Константин Штепенко
Протоплазма
– Да, только пасемся мы у них в огороде. Я эту кухню давно понял. Им не важно, что мы занимаемся мирной наукой. Главное напакостить кубинцам. Местная ЦРУшная попка, резидент драный, пронюхал о наших договорах с Гаваной и решил выслужиться. Доложил какому-то мелкому шефу, который доработал легенду сочными деталями и представил начальству совершенно явную крамолу, которую нужно пресечь на корню. Болтать надо было меньше.
– Ну и что они могут нам сделать? – Андрей постепенно приходил в себя, быстро перескакивая от одной стадии протрезвления к другой.
– Да все что угодно! Неприятности в портах, связанные со стоянками, проблемы с топливом и снабжением. В море приставят к нам какой-нибудь сторожевик, который будет крутиться в кабельтове от нас, делая нашу работу невозможной. Когда им приспичит, они становятся прилипчивыми и вонючими как дерьмо. А сейчас, похоже, мы у них в плане, и просто так от них не отвязаться. Если мы пойдем против них, то возможно, что работу с горем пополам сделаем, но дальнейшая наша деятельность здесь станет невозможной.
– Да, я понимаю теперь. И какие предложения? – Андрей чувствовал, как с полным протрезвлением им овладевает безнадежное похмелье. – Нет, о делах потом. У меня сушняк пополам с диким голодом.
– Пошли ко мне в каюту, а я скажу вахтенному, чтобы подогрел что-нибудь на камбузе.
* * *
Андрей выпил залпом поллитровку «Аквариуса» и с жадностью накинулся на гору мяса с овощами, а Максим возился с компьютером, ожидая, пока он насытится и придет в норму.
– Я так рассчитывал на эту работу. Кубинцы хоть и бедные, но за эту программу они отстегивали вполне по-божески. Мы могли выкрутить почти миллион чистой прибыли и спокойно ставить «Нереиду» в док на профилактику. А теперь все очень даже смутно, особенно при этом кризисе.
– Слушай, я в твою бухгалтерию не лезу, мое дело – наука и техника. Поэтому, объясни мне на пальцах, чем нам это грозит?
– Понимаешь, судно заложено. На свои деньги бизнес не делается. Я беру кредит, покрываю им расходы на обслуживание работ, выплачиваю проценты, получаю прибыль. Дальше я возвращаю кредит, и после этой операции остается чистая прибыль, которую я скирдую в офшоре, чтобы никто не мог блокировать наши счета. Потом все повторяется. Наши деньги я не трогаю, а снова беру кредит. Но эта схема работает только при наличии контрактов – минимум на две полноценных экспедиции в год. Останься мы без работы, и вскоре нам придется проедать свои кровные или продавать бизнес. При нынешнем кризисе это будет трудно. «Нереида» как транспорт, стоит значительно меньше. Продав ее, мы сможем покрыть только часть главного кредита, а потом придется объявлять себя банкротами с вытекающими последствиями. Это все.
– Выглядит малопривлекательно. А теперь, давай, вываливай, что припрятал на черный день!
– Почему ты решил, что я что-то припрятал?
– Ты предусмотрительный, в отличие от меня. Твой братуха мне рассказывал, как в девяносто седьмом ты исчез из Одессы почти за год до кризиса и до того, как твой бизнес размолотили братки, и добила СБУ. Ведь не с бухты-барахты тебе вдруг приспичило стать канадцем?
– Ты прав. Я тогда почувствовал запах жаренного задолго до того, как развели огонь. Сейчас тоже. Пару вариантов всегда есть в запасе. Но этот особенный. Поэтому его стоит обсудить.
– Излагай.
– Нами заинтересовался один опальный олигарх. Очень заинтересовался. Причем по полной схеме – гидрохимия, биология, гидрология, спецпрограмма по гидрогеологии, нагрузка полная с дополнительным составом.
– А район?
– Знаю только, что Тихий Океан. Тропики.
– Да. Плавали-знаем! По Пасифике можно месяц идти – сплошные тропики и берега не видать.
– Клиент банкует. Через неделю он будет ждать нас на Мартинике, тогда и спросим. Выходим в двенадцать. Если ты, конечно, не против.
– А чего мне быть против? Хотя, пожалуй, это первый выход в море, которому я не рад.
– Что, запал на Майру?
– Не то чтобы очень, но тянет. Да может и не к ней, а вообще.
– Сказал бы, что жениться тебе пора, но это не при нашей работе. Терпи казак…
Глава 2. Золотоискатели
Погода была спокойной, и «Нереида» преодолела пятьсот миль между Кюрасао и Мартиникой за три дня. В Фор-де-Франс решили не заходить, а легли в дрейф в виду порта, чтобы не тратить лишних денег. Для желающих выехать в город спустили катер. Сандрин первой сошла по трапу, не глядя по сторонам. За все три дня перехода она не сказала Андрею ни единого слова, и всякий раз, когда им доводилось столкнуться где-нибудь в узком месте, она пыталась шмыгнуть в сторону или отворачивалась. Для Андрея, ожидавшего неприятных сцен, это стало облегчением, и он полностью погрузился в работу, а ее на судне хватало. Все научное оборудование требовало осмотра, профилактики и тарировки, и он методично шаг за шагом выполнял эту рутину, тщательно заполняя формуляры и делая дополнительные пометки в рабочем журнале
* * *
Максим прибежал в кают-компанию после обеда, довольный как кот, неожиданно перехвативший жирный кусок на дворовой помойке.
– Все, fratelli in Cristo, живем! Нашлись в этом французском гадюшнике дяденьки с толстыми лопатниками! Фрахтуют нас на десять дней с предоплатой, страховкой и экстра-обслуживанием.
Андрей встрепенулся, а капитан Хольм ван дер Лейден даже бровью не повел, упершись взглядом в Виллемстадскую газету недельной давности.
– А что делать? – поинтересовался Андрей.
– Пойдем со мной, все расскажу в каюте. – И обращаясь к капитану, отчеканил. – Мистер ван дер Лейден, нас ждут у шестого причала через два часа. Распорядитесь, пожалуйста.
В каюте у Максима их уже ждал кофе, принесенный стюардом. Они уселись за компьютер, и максим показал Андрею район предполагаемой работы.
– Они хотят обследовать вот эту скалистую банку и обшарить склон вдоль этого рифа. Акваланги, костюмы, всякие хитрые примочки для поиска металла на дне, насосы – все это у них есть. Твоя задача смонтировать все что нужно, проверить их на вшивость, и принять соответствующие меры предосторожности, чтоб они не потонули к черту. Ты остаешься за старшего, а у меня куча дел на берегу.
– Я не справлюсь один!
– Погружениями займутся Уилл и красотка Хедли – как раз по старой памяти она сделает тебе профилактику на передок, чтобы ты не сох по Майре.
– Кончай, а!
– Все, все. А приборами и оборудованием займутся Герман и Вадик. Все летят на одном чартере, возможно будут ждать нас на причале.
– Это наш Вадька, что ли, вернулся? Он же собирался насовсем в Совок.
– Не вынесла тонкая интеллектуальная организация его души пресса родимой помойки. В общем, съехал он с родных пенатов. А нам это только на руку. Такой универсальный технарь на дороге не валяется.
– Ну что ж, с этим ясно, поработаем. А у меня тоже есть для тебя сюрпризик, но не очень приятный. Когда сегодня наша Сандрин умотала, я решил сделать плановую профилактику в гидрохимической. Кроме всего прочего решил проверить комп на вирусы, почистить диск, и нажал на одну иконку на рабочем столе, а это был прямой доступ на ее мыло. Ей богу, я не хотел, просто бросил взгляд, а оторваться уже не смог. Почту нужно держать под замком, а не оставлять без присмотра на казенном компьютере. Да не смотри ты на меня так! Лучше прочти распечатку. Это быстро вправит тебе мозги.
Максим с отвращением взял со стола несколько страничек и начал читать. Почти сразу его лицо стало меняться. Сначала оно выражало удивление, которое сменилось гневом, и под конец чтения, судя по всему, Максима сковал плотный ступор.
– Так значит, эта смазливая дрянь нас сливала с самого начала! – Наконец заговорил он, стряхнув оцепенение. – Для этого ее нам и подсунули, а Хаасу организовали семейные проблемы. Возможно, тоже заплатили. Уж очень он внезапно осиротил нашу гидрохимию.
– Кстати, а фамилия Остерхаут тебе о чем-то говорит?
– Еще бы, это тот самый ЦРУшник, который меня стращал.
– Я попросил Майру узнать о нем. Оказалось, он на Кюрасао известен как отъявленный аферист и проходимец, а ЦРУ это для него лишь легальное прикрытие. Приработок. Основной доход идет от ловли рыбки в мутной воде.
– Получается, он меня развел. Только зачем?
– А тут мне кажется все ясно. – Андрей посмотрел на Максима заговорщически.
– Ты хочешь сказать, что нас ему заказал этот олигарх?
– А ты как думаешь?
– Очень похоже. Это значит, мы ему нужны позарез, и он решил полностью исключить возможность отказа с нашей стороны. И то, что мы это знаем, дает нам в руки джокера. – Максим просидел с минуту молча, будто забыв о присутствии Андрея.
– Ну что, я пойду? – Решил тот напомнить о себе.
– А? Да, сейчас. Задумался я… Конечно, читать чужую почту нехорошо, но то, что она была на нашем компьютере полностью тебя оправдывает. А если учесть ее содержание…
– Как быть с Сандрин, если она появится?
– Веди себя, как ни в чем не бывало. Можешь даже сделать ей эротический массаж. Так сказать, поглубже внедриться в расположение противника. Специалист она неплохой, а то, что стучит, так и ладно. Будет легче контролировать процесс. А кстати, я знаю, как прижать Остерхаута. Такие типы, если им прищемить бейцалы, готовы на все – мать родную продадут. Если ему предложить приемлемый выход, то он ухватится, я не сомневаюсь.
– А чем ты его прижмешь?
– Оглаской. Разговор ведь шел у меня в каюте. – Максим указал пальцем куда-то вверх, а потом к губам. – Болтун находка для шпиона!
* * *
«Нереида» стояла в какой-то полусотне метров от небольшого кораллового рифа, крепко удерживаемая на месте четырьмя тросами, прикрепленными к облегченным якорям. Накануне экипажу пришлось несколько часов потрудиться, чтобы добиться такого точного положения. Уилл и Хедли тоже поработали, корректируя установку якорей с водолазного бота. Как оказалось, заезжие французы были не обычными искателями сокровищ, а вполне серьезными людьми, проработавшими предварительно огромное количество древних документов и карт, на основе которых была проведена рекогносцировка с помощью современной аппаратуры, и уже по результатам этой работы были определены точки наиболее вероятного нахождения искомого объекта. А искали останки испанского галеона, подвергшегося нападению двух корсаров по пути из Панамы в Испанию. В ожесточенном бою испанцам удалось потопить одно из пиратских судов, а другое, получив серьезные повреждения, затонуло через несколько часов после безуспешных попыток экипажа залатать многочисленные пробоины. Сам галеон, также сильно поврежденный, пытался выброситься на коралловый островок, но не дотянул совсем немного. Дно вокруг рифа круто уходило в глубину, и утонувшее судно постепенно разваливаясь, сползало по склону, в результате чего его металлические части были разбросаны узкой полосой на глубине от тридцати до шестидесяти метров. На склоне песка и ила почти не было, поэтому организаторы экспедиции надеялись быстро отыскать и поднять все, что представляло какую-либо ценность, но в основном надеялись отыскать груз золота, который по разным оценкам весил более тонны.
– А почему же раньше никто не раскопал эти документы и не искал этот галеон? – Спросил Андрей у белокожей брюнетки с ярко выраженной внешностью обитательниц средиземноморья, которая вела себя как начальница среди этого разномастного сборища кладоискателей – Максим представил ее как Кати, но за беготней не сообщил о ее статусе в общей иерархии.
– Понимаете, Андрэ… Я не ошиблась, вы ведь Андрэ?
– У вас прекрасная память, Кати.
– Спасибо. Так вот. Этот галеон принадлежал не испанской короне, а семье герцогов Борха – испанского ответвления династии знаменитых Борджиа, которые собственно тоже были выходцами из Валенсии. Фамильный замок Борха до сих пор стоит в Гандии под Валенсией. Командовал кораблем Игнасио де Вильянова, отпрыск обедневшей второстепенной ветки Борха, полностью посвятившей себя конкисте и снова разбогатевшей в Новом Свете. Это было семейным делом, поэтому все отчеты о рейсе остались в фамильном архиве.
– И что-то мне подсказывает, что раскопали эти документы именно вы! – Андрей инстинктивно принял стойку токующего глухаря, хотя какой-то особой тяги к Кати не почувствовал. – И рассуждая логически, можно предположить, что вы тоже принадлежите к этой древней династии. Я прав?
– Формально да. Наш род восходит напрямую к Франсиско де Борха, герцогу Гандии, правнуку папы Александра Четвертого. Его, кстати, канонизировали через сто лет после смерти. Но теперь это не важно. – Кати покачала головой, задумчиво глядя в воду. – У нас все так перемешалось, что моя полная фамилия состоит из восьми титулов, которые существуют только в старых манускриптах. Кроме того, я единственный ребенок в семье, и мои дети будут носить фамилию мужа.
– А уже есть такой счастливчик?
– Пока нет даже в проекте, но, я думаю, он будет без родословной. Все аристократы, каких я знаю, вырожденцы, жертвы родовой селекции, заплесневевшие говорящие куклы. Навряд ли мне захочется с кем-то из них связать судьбу.
– Главное, чтобы вы и ваши дети были счастливы, а застарелые ярлыки – это мелочи.
– Не скажите. Мое происхождение определило и род моих занятий.
– И чему же вы себя посвятили?
– Так получилось, что наша семья владеет большой частью архива Борха-Борджиа и других древних фамилий, и я с детства разбирала с дедом древние документы, систематизировала, классифицировала их, составляя реестры по годам, по именам, по событиям. Когда дед умер, я осталась единственной хранительницей архива. Родителям это было неинтересно.
– Насколько я понял, вы стали историком?
– Да. Разбираясь в истории семьи, я была вынуждена разобраться и в общественно-политической среде, неотъемлемой частью и творцом которой она была волею судьбы. В обычной семье редко ведутся записи, да и записывать зачастую нечего, в то время как в такой семье как наша ежедневно происходили какие-то события, тут же становившиеся частью европейской и мировой истории.
– Понятно. – Сказал Андрей, рассеянно глядя на собеседницу.
– Надеюсь, Андрэ, вы не обиделись? Каждый человек творит историю, только по-своему.
– Нет, я просто вам позавидовал. Я и о дедах не так много знаю, а о прадедах вообще имею слабое представление. А у вас тысячелетняя история тщательно записана, задокументирована. Если бы не океанология, я бы тоже занялся историей. – Андрей встряхнулся, и в глазах его снова заиграл охотничий азарт. – С вами очень интересно, Кати. Вы не против, если мы с вами пообщаемся поближе. О работе вам беспокоиться не стоит. Я держу процесс под контролем, и можете не сомневаться, сделаю все, чтобы вы смогли проводить больше времени со мной.
– Как вы изящно перешли в атаку, Андрэ. Честно говоря, я просто очарована вашим судном, экипажем, и вами, поэтому не вижу никаких зацепок, для того чтобы вас отшить. – Она улыбнулась и прикоснулась пальцами к щеке Андрея. – Получилось не очень аристократично, но искренне.
– Искренность женщины уже сама по себе возбуждает.
– И что же мы будем делать с вашим возбуждением?
– Для начала охладим. Предлагаю нырнуть вдвоем и обследовать район работ.
– Вы прекрасно начинаете. Первый раз мне назначают свидание под водой.
* * *
Они парили в неестественно синей воде между играющей бликами солнца поверхностью и бугристым коралловым склоном, круто уходящим вниз, на запредельную для аквалангиста глубину. Дно колыхалось размытыми светло-голубыми отсветами, будто живое. Андрей шел слева и чуть сзади, дав Кати полную свободу действий, исподволь оценивая ее практические навыки. Судя по всему, она имела некоторый опыт в подводном плавании, так как держала руки перед собой, и вытянувшись в струнку, мягко работала ногами, почти не сгибая их в коленях. Андрей был мастером спорта по скоростному подводному плаванию, и его всегда коробило, когда он видел, как бородатые дядьки с озабоченными лицами исполняли корявые танцы умирающей лягушки на фоне роскошных декораций тропических морей. Любой пловец знает, что при плавании в ластах руки лишь мешают движению. Кроме того, он терпеть не мог горе-ныряльщиков в запотевших масках, а также в масках, по глаза заполненных водой. Это были первые признаки непрофессионализма, который при соприкосновении с «ближним космосом» – морской глубиной – мог привести к непоправимым последствиям. Поэтому Андрей не изменил себе и в этот раз и, несмотря на недовольство и протесты, провел тестовые погружения и «ликбез» для всех французов без исключения. Кати в это время была на берегу и не попала под проверку, и теперь у Андрея была возможность приглядеться к ней получше, не раня ее самолюбие. Он обратил также внимание, что дышала она размеренно, хотя и несколько чаще, чем он сам, но за ней не тянулся непрерывный шлейф пузырей, по которому легко определить новичка, способного создать проблемы.
Они опустились до глубины тридцати метров, где в тени корпуса «Нереиды» копошились трое аквалангистов, расковыривая коралловый панцирь, скрывавший за пятивековыми известковыми наслоениями сохранившиеся металлические части галеона «Ана Исабель». Двое других ныряльщиков работали чуть ниже. Один сновал галсами в пределах помеченного красными лентами прямоугольника, держа в руках крылатый прибор – детектор металла, а другой помечал нужные места небольшими желто-красными буйками на коротких поводках. Вверху, над всей этой суетой изгибался в лучах солнца изящный силуэт Хедли, профессиональной ныряльщицы и в данный момент дежурного ангела-хранителя окрестностей.
Стаи ярких разноцветных рыб самых невероятных форм, совершенно не обращая внимания на пловцов, сновали мимо по своим делам. Придонная жизнь тоже не отличалась пассивностью. Крабы, креветки, лангусты, различного рода полихеты[2], а также мурены и другие рыбы, предпочитающие тенистые коралловые кущи открытой воде, занимались своей повседневной деятельностью – охотой друг на друга. Разноцветные актинии размахивали в такт движениям воды своими роскошными плюмажами, которые мгновенно прятались в известковые трубочки, почуяв приближение потенциального хищника, каким здесь являлся каждый первый. Огромная тень медленно ощупала дно, и через несколько мгновений из синей бесконечности появилось, будто материализовавшись из пустоты, существо, которое ее отбрасывало. Это была гигантская манта[3]. Она хоть и родственник акуле, но животное совершенно безобидное, тем не менее, выглядящее угрожающе из-за своих размеров и рогов по бокам рта, которые послужили основой для другого ее имени – морской дьявол.
Андрей тронул Кати за ногу, и когда она обернулась, указал в направлении нежданного гостя. Они не спеша приблизились к рыбе на расстояние протянутой руки, зависнув перед ее головой, так что каждый из ее широко расставленных безжизненных глаз смотрел в зеркало маски. Манта не двинулась с места, даже не пошевелилась, пристально глядя в блестящую поверхность стекла маски. Андрей давно заметил, еще когда активно занимался подводной охотой, что маска каким-то образом гипнотизирует рыбу, будто притягивая ее к себе. Он слегка коснулся шершавой спины рыбы. Она мягко, нехотя, отодвинулась на десять сантиметров, и снова зависла. Кати коснулась ее с другой стороны, и рыба также мягко отклонилась в сторону Андрея. Такой пинг-понг продолжался с минуту, пока рыбина не исчерпала своего терпения и, не теряя достоинства, величественно удалилась восвояси.
Акула появилась как обычно – совершенно неожиданно. Хотя она без сомнения все время была где-то поблизости, и возможно, не одна, ведь любые колебания воды на очень большом расстоянии немедленно улавливаются ее «средним ухом» – цепочками датчиков, расположенных вдоль всего тела по бокам. Услышав шум, особенно хаотический, несвойственный для местных условий, она устремляется туда, чтобы выяснить, в чем дело. Андрей находил много общего в поведении акул и разного рода двуногих мошенников. И тех, и других привлекают шумные, густонаселенные места, где вдобавок присутствует неразбериха, вызванная какой-то внешней силой. Как жулики облюбовывают вокзалы, рынки, крупные торговые центры, места скопления туристов и отдыхающих, так и акулы всегда пасутся неподалеку от рифов, рядом с прибойной зоной и устьями рек, у мест массового перемещения косяков рыб, кальмаров, тюленей, ну и разумеется, у очагов человеческой активности, где посторонний шум и движение отвлекают обитателей и делают их легкой добычей. Вопреки сложившемуся представлению о ее повадках акула не видит в человеке потенциальную жертву, и не станет нападать с бухты-барахты. Другое дело, если человек ранен, или рядом с ним находится раненное животное, например, рыба на кукане у подводного охотника. Тогда акула может вести себя агрессивно, причинить вред, или даже убить. В общем, акулу нужно опасаться, как заряженного оружия или автомобиля, хотя на самом деле, автомобиль намного опаснее.
Андрей с удовлетворением отметил, как быстро среагировала Хедли. Наверно, она сверху увидела акулу раньше, и тут же начала быстро погружаться, идя наперерез хищнику. Андрей тоже пустился ей на помощь, дав знак Кати оставаться на месте. Акула попалась любопытная и упрямая. Пользуясь преимуществом в скорости и маневренности, она все норовила прорваться туда, где в облаке мути копошились трое кладоискателей. Хедли перекрывала ей дорогу, пытаясь дотянуться до нее длинным металлическим стержнем с наконечником-шприцем на конце. Это вполне действенное средство, которое сразу отбивает у акулы охоту порезвиться вокруг, а ту, что послабее, может выключить на некоторое время, или даже навсегда.
Акула увернулась очередной раз от стержня и, метнувшись в сторону, завернула большую дугу, обходя Хедли с фланга. Андрей прикинул ее возможную траекторию, и быстро переместился так, чтобы устроить шалунье засаду. Он остановился возле мертвого коралла и замер, вытянув правую руку вперед и положив орудие на другой коралл на уровне пояса. И все равно, акула застала его врасплох, появившись совсем рядом на большой скорости. Он только успел поднять руку и ткнуть стержнем куда-то ниже спинного плавника. Послышался щелчок, это при нажиме на наконечник сработала система впрыскивания «лекарства», и серая бестия завертелась волчком, мимоходом хлестнув Андрея хвостом по левому предплечью, растворилась в синей толще также внезапно, как и появилась. Мелкая стычка была выиграна. Андрей показал Хедли, что можно возвращаться на пост, а сам снова присоединился к Кати, чтобы продолжить подводный променад.
* * *
– Вы совсем не боитесь акул? – Спросила Кати, когда они снимали снаряжения на привязанном у трапа плоту.
– Я их опасаюсь. Но это не самое страшное в море.
– А чего же нужно бояться больше всего?
– Любая стихия сама по себе несовместима с хрупкой человеческой жизнью, поэтому лучше всего держаться подальше от гор, моря, бурных рек и экстремальных развлечений, но если уж вы решили связаться со стихией, то бойтесь дураков и любителей, считающих себя профи. Это уже дурость в квадрате.
– Я не обидчивая, но мне показалось, что какая-то часть вашего утверждения относится ко мне.
– В принципе, и к вам. Хотя вы лично относитесь к людям, с которыми можно начинать серьезное дело. Здравомыслящая молодая женщина, с нормальными реакциями, физически хорошо подготовленная, и конечно, умеющая логически мыслить и докопаться до сути. Кроме того, волевая и мотивированная, но признающая авторитеты. Я что-то упустил?
– Почти ничего. Некоторые мелкие детали. – Она с интересом разглядывала его, совершенно без стеснения. – Все это вы успели прочитать в моих грациозных движениях ластами?
– Отчасти. Но в первую очередь бросилось в глаза наличие прекрасной фигуры, ну и тонкая сексуальность ее владелицы.
– Меня поражает ваша обезоруживающая прямота. Ваши намерения совершенно прозрачны, и я, как воспитанная девушка, должна была бы как-то сопротивляться, поставить вас на место. Но тут как раз не могу найти мотивацию.
– Ну зачем же насиловать себя? Это вредно во всех смыслах. Трансформаторы перегреются. Вполне достаточно сказать о том, что вы привержены целомудрию. Но ведь такой тонкий нравственный механизм не всегда срабатывает!
– Ты просто прелесть! Ничего, что я перешла на Ты?
– Это не самое плохое в отношениях мужчины и женщины. – Он накрыл ее ладонь своей рукой и крепко сжал пальцы. Ответное ее пожатие было неуверенным, но обещающим.
– На правах хозяина приглашаю тебя к себе в каюту на кофе, чай, шампанское с икрой, свиную грудинку. В общем, там решим, что нам больше по вкусу.
– Но мне нужно сначала принять душ!
– У меня особая душевая кабинка с гидромассажем. Мы вполне там поместимся вдвоем.
– Ты все-таки нахал! – Она вспыхнула, отдернула руку, вскочила на трап и пружинисто взбежала по нему, сверкая светлыми пятками.
«Облом!» – Подумал Андрей. – «Пожалуй, слегка пережал с развязностью. Хотя, мне кажется, я хотел, чтобы она убежала».
Однако, когда он, накинув на голое тело халат, сидел в своей каюте и просматривал сообщения на компьютере, в дверь постучали.
– Entrez! – Отозвался он по-французски, будучи уверенным, что это кто-то из гостей, так как давно приучил экипаж не приходить в каюту, а решать все вопросы по телефону.
Это была Кати. Ее белое тело, оттененное голубым, мало что прикрывавшим сарафаном, казалось еще более притягательным, чем в купальнике.
– Ты знаешь французский? – Спросила она, в неуверенности остановившись в дверях.
– Несколько расхожих слов. – Ответил Андрей, упругим прыжком оказавшись рядом с ней, одной рукой закрывая дверь, а другой увлекая ее внутрь, и крепко обнял за талию. – Сейчас мы поговорим на универсальном языке.
Он прижал ее к двери своим телом, потом, засунув руку под сарафан, сжал ее ягодицу, провел ладонью по прохладному животу, скользнул в пах, чувствуя, как она вся напряглась и, не задерживая руку, провел пальцами по внутренней стороне бедра.
– Пойдем, сядем. – Сказал он, отпустив ее талию, и увлек за руку вглубь каюты к просторному кожаному дивану.
– А вдруг я по делу? – Спросила она, усаживаясь у него на коленях, и озорно улыбаясь. – Или ты всем женщинам, которые к тебе заходят, сразу лезешь под юбку?
– Ко мне никто не приходит без приглашения, а с теми, кто осмеливается на это, я считаю себя вправе поступать согласно внутренним правилам этой каюты.
– И какие же это правила?
– Первое – гостья не должна иметь на себе никакой одежды. – Сказал он, опуская тонкие тесемки сарафана и обнажая ее грудь. – Вот так лучше.
– А дальше?
– Какая ты торопливая! А дальше зов природы, который не заставит себя ждать! – Он легко поднял ее и понес в спальню, зиявшую прохладным сумраком в другом конце салона.
* * *
– Ну, ты штопарь-передвижник! – Воскликнул Макс, проводив взглядом Кати, с достоинством, не взирая на беспорядок в одежде, продефилировавшую из спальни к выходу. – Сразу видна порода! И все же ты мне элитного клиента не замай!
– Сам распугаешь аристократов. Должен же я как-то вознаградить себя за рвение на работе.
– Проще надо быть. У меня не аристократка, но зато три раза в неделю как по часам. Или брезгуешь буфетчицами?
– Вот когда женюсь, тогда перейду на персонал, а пока не наступай на горло моей песне. И вообще, мог бы постучаться.
– Когда это я стучался к тебе? Я и так два часа прождал, после того как она вошла. Работа не ждет. Да и дела серьезные заворачиваются! Надеюсь, ты удовлетворил золотоискательницу по всему прейскуранту?
– Все включено!
– Ну и ладушки! А я вот что в клювике принес, слушай!
– Излагай!
– Уломал я Остерхаута. Он все мне вывалил о клиенте и обещал закрыть глаза, если мы оборудуем для работы с кубинцами другое судно.
– Не пойму, к чему ты клонишь? – Андрей поставил на стол чашки и разлил кофе из переставшей ворковать кофеварки.
– А вот к чему. Завтра приезжает клиент. Он решил развести нас, а теперь мы будем его разводить по всем правилам одесского гешефта. Типа сорок и сорок – рупь сорок, и сорок – два сорок, чай не брали – три сорок в кассу!
– Не совсем понимаю, если мы пойдем на Кубу на другом судне, то что будет с «Нереидой»? На ремонт? И что с олигархом? Намутил ты!
– На первый взгляд – да! А если мы разделимся, то все сразу становится на свои места. Верно!
– Ну ты комбинатор! – Андрей смотрел на Максима с восхищением. – Только кто на запад, а кто в другую сторону?
– Вот как раз об этом я и хотел поговорить. Мы должны быть готовы к переговорам с клиентом. Я хочу выторговать время, чтобы Кати со своими обалдуями докопалась до сути. Она в восторге от нашей скорлупки и от тебя особенно. Просит еще неделю. Но учти, я предлагаю, ты отказываешься или соглашаешься. Без обид.
– Да не тяни ты кота за яйца! Расшаркиваешься как интеллигент-девственник. Режь!
– Исхожу из логики и целесообразности. Куба – это наш задний двор. Любой вопрос можно решить оперативно. А что будет в Тихом океане – неизвестно. Ты экспедиционщик от бога, тебе и лямку тянуть, а я на Кубе как-нибудь справлюсь. Вот такая арифметика!
– Действительно, арифметика. Не подкопаешься. – Андрей пожал плечами и усмехнулся. – Кроме того, ты семейный – единственный кормилец.
– Пока это только гипотеза. Можно ведь не жадничать, а отправить «Нереиду» в док, и спокойно идти на Кубу вдвоем. Останемся при своих.
– Кто не рискует… Мне и самому интересно стало. Только нужно все обмозговать, безопасность обеспечить и подготовиться тщательно. Предвидеть все, даже непредвиденное…
– Вот и ладненько! Вижу, ты завелся. Мозгуй! А я полетел на Мартинику. Завтра вернусь с клиентом.
Уже в дверях Макс повернулся и с ехидцей спросил:
– Может Катеньку позвать? Чтобы думалось лучше.
– Вали уже! Сам разберусь. – Огрызнулся Андрей, и как только за Максимом закрылась дверь, поднял трубку судового телефона и набрал номер каюты Кати.
– Слушаю. – Послышался в трубке ее несколько хрипловатый голос.
– Кати, это я. Хотел извиниться за моего компаньона. Очень спешные дела. Кстати, касающиеся и ваших изысканий.
– Да, я понимаю. Я видела, как он спешно улетел на вертолете. – В ее голосе Андрей не услышал раздражения, поэтому решил закинуть пробный шар.
– Мне кажется, мы не договорили. Я хотел бы пригласить тебя на ужин.
– А мы разве разговаривали? – Засмеялась она.
– Ну и разговаривали тоже. По-моему, неплохо получалось.
– Я приду. Во сколько?
– Как тебе удобнее. Например, в девять.
– Отлично! Это мое любимое время для ужина.
