Константин Пастух
Птица с двумя клювами
Лето
Залив Братского моря в районе Коврижек.
5 июня.
Наконец установилась погода. Утром на градуснике плюс десять. Небо чистое, ясное. Солнце светит ярко, по-летнему. Вчера под вечер приехали с дачи. Когда подъезжали к дому, где открывается вид на море, нашим глазам явилась удивительной красоты картина.
– Никогда такого синего моря не видела, – сказала Людмила.
И в самом деле – недвижимая морская гладь была синевы необыкновенной! Солнце клонилось к закату, было тихо и безветренно. На море установился полный штиль. Пришло лето…
Только вышли со двора, перешли дорогу и вошли в лес – встретили старую знакомую. «Ну, здравствуй, голубушка!» – поприветствовал её я. Она же, как всегда, спросила про Витю и перепорхнула на соседнюю ветку, где ей, видать, сподручней было поболтать со мной. Но нам с Вилюйкой сегодня некогда лясы точить с раскрашенной чечевицей, тем более что говорит она всегда об одном и том же: спрашивает про Витю. Мы сегодня собрались искать гнездо сокола пустельги – нам некогда. Мы решительно забираем вправо и продолжаем путь в направлении, куда в прошлый раз улетела хищная птица пустельга с голубёнком в когтях.
Мы с Вилюйкой какое-то время идём по тропе и выходим на узкую лесную дорогу, по которой обычно ходим к морю. Иногда, правда, идём лесом с левой стороны дороги. Лес здесь светлый, весёлый. В основном берёза. Встречается, правда, и осина, и сосна, и редкая ель, но они картину никак не портят. Наоборот, дополняют ландшафт. Парковая зона. Но на этот раз мы заходим в лес с правой стороны дороги. Ходить здесь неудобно и неприятно. Лес, захламлённый валежником, часто встречаются заросли кустарника, одним словом – дебри. Но, по моим расчётам, соколиное гнездо надо искать где-то в этих местах, справа от дороги, так что деваться нам некуда.
И мы с Вилюйкой терпеливо и настойчиво перебираемся через завалы, продираемся сквозь заросли – ищем. Вилюйка почему-то решил, что гнездо надо искать в траве, – уткнулся носом в землю, так всё и носится. Я же шарю взглядом по верхам. Направление мы держим к морю, но двигаемся не по прямой, а челноком: то влево пройдём, то вправо, как и положено в поиске. Так через пни-колоды, по чащобам, по завалам мы шарахались довольно долго, искали прибежище хищной птицы пустельги. И уже успели порядком набить ноги и основательно нагреть лбы, когда труднопроходимые дебри как-то разом закончились и мы очутились на просторном, ясном берегу моря.
Видит Бог, мы с Вилюйкой очень старались, делали всё как положено, не халтурили: и челноком ходили, и проверяли все закоулки, и, кажется, ничего не пропустили, но того, что искали, не нашли. То ли я в расчётах ошибся, то ли не наш день сегодня или ещё чего, но гнездо сокола мы так и не нашли. Хотя я не сомневался – где-то здесь оно, недалеко.
На берегу Вилюй опять гонялся за куликами. А я сидел на бревне, отдыхал, нежился на солнце. Зуйки, как обычно, дразнят Вилюйку. Когда он гонится за ними, то летят низко, часто присаживаются, а тот всё носится, и всё ему кажется, что он вот-вот поймает птичку. Ему, глупому щенку, и невдомёк, что его дурят. Набегается до того, что домой еле плетётся. Оно и неплохо. Потому что, когда мы возвращались, я решил не берегом выходить на дорогу, а срезать через лесок.
Прошёл я по лесу минут пять, не больше, как поднял самочку лесного конька. Она вспорхнула откуда-то из травы, но тут же приземлилась и побежала, приволакивая раненое крылышко и время от времени присаживаясь, – пыталась увлечь меня за собой, как зуйки Вилюя. Я понял, что где-то рядом спрятано её гнездо, и стал внимательно осматривать место, откуда снялась птичка. Взлетела она с чистого места, с небольшой полянки. Я был уверен, что найду гнёздышко легко и быстро. Но не тут-то было. Я этот небольшой участочек – чистый, незахламлённый – обошёл несколько раз вдоль и поперёк. Проверял всё пристально и основательно, но гнёздышко на глаза не попадалось.
Я предположил, что птичка, прежде чем взлететь, могла незаметно в траве отбежать в сторонку, чтобы обмануть меня, и расширил зону поиска. Предположение оказалось верным, и я быстро нашёл то, что искал. На самом краю полянки, в небольшом углублении под веткой молодой невысокой ёлочки, увидел аккуратное гнёздышко с яичками. Они были небольшие, серые с зелёным отливом, с тёмными крапинками. Яичек было пять или шесть. Толком сосчитать их я не успел. Объявился Вилюйка.
Когда я уходил, Вилюй всё гонялся по берегу за зуйками и со мной не пошёл, хотя я и звал его. Теперь он нашёл меня по следу, и мне пришлось срочно брать его на поводок, чтобы пёс окончательно не напугал птичку-наседку и та не бросила гнездо. Надо было уводить Вилюйку подальше от этого места. Теперь какое-то время, пока птенцы не станут на крыло, будем гулять на поводке. Дальше мы продолжали свой путь в дружной связке. Конечно, идти по лесу с семимесячной лаечкой на поводке радости мало – Вилюйке всё куда-то надо: то туда дёрнется, то сюда тащит – молодой, глупый и очень любопытный. Но я его понимаю.
А за то, что мы такие правильные, нам вышла награда. Наконец-то удалось рассмотреть птичку – в голубой шапочке, с красновато-бурой грудкой, – которая красиво поёт и всё прячется от меня в сосне. Осторожная…
Она виртуозно исполняет короткое коленце, в конце которого будто ставит росчерк. Так сказать, закончив исполнение, ставит свою подпись. И неудивительно. Под таким исполнением я бы и сам подписался. Песенка очень красивая, хоть и коротенькая. Но это не беда. Не грех и повторить красоту такую. Она и повторяет – через небольшой интервал. И делает это, судя по всему, охотно, без устали. Может повторять бессчётное количество раз.
Сидит она, как правило, в середине или на нижних ветках сосны, где её трудно высмотреть. Сегодня это удалось. Мало того, я нашёл и гнездо её. В нашем светлом берёзовом лесочке, рядом с молодой ветвистой сосной, торчал ствол сухой берёзы с обломанной верхушкой и без веток. Столб столбом, только что с ушами – по бокам трутовики наросли. И в этом старом ушастом столбе, ближе к верхушке, я заметил дупло. А в это дупло время от времени и залетала моя птичка. Видать, у неё там гнездо. Иной раз, прежде чем забраться в дупло, она какое-то время сидела на верхушке ствола. В этот момент я её и рассмотрел
Это зяблик! Очередной сюрприз. Не ожидал, что в наших северных краях гнездятся зяблики. Ведь не зря же у них такое название. От слова «зябнуть». Они должны бояться наших холодов. Ан нет, всё им нипочём. Гнездятся, плодятся, да ещё как при этом распевают! Видно, не бедствуют зяблики на земле братской, хоть и приравнена она, земля эта, к районам Крайнего Севера.
