Кирилл Юрьевич Клюев
Психоз
Салат оказался свежим, а сама идея совместить рукколу с абрикосом и сливками просто поражала воображение, мясо вышло хорошо прожаренным, и даже сам факт отсутствия мариновки как таковой не делал его хуже.
Всё это прекрасно сочеталось с глинтвейном, в котором почти не было алкоголя, к тому же пряный вкусный напиток с мощным ароматом великолепно подходил к кексу, в котором воедино слились несколько вкусов. Он вышел немного сладковатым, но это ничего не портило. Главное, что Шарли была довольна.
После, почти до полуночи, они сидели за книгами, обсуждая их, изредка поднимаясь в кабинет её отца, где и стояли все книжные сборники. Но вскоре парочку начало клонить в сон.
Эверетт хотел лечь на диване в гостиной, но его сильно удивило, что на соседнем устроилась Шарли.
–А твоя кровать в комнате?
–Ну может это удобнее, зато тут мы вместе.
В полной темноте, лежа под тёплыми пледами, они все реже и реже открывали глаза и обменивались фразами о таинстве ночи, загадках и забавных историях из их жизни. Было удивительно спокойно, желание спать медленно усиливалось, а вскоре оба заснули.
Первым глаза открыл Эверетт, который сразу приподнялся и посмотрел на окно, скрытое шторами. Даже так было понятно, что на улице сияло солнце. Сразу за ним очнулась Шарли и предложила пойти на улицу. Однако задняя дверь не открывалась, а передняя не хотела поддаваться. Отодвинув шторы, она заметила, что снега за ночь выпало очень много. Так что, одевшись потеплее, взяв лопаты, они с трудом отворили дверь и стали расчищать крыльцо.
На улице было холодно, на голубом небе не было ни облачка, в носу покалывало от холода, однако вокруг стояла тишина. А затем они прокопали дорожку к тротуару, парковочное место около дома, после чего протоптали тропинку назад, а там через полчаса-час смогли добраться до массивной двери тёмно-бордового цвета, закинули внутрь лопаты, после чего отправились играть в снежки.
Разумеется, первый бросила Шарли, громко засмеявшись, а Эверетт только потом в полной мере осознал, что началась битва не на жизнь, а на смерть. Закидав друг друга с ног до головы снегом, они начали лепить снеговиков. Одного большого, потом пришла идея сделать ему подругу, а потом около них появилась собака из снега.
Над последней пришлось поработать, придать нормальную форму морде и не проигнорировать хвост. Зато вышла прекрасная овчарка, как показалось Шарлотте.
Девушка отлучилась в дом, а парень, одетый в пальто, сделал из веток маленькие глаза, рот и нос каждому из них. А также снеговик поменьше обзавёлся шикарной шевелюрой.
– Это каре?
– Наверное…
Шарли надела на большого шляпу с чердака, завязывала шарф на втором и выкладывала на груди у каждого пуговицы. Как только работа оказалась завершена, они гордо любовались своей работой, а затем, после пары фотографий, пошли внутрь, где было тепло.
Оказавшись на кухне, они начали готовить какао. В кастрюле начало закипать молоко, а вскоре туда отправился коричневый порошок со сладковатым запахом, медленно растворявшийся в жидкости, меняя её цвет. Убавив огонь, Эверетт просто помешивал смесь, как вдруг послышался скрип тормозов снаружи. Хлопнула дверь, после чего перед ними появился отец девушки.
–Ого, внезапно…
–Добрый день…
–Пап, я тебе не совсем успела сказать…
–Да всё нормально. Тем более вы такую красоту на улице навели – я даже не ожидал, что ты откажешься от Рождества в школе… В нашем доме Эверетту всегда рады.
Они были давно знакомы, и к парню он относился положительно. А увидев, что было вчера на ужин, только похвалил их. Горячего напитка хватило на троих, ровно, как и оставшегося куска кекса, и теперь уже втроем они сидели перед большим окном, за обеденным столом.
Совсем скоро наступила весна, до экзаменов было ещё много времени, так что они оба могли позволять себе тратить много времени на свои развлечения и не только.
Эверетт всё чаще добирался до потаённых уголков библиотеки его родителей, зачастую обнаруживая там те знания, которые в будущем могли бы ему сильно помочь, а Шарлотта придумала гениальный план, думая о котором она теряла связь с реальностью…
–Сегодня ночью не спим!
Он только оказался на пороге её дома, заметил отца девушки, качавшего головой, пока тот поднимался в спальню по ступеням.
–В смысле?
Ему не были известны все тонкости её плана – он видел только её с гиперфиксацией.
Артистично взмахнув волосами, она громко заявила:
–Завтра продаем на платформе штрудели!
Парень в ответ хлопал глазами.
–Так как по воскресеньям очень много людей посещает вокзал – независимо от причины – мы может неплохо заработать!
–И тебе нужна помощь?
В ответ она прост дала ему фартук и ухватки.
До 3 ночи они замешивали тесто, распределяли начинку, сворачивали, затем запекали и нарезали выпечку, а к 7 утра – когда пришли на вокзал – туда начали стекаться люди.
Кто-то оттуда уезжал в город, кто-то, наоборот, были и те, кому предстоял долгий путь не просто в крупный город неподалёку, а в столицу и в порт далеко на юге…
Многие интересовались продающимися кулинарными изделиями, и таким образом у девушки появились первые клиенты.
В течение дня она на своём велосипеде уезжала домой, привозила ещё больше штруделей.
Однако ко второй полвины дня они начали сильно уставать, а почти весь товар закончился. Из всего того, что они успели напечь осталось только им двоим к чаю. И после сборов, переброски домой к Шарли, они так и поступили.
В тот же вечер Эверетт лежал на кровати в тёмной комнате, за окном которой стучали напоминающие костлявые руки ветки по стёклам, и думал о том, что видел среди людей… не совсем людей.
Он не думал, что это бред или что-то в этом роде – парень мог поклясться, что среди пассажиров он замечал персонажей с одинаково странными лицами – их глаза имели одинаково желтоватый оттенок, на шее почти не было видно кадыка, а нос был неестественно мал… Это могло быть просто обманом зрения от отсутствия сна, совпадением или просто иллюзией…
А может он был прав.
Тем вечером он впервые прочувствовал нечто необычное… Взгляд упал на кипу бумаг на столе, едва освещённым тусклой лампой с изумрудным стеклянным абажуром.
Доселе он не единожды думал о своих книгах, но тут у него было совсем иное ощущение… Весь вечер он не находил себе место, испытывая лёгкое беспокойство, как назло, за окном ударяли молнии, сотрясая старый особняк, а он потянулся за ручкой (дорогой перьевой, которая принадлежала его отцу, а научил ею пользоваться его дед) и начал писать своё будущее творение, которое повлияет на весь мир…
Прошло время, и они с Шарли поступили в достаточно старый и известный в стране университет – Западного Дейвеланда, по названию притока крупной реки, служившей в течение тёплых месяцев года такой же значимой транспортной артерией, как и железная дорога.
Именно по реке, сделав небольшой крюк, они прибыли в город – пришлось проехать ещё дальше на север, где холмы превращаются в горы, туманы и дожди сопровождают жителей глубоко лежащих зелёных долин почти всё время года, когда земля не укутывается в снежный покров, но зато они прокатились на речном трамвае и как только стали приближаться к крупному городу, выглянуло солнце и стало гораздо теплее (был конец июня).
Подав документы, они стали ждать решения приёмной комиссии, разумеется, вернувшись к себе. До середины июля они пребывали в опьяняющем своим азартом неведении – всё это время они либо искали информацию среди знакомых, у кого были уже учащиеся там родственники, либо просто отдыхали и гуляли по своей родной долине.
Она – будущий бизнесмен – поступила на экономику и бухгалтерский учёт, он же будущий лингвист с курсом специалиста-переводчика.
Разумеется, они поступили, а теперь им предстояло переехать в другой город и там обосноваться на следующие долгие годы.
На этот раз, с кучей багажа, они направились снова на север, откуда уже мчались в сторону своего будущего на борту речного трамвая – продолговатый корабль, издали напоминавший броненосец начала прошлого века, он был выкрашен в серый цвет с красной ватерлинией и белыми надстройками. Труба извергала в синее июльское небо клубы чёрного дыма, а где-то под кормой, скрытые бурлящей бирюзовой водой, вращались два больших гребных винта. Эверетт и Шарли как раз стояли, опираясь на поручни и смотрели вниз.
–Это было не просто… – сказал он.
–Ты почему-то будто меньше хотел заниматься, но я тебя заставила! – радостно ответила она.
–Справедливости ради, тебе было не по себе.
Она отвернулась.
–Ну… не так уж часто ты покидаешь родную школу и сдаешь те экзамены, от которых зависит всё твоё будущее…
–Мне кажется для твоих целей багаж знаний – это гарантия роста на поздних этапах твоего плана, а бизнес ты можешь начать уже сейчас…
–Да, но ты правильно подметил – без образования потолок такого предпринимателя сильно ограничен, а я смогу достичь… – она вытянула руку в небо и сжала кулак, будто захватила солнце: достичь самых высот!
Небольшая пауза, в которую был слышен лишь гул двигателей корабля.
–А помнишь, как ты у меня ночевала? Прямо перед первым экзаменом?
–О да!
В тот вечер она пришла к нему домой – в глаза сразу бросился обширный и очень ухоженный участок со множеством вязов, большим сараем где-то вдали, под нависшим лесом, который поднимался по холму в серое небо, а прямо перед домом, к которому вела гравийная дорога, по ней шла Шарлотта, стоял старый и очень величественный хард-топ, который приехал сюда из Америки, где на них ещё давно-давно одерживали победы великие и отчаянные гонщики.
Внутрь обширного багажника бабушка Эверетта – небольшого роста женщина с морщинами и белыми волосами, завязанными в высокий пучок – погружала свою сумку, а после, закрыв крышку, она помахала Шарлотте.
Дед, высокий и сухой, но казавшийся очень крепким, мужчина с почти лысой головой и седеющими бакенбардами – стоял на пороге и говорил с внуком.
Попрощавшись, он похлопал девушку по плечу, после чего сел за руль и завёл мотор – округу огласил рокот большого мотора, а после из открытой двери особняка вышла горничная, поклонившись молодым людям, и пошла в сторону ворот с чемоданчиком. Она их открыла, выпустила хозяев и закрыла, заперев снаружи и исчезнув за поворотом.
Особняк был очень большим, построенным по старым технологиям из очень тёмного дерева – его стены, оконные рамы и резные элементы по карнизам были черно-зелёными, и трудно было сказаться, было ли это задумано. Даже черепица, поросшая мхом, сливалась с балками, такого оттенка те были. В то же время в нескольких окошках горел свет, такой тёплый и уютный.
До позднего вечера они сидели в гостиной – огромной комнате с камином, который медленно потухал, и решали задачи, рассказывали друг другу билеты, а потом покинули сердце дома, отправившись в небольшое крыло, где была кухня.
Та было будто из середины прошлого века – кафель на полу белого и чёрного цвета, окрашенные в кремовый шкафы, пузатый холодильник и тюль на небольших окошках – очень уютное место, разве что там было почему-то прохладно и как-то сыро, но стоял приятный запах специй.
Ночевали они в большой гостевой комнате, предварительно по очереди посетив ванную комнату, которая создавала похожее ощущение уюта и в то же время преследующего холода.
Ночью, лёжа на разных кроватях они недолго поговорили о том о сём, и Эверетт быстро уснул (перед этим он проверил все двери и окна, ходя по дому в длинной пижаме с лампой в руке), а вот Шарлотте не спалось – постоянно слышались странные звуки, стук веток и… вздохи.
Постоянные вздохи и всхлипы, она была готова покляться!
Но как бы то не было она выспалась и была довольной, когда утром Эверетт пожарил яичницу с беконом и сварил хороший кофе (автоматическая кофемашина известной итальянской фирмы была самым новым, что оказалось в доме на её взгляд), а затем они пошли в школу, где сдали экзамен.
-Ага… Готовиться больше мы не сможем, но зато по праздникам и по поводу прочих торжеств сможем проводить время вместе!
Описывать их студенческую жизнь имело бы мало смысла – это отдельная книга, нежели часть какого-то рассказа – слишком много событий, воспоминаний и рутины, однако были моменты, которые повлияют на них в будущем…
Например, начав ходить каждый день на занятия в старое здание с двускатной крышей и горгульей под её коньком, Эверетт всё чаще вспоминал, как впервые столкнулся со смертью…
Такие мысли навеяло ему старое здание, в котором при непогоде подтекала в некоторых местах крыша, сквозил ветер, а с каждым месяцем целых стёкол становилось всё меньше – его факультет был старейшим в университете, а средств для его содержания было недостаточно, так что бедные лингвисты немного страдали.
Это заставило его вспомнить гроб в саду родного дома – будучи маленьким мальчиком, он не помнил своего отца в нём – тот умер, попав под поезд, когда шёл вдоль путей, а память Эверетта почти сразу стёрла этот эпизод.
Родная мать была к тому моменту уже долгое время в психиатрической лечебнице Западного Дейвеланда (университет и клиника назывались одинаково), и вскоре она умерла.
Но эпизод, когда его вел ещё обладающий волосами на голове дедушка мимо гроба, стоящего около их дома, навсегда отпечатался в его психике, а может даже сильно повлиял.
У Эверетта пары были утром, после он мог позволить себе неспешно пообедать в квартире, которая некогда принадлежала отцу, но будучи в собственности деда, она стала для него пристанищем на период учёбы и потенциальным жилищем во время работы в будущем.
После обеда он либо готовился к парам, либо шёл на дополнительные занятия переводчика. Вечером он читал книги, которые им не задавали изучать, но для увеличения багажа знаний и из-за своего любопытства он находил их, либо проводил время с Шарлоттой.
Девушка занималась только по утрам, а уже скоро работала в кафе, которое им приглянулось. Там, обычно всю пятницу после учёбы и все выходные она стояла с рожком и готовила кофе, лишь изредка воскресенье у неё было свободно.
По вечерам, будучи свободной от работы, Шарлотта проводила время с Эвереттом, либо с новыми друзьями, среди которых оказались даже одногруппники её компаньона, не общавшегося почти ни с кем в своей группе.
