Конрад Непрощенный
Смех и смерть
Нагого и полуживого его без всяких церемоний и аккуратностей бросили в трюм к остальным. Остальные пленники пытались хоть как-то помочь, сооружая из остатков своей одежды хламиды для парня. Он был подавлен и уничтожен в моральном плане. Первые сутки от пролежал почти без движения, глядя на мелькания света между досок палуб. Вечером снова пришли люди Эрика, но в этот раз Легаре не дался им без боя.
По его мнению, он был подобен дикому зверю, что брыкался и дрался до последнего, дав последний славный бой, перед тем, как тьма накрыла его. На деле же он попытался ударить одного из воинов Эрика кулаком в лицо, но тот без труда отбил удар. За тем последовал очередной удар в исполнении юноши, который в очередной раз был издевательски легко отбит под хохот соратников северянин. Воин нанес мощную пощечину юноше, от которой он быстро поник.
С той ночи остаток пути до Бедграма для Легаре превратился в личный план Бездны. Эрик и его люди издевались над юношей как могли, при этом насилуя его чаще прочих рабов почти каждую ночь. Видя все большую озлобленность в глазах парня, Эрик только больше веселился. Особенно его забавляла та часть, где он оставлял небольшую лазейку для того, чтобы Легаре смог его убить, а потом в последний момент он или один из его воинов обезвреживали юношу.
– Земля! Бедграм! – однажду утром услышал юноша.
Он с трудом разлепил глаза, и принялся тормошить остальных рабов. Если они не будут бодрствовать, то воины Эрика оторвутся на них по полной программе.
Бедграм оказался совсем безрадостным местом. Небольшая каменная крепость, окруженная сначала каменной стеной, а следом и частоколом. Было видно, что вокруг много карьеров и вырубок, однако берег был покрыт мелкой галькой. По дороге в порт были развешаны тела, скорее всего провинившихся рабов, чьи останки нещадно клевали чайки и гаргарки. Огромные морские падальщики выдирали из ещё живых тел самые лакомые кусочки – глаза, язык, печень.
Только тут Легаре понял, что Эрик это не просто пират, который грабит ради наживы. Он строит собственное королевство, начиная со строительства собственной цитадели.
Как оказалось, под рукой Рыжего было более трех тысяч воинов и десятки кораблей. Пока несколько из них находятся в походе за рабами и богатствами, остальные заняты тем, что охраняют рабов и крепость. А рабов тут было порядка нескольких десятков тысяч.
Смертность среди рабов была чудовищна. Каждый день сотни из них умирали от тяжелого труда, недоедания, ужасных побоев или же во время боев на рабской арене. Арена была единственным местом, где рабам позволяли применять инструменты не только для того, чтобы добывать камень или дерево. Воины и офицеры Эрика делали ставки, кто же из них продержится, пока жизнь не покинет последнего выжившего.
Сначала Легаре был что-то вроде ручной обезьянки Эрика. Он подавал еду и напитки, не сразу, но крепкие побои и время, проведенное в сырой яме быстро добавили юноше сговорчивости, убавив его максимализм. Его кормили хорошо относительно прочих рабов, но его статус любимой игрушки был не вечен.
После очередного пира юноша вылез из главного помещения Бедграма, потирая свежий синяк. Легаре, озираясь, подобрался к одному из помещений с рабами и передал им несколько плохо обглоданных костей, рыбных тушек и надгрызенных кусков хлеба.
– Храни тебя пламя, юноша, – сказал Ворик, один из самых крепких рабов, который присматривал в бараке за юношей, – мы благодарны тебе.
– Тише, не ори так, – шикнул Легаре, – охрана может услышать. Так что ты слышал в гавани? – Юноша сел около стенки барака, потирая синяк.
– Один из офицеров Эрика привез ему диковинную игрушку. Вроде как какая-то ведьма из эльфов. Вроде как он смог захватить их корабль.
– Да быть такого не может!
– Может, я видел этот корабль. Меня вытащили с такого же, это точно корабль друхиев. И доспехи трофейные ихние. А также в других бараках появились новые рабы. Самых строптивых сегодня пороли на площади, – на этих словах Легаре передернуло и он инстинктивно потянулся к своим собственным шрамам на спине. Этот отличительный знак он получил за третью попытку побега. Юноша на себе знал, что палачи Эрика мастера хлестать так, что за один удар слезает кожа, а потом мясо натирают солью. А если вместо обычного бича надевают гарпуны, то с эшафота снимают уже труп, почти лишенный плоти.
– Что ещё слышал? Я слышал, что они говорил про какие-то игры.
– Это кровавые игры, парень. Тебе повезло, тебя в поймали в конце судоходного сезона и ты тут только четвертый месяц. Скоро сюда будут прибывать работорговцы, дабы купить лучших рабов. Ну, или уже отслуживших свое.
– А почему последних покупают? – в душе юноше зародилась надежда, – Их пытаются выкупить их родные?
– Оставь надежду всяк сюда входящий, – горестно сказал Ворик, – может оставить свои надежды на выкуп. Эрику плевать на твой титул, мы все тут равны. Если тебя купят гномы, значит тебя несколько подкормят и отправят на флот веслом махать. Если совсем повезет, то возьмут рабом при офицере. А тех, что выживает в бойцовых ямах берут в федераты, там жизнь почти вольная. Если же брессонцы, то тебя скорее всего купят как личного раба какому-нибудь старикашке, либо чтобы тебя на арене сожрали какие-нибудь твари на потеху толпы.
– Слушай, помнишь, ты сказал, что можешь договориться с охраной, чтобы нужных рабов отправляли в ямы?
– Допустим.
– Попроси чтобы отправили меня.
– Зачем парень? Ты там умрешь! Если Эрик тебя выставит, то просто доживи до торговцев и тебя возьмут личным рабом, каким ты был при Эрике.
– Он надо мной надругался. Много раз.
– Это можно потерпеть, особенно если ты ешь досыта, тебя не бьют палкой или чем похуже, а тем более смерть не стоит над тобой каждый день. Так что не вороти нос, лучше уж так, чем быть мертвым.
– Прошу тебя.
– Я попробую, но ничего не обещаю.
Как и предполагали Легаре и Ворик, после приобретения Эриком эльфийки юноша сначала пошёл по рукам офицеров пиратского короля. И тут он понял, как хорошо ему жилось под Эриком. Офицеры пускали его по кругу, ради забавы тыкали в него раскаленными прутьями, метали в него ножи и топоры, почти отрубив Легаре пару пальцев и ухо. А потом они решили перейти к более изощренным пыткам.
Юношу привязали к стулу и принялись ему по очереди выворачивать пальцы. Сначала они просто проверяли, насколько далеко они могут гнуться. Но после того, как один из офицеров не сказал: “Ой, я случайно” и не сломал указательный палец юноше. Его крик боли утонул в хохоте дюжины мужчин. Сломав ещё пару пальцев, им это надоело. Тогда они принялись забивать небольшие иглы под ногти юноше. Каждый его крик был лишним поводом для смеха и одобрительных возгласов. В конце концов они содрали с руки юноши небольшой кусок кожи, отчего последний потерял сознание не смотря на все старание знахарей Эрика.
