Константин Лапенко
Шепот Древних
Глава 3. Дом у переправы
Ветки хрустели под ногами, и ледяной ветер, гулявший по лесу, то и дело вздыхал тяжело и протяжно, словно дышал кто-то невидимый. Они остановились на окраине поляны, где возвышался дом, покосившийся от времени, но всё ещё стоявший крепко, как старая башня.
– Дальше идти нельзя, – пробормотал Хранитель, спустившийся с лошади. Он осмотрел темные провалы окон дома, в которых не было видно огней. – Нам придется заночевать здесь.
– Здесь плохо, – раздался голос Колобка, странно хриплый для такой жизнерадостной формы жизни. Он перекатился вперёд-назад, словно не мог устоять на месте, его блестящие глазки выдавали тревогу. – Этот дом… пахнет бедой. Когда-то я… был здесь.
Зулейка, тихая и настороженная, бросила взгляд на дом, сжимая в руке кулон с отполированным черным камнем. Её лицо было напряжено, и она покачала головой, словно что-то чувствовала.
– Здесь зло, – прошептала она, её голос прозвучал, как шорох ветра. – Этот дом помнит страдания.
– Не мы выбираем, где останавливаемся, – ответил Хранитель и подвел свою кобылу к старому сараю, который чудом всё ещё не рухнул.
Ратибор, суровый и молчаливый воин, не стал спорить. Ему было безразлично, где остановиться, лишь бы доспехи не стискивали раненое плечо. Всё в этой миссии казалось ему ошибкой, начиная с тех пор, как они отправились через лес, известный своим проклятием и заканчивая этим комком печеного теста, вызвавшегося стать их проводником.
– Мы не пробудем здесь долго, – сказал Хранитель, чувствуя, что среди его спутников растет напряжение. – Только переждем ночь.
Они расположились у старого очага, который когда-то согревал кого-то теплом. Зулейка разожгла огонь, но его пламя было тусклым, словно лес не позволял ему разгореться как следует. В воздухе повисла странная тяжесть, ощущение присутствия чего-то невидимого.
– Кто здесь жил? – тихо спросила она, разглядывая закопченные стены, на которых угадывались древние руны, вырезанные в деревянных балках.
Хранитель оглядел комнату, но не спешил отвечать. Время здесь, казалось, застыло.
– Люди из этой деревни ушли давным-давно, – наконец сказал он. – Легенды гласят, что дом принадлежал старикам. Они обладали магией древней, связанной с лесом и его духами.
Зулейка вздрогнула, её пальцы крепче сжали кулон.
– И что с ними стало? – спросила она.
– Никто не знает, – ответил Хранитель. – Говорят, что их души теперь блуждают по лесу и кого-то ищут.
Ратибор, молчащий до этого момента, хмыкнул, присев на ветхий стул, который слегка покачнулся под его тяжестью.
– Это сказки для детей. Дом старый, как и все тут, но что-то не похоже, чтобы нас ждало что-то большее, чем крысы.
Но Зулейка не успокоилась. Она подошла ближе к окну, всматриваясь в темноту снаружи.
– Я слышала шепот, – произнесла она, почти шепотом. – В лесу. Когда мы подходили сюда.
Её слова повисли в воздухе. Огонь в очаге затрещал, словно подтверждая её опасения.
Колобок перекатился к самому очагу и застыл, глядя на огонь. Его круглая форма, казалось, потеряла привычную подвижность, а румяная корка пожухла и почерствела. Зулейка уловила это странное изменение и посмотрела на него с настороженностью.
– Ты сказал, что уже был здесь? – её голос прозвучал отстранённо, как эхо прошлого.
Колобок стиснул потрескавшиеся губы, а в его глазах блеснула влага.
– Да… – он неуверенно моргнул глазками, и как-то воровато огляделся, словно ища давно забытые тени. – Когда-то здесь и в правду жили старики. Они испекли меня… Вложили в меня всё, что нашли. Я был… частью их семьи… пока не сбежал. Я… обрек их на голодную смерть, когда укатился прочь.
– Ты сбежал? – тяжело произнёс Ратибор, но его взгляд был острым. – Говоришь, обрёк их на смерть? Это ли не проклятье, висящее над тобой и лесом?
Колобок замер, его глаза вдруг затуманились, и, его пухлые щёки задрожали от боли, которую он так долго пытался скрыть.
– Я… не хотел…, но с тех пор, куда бы я ни катился, меня всегда преследует их голодный стон, – тихо произнёс он, его голос почти утонул в треске внезапно разгоревшегося очага. – Этот… зуд… Тяга к приключениям… Мне казалось, я был создан для бега…, но бегство стало моей тюрьмой.
Хранитель встал и подошел к окну. За ним раскинулся черный лес, бесконечный и глухой. Что-то в его глубине тоже двигалось, большое, неведомое, страшное. Но понять, что именно, было невозможно.
– Мы останемся здесь до рассвета, – сказал он, возвращаясь к огню. – Лес не любит, когда его тревожат по ночам.
Ратибор откинулся назад, скрестив руки на груди, и закрыл глаза, явно не собираясь тратить время на обсуждения.
Но Зулейка не могла успокоиться. Её инстинкты кричали, что этот дом был ловушкой. Каждое шорох и стук за стенами заставляли её сердце биться быстрее. Она подошла ближе к Хранителю и прошептала:
– Мы не должны были сюда приходить. Что-то здесь… что-то поджидает нас.
Хранитель посмотрел на неё с тревогой, но в этот момент в комнате резко упала температура. Огонь в очаге потух, словно его задуло невидимой рукой. Тишина была пугающей.
Ратибор вскочил, инстинктивно выхватив меч. Его глаза сузились, всматриваясь в темноту.
– Что происходит? – спросил он, оглядываясь.
И в этот момент они услышали. Из-за стен, словно из самой глубины леса, донёсся низкий, протяжный стон, как голос древнего существа, долго спавшего, но теперь пробудившегося.
Зулейка замерла, её лицо побелело. Хранитель, всё еще пытаясь понять происходящее, ощутил, как воздух стал вязким, словно сама реальность начинала искривляться вокруг них.
– Мы должны уйти, – резко сказал он, поднимаясь. – Немедленно.
Но дверь, которая раньше была едва прикрыта, с грохотом захлопнулась. Снаружи донёсся звук, как будто кто-то или что-то пыталось проникнуть внутрь.
Они застыли в ожидании, чувствуя, как древние силы леса собираются вокруг, готовые поглотить их в темноте.
– Они пришли за тобой, – шепнула Зулейка, её лицо побелело от ужаса.
Колобок замер на месте, а затем тоскливо произнёс, глядя в сторону двери, которую начал скрести кто-то неведомый:
– Они никогда не отпустят меня…
Глава 4. Жертва
Температура в комнате продолжала падать, воздух сгущался от напряжения. Все чувствовали, что приближается нечто ужасное. Хранитель, всегда спокойный и сдержанный, внимательно прислушивался к звукам снаружи и перебирал как четки связку амулетов, которых обычно хватало чтобы успокоить любого монстра. Раньше. Но сейчас… На его изрезанном морщинами лбу пролегла глубокая поперечная складка. Он нахмурил кустистые брови и тяжко вздохнув отобрал два самых сильных, самых древних, понимая, что здесь и сейчас даже они вряд ли помогут.
– Они ярятся. Набирают злость и силу. Мы не можем просто ждать, – произнёс он, оглядывая остальных. – Когда они придут, у нас будет слишком мало времени, чтобы распознать их магию и ответить. Зулейка, мы должны укрепить защиту. Ставь всё что есть!
Зулейка кивнула, быстро окинула взглядом пространство, выделив слабые места: дверь, два окна, дымоход, провисший в углу потолок, осевшую стену. Она вскинула руки и закружилась как в танце, шепча заклинания и выкрикивая слова силы. Один за другим вставали барьеры: от нечистой силы, от призрачного огня, от ледяной смерти, от слабости, от язвы какой, от… Ее руки мелькали быстрее, чем она вспоминала, что может понадобиться ещё, так, что казалось рук больше чем две. Она быстро выстраивала мерцающие то голубым, то красным, то искристо белым, щиты и охранные заклинания, одно за другим. И становилось спокойнее, появлялась уверенность, что всё обойдется, что они справятся.
Ратибор, схватился ручищами за дубовый стол и залихватски ухнув, оторвал его от пола, подпер дверь. Затем небрежным ударом ноги разломал лавку и достав из мешка связку скоб, гвоздей и небольшой молот, начал деловито заколачивать окна.
Хранитель вышел на середину комнаты, встал, чуть согнув колени, насупившись и как-то отстраненно глядя на дверь, словно прислушиваясь к тому, что за ней, что-то шептал и разминал пальцы. По ним пробегали голубые разряды.
Колобок открыв рот восхищенно наблюдал за их сноровистым мастерством.
– Вы же спасёте меня, не дадите дедушке и бабушке меня сожрать? – с надеждой спросил Колобок, заглядывая им в глаза с детским восхищением. – Вы такие большие и сильные.
Ратибор усмехнулся и красиво крутанул меч, оставив в воздухе пылающее полукружье. На клинке разгорались огненные руны.
– Не бойся, мелкий. – ухмыльнулся он, – Держись меня. Я тебя в обиду не дам.
Колобок слабо улыбнулся и старательно закивал.
– Мы готовы. – сказала Зулейка, останавливаясь и переводя дыхание. На её лбу выступил пот. – Но… есть сомнения…
Она замолчала, с тревогой глядя на возведённые фортеции и мерцающие всполохи магических щитов. Подняла руку и прислушалась.
А все звуки стихли. Стояла полная, могильная, тишина. Даже уши закладывало. И запах… Запах! Ладан и… мертвечина! Ноздри Зулейки затрепетали, глаза заметались, а лоб нахмурился, отражая лихорадочную работу мысли. Что-то было не так. И…
Ее щиты вдруг разом вспыхнули и прогнулись, пропуская вперед два призрачных силуэта. Старик и старуха. Они выглядели благообразными и безобидными, а ещё очень усталыми, худыми, даже изможденными, с тусклыми от вечного голода глазами. Их лица не были определенными и постоянно менялись, принимая черты разных людей, в которых угадывались и лица стариков самой Зулейки, и Ратибора, и Хранителя, и тысяч других, не знакомых стариков. И от этого им стало жутко. Все онемели.
– Кто… это? Почему щиты не сработали?! – выдохнула Зулейка едва слышно, в её голосе появилась паника. – Я всё сделала правильно!
– Потому что они древние, – глухо отозвался Хранитель. – Их невозможно остановить обычной магией. Они не просто духи. Они – сама суть голода и тоски.
Призрак старика кивнул, а старуха медленно обвела глазами присутствующих и указала на Колобка, поманив его пальцем. Колобок задрожал и попятился. Ратибор крякнув, встал перед ним, загородив и направив меч на старуху. Руны на его клинке полыхнули живым огнём.
– Плевать, кто они, – процедил он сквозь зубы. – Они могут быть хоть древними, хоть бессмертными, мне всё равно, если сунутся к нему, я им головы снесу!
Призраки взглянули на него и улыбнулись. Затем растаяли.
– Да ладно? – пробормотал воин недоверчиво и посмотрел на Зулейку. Та покусывала губы и молчала.
– Они здесь. – ответил за неё Хранитель. – Они никуда не…
Страшный стон раздался за стенами. За окном задвигались быстрые тени, как будто искали вход. Ратибор крепко сжал рукоять меча, его глаза бегали по углам комнаты, как у зверя, загнанного в ловушку.
– Где вы? Покажитесь! – прокричал он, но в ответ ему раздалось только холодное эхо, от которого затряслись стены. Хранитель и Зулейка одновременно вскинули руки. В воздухе запахло резко и остро, как при грозе.
И тут стены дома начали дрожать. Старая избушка затряслась и накренилась. С потолка посыпались пыль и прогнившие доски. Упала и рассыпалась в труху старая тыква. Снаружи кто-то выл, стучал и топал. Ледяной страх проник сквозь щели и переполнил пространство. Хранитель выкрикнул заклинание и страх ослаб. Но тут же ударил с новой силой, зло, яростно, до дрожи и холода в промежности, до немощи в ногах. Зулейка взвизгнула и упала на колени, зажав уши руками.
Невидимые шаги за стенами и топот становились всё громче, а стук и удары – всё яростнее. Что-то двигалось по крыше. Что-то ударило в дверь. Тяжёлый дубовый стол, подпиравший её, отлетел в сторону. Ратибор, зарычав, бросился к двери, пытаясь удержать плечом, когда духи стали драть и выворачивать её, стремясь проломить преграду.
– Я… их… не удержу! – натужно прохрипел Ратибор, его лицо стало багровым и покрылось потом, хотя в комнате было холодно, как в зимнюю стужу.
Зулейка, стиснув зубы, поднялась и пыталась восстановить, и усилить щиты. Её руки пылали магической энергией, но каждое её усилие словно впитывалось щелями стен, исчезая в пустоте. Она закричала от ярости и топнула ногой, послав ударную волну магии в воздух. Но магическая волна, отразившись от чего-то снаружи, мгновенно вернулась обратно, и невидимая сила отбросила её к стене.
– Мы… не справляемся… – простонала Зулейка ошеломленная внезапным откатом. Она попыталась встать, но пошатнувшись схватилась за стену, едва устояв. Её голос дрожал, а из носа текла кровь. – Они слишком… сильны. Мы не сможем… победить их.
Будто в подтверждение её слов снаружи раздался оглушительный стон, как будто древние голоса начали сливать свои мучительные вопли в единый хор. Казалось, само пространство начало дрожать под их давлением. Хранитель склонился над своим амулетом, торопливо произнося древние заклинания, но… магия не работала.
