Константин Иванович Кизявка
Дар Козла
Дядька Валька посмотрел на меня, потом на дядьку Сашку с какой-то, я бы даже сказал укоризной и почему-то пожелал ему:
– Будь здоров!
На что дядька Сашка широко улыбнулся:
– Да ладно, Валь! В войну еще и не такое случается. Лишь бы индейцы не подвели!
Они похохотали еще минут пять, пока дядька Валька окончательно не успокоился и не выдал еще одну загадочную фразу:
– Сегодня вечером разберемся с твоими индейцами.
33
Я подошел к гаражу, как и было оговорено в семь часов вечера. На лавочке вместе с Валентином Ивановичем сидели еще пять мужчин, среди которых узнал только Леху Гапея и Саню Чистякова. Я поздоровался и опустился рядом на корточки. Все как-то сосредоточенно молчали. Еще подумал, что ждут кого-то, но никто не подходил. А где-то в половину восьмого по знаку дядьки Вальки народ резко поднялся и направился в сторону котельной.
Батайская архитектура приедается местным жителям, но приезжего некоторые детали могут повергнуть в тяжелое изумление. Котельная с ее огромной кирпичной трубой заметное архитектурное произведение в моем микрорайоне, но то, что ее окружает, не поддается никакому рациональному объяснению. Со всех сторон этот источник коммунального тепла окружен гаражами и гаражиками, сараями и сарайчиками, толпящимися без всякого порядка хаотичной массой на многие сотни метров, перекрывая не только подъезды, но и подходы друг к другу, образуя лабиринты, которые почище любого леса сбивают с толку и долго не выпускают из своих узеньких проходов неместных путников осмелившихся войти в это контейнеро-фанерное безумие.
Дядька Валька в отличие от нас хорошо ориентировался в этом «лесу». Мы, молодые парни все время спотыкались и отставали от пожилого учителя. Он же шел легко и спокойно, явно наслаждаясь смыслом разнообразных надписей украшавших бесконечные стены. Я не знал тогда еще, что большая часть этих надписей имела эзотерическое значение. Меня мучила одышка. Правой рукой пытался успокоить невыносимую боль в боку, левую держал перед собой, чтобы в случае падения опереться и не порезать лицо об осколки бутылок, разбитых миллионами в этих металлических джунглях.
Мы шли должно быть не меньше часа, пока не остановились на относительно чистой и просторной поляне, безнадежно затерянной где-то в самом центре гаражного мира. Всего два узких прохода вели в этот уютный оазис. По одному из них на мягкую вьющуюся травку выползли мы. По-другому, совершенно синхронно, вышли шестеро незнакомых молодых мужчин во главе с моим соседом дядькой Сашкой.
Кое-как кивнув друг другу и пробурчав нечленораздельные приветствия, обе команды повалились на траву и организовали перекрестное болезненное постанывание. И только Валентин Иванович с дядькой Сашкой, словно не было никаких переходов, сели за длинный узкий столик посреди поляны, и стали весело болтать о каких-то кактусах, что показалось мне вполне логичным, в свете утреннего разговора об индейцах, стремящихся попасть в Красную армию.
Стемнело. Где-то за гаражами, казалось в другом мире, одинокая женщина громко ругала скулящую собаку. Здесь, на поляне было как-то по-домашнему уютно. Зажегся яркий фонарь на столбе. На быстро чернеющем небе прорисовались новые звездные миры. Люди постепенно рассаживались по обе стороны стола, причем с одной стороны садились ученики Валентина Ивановича, с другой ребята дядьки Сашки.
Когда все расселись, слово взял дядька Сашка:
– Уважаемые индейцы и красноармейцы. По доброй традиции я приветствую вас на ежемесячном товарищеском матче наших команд. Надеюсь, что банальная фраза «победила дружба» сможет, наконец, достучаться до сознания некоторых из наших членов. Может Валь, ты хочешь чего сказать?
Поднялся Валентин Иванович:
– Леша! – обратился он к Гапею. – Начинай!
Леша кивнул, вскочил из-за стола, причем синхронно ему вскочил паренек из команды противников. Дядька Сашка уже зажег лампу на отдельно стоящем на краю поляны столе, взявшемся непонятно откуда. Опытные бойцы радостно загудели, предвкушая то ли запах битвы, то ли что-то еще. А перед нами вдруг образовались запотевшие ряды полуторалитровых пластмассовых бутылок с пивом «Дон». Это Леха с напарником подтащили из ближайшего, распахнутого сейчас настежь гаража огромные багажные сумки, набитые как оказалось не только пивом, но и разнообразнейшей закуской. Все зашевелились, расставляя, наливая, накладывая, и я со странным чувством обнаружил некое скрытое единение, охватившее вдруг этих загадочных людей. Я вообще-то никогда не был сторонником авторитарных методов и жесткой централизации. Наоборот, всегда сочувствовал восстаниям Спартака и Савмака. Мне и фильмы нравились такие, где кто-то маленький восстает против гнета кого-то большого и бьется до смерти. А тут чуть ли слезу не вышибло, когда обнаружил прямо противоположную картину. Ощущение было, будто не отдельные люди вокруг, а загадочный единый организм. Каждый знал, что делают в одно мгновение все остальные. Я видел, как Санек Чистяков, не глядя, протягивал руку, а паренек из соперников вкладывал ему в ладонь вяленого чебака. Как совершенно непостижимым образом сидящий напротив меня сухой невысокий паренек открутив крышку начинал наливать пиво прямо на стол передо мной, но жидкость попадала уже в одноразовый стаканчик ловко подставленный соседом слева… И все это при полном молчании, безо всякого видимого управления… Не знаю, что произошло во мне в те невероятные мгновения, но по мозгам ударило крепко. Даже ощутил непонятную мощную боль в области сердца, как будто перестало работать или умерло внутри что-то. Все тело и сознание прошило невероятное благоговение и восторг. Если бы сейчас Спаситель лично явился и зашлепал по морской глади, эффект бы не был таким мощным. В будничном приготовлении к трапезе открылось вдруг нечто гораздо более сильное и чудесное всего описанного во всех священных писаниях вместе взятых.
