятно. Кому хочется связываться с хулиганами.
Покровский драк не любил, да и не умел он хорошо драться. Его удел – компьютер. Но при этом он почувствовал, что не сможет себя дальше уважать, если не вмешается. Девушку уже затащили в тень. В одной из машин громко заиграла музыка, заглушавшая ее крики. Юра решительно вышел из машины. В наушнике все еще звучал голос Кузьмы:
– Юрка, что там у тебя происходит?
– Погоди. Тут разобраться надо, все будет хорошо, – и Покровский крикнул, перекрывая шум музыки: – Отпусти ее!
– И кто это у нас такой? – скривился бритый недомерок.
– Братва, смотрите, ботан, настоящий ботан объявился. А в рыло ху-ху не хо-хо?
Покровский краем глаза следил за двумя гопниками, которые заходили к нему со спины. Коварная тактика уличных разборок у них была отрепетирована до мелочей. Один или двое распаляли противника обидными высказываниями и оскорблениями, а другие занимали выгодные позиции. Ну, а потом, скорее всего, набрасывались скопом. Затоптать толпой можно любого противника.
– Ну, так как насчет «в рыло»?
Покровский резко вытащил руку из кармана, матово блеснул внушительный пистолет-травматик. Первый выстрел был сделан незамедлительно – в гопника в красной курке. Пулька угодила в шею. Урод взвыл, хватанул ртом воздуха, выпустил девушку и завертелся волчком.
С разворота Юра выстрелил в того, кто был у него за спиной, целил между ног. Отборный мат скороговоркой и причитания понеслись над стоянкой. Еще два выстрела, и компания гопников бросилась к машинам. Заурчали двигатели. Гремящие музыкой развалюхи одна за одной выехали на стоянку. Покровский еле успел затащить спасенную девушку между машинами и выстрелил. Посыпалось боковое стекло.
Неподалеку уже кто-то кричал:
– Полицию, полицию вызывайте!
Кузьма с увесистым пакетом выбежал из-за припаркованного на стоянке микроавтобуса, встретился взглядом с Покровским и понял, что тот от него хочет, – приближаться не стал. Машины гопников пронеслись мимо и выкатились на улицу. Шум музыки затихал.
– Что тут случилось? – услышал Покровский в наушнике телефона голос друга.
– Долго объяснять. Я потом домой приду, – тихо ответил он и выключил связь.
Девушка испуганно оглядывалась, к ним настороженно приближались люди. Юра торопливо спрятал «травматик» в карман и прошептал:
– Надо сваливать. У меня на пистолет разрешения нет.
– Понятно.
Покровский схватил девушку за руку и потащил в темноту. Она не сопротивлялась. Вдвоем они пробежали через пустырь, оказались у новостройки.
– Погоди, никто за нами уже не гонится, отдышаться надо, – девушка присела возле забора и поправила растрепавшиеся русые волосы.
Сделала она это очень непосредственно, почти как ребенок. Только сейчас Юра разглядел ее получше. Практически никакой косметики, да и волосы некрашеные.
– Меня, кстати, Юлей зовут. А тебя?
– Юрой, – ответил Покровский.
– Наверное, ты не местный? – поинтересовалась Юля, поднимаясь с корточек, и пригладила подол длинной шелковой юбки. – Помял, урод.
– А что, у вас Юриев в городе нет?
– Пруд пруди. Вот только никто из наших за меня или другую девчонку заступаться не стал бы, даже если бы насиловать начали. Максимум полицию вызовут, анонимно. Вот и вижу, что ты не из наших краев.
Пришлось признаться, что Покровский не местный, хоть и живет пока здесь.
– Получилось так, – не стал уточнять, почему именно он здесь обосновался, Покровский.
– Да и у меня получилось. Я в город приехала недавно. До этого в Москве обитала. Спасибо тебе. Я уже думала, что не вырвусь от них…
– Не за что. С родителями живешь, учишься?
– Нет у меня уже родителей, – погрустнела Юля. – Погибли.
– Извини.
– Чего уж там. Откуда ты мог знать?
Странное дело. Обычно Юрий чувствовал себя с девушками уверенно, знал, что говорить, предвидел их реакции. Мог практически любую уговорить составить ему компанию на вечер или же хотя бы дать «номерок». А вот новая знакомая была абсолютно не похожа на тех, кого он знал до этого. Никакого притворства, натуральная и непосредственная.
– Давай, я тебя до дома провожу, – предложил Покровский. – Мало ли чего может случиться.
– Если делать нечего, то не откажусь. Через парк пошли, так ближе.
Казалось бы, после случившегося логичней держаться центральных освещенных улиц, а тут – через парк! Однако Юре не хотелось выглядеть в глазах новой знакомой трусом. Даже свой подвиг он воспринимал неоднозначно, считая, что разогнал гопников не он сам, а пистолет в его руках.
Искрились теплым желтым светом редкие фонари. Аллейка то тонула в темноте, то ярко озарялась. За соснами виднелось замершее колесо обозрения. На скамейке впереди обнималась и целовалась парочка. Молодые люди даже не обратили на Юру с Юлей внимания. Аллейка делала поворот и выходила к детской площадке. В огромной песочнице высился полуразвалившийся, осевший замок из песка – творение детской фантазии. Юля заулыбалась, глядя на незамысловатые качели и карусель.
– В детстве отец любил водить меня по выходным в парк. Покупал мне билеты на аттракционы, а сам садился на скамейку и смотрел. Махал мне рукой, когда я проносилась рядом.
Юля взялась за металлический поручень детской карусели, немного разогнала ее, затем вскочила и стала отталкиваться ногой. Юра немного постоял, а затем присоединился. Ему ведь тоже вспомнилось, как он катался в детстве, как кружилась голова и ветер свистел в ушах. Он разгонял карусель насколько мог.
– Остановись, я сорвусь! – засмеялась Юля.
– Перебирайся ближе к центру, тогда не вылетишь на ходу. Закон физики.
Девушка пробралась к середине карусели, села на поручень. Покровский еще раз оттолкнулся ногой от земли. Вскоре он был уже рядом с Юлей.
– Кружится голова? – спросил Покровский, глядя на проносившиеся над ними луну, звезды и фонари.
– Ничуть не кружится, даже руки могу отпустить, – Юля разжала пальцы, запрокинула голову и стала смотреть в небо. – Мы с тобой на месте, это весь мир вертится.
Девушка пошатнулась, оказалась в руках Покровского. Он почувствовал, что будет последним идиотом, если именно сейчас не поцелует ее… Они все еще целовались, когда карусель, совершив последний оборот, скрипнула и остановилась. Остановились и звезды в небесах, и фонари. Юра попробовал посильней обнять девушку. Юля вздрогнула и отстранилась, глаза ее были удивленными, но потом в них зажглись озорные огоньки.
– На поцелуй мы с тобой не договаривались, – она вскочила, спрыгнула с карусели и побежала.
Покровский побежал следом. Он, конечно же, мог ее легко догнать, но уже втянулся в эту практически детскую игру. Юля пряталась за деревьями, оббегала их…
Парочка забежала во двор пятиэтажки. Юля наконец-то дала себя поймать, прижалась к Юре. Но тут из-под козырька подъезда вышел рослый мужчина, он немного сутулился. Недобро глянув на Юру, он произнес:
– Юля, почему ты отключила телефон?
– Илья, – девушка вроде бы испугалась, во всяком случае, она отпрянула от своего спасителя. – Наверное, батарея разрядилась.
– Я тебя жду, волнуюсь. Даник не спит, – он кивнул на теплившееся светом ночника окно, за стеклом которого угадывался мальчишка.
– Извини, – прошептала Юля, сжала ладонь Юры и тут же отпустила ее.
Девушка и гигант скрылись в подъезде…
Кузьма еще не спал, когда далеко за полночь Покровский вернулся домой. В квартире пахло дыней и коньяком. Поярков полулежал на диване и смотрел телевизор.
– Что-то случилось? – поглядел он на друга.
– Ничего плохого. Только хорошее, – Покровский буквально излучал счастье.
– Твоя машина под «Максимумом» стоит, и ноутбук в ней, между прочим, остался.
– Пусть стоит.
– Девушка приглянулась? – Поярков потянулся к бутылке с коньяком, хотел налить и Покровскому, тот прикрыл рюмку ладонью.
– Я и так сегодня, как пьяный.
– Ты бы лучше подумал, что нам делать с тем, что мы случайно накопали на наших работодателей-кавказцев. Убийство все-таки, наркотики.
– Не хочу я сейчас ни о чем думать.
10
Над заброшенным карьером раскинулось пронзительно голубое небо, правда, его немного портил дым, наплывавший со стороны городской ТЭЦ. Ветер тонко позванивал обрывком проволоки, болтавшимся на ржавой стреле экскаватора. Обгоревший остов джипа сиротливо чернел на мелком желтом песке. Метрах в двадцати от него стояли его металлические клоны, два таких же блестящих, как огромные жуки, новеньких внедорожника «Ниссан Патфаиндер».
Гамзат и Аслан не любили менять привычки. Он стояли рядом с джипами и, приложив ладони козырьками к глазам, всматривались в своих соплеменников – дагестанцев, чьи силуэты мелькали среди стволов молодого леса. Молодые кавказцы под руководством своего бригадира Мансура проверяли, не затаился ли и на этот раз в лесопосадке неизвестный стрелок.
Гамзат нетерпеливо набрал номер на мобильнике, вскинул руку к уху:
– Мансурчик, как дела?
– Чисто вроде. Все облазили. Нету в лесу никого.
Аслан несколько нервно осматривался, ему, пережившему стрельбу, повсюду мерещилась опасность.
– И все же, – обратился к компаньону Гамзат. – Кто это мог быть?
– Да кто угодно, – поморщился Аслан. – Мало ли у нас с тобой врагов?
– На родине – да, в Москве – да. А здесь мы еще мало кому успели дорогу перейти. Город-то тихий. Да и мужик какой-то отмороженный. Мог бы, как принято, просто машину во дворе поджечь, без всякой стрельбы. Может, он тебя, Аслан, грохнуть хотел, да промазал?
– Хотел бы, грохнул, – мрачно отозвался Аслан и зябко повел плечами.
– Выходит, он того мужика с квартирой спасал? – предположил Гамзат.
– Может, и так. Но только мужик тот татуированный – расписанный так, что понятное дело – конченый. У него таких верных корешей быть не может. Да и сам он в штаны наложил, когда стрельба началась.
– А если хорошо его прижать, а?
– Мансур найти его не может. Сбежал куда-то. Дома не появлялся. Запил где-нибудь от страха. И документы все сгорели, – Аслан от обиды даже скрежетнул зубами. – Хреновое начало у нашего бизнеса. Одни убытки.
Гамзат щурился, беззвучно шевелил пухлыми губами, словно складывал в уме пятизначные числа.
– Грищенко не мог кого-нибудь к нам подослать? Мы ж на него крепко тогда за дурь наехали.
– Ему какой смысл? – пожал плечами Аслан. – Нет полковнику в этом никакого смысла.
– Отомстить захотел. Попугать.
– Не вяжется. Он, как узнал, что случилось, сам глаза выкатил.
Со стороны шоссе показалась машина – старый угловатый, забрызганный грязью темно-зеленый «Мерседес-Бенц» W 123 «Крокодил», с задранной задней подвеской для пущей проходимости. Этот старый, но надежный по всем статьям автомобиль неторопливо запылил по грунтовке, ведущей к карьеру. Кавказцы переглянулись.
– По времени он должен быть, – Гамзат прищурился и несколько напряженно улыбнулся, узнав в человеке на пассажирском месте рядом с водителем полицейского полковника.
«Крокодил», грозно урча «неубиваемым» немецким дизелем, глубже заехал в чашу карьера. Из него выбрались двое – полковник Грищенко в штатском и водитель – пожилой, благообразного вида седой мужчина с острым проницательным взглядом.
– Здравствуй, Михаил Павлович, – Гамзат протянул ладонь для рукопожатия.
Грищенко коротко поприветствовал кавказцев, присвистнул, рассматривая с расстояния сгоревший джип.
– Не хрена ж себе, – покачал он головой.
Кавказцы настороженно рассматривали незнакомого им немолодого седовласого мужчину с объемным серебристым кофром в руке, не знали, можно ли быть при нем откровенным. Очень им не понравилось, что тот профессиональным понимающим взглядом окинул сперва металлическую бочку с вырезанным верхом, а затем посмотрел на поросшее камышами озерцо.
– Данилов, – представил своего спутника Грищенко. – Евгений Валерьянович. Я вам о нем как-то говорил.
– А-а-а-а… – понимающе заулыбался Аслан, вспомнив давний разговор.
Данилов в прошлом был экспертом-криминалистом. Впрочем, после выхода на пенсию профессию не забросил. Грищенко нередко неофициально привлекал его в качестве эксперта, когда расследование могло коснуться афер и преступлений самого полицейского полковника или же его подельников. За приличный гонорар Данилов не прочь был тряхнуть стариной, а экспертом Валерьяныч был, как говорится, от бога.
– Зажигательной стреляли? – поинтересовался криминалист.
– С первого выстрела зажег, – с готовностью подтвердил Аслан. – Вон там он, у тех кустов лежал, – показал он подрагивающей рукой.
– Ясно, – пробормотал Данилов, косясь на дагестанцев, кучковавшихся возле леса. – Ваши люди не сильно там натоптали?
Аслану оставалось только пожать плечами.
– Тогда посмотрим.
Данилов, пристально глядя себе под ноги, подошел к сгоревшей машине, присел на корточки, практически сразу же нашел входное отверстие вошедшей в бензобак пули.
– Навылет пробило. Это хорошо, – проговорил он, натягивая белые нитяные перчатки.
– Чего в этом хорошего? – не удержался от вопроса Гамзат.
Данилов не удостоил спрашивающего ответом, он уже пригнулся и почти прильнул глазом к входному отверстию. На противоположной стороне бака световой точкой сияло выходное отверстие. Определив по ним траекторию выстрела и сделав поправку на то, что джип осел, когда лопнули протекторы, криминалист уверенно отмерял расстояние рулеткой и принялся слой за слоем снимать сыпучий песок детским совочком. Снятое рассыпал тонким слоем в сторонке. Глядя на криминалиста, можно было подумать, что он впал в детство и воображает, будто сидит в песочнице. Вот-вот и начнет лепить песочные пирожки, ставить «бабки».
– Опаньки, ёпсь, – неожиданно игриво молвил серьезный седовласый криминалист и пальцем аккуратно ссыпал песок с совочка, в котором осталась лежать винтовочная пуля.
Пуля перекочевала в пластиковый пакет.
– Смотри-ка, а он не дурак, – вырвалось у Аслана.
Полковник Грищенко осуждающе посмотрел на кавказца, мол, как он мог думать иначе.
– Евгений Валерьянович – голова, – важно произнес Михаил Павлович.
Теперь, когда траектория выстрела была определена, Данилов, даже не пользуясь подсказками Аслана, безошибочно отыскал место, откуда был сделан выстрел. К пуле в пакетике добавилась и гильза.
– Винтовка была с оптикой?
– Вроде да, – припомнил Аслан.
– Снайпер, однако.
На достигнутом криминалист не остановился, он отыскал следы стрелявшего, неплохо запечатлевшиеся в рыхлом песке. Рулеткой промерил среднюю ширину шага, а затем, замешав гипсовый раствор, влил его в следы правой и левой ступни таинственного стрелка.
– Михаил Павлович говорил, что вы его успели рассмотреть, – Данилов поднялся с корточек. – Как он выглядел?
– Ну… – задумался кавказец. – Примерно такой вот, – он приподнял перед собой ладонь, показывая рост.
– Его рост я довольно точно определил по ширине шага, – Евгений Валерьянович снисходительно улыбнулся и приподнял ладонь кавказца выше на спичечный коробок. – Внешность какая? Черты лица.
– Ну, это вот… – Аслан никак не мог сформулировать. – Глаза, это, чуть раскосые вроде…
– Погодите, сейчас вы все вспомните и очень точно.
Данилов вытащил из серебристого кофра тонкий ноутбук, легкий, как картонная папка, поднял экран. Вскоре на мониторе, повинуясь скользившему по коврику пальцу криминалиста, сменялись полоски с глазами, губами, носами, ушами. Эксперт управлялся с компьютером быстро и привычно, что редко случается среди пожилых людей.
– Такие? – Евгений Валерьянович примерил следующую пару глаз.
– Ага, вы-то откуда знаете?
– Разрез губ подсказал, – небрежно проронил эксперт. – Разрез губ и глаз обычно связаны между собой.
Наконец фоторобот стрелявшего был составлен. Портила его лишь натянутая по самые глаза лыжная шапочка, скрывавшая и верхнюю часть ушей, и даже надбровные дуги. Но это было уже кое-что, к тому же эксперт знал рост стрелка, размер обуви и примерный вес, определенный по тому, насколько глубоко подошвы вдавливались в песок. Напоследок Данилов вытащил затвердевшие отливки следов и упаковал их в серебристый кофр.
– Будем искать, – пообещал Грищенко.
Темно-зеленый «Мерседес-Бенц», сверкая никелированным носом, запылил по грунтовке.
Кавказцы слегка приободрились. Гамзат поцокал языком:
– Точно, полковник здесь не при делах. Видал, как землю роет?
– Я Грищенко все равно не доверяю, – Аслан глядел вслед удаляющейся машине. – Тот, кто один раз обманул, обманет и в другой. Я тут подумал, и предложение у меня к тебе возникло.
– И у меня одна мысль появилась.
– Только одна? – ухмыльнулся Аслан. – Предложение вот какое. По всему выходит, что мужик, который стрелял, плотно следил за нами, рядом крутился. Только ни ты, ни я, ни Мансурчик его не замечали, потому как он от нас умело прятался. Так вот, а не заказать ли нам мониторинг нашим «пацанчикам». Они Грищенко на чистую воду вывели, выведут и этого снайпера-мудака.
– С языка сорвал, – заулыбался Гамзат. – Непременно закажем.
Кавказцы стояли, глядели, в том числе и на стрелу экскаватора, но никто из них так и не заметил укрепленной на ней миниатюрной видеокамеры. Черный зрачок объектива смотрел прямо на них.
