Кирилл Казанцев
Реанимация закона
Сюрпризом оказалось то, что «пятнашка» и не собиралась тормозить. Она выскочила на пешеходную «зебру» в тот момент, когда на ней находился Антон. Пришлось резко отскочить назад и быстро прикинуть варианты своих действий, если это реальное нападение. К еще большему изумлению Антона, широкая сытая молодая морда в переднем окне машины наклонилась над крепким локтем, по-хозяйски торчавшим наружу, и изрыгнула с брезгливой угрозой: «Урод, б..!»
Если Антон и опешил от неожиданности, от такой наглости и несправедливости, то это заняло у него доли секунды. То, что машина собиралась проскочить на красный свет и что для сидящих в ней это было в порядке вещей, он уже понял. Но то, что должен с плебейской учтивостью отскакивать перед этими ублюдками, когда шел на зеленый свет, Антона взбесило. Воспользовавшись тем, что водитель «пятнашки» все же чуть притормозил, чтобы не наехать на него, он подпрыгнул и, по всем правилам карате, с наслаждением врезал ногой в заднюю правую фару.
Зажегся желтый свет, и Антон поторопился перебежать дорогу, провожая взглядом «пятнашку». Разумеется, сидевшие в ней поняли, почувствовали удар, а может, и видели это. Эти сытые, наглые морды думают, что они хозяева в городе, что им можно все, что мир существует для них. Сейчас они убедятся в том, что очень сильно ошибались уже много лет.
Свернув на перекрестке, машина резко прижалась к бордюру и затормозила. Тут же открылись две передние дверки, и двое молодых людей, лет по двадцать пять, выскочили и одновременно бросились к задним фарам. Правая была разбита, а сделавший это человек, который решил, что он бессмертный, уже шел к машине и улыбался.
Это были типичные самоуверенные парни, они даже одевались одинаково по всему городу: короткие свободные штаны-«бермуды», шлепанцы на босу ногу (кстати, грязную ногу с «траурной» полоской под ногтями). И все стриглись «под расческу» или брили головы. То, что Антон выглядел иначе, интеллигентнее, что ли, вызвало у парней еще большее чувство злобы. Тут дело даже и не шло к обвинениям и предъявлению претензий. Да и Антон этого не ждал.
Первым на него пошел тот, что вылез с пассажирского сиденья. Здоровый, но с заметным животиком, что говорило о сытой жизни с частым пивком и частыми шашлыками. Он шел, сверкая ненавидящим взором, изрыгая матерщину, его кулаки сжимались и разжимались. Одним словом, предела его возмущению не было. Как же, кто-то посмел посягнуть и противопоставить себя унижению с его стороны, какое-то быдло, тля! Да таких учить надо…
Антон тоже так считал. Но имел при этом в виду тех, кто его чуть не задавил и еще при этом оскорбил. Иногда нужна разрядка нервам, да и порядок в своем городе он полагал наводить не только силой интеллекта и хитроумными полицейскими операциями. Иногда нужно и вот так – просто вовремя дать по морде.
Правда, сразу по морде Антон бить не стал, а предпочел более унизительный способ воспитания. Мордатый такого никак не ожидал, даже если и полагал, что «урод» попытается оказать сопротивление. Продолжая хищно улыбаться, Антон шел на сближение, а потом вдруг резко и неожиданно ударил мордатого носком ботинка в бедро. Очень болезненный удар. И главное, боль долго не проходит.
Мордатый зарычал от боли, схватился за ногу и тут же получил удар раскрытыми ладонями по ушам с двух сторон. Страшная боль в барабанных перепонках заставила его заорать на более высоких тонах. Антон отбросил первого противника ударом колена в голову и, не останавливаясь, пошел на второго.
Этот был не такого мощного телосложения, как его приятель, имел более приземистую фигуру, но наглости в его лице было не занимать. А может, он рассчитывал на какие-то свои тайные способности, на владение единоборствами. Кое-что он и попытался продемонстрировать, встав в более или менее правдоподобную боевую стойку и выставив перед собой правую руку со сжатой в кулак кистью.
Антон расплылся в еще более кровожадной улыбке и продолжал сокращать расстояние. Парень выбросил вперед правую ногу, намереваясь поразить наглеца мощным ударом в корпус. Ему не хватило реакции, растяжки, да и сила удара оставляла желать лучшего. Антон легко поймал ногу локтевым сгибом и резко рванул вверх. Тело парня опрокинулось на асфальт, чуть ли не полностью перевернувшись через голову.
Антон мгновенно и не очень осторожно прыгнул сверху, придавив коленом позвоночник противника. Его пальцы скользнули по лицу и вцепились парню в глазницы, за неимением волосяного покрова на голове. Парню стало больно. И в глазах, куда давили пальцы, и в паху, где Антон рывком потянул ему связки, и в позвоночнике, куда ударилось только что колено. И наверное, на душе. А вот это Антон и хотел усугубить.
– Ну, что? – спросил он, задирая голову противника вверх и зацепив пальцами его глазницы. – Будешь еще на красный свет ездить и оскорблять тех, кто переходит дорогу на зеленый? Я вам что, пустое место?
– Отпусти, падла, пожалеешь… – прохрипел парень, потому что ему было трудно говорить с выгнутой головой.
Антон оглянулся на корчившегося на асфальте второго придурка, который держался одновременно за уши и ногу, и рыкнул прямо в ухо парню:
– Я пожалею, что не убил вас обоих! Следующий раз, гаденыши недоношенные, прежде чем разевать свои поганые рты, думайте, кто перед вами и чем это вам может отрыгнуться. Понял меня?
– Сука-а, – превозмогая боль, простонал парень.
– Ты сам напросился, – проворчал Антон и раскрытой ладонью врезал ему в затылок.
Удар был смачный и какой-то влажный. Антон поморщился, вставая на ноги, но в этот момент сзади раздался не очень громкий, полный ненависти голос:
– Стоять! Полиция!
Он с изумлением обернулся. Мордатый поднимался с земли, морщился от боли, а его рука ковырялась в обширном боковом накладном кармане «бермудов». Наверное, пыталась извлечь служебное удостоверение. На обеих сторонах улицы стал скапливаться народ, даже две машины остановились напротив, и оттуда пялились на драку. Пора было заканчивать этот цирк, пока поблизости не оказался кто-то на машине, снабженной видеорегистратором, или вообще не подъехала полицейская патрульная машина.
Но факт, что эти двое, которые вели себя как бандиты, как последние отморозки, оказались еще и работниками полиции, добавил Антону ненависти. Он подошел к мордатому, выхватил у него левой рукой красную книжечку, а правой нанес удар пониже виска. От таких ударов утром у наглеца фингал будет на половину виска и ссадина на половину щеки.
Бросив взгляд в удостоверение, Антон ухватил несколько характерных слов: Хаюстов Владимир… старший лейтенант… батальон полка ДПС ГИБДД. Сука, он еще и на ступень выше по званию! Смотри, как на взятках поднялся! С начальником делился, что ли? Весь кипя от ярости, он взял удостоверение и порвал его надвое.
– Засунь его себе в… – Антон замолчал, так и не придумав, куда следовало засунуть порванное удостоверение.
Злой на этих подонков, злой на себя, что устроил такое представление на дороге, он сел в «пятнашку», которая так и стояла с заведенным двигателем, и, рванув машину с места, поехал прямо, в сторону переезда. Угонять машину Антон не собирался, просто надо было немного отъехать с места драки, чтобы запутать след. Эти типы сейчас наверняка названивают по всем телефонам. Описывают и его, и свою машину. Вот пусть ее и ищут по всем дорогам.
Антон свернул в конце жилого дома направо, потом во двор и остановился. Заглушив двигатель, оставил ключ в замке зажигания, протер тряпкой, которая нашлась в боковом кармане двери, руль и ручку переключения передач, а потом спокойно хлопнул дверкой и пошел по своим делам.
На душе у него было гадко. Он понимал, узнай Быков об его выходке, он бы его самого по стене кабинета размазал. В виде интерьера! Сколько раз полковник произносил свою знаменитую фразу: «Нервы, все нервы! А без нервов не можешь?» Разумеется, Быков поступок Антона не одобрил бы, посчитал, что лейтенант отвлекается от основной задачи, ставит под удар операцию. Поэтому Антон и не собирался никому рассказывать о случившемся. Это было его личное дело, его личная борьба. Да, он ударил первым, но нападение на его личность совершили эти гады. И все правильно, нечего жилы из себя тянуть. И вообще Антон на такие поступки решался не очень часто. Это была своего рода отдушина для него, способ разрядиться, снять напряжение, когда оно достигает своего предела. И обществу польза. Теперь, по крайней мере, эти двое будут в самом деле осторожнее разбрасываться оскорблениями.
Когда Антон появился в дверях кафе, там сразу воцарилась тишина. Кроме Сливы, который стоял посреди зала и отчитывал кого-то из своих помощников, и троих его же бойцов, в кафе никого не было. Наверное, Слива всех посетителей разогнал. Что у него, офиса, что ли, нет, что он тут трется? Или лавры чикагской мафии покоя не дают? Судя по фильмам, те тоже норовили свои деловые встречи проводить в кафе и публичных домах.
– Все, вали отсюда! – махнул Слива высокому парню, стоявшему перед ним с виноватым видом, и шагнул навстречу Антону. – Ага, приехал! Ну, давай проходи, Антоха. Базар есть к тебе.
Усевшись за стол, он полез за сигаретами, закурил, небрежно швырнул на стол пачку и только потом перешел к сути:
– Значит так, Антоха. Предлагаю тебе дело по твоим талантам. Моя братва что-то животами обросла, да и вообще пора их натаскивать. Хочу тебя взять к себе типа инструктором по боевой подготовке. – У Сливы хватило сообразительности понять, что его предложение может вызвать вполне законные вопросы. Он перегнулся через стол и понизил голос: – Не то чтобы я на войну с ними собрался, а так, для общего развития. Да и на случай разборок с конкурентами тоже не помешает.
– И чему ты предполагаешь их научить? – спокойно, нисколько не удивившись, спросил Антон.
– Да всему! Драться, единоборствам там всяким, стрелять, да хоть топоры и вилы метать. Они же как дети у меня. Им все интересно, в детстве не наигрались, учить некому было. Это дело десятое, это мы с тобой потом обсудим.
Гладкое лоснящееся лицо Сливы светилось весельем и добротой. Ну, полное ощущение доброго воспитателя детского сада, заботящегося о своих подопечных. Деда Мороза им, оленя северного, можно и серого волка, если сможешь. Им все интересно, дети ведь!
– Можно и поучить, – пожал плечами Антон. – Место есть, спортзал какой-нибудь?
– А на хрена нам стены? – удивился Слива. – Лето ведь. Свежий воздух!
Антон согласился и назвал стоимость своих услуг. Цифра Сливу поразила, и он стал активно сбивать цену, убеждая Антона, что тот сейчас все равно ничем не занят, а это ему как развлечение. Заодно намекнул, что скоро подвернется настоящее дело. И вот если Антон покажет себя с хорошей стороны, надежным парнем покажет, тогда совершенно другие деньги начнут крутиться, тогда Антоха заработает столько, что… Одним словом, Антон дал себя уговорить.
Старшим Слива представил Проню, того самого парня, которому Антон разбил губы. Проня должен будет собрать группу, показать место, где они станут заниматься, и вообще во всем Антону помогать. Оставив Антона с Проней наедине, Слива удалился.
– Ну, че? – превратился весь в готовность Проня, почесав наколки на груди. – Давай командуй. Когда, во сколько, че делать будем?
– Проня, – задумчиво посмотрел на уголовника Антон, – а ты на меня зуб, случаем, не держишь? За разбитые губы тогда?
– Это што ль? – Проня пожал плечами. – Работа такая. Слива сказал – надо, значит, надо.
– Ладно, давай собирай группу на завтра, – решил сменить Антон тему, убедившись, что затаенной злобы вроде бы нет. – Где вы со Сливой заниматься-то планировали?
– В карьере. За городом тут недалеко карьер есть, заброшенный. Классное место!
– А песок потом из трусов высыпать не надоест?
– Так мы потом в баньку рванем. У Сливы недалеко дом есть с участком, а там баня. Большая, человек по десять можно сразу.
Это следовало понимать как наличие базы для бойцов Сливы. С какого дуру он будет пускать такую ораву в свой загородный дом? Или баню себе строить размерами, рассчитанными на производственные масштабы?
– А во дворе этого домишки нельзя развлекаться? – забросил удочку Антон.
– Да там… падать жестко, да и не развернешься особенно-то.
– Значит, так, Проня. – Голос Антона вдруг стал жестким и приобрел стальные нотки. – Слушать меня, выполнять все беспрекословно. Все, что нужно для занятий, готовить добросовестно и серьезно. Никакого фуфла. Для начала все будет на уровне простых приемов и физических упражнений. Более сложные вещи, если я увижу, что вы потянете, будут позже.
– А чему ты все-таки учить-то будешь? Пацаны интересуются.
– Рукопашный бой, метание ножа, топора, саперной лопатки, стрельба. Виды стрелкового оружия зависят от тебя. Что достанешь, из того и будем учиться. Хоть из башенного пулемета БТРа.
– Вообще-то и с пулеметом не проблема, – на полном серьезе ответил Проня. – Если скажешь…
– Ладно, это потом, – отмахнулся Антон. – Завтра занятия в восемь утра, пока жары нет. Сколько отсюда до карьера ехать?
– Минут сорок, а че?
– А то, что место сбора здесь, на рынке. В семь ноль-ноль утра. Всем быть в спортивных костюмах и спортивной обуви. Желающие могут и в спортивных трусах.
С одной стороны, Антон понимал, что он может выучить эту банду, как говорится, «на свою голову». Если потом дело коснется их захвата спецназом, если они окажут вооруженное сопротивление, то Антону скажут «большое спасибо». Но с другой стороны, он надеялся, и это ему подсказывала элементарная логика, что времени и условий на нормальную подготовку у него все равно не будет. Просто не успеют пацаны усвоить и закрепить все, чему он их попытается научить. А между теоретическим знанием, как стрелять, и практическим умением стрелять лежит огромная пропасть. Как и между знаниями в области рукопашного боя и владением им.
Нужно это Сливе? Будет он тратить время и деньги на то, чтобы его бойцы в течение полугода выстреливали ежедневно по сотне патронов, на полгода бросили свои дела, точнее, его дела, и занялись только боевой подготовкой? А ведь это – ежедневные кроссы, это прохождение сложнейшей полосы препятствий, это две активные тренировки в день, не считая времени на получение теоретических знаний, на изучение тактических приемов. Без такого подхода он их все равно ничему не научит, а Слива на такое точно не пойдет.
А вот зачем это надо Сливе – вопрос интересный. Антон пытался косвенно получить ответ у Прони, но уголовник не понял вопроса. А ответ, что, мол, Слива велел, Антона не особенно устроил. Оставалось остановиться на двух других ответах, которые пришли Антону в голову. Первый – Слива просто не понимает, каких условий требует нормальная подготовка, если он хочет реального результата. И второй – Сливу вообще не интересует конечный результат. Ему надо убедиться, что Антон в самом деле что-то серьезное может и умеет, он его продолжает изучать и предполагает строить на нем расчет. Возможно, эти два не исключающих друг друга ответа каким-то образом даже переплелись между собой.
Эти ответы стали поступать с первого же дня. Сделать настоящих, боеспособных, пригодных для серьезной спецоперации бойцов из того материала, что ему предоставил Слива, было делом крайне сложным. Да и большинство парней что-то не особенно горели желанием упорствовать в обучении. В самом начале кое-какой интерес у них еще светился в глазах, когда Антоха Белый показывал интересные приемы, обещал научить метать в цель все, что можно, и, главное, попадать в нее. Немного заинтересовала их и перспектива научиться стрелять из любых положений. Но, как догадался Антон, применять эти приемы, метать и стрелять в жизни, в конкретной боевой обстановке мало кто горел желанием. Парни зажрались, привыкли к спокойной, необременительной службе.
Вторым ответом на важный вопрос стало посещение Антоном загородного дома Сливы, где, по словам Прони, была большая баня. Ожидая увидеть закамуфлированную базу боевиков, Антон разочаровался, когда увидел старый кирпичный дом за невысоким забором из листового шифера. Старый дом, еще, наверное, пятидесятых годов постройки, когда-то был либо местным сельским магазином, либо зданием сельсовета. Теперь тут, на опушке леса и на краю большого поля, не было ни села, ни сельскохозяйственных угодий. Теперь тут красовался дачный кооператив экономкласса с самыми разными по архитектуре и использованному материалу домами. Этот архитектурный стиль можно назвать «что достал, из того и сделал».
Территория была стандартной, соток примерно в шесть или чуть больше, и вся заросла бурьяном, если не считать небольшой делянки с овощными грядками. Это наводило на мысль, что тут имеется кто-то, исполняющий обязанности сторожа, и что он себе выращивает кое-что под закусочку. Каждый знает, что под холодную, только что из погреба водочку лучше всего идет помидорка, сорванная прямо с куста, равно как и огурчик, на грядке сорванный.
Баня была. Большой старый сруб с трубой на крыше и высокой верандой. Это второе заметное строение на участке. Больше на участке ничего примечательного не было, даже собаки и традиционной конуры для нее. Не очень это походило на базу личных боевиков уголовного авторитета. А если она и задумывалась, то у Сливы не хватило соображения, организаторских способностей и попросту ума, чтобы сделать ее таковой. Опять Антон убедился, что Слива не совсем тот, кем кажется, и за кого они с Быковым его вначале принимали. Все больше росла уверенность, что за Сливой кто-то стоит.
Глава 3
Задание Быкова Антон выполнил. Улучив момент и укрепив на ближайшем склоне карьера объектив, он продолжал занятия с бойцами Сливы. Сегодня, неожиданно для обучаемых и Прони, Антон решил провести тактические занятия. Он стал учить парней скрытному и тихому передвижению, манере держать оружие, чтобы быть готовым в любой момент открыть прицельную стрельбу в любом направлении.
Несколько раз показав, как нужно передвигаться прямо, боком, задом, как во время остановок центр тяжести должен быть постоянно распределен на обе ноги, Антон стал требовать от парней повторения его действий. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, кто-то вообще выглядел клоуном. На взгляд самого Антона, никто данными приемами не владеет и никогда не владел. Более того, никто не пытается скрыть, что якобы имеет такую подготовку.
Смысл проведенной проверки был в том, что аналитикам в Управлении предстояло определить, не использовался ли кто из бойцов Сливы ранее в операциях террористов. Имевшиеся материалы цифровой съемки позволяли произвести сверку. Компьютер сразу бы определил, кто из «учеников» соответствует личностям боевиков, снятых во время различных операций. Это была формальность, но проверить Быков считал своим долгом.
Сегодня Антону пришлось вернуться домой пораньше, чтобы отправить полковнику снятые кадры. Это потребовало от него дополнительных мер безопасности. В частности, таких шагов, как проход через большое количество покупателей в супермаркетах. Кстати, он чуть-чуть нос к носу не столкнулся с Серегой – хахалем соседки Ирины, матери Славки. Серега появился перед ним настолько неожиданно, что Антон не успел придумать ничего лучшего, как резко опуститься на корточки и начать завязывать шнурок.
Сергей, к счастью, очень оживленно разговаривал с каким-то своим дружком и мало посматривал по сторонам. Разговор шел о бабах, в частности, об Ирке. Серега хвастался, какая она в постели, как ждет его, как всегда радуется его приходу. И если бы не пацан, то цены бы Ирке не было. Судя по всему, сейчас Серега набирал фруктов, пива и собирался в гости к Ирке. Антон понял, что Славика опять ждет грустный вечер.
Часа через два Антон поднимался по лестнице к своей квартире, когда натолкнулся на сидевшего на ступеньках Славика. Мальчик прислонился спиной к стенке и шевелил губами с закрытыми глазами. Опять играл в свою нескончаемую игру или бесконечную сказку. Сердце у Антона сжалось от горечи и злости. Он очень понимал Славика, потому что у Антона у самого детство было незавершенное. Жизнь вырвала его из этого детства и бросила во взрослую жизнь. Но Антон тогда был уже старшеклассником, поэтому перенес все и адаптировался намного легче. А каково Славику!
Ох, Ирка, ох… И как с ней говорить, как ей объяснять? И этот Серега еще. Морду бы ему набить, только не виноват он. Он пользуется тем, что ему дают. Можно сказать, что и не обязан он о сыне Иркином думать. Не принимал на себя таких обязательств. А должен был бы. Все должны бы думать об окружающих их людях, иначе потом вырастают вот такие, как эти из «Лады»-«пятнашки», которым Антон морду начистил на дороге.
– Я – одинокий странник, – продекламировал Антон, – подскажет ли мне кто-нибудь, далеко ли мой дом?
Славик мгновенно открыл глаза и заулыбался. На душе у Антона потеплело. Очень он любил смотреть, как улыбаются и смеются дети. Это самые искренние улыбки, самый искренний смех, потому что он не замутнен никакими взрослыми подозрениями, сравнениями, воспоминаниями. Дети смеются просто так. Любая причина для этого, будь то шутка, явление, веселая мысль, фантазия, все это для них впервые, в новинку, а потому весело втройне. Как здорово жить, когда у тебя все в первый раз!
– Фея выполнила мое третье желание, – загадочно поделился Славик, поднимаясь и давая дорогу Антону.
– А два предыдущих? – поинтересовался Антон и присел на корточки. – Раз есть третье, то было и второе, и даже первое.
– Это сложные желания, и Фея выполнит их потом, – немного с сожалением проговорил Славик.
– Наверное, ты просто должен выполнить какие-то ее испытания, – догадался Антон и испуганно оглянулся по сторонам. – А не появлялся ли здесь недобрый человек? Не бродят ли здесь злодеи, лазутчики заморского короля, которые хотят разведать и похитить сокровища Феи?
– Бродят, – кивнул Славик и стал по-взрослому серьезен. – Только это не лазутчики. Это тайный посланец, который хочет Фею похитить и увезти в дальние страны, где никогда не светит солнце. Там всегда темно, пахнет мусоропроводом и крысами. А еще салатом, который испортился.
– Страшное дело! – согласился Антон. – А скажи мне, мальчик по имени Вячеслав…
– Я – Слава, – заулыбался Славик. Очень ему нравилось, как загадочно разговаривает дядя Антон. – Еще Славик. Мама так меня называет.
– А она тебя кормила сегодня? Мама твоя?
– Кормила. Я макароны ел с сахаром и сок пил. И еще ел яблоко. Только это было давно, а мама, наверное, забыла. Она велела мне идти гулять, а потом обещала вкусненького, что дядя Сережа принес.
– Ясно, – вздохнул Антон. – Дядя Сережа еще у вас, а ты все это время сидишь на лестнице и не идешь гулять на улицу. Ну-ка, дай мудрому страннику угадать. Ты тут сидишь… два часа.
– А как вы узнали? – Глаза мальчишки загорелись возбуждением и восторгом: – Вы колдовали, да?
– Это страшная тайна, – прошептал Антон ему на ухо. – Этого никто не должен знать, даже Великая Фея. А еще она не должна знать того, что я приглашаю тебя в свою таинственную мрачную пещеру, где все так страшно и ужасно, что там даже не живут летучие мыши…
Славик смеялся, и глазенки его блестели неподдельным восторгом. Он буквально пожирал глазами дядю Антона. Очень жалко было мальчику, что к маме в гости приходит дядя Сережа, а не дядя Антон. С дядей Антоном им бы было весело втроем. И не надо было бы никуда уходить, и мама не была бы такая хмурая и заплаканная. Не были бы у нее такими красными губы, и не было бы красных пятен на шее, которые она потом ото всех скрывает.
Славику было очень обидно от того, что мама его не слушает и сразу ругается, когда он хочет сказать про дядю Антона. И дядя Антон запретил говорить маме про него. Ну и пусть. Пусть у него будет не одна, а сразу две страшные тайны. Так даже интереснее. Славику было интересно и приятно с двумя людьми: с мамой, когда она читает ему книжку, забравшись с ногами на диван, а он кладет ей голову на колени, и с дядей Антоном, когда он играет с ним в сказку. Дядя Антон даже больше самого Славика придумал всяких интересностей в сказке. А еще он думает, что Фея – это мама Славика. Славику от этого делается как-то тепло, а глаза начинает щипать, как от лука.
– Прошу, высокочтимый гость, – распахнул Антон дверь своей квартиры. – Мой дом ждет тебя! Проходи сразу на кухню, я налью тебе соку, пока разогревается волшебная пища в волшебной печи, под названием «Супра». Мы будем с тобой вкушать ее, запивать душистым сладким чаем, и ты будешь мне рассказывать, что нового произошло за время моего отсутствия в волшебном королевстве Феи.
– А что такое высоко… чти… мый? – с восторгом глядя на дядю Антона, спросил Славик.
– А это значит, что в сказках так всегда говорят, – назидательным тоном ответил Антон. – Высокий гость – значит, важный гость, уважаемый, а чтить – почитать, уважать. Вот и получается – «высокочтимый».
– Сильно уважительный! Нет, сильно уважаемый!
– Вот! – поднял палец Антон. – В сказках всегда так. И имена наши тоже имеют сказочное происхождение. Я тебя Вячеславом назвал, а это то же, что и Слава, Славик, только на сказочном языке. В древние времена, когда все было сказочным, произошло и твое имя. Вяче-слав. «Вяче» – означало «больше». Значит, тебе во взрослой жизни предписана большая слава, богатырская. Хотя с богатырем мы с тобой тоже погорячились.
Славик залился звонким смехом. Дядя Антон всегда так смешно говорил – «погорячились»! Они что, щи, что ли, или чай?
– Богатырь, Славик, слово не русское, заимствованное у злых захватчиков древности. У них сильные могучие воины назывались богатурами, вот наши предки и переиначили. А на Руси сильные храбрые воины назывались витязями.
Антон налил Славику соку в высокий стакан, усадил его за стол. Пока он сам мыл руки и накладывал в тарелку две порции овощного рагу, Славик с воодушевлением рассказывал. Даже когда Антон повел и его мыть руки в ванную, он не прерывался ни на минуту. Оказывается, за это время добрый волшебник победил в схватке злого волшебника. Злой волшебник похитил солнце, луну, а заодно и все звезды. И ночь чуть не проглотила все волшебное королевство.
Потом выяснилось, что злой волшебник помирился с колдуном, и они придумали хитрый и страшный план. Решили наполнить королевство ночными звуками, и никто теперь в королевстве уснуть не сможет. Но Славик знает, что стоит только пожаловаться Великой Фее, и она разрушит чары. Стоит ей зайти ночью туда, где много звуков, как они все в страхе убегают.
Антон с удовольствием слушал, ел, подкладывал Славику еще, подливал ему чаю. Потом принялся рассказывать сам. Ведь он же был Великий и Таинственный странник. Он всегда бродит по другим землям и все про всех знает. И Антон стал играть со Славиком в придуманную им игру. Она была отчасти сказочная, но отчасти и настоящая. Психологическая игра, сконструированная Антоном из программ по адаптации детей, перенесших психологические травмы и сильнейшие стрессы. Это была игра-знакомство с большим миром за окном, за пределами большого дома…
Слива был не в меру весел. Антон уже минут тридцать сидел с ним на заднем сиденье машины и все никак не мог понять, что привело в карьер авторитета. Хочет посмотреть на процесс обучения? Тогда бы пошел и посмотрел, как его гоблины бегают и скачут.
– Ну че, Антоха, – вдруг развернулся к нему Слива всем телом и хлопнул по плечу, – пора тебе «целку ломать». Ты что-то там заикался про «бабки», которых тебе надо немерено, чтобы стать счастливым?
Антон поморщился от этого словесного мусора, который на него вывалил Слива, пытаясь выглядеть как настоящий босс в крутых боевиках и детективах. Однако что-то произошло такое, что заставило Сливу начать этот разговор.
– Я, Слива, про «бабки» не заикаюсь, – проворчал он недовольно и немного обиженно. – Есть они – беру, нет – терплю. А заикаться и терзаться, ночами не спать, это не мое. Сроду валерьянки не употреблял. Так что ты там про них начал?
– Пора их зарабатывать, Белый, – вдруг без улыбки проговорил Слива. – Интересует тебя сумма в пять «лимонов»? Наших «деревянных» пока что?
– Сразу? – спокойно спросил Антон, пытаясь показать прежде всего намек на алчность, а не на любопытство. – Если не в год, а за одно дельце, то интересует. Вопрос размера овчинки и требуемого качества выделки.
– Че?
– Не обращай внимания, – махнул рукой Антон. – Это я с детства еще заговариваюсь. Тяжелое оно у меня было, интернатовское.
– Короче! Делаешь что говорю, и «бабло» на стол. Потом сам решай: или продолжаем дружить, или ты отвалил. Но решать надо на месте. Ну, готов? – Увидев, что Антон не спешит с ответом, Слива решил подбросить еще немного приманки: – Только мне интереснее, чтобы ты отваливать не стал. Я думаю тебя еще кое на что сосватать. Поинтереснее будет, и послаще жить потом сможешь.
Говорить Сливе, что он заигрался в главу гангстерского клана и изъясняется слишком туманно для делового разговора, было глупо и бессмысленно. Слива претензий и сарказма не поймет, а продолжать беседовать в той же манере уже невыносимо.
– Слива, давай короче. Есть дело – озвучивай.
– Какой ты скорый, как поезд! – рассмеялся Слива. – Ладно, хочешь короче – будет тебе короче.
Он завел мотор и развернул машину на краю карьера. Антон нахмурился, но промолчал. Неудовольствие показать, конечно, можно, но он, собственно, ради этого к Сливе и пытался внедриться. Ради доверия, ради участия в его делишках, ради сбора доказательств преступной деятельности самого Сливы и «крышующих» его полицейских.
– Куда едем? – ограничился Антон одним вопросом.
– А тебе какая разница! Четыре километра на север или четыре километра на юг? Ты главное усвой, Антоха. Если хочешь в дела мои войти, при «бабках» постоянно быть, ты себя показать должен и доверие мое заслужить. Вот мы тебе проверочку и устроим сейчас – насколько ты сгодишься. Усек? Приятное с полезным тебе будет. И дело сделаешь, и премиальные заслужишь. А потом уж и серьезно побазарим, на равных.
Последняя тирада Сливы заставила Антона насторожиться. Проверка, серьезное дело, премиальные. Как-то все это было не очень обнадеживающе. Антон-то полагал, что его будут проверять потихоньку, постепенно, втягивая в свои дела и присматриваясь. А тут Слива придумал что-то другое. Или не Слива?
Машина выскочила за город, но Слива не поехал в сторону объездной, а свернул вправо на грунтовую дорогу. Они миновали городскую свалку и углубились в лес по едва заметной колее. Минут пятнадцать Слива молча петлял по лесу, а потом впереди на небольшой полянке показалась группа людей и еще две машины чуть в стороне. Антон успел заметить, что все обернулись на звук мотора и что под ногами у людей лежало что-то. Издалека и мельком, но Антон понял, что это «что-то» очень похоже на человеческую фигуру.
