Константин Станюкович
На каменьях
IV
Капитан стоял на краю и, перегнувшись через поручни, смотрел за борт, держа в руке фонарь. На шканцах, перевесившись совсем через борт, с тою же сосредоточенностью смотрел на воду и Никанор Игнатьевич.
Точно в ожидании чего-то особенно важного, на палубе была мертвая тишина. Только машина, работавшая полным ходом, торопливо отбивала однообразные такты.
Я доложил капитану о высоте барометра и об осмотре ахтерлюка, но он, казалось, не обратил внимания на мой доклад и, не поднимая головы, крикнул:
– Идет ли?
Несколько секунд не было ответа.
– Тронулся! – вдруг прокричал старый штурман. – Идет! – еще веселее крикнул он через секунду.
– Пошел… пошел!.. – раздались с бака радостные голоса.
Капитан торопливо подошел к компасу.
– Самый полный ход вперед! – крикнул он в машину.
Слышно было, как клипер с усилием черкнул по камню и, словно обрадовавшись свободе, вздрогнул всем телом и быстро двинулся вперед, рассекая темные волны. Грозный бурун над камнем белелся седым пятном за кормой.
Невыразимое ощущение радости и счастия охватило меня. Громкий вздох облегчения пронесся на палубе. И дерзкая, вызывающая улыбка весело играла на лице капитана.
– Лево на борт! – крикнул он рулевым, и клипер, сделав полный оборот, поворотил назад.
– Счастливо отделались! – сказал капитан подошедшему старшему офицеру. – Что, много воды?
– Порядочно… Одну пробоину нашли в носу… Сейчас будем подводить парус…
– Я иду назад! – заметил капитан. – Идти по назначению далеко, да и ветер противный… Как окончите подводку паруса, ставьте все паруса и брамсели.
– Ветер крепчает! – осторожно вставил старший офицер.
– Ничего, пусть гнутся брам-стеньги! Под парами и парусами мы живо добежим до порта и завтра будем в доке. Нас, верно, таки порядочно помяло… Не правда ли? – прибавил капитан.
И, не дождавшись ответа, спросил:
– Кто на вахте?
– Я! – проговорил Литвинов, поднимаясь на мостик.
– Курс SSW… Идти самым полным ходом!
– Есть!
– Ну, теперь пойдемте-ка, Алексей Петрович, посмотрим, какова течь… А ведь крепок «Красавец»! Било его сильно-таки… Сколько мы стояли на камне, Никанор Игнатьич?
– Четыре с половиной минуты-с! – хмуро отвечал старый штурман.
– Довольно времени, чтобы разбиться! – усмехнулся капитан, спускаясь с мостика и исчезая в темноте.
Через полчаса под носовую часть клипера был подведен парус. Все помпы работали, едва успевая откачивать воду, и «Красавец» под парами и всеми парусами несся среди мрака ночи узлов по тринадцати в час, словно раненый зверь, бегущий к логову, чтобы зализать свои раны.
