Константин Штепенко
Лучший крутой детектив
Александр Чернов
Убийство в загородном доме
Глава первая. Днюха
Неделю назад у моего старенького «БМВ» забарахлил мотор. Мне надо было бы сразу обратиться в автосервис, да я промедлил и вот теперь машина, стоявшая у меня в гараже, не заводилась. Жаль. Именно сегодня в воскресенье она была мне нужна как никогда, поскольку ехать мне требовалось в Подмосковье, в деревню Елизарово, что находится в семидесяти километрах от Москвы. В общем, делать нечего придется ехать на электричке. На метро я добрался до Павелецкого вокзала, купил билет на электричку и спустя несколько минут сидел в вагоне. Ехал я к своей давней подруге Маше Горбуновой. Нет, у меня никогда с нею ничего не было, просто наши мамы были дружны и, когда встречались семьями, брали и нас с собою на торжества, семейные праздники, а то и просто на посиделки. Маша была старше меня на четыре года, в детстве эта разница существенная, поэтому общих игр у нас с нею не было, но, тем не менее, мы с нею общались, а после смерти родителей поддерживали друг с другом дружеские отношения – иногда созванивались, а иной раз по особым торжествам встречались. Вот и сегодня Маше Горбуновой исполнилось сорок лет, и она пригласила меня на свой день рождения на дачу. Говорят, что юбилей сорок лет особо с размахом не празднуют, вроде как эта цифра ассоциируется с поминками на сороковой день, вот и Маша пригласила к себе на день рождения всего лишь нескольких человек, своих близких друзей, в число которых попал и я – ваш покорный слуга Игорь Гладышев. Маша окончила финансовую академию, работала бухгалтером в частной фирме, долгое время не выходила замуж и вот пять лет назад, наконец, повстречала свою любовь, в то время сорокадвухлетнего мужчину, с которым и сочеталась законным браком. Я был на их скромной свадебной вечеринке в кругу самых близких друзей, которых насчитывалось человек десять вместе со мною. Новоиспеченный супруг Горбуновой Скобликов Борис мне не понравился, лысоватый такой с хитрыми бегающими глазками на квадратном лице с большим носом и влажными полными губами. Весь лощеный, слащавый, с небольшим брюшком и коротковатыми ногами. И чего в нем Маша нашла? Хотя и сама она была далеко не красавицей – пухленькой, круглолицей, с маленькими серыми глазами, вздернутым носом, высоким лбом, с короткой стрижкой, простушкой в общем. А супруг ее весь из себя, ходит гоголем, и хоть маленького роста, умудряется смотреть на всех свысока – словно он светило науки, а все окружающие его лаборанты какого-нибудь научно исследовательского института, в котором он директор. Хотя кто его знает, возможно, он и в самом деле светило, ибо работает в поликлинике врачом. Но нет, это я загнул, светила в поликлиниках не работают как минимум в клинике. Но да бог с ним, главное, чтобы он не мне, а Маше нравился. Ведь как говорится, ей с ним жить. И она с ним живет, вот уже пять лет (надеюсь, в ладу и согласии), детей правда нет, но кто знает, возможно, еще и будут, несмотря на немолодой для рождения ребенка возраст супружеской четы. Да и ехал-то я не к нему, а его жене моей подруге Маше и то, что он мне не нравится дело мое сугубо личное.
А людей в вагон прибыло прилично, поскольку был воскресный день, кое-кто ехал на дачу, толкотни не было, но почти все сидячие места были заняты. Наконец двери закрылись, поезд дернулся и плавно и медленно тронулся с места. Мы ехали какое-то время по Москве, и на каждой станции народ в поезде все прибывал и прибывал. Через некоторое время столица осталась позади, начался пригород и, чем дальше мы ехали, тем реже становились дома, а вскоре по обеим сторонам вагона потянулся лес. Была середина довольно-таки сухого жаркого лета. Буйная растительность обступала поезд и, казалось, вот-вот встанет перед электропоездом сплошною стеной, и он остановится. Но лес расступался, и электричка ехала все дальше и дальше от Москвы, оставляя за собою деревья и иной раз встречающиеся среди них дачные домики.
Полтора часа спустя электричка остановилась на станции Елизарово. В вагоне было душно, и я, выйдя на улицу, с удовольствием вдохнул свежий лесной воздух. Сам поселок Елизарово находился неподалеку. Отсюда, с платформы, были видны стоявшие невдалеке дачные дома. Я постоял немного, любуясь загородным пейзажем, потом двинулся по открытой местности по дороге, ведшей к Елизарово. В поселке были несколько улиц с нетиповыми, построенными в разные годы существования поселка самостройными разнокалиберными домами. Я когда-то был у Маши на даче, а потому уверенным шагом двинулся по центральной дороге. Горбунова жила по левой стороне улицы в середине ее. Двор и одноэтажный деревянный дом утопали в зелени. По периметру забора росли кусты смородины и малины. Сзади дома, как я помнил по предыдущему приезду к Маше, был небольшой сад из яблонь, вишен и груш. А впереди дома был огород.
Перед тем как войти во двор Маши, разминулся на дороге с высоким мужчиной лет шестидесяти с окладистой бородой.
– Здравствуйте! – поздоровался я с ним.
– Здравствуйте! – ответил мне он и прошел дальше по дороге.
Я ступил во двор, прошагал по бетонной дорожке к дому, остановился у веранды, и хотел уж было постучать в дверь, как она неожиданно открылась и на пороге возникла сама хозяйка загородного дома. Она хлопотала по даче, очевидно, что-то готовила, поскольку на ней был все еще надет цветастый халат поверх темных брюк и беленькой блузки.
– Ах, Игорёк, привет, привет! – залопотала женщина, обнимая меня. – Я так рада тебя видеть, так рада!
– Здравствуй, Маша! – сказал и я тоном солидного человека и чмокнул женщину в щечку. – Я что первый приехал? – поинтересовался я.
– Нет, – отрицательно повертела головой Горбунова. – Одна пара уже в доме. Сейчас приедут еще муж с женой и девушка Арина. Как только все соберутся, мы сразу сядем за стол. Ты проходи, проходи, она шире распахнула дверь, приглашая меня войти на дачу.
Тут дверь в дом открылась, и на веранду вышел супруг Марии Борис. Он был уже при параде – в серых брюках и бежевой просторной рубашке с коротким рукавом.
– Здорово, здорово, Игорь! – пробасил он, как обычно свысока, словно принц, снизошедший до разговора с побирушкой и протянул руку.
Я пожал ее, она была пухлой и неприятно влажной, и тоже поздоровался. Следом за Машей и Борисом я ступил в дом. Он был довольно-таки обширным, темноватым, а потому в гостиной, в которой я оказался, горел свет. Слева от гостиной, как я знал, находились две комнаты, по правой стороне еще одна комната и кухня. Дом, как я уже упоминал был старенький еще советской постройки, когда экономили на стройматериалах и дома строили невысокие. Так что гостиная хотя и была небольшой, невысокой, но в ней свободно умещался стоявший, уже накрытый для встречи гостей, два кресла и журнальный столик, а также диван, на котором сидела уже прибывшая в качестве гостей первая пара. Мужчина лет сорока был импозантен с крупной головой и густой темной шевелюрой, в которой кое-где пробивалась седина. Нос похожий на клюв орла, плотно сжатые губы, выпуклые глаза, мощный широкий лоб и твердый подбородок. Он был высокого роста, что было заметно, даже когда мужчина сидел. Одет в желтоватую сорочку и темные джинсы, на ногах летние туфли. Сидевшая рядом с ним лет тридцати двух, тридцати пяти женщина была полной противоположностью мужчине – миниатюрная, хрупкая, светловолосая с голубыми с поволокой глазами. Симпатичная и даже более того, очень симпатичная. Точеный носик, губки бантиком, румяные щечки, подведенные брови, мягкий овал лица, словом куколка из магазина детских игрушек. Одета в красное платье с открытыми плечами, обута в красные же босоножки на высоком каблуке.
Маша и ее супруг подвели меня к сидевшей на диване парочке.
– Знакомьтесь! Игорь Гладышев, мой давний товарищ! – представила Маша, и я склонил голову и быстро вскинул ее как гусар, которого принимали в великосветском обществе дамы и кавалеры. – А это супруги Балагуровы. Руслан, – она указала на крупного мужчину, – и его супруга Анна, – последовал жест в сторону блондинки.
Пожимая мне руку, Руслан привстал, его симпатичная супруга протянула мне ручку как для поцелуя. Целовать я не стал, чай, в самом деле, не великосветское общество, а только слегка пожал.
– Игорь у нас тренер по вольной борьбе в детской юношеской спортивной школе, – продолжала представлять нас друг другу Маша, – Руслан частный предприниматель, занимается строительством, его супруга – домохозяйка.
Я снова склонил голову, прижимая подбородок к груди и улыбнулся:
– Очень приятно.
Пока я и гости перебрасывались ничего не значащими фразами о погоде, о политике, о нашем никудышном правительстве, Маша и ее супруг Борис продолжили накрывать на стол, стоявший в центре комнаты. Маша была вообще великолепной хозяйкой, превосходно готовила, да и хлебосольной была. На столе стояли всевозможные закуски: грибочки, соленые огурчики, помидорчики, а также сырные и мясные нарезки, испеченные ею пирожки и прочая снедь. Минут через десять подъехала еще одна пара и супруги устремились навстречу вошедшим в дом гостям.
Мужчине было лет за сорок, коротко стриженый, светловолосый. Он был довольно-таки красив. Чуть удлиненное лицо, прямой нос, большие глаза, красиво очерченные брови, пухлые губы, однако всю его красоту портило какое-то угодливое выражение лица, словно он заискивал перед всеми. А может быть, мне просто так казалось. Одет вновь прибывший был в летний бежевый костюм и бежевые туфли.
А вот его спутница не отличалась красотой. Она была широкая в кости, но не полная. Почти круглое лицо, которое обрамляли длинные, кудрявые каштанового цвета волосы. Рот и нос непропорционально маленькие, глаза карие, темные вразлет брови. Под носом на месте усов чуть заметный пушок, который я подозреваю, она нещадно уничтожала с помощью эпиляции. Одета в синее платье и обута в такого же цвета босоножки.
– Как доехали? Все благополучно? – спросила Маша, поочередно пожимая руки мужчине и женщине.
– Спасибо, хорошо, – ответил мужчина.
– Ну и отлично, отлично, – проговорил супруг Маши Борис, также пожимая вновь прибывшим руки.
Мужчина, выглянув из-за супружеской четы хозяев, махнул сидевшим на диване Руслану и Анне рукой.
– А-а, Руслан! Оказывается это твоя машина стоит у ворот?
– Моя, моя, – с достоинством ответил Руслан.
– У тебя же старенький «Мерседес» был. А тут я смотрю, «Ниссан Мурано» новенький.
– Да, я уж давно поменял машину, – усмехнулся Руслан.
– Значит, давненько мы с тобой не виделись, – проговорил мужчина, – а я вот все на своей «Тойоте» гоняю.
– Да ладно прибедняться-то, – все также усмехаясь, промолвил Руслан. Не нравилась мне его усмешка – злая какая-то, глумливая. – У тебя же новая тачка. «Ленд Крузер Прадо».
– А ты откуда знаешь? – удивился мужчина.
– Да знаю уж, – ответил Руслан. – Как говорится, слухами земля полниться.
– Ну, проходите, проходите, – похлопывая по плечу вновь прибывшую парочку, Маша подтолкнула их к дивану. – Вас знакомить с Русланом и Анной я не буду, а вот с Игорем познакомлю. Гладышев Игорь Степанович, – протянув в мою сторону руку, сказала Горбунова. А это Александр Сафронов и его супруга Женя Сафронова.
Сафронов церемонно поклонился, я встал и пожал ему руку.
– Саша работает энергетиком, – продолжала нас знакомить Маша, – а Женя работает со мной в фирме. Тоже, как и я, бухгалтер. А Игорь, между прочим, тренер в детской юношеской спортивной школе.
– Какой вид спорта? – осведомился Саша.
– Вольная борьба, – ответил я с достоинством.
– Здорово! – похвалил Сафронов.
– Но это еще не все… – загадочным тоном заговорила Мария. – Игорь у нас еще и сыщик-любитель.
– Да ну? – удивился Руслан. – А что значит любитель?
– Ну, он расследует частные дела, – улыбаясь мне, сказала Маша, – когда заказчики не желают обратиться по какой-либо причине в полицию, они обращаются к Игорю. И он за определенную плату помогает им.
– Должно быть, вы очень богатый человек, – усмехнулась Женя.
– Ну, да, – хмыкнул я. – Очень богатый. Вы вон на машинах приехали, а я на электричке. – О том, что моя старенькая машина стоит в гараже, я распространяться не стал. Куда мне до этих крутых мужиков на «Ниссанах» да на «Тойотах», причем новеньких.
– Ну, ждем еще одну гостью, и можно садиться за стол, – провозгласила Маша и вновь исчезла на кухне, очевидно, за каким-то очередным блюдом.
Ее муж остался вместе с нами, с гостями, и принялся нас развлекать. Язык у него был тяжеловесным, остроты плоскими, зато гонору хоть отбавляй. Мы вяло реагировали на речь супруга Маши, вежливо смеялись его шуткам.
Наконец приехала последняя гостья. Не зря мы ее ждали – королева! Девица действительно была хороша собой. Лет под тридцать, среднего роста с потрясающей фигурой, которую подчеркивало ладно сидящее на ней короткое голубое платье. Лебединая шея с красиво посаженной головой, лицо словно лик богини. Великолепно очерченный подбородок, точеный носик, высокие скулы, и огромные-преогромные глаза с длиннющими ресницами. Кожа – персик, губки – лепестки алых роз. Длинные темные волосы, девушка собрала на затылке и заколола их, по-видимому, для того, чтобы не было жарко шее. У мужской части присутствующих в комнате группы людей потекли слюнки, глядя на это восхитительное создание. А девушка, прекрасно сознающая свою красоту, и какое действие она оказывает на мужчин, склонила голову и усмехнулась.
– Здравствуйте! – проговорила она с порога. Голосок у нее был бархатный, немножко низковатый, но звучал превосходно.
– Ах, Арина, Арина, здравствуй! – кинулся навстречу девушке супруг Марии Горбуновой. Старый, видать, ловелас!
Сама Мария тоже вышла из кухни с тарелкой полной тарталеток с красной икрой, поставила ее на стол и тоже устремилась к девушке.
– Ну, вот, все в сборе! – сказала она, обнимая вновь прибывшую, подвела ее к гостям и представила: – Арина Синичкина.
Девушка вновь склонила голову и приветливо улыбнулась.
– Ариночка работает в модельном бизнесе, – объявила Горбунова и продолжила знакомить Синичкину с присутствующими: – Саша и Женя Сафроновы, Руслан и Анна Балагуровы… Моего мужа Бориса ты знаешь, а это, – она указала на меня, – мой лучший друг Игорь Гладышев. Между прочим, холостяк, – многозначительно закончила Маша. – И Арина, кстати, не замужем. – Горбунова выразительно, глянула на меня.
– Я это учту, – хмуро сказал я в ответ. И что за желание такое у окружающих меня людей – непременно женить мою персону. Да, безусловно, девушка хороша, но ведь не жениться же на первой встречной.
Маша хлопнула в ладоши:
– А теперь, дорогие гости, прошу к столу.
Все расселись по парам, поскольку у меня и Арины пары не было, то мы сели рядышком. Напротив нас Руслан и Анна, слева чета Сафроновых, справа – хозяин и хозяйка. За столом раздался звон тарелок, позвякивание рюмок, бульканье напитков, разливаемых в фужеры, стаканы и рюмки. Как я уже говорил, Маша была превосходной хозяйкой – стол ломился от яств.
Я поинтересовался у своей соседки:
– Чем вас потчевать?
– Давай на «ты», – предложила она. – Не возражаешь?
– Да нет, – согласился я. – И все же, чем тебя попотчевать, прекрасное создание?
Мое обращение девушка приняла и метнула в мою сторону насмешливый взгляд, а потом ответила:
– Всего понемножку. Я фигуру берегу.
– Ах, да, – улыбнулся я. – Ты же работаешь в модельном бизнесе… А кем? Прошу прощения за любопытство.
– Дизайнером одежды, – взмахнула девушка длинными ресницами и отодвинула в сторону фужер, чтобы мне удобнее было взять ее тарелку.
– Ого! То-то ты так стильно выглядишь.
– Мерси за комплиман! – не без самодовольства ответила Арина.
Я положил в нее ложку «Селедки под шубой», ложку «Оливье», кусочек колбаски, кусочек сыра, кусочек красной рыбы и тарталетку с красной икрой. Поставив тарелку перед Ариной, я спросил вполголоса: – Что же может быть общего между модельером и бухгалтером? Где могли пересечься ваши жизненные линии.
Поблагодарив меня кивком, Арина ответила:
– А моя мама и Маша подруги. Мама и отец сейчас в отпуске, отдыхают за границей. Вот я и делегирована от всего семейства на юбилей Марии.
– Что предложить выпить? Коньяк, водку, шампанское, сухое вино? – тоном бармена, зачитывающего карту вин, спросил я.
Девушка покачала головой:
– Нет, спасибо, спиртное не пью, я за рулем.
– Вопросов нет, – развел я руками. – А вот я немного выпью водочки.
– А что, разве тренеры по вольной борьбе пьют спиртное? – делая удивленное лицо, промолвила Арина.
Говорили мы вполголоса, так что нашу беседу никто не мог слышать.
– Откуда такая осведомленность, Арина? – удивился я. – В твоем присутствии Маша вроде о моей профессии не упоминала?
Девушка негромко рассеялась и, наклонившись ко мне, чтобы ее слова не достигли ушей присутствующих, тихонько сказала:
– Маша мне все уши прожужжала насчет тебя. Все расхваливает какой ты замечательный человек, сосватать хочет нас.
– Гм, – произнес я. – Интересно получается.
– Да ты не бойся, – хохотнула девушка, и легонько пихнула меня рукою в бок. – Я не собираюсь выходить за тебя замуж.
– А я вот уж было собрался на тебе жениться, – изрек я полушутливо-полусерьезно. – Да вот грехи былые не дают возможности сделать предложение.
Девушка с интересом взглянула на меня.
– И что же за грехи?
– Да так был уже разок женат, – я молитвенно сложил у груди руки, – а после развода дал обет безбрачия. Вот так бобылем и живу.
От улыбки ямочки на щечках Арины поплыли к ушам.
– Врунишка, – хихикнула она. – Бабник, небось, еще тот! Потому и не женишься, что свободой дорожишь.
– Ты прямо ясновидящая! – сказал я с притворным восхищением. – Как только соберусь жениться, непременно к тебе приду, чтобы ты мне предсказала, будет ли у меня счастливой жизнь.
– А я тебе и так скажу, – с иронией промолвила Арина, – будет! Ты, видать, балагур, а у таких людей все в жизни легко получается, и они чаще всего бывают счастливыми.
Я поднял руки вверх, словно обращаясь к кому-то там находящемуся наверху.
– Как говорится, твои бы слова, да Богу в уши… Увы, Арина, не все так просто в нашей жизни. Постарше будешь, поймешь меня.
– Несчастный старик нашелся, – хмыкнула девушка. – Жизнью битый.
– Битый не битый, а повидал немало, – я подмигнул Арине. – Так что советы или нравоучения нужны будут, обращайся.
– Учить и лечить каждый может, – парировала моя собеседница. – Сама поучать люблю.
– Что же, становлюсь в очередь. – Я посмотрел на Машу, она с видом матери перед которой резвятся ее дети, поглядывала на нас, очевидно довольная, что ее план познакомить нас удался. – А отвечая на твой вопрос, пьют или не пьют тренеры, скажу, что иногда выпивают, и иногда очень много.
– Надеюсь, не до положения риз? – вставила девушка.
– Иногда до свинского состояния, но предупреждаю сразу, к этой категории я не отношусь.
– Спасибо что предупредил. В общем, ты человек надежный и положительный.
– Что-то вроде того.
Я налил девушке «Спрайт», себе водки. Положил себе в тарелку закуску и только собрался продолжить пикироваться с Ариной как Борис постучал вилкой по рюмке и сказал:
– Минуточку внимания! Хочу предложить тост за мою жену. – Он поднялся с места, держа в руке рюмку с водкой. – Ну, что же, друзья мои, – напыщенным тоном произнес супруг Марии. – Моя жена, превосходная хозяйка. А как она готовит, – Борис закатил глаза к потолку, выражая таким образом восхищение кулинарными способностями Горбуновой. – Она не только превосходная хозяйка, она превосходная жена. Только рядом с нею я почувствовал себя счастливым человеком. Я знаю, что она никогда не оставит друга в беде, всегда придет ему на помощь. Более того, она последним поделится со своим ближним, если тому придется трудно в жизни. В общем, желаю моей дорогой супруге долгих лет жизни, счастья, успехов в труде, удач и всего самого хорошего, что может быть в этой жизни. За тебя, моя родная!
Все встали в знак уважения Горбуновой и потянулись к ее рюмке своими рюмками с напитками. Мы дружно чокнулись, выпили стоя, потом все сели и принялись закусывать. Через некоторое время за столом воцарилось оживление, сказывалось действие спиртного, а мы с Ариной вполголоса по-прежнему вели свою беседу. После второй рюмки мне стало совсем хорошо, а после третьей весь мир стал милым и особенной стала хорошенькой Арина. Мы поболтали с нею о том, о сем, потом обменялись номерами телефонов. Вечер обещал закончиться великолепно, возможно, я сегодня поеду в Москву, на машине Арины, и кто знает, может быть, она согласиться заехать ко мне домой на чашку кофе. Хотя это еще, бабушка надвое сказала. Но девушка была восхитительной, и казалась мне легкодоступной с пьяных-то глаз.
Продолжились тосты и после каждого произнесенного пожелания гости вручали Маше конвертики с деньгами в качестве подарка. Не отстал от остальных и я, сказал несколько слов в честь именинницы и тоже дал Маше конверт.
Тут, Борис хлопнул себя по лбу.
– Вот голова дырявая! – воскликнул он и вскочил из-за стола и пробормотал: – Я забыл выключить водопровод. – С этими словами он устремился в проход между стульями гостей и стеной. Добежал до двери и выскочил сначала на веранду, а потом на улицу.
Все присутствующие недоуменно взглянули на Машу, она пояснила:
– Лето засушливое, приходится поливать грядки, а когда забываем вовремя закрыть кран, вода заливает дом соседей. Они из-за этого с нами ругаются.
Вскоре Борис вернулся. Хотя никому дела не было до того перекрыл кран Борис или нет, но все посмотрели на хозяина дачи с живейшим интересом, выражая, таким образом, участие в хозяйственных делах Маши Горбуновой и Бориса Скобликова.
– Ну, что? – спросила Маша супруга. – Успел?
– Не совсем, – покачал лысоватой головой Борис. – Немного воды все же просочилось во двор Валентины.
– Ладно, – с наигранной беспечностью проговорила Мария. – Живы будут соседи. Ничего с ними не сделается, если мы немного подтопим их территорию.
– Я тоже так думаю, сказал ее супруг.
Руслан Балагуров постучал вилкой о свою рюмку, привлекая к себе всеобщее внимание.
– Минуточку внимания, господа! Предлагаю очередной тост за нашу именинницу.
Все присутствующие переориентировали свои глаза с Горбуновой на Балагурова.
– Я хочу выпить за эту еще молодую женщину, за ее душевную красоту и обаяние, которым она и покоряет окружающих людей, за ее доброту, за искренность, за ее отзывчивость, хлебосольность, за ее умение быть нужной. Хочу пожелать тебе огромного человеческого счастья, внимание и заботу окружающих, счастье в личной и семейной жизни. Оставайся, Маша, всегда такой – мягкой, обаятельной и доброжелательной. За тебя наша Мария! А от нашей семьи прими этот скромный подарок. – С этими словами Руслан протянул женщине конверт с деньгами.
Все на сей раз, уже не вставая, чокнулись друг с другом и дружно выпили. В этот момент Марии стало как-то не по себе. Она побледнела, вид у нее казался осоловелый. Она словно размякла как подтаявшая на солнце снежная баба.
– С тобою все в порядке? – тихо спросил ее муж, однако все сидевшие за столом, услышали его слова.
– Да, – кивнула в ответ Горбунова. – Устала просто и меня ужасно клонит в сон. Ничего, ничего, все в порядке. Не обращайте на меня внимание.
Я по новой переключился на Арину. Я был в ударе: шутил с девушкой, смеялся, подтрунивал, и с преувеличенным вниманием слушал то, что говорила Арина – в общем, старался очаровать свою новую знакомую.
А Маша с каждой минутой становилась все более вялой. Она силилась сбросить с себя напавшее на нее недомогание, но это никак ей не удавалось и ее клонило в сон все больше и больше. Наконец женщина не выдержала.
– Вы меня извините, дорогие гости, но что-то я себя неважно чувствую, – проговорила она сонным голосом. – Пойду на несколько минут прилягу. Очень устала. – Маша встала из-за стола и, пошатываясь, двинулась в дальнюю угловую комнату, где располагался кабинет.
Глядя на супругу тревожными глазами, Борис Скобликов спросил:
– Тебе помочь, Маша?
Не оборачиваясь, она сделала отрицательный жест рукой.
– Спасибо, Боря, все хорошо, я дойду.
В комнате стало как-то сразу неуютно, и не о чем стало говорить и Борис начал искусственно поддерживать угасший разговор, что у него не очень-то хорошо получалось.
– А вы знаете, что не так давно состоялось вручение Нобелевской премии, – заговорил он с воодушевлением, но всем кроме него самого тема медицины была неинтересна. Тем не менее, все слушали или притворялись, что слушают. – И лауреатом премии стал японец Йоcинори Осуми.
– И за что же его наградили? – вежливо поинтересовалась Женя Сафронова.
– За открытие в области аутофагии клеток, – охотно отозвался Борис.
На сей раз любопытство проявил Сафронов Саша.
– Что это такое аутофагия? – спросил он.
Борис Скобликов переключил внимание на него.
– Аутофагия от греческого – самопоедание. То есть клетки сами утилизируют свое содержимое. Это очень важно для понимания фундаментальной аутографии для множества физиологических процессов. Например, приспособление к голоду или для ответа на инфекцию. Еще в тысяча девятьсот шестидесятых годах биологи обратили внимание, что клетки могут уничтожать собственное содержимое, заключая их в некоторое подобие мешков. За мембранами, где это содержимое утилизируется. Вот Осуми и внес решающий вклад в понимание этого процесса. Сначала он изучил и описал аутографию в пекарских дрожжах, а затем доказал, что подобный процесс происходит и в клетках человека.
– Здорово! – заявила Арина Синичкина. – О, да, это очень интересно, Борис, но разрешите мне пойти посмотреть, что там с Машей?
Девушка встала из-за стола и, отодвинув стул, прошла в крайнюю комнату. Несколько секунд спустя она снова вышла в гостиную и аккуратно прикрыла за собою дверь.
– Ну, что там у нее? – повернув голову к девушке, спросил Скобликов.
– Спит она, – ответила Арина.
– Ну и отлично! – с видимым облегчением вздохнул Борис. – Сейчас Маша немного отдохнет, а потом снова вернется к нам.
Арина вновь приблизилась к своему месту, я вскочил и пододвинул девушке стул к столу.
– Странно как-то, – вполголоса сказал я Арине. – Гости в доме, а она спит.
– Устал человек, что ты хочешь? – ответила Синичкина и, подхватив вилкой немного салата, сунула его в рот.
На этот раз взял слово Саша Сафронов.
– Ну, за Машу мы уже пили, – произнес он, поднимая бокал с безалкогольным напитком, – а теперь давайте выпьем за супруга Марии Бориса. Он отличный хозяин в своем доме, и это отрадно. Пускай у тебя на работе будет все превосходно. Пускай дом посещают только хорошие люди, ну и, наконец, счастья тебе и Маше в вашей семье!
– Хороший тост, – сказал Борис, наливая себе в рюмку водки. – Спасибо!
Все снова налили алкогольные и безалкогольные напитки в рюмки и фужеры, чокнулись друг с другом и дружно выпили. Я тоже не пропустил тост, одним глотком выпил содержимое рюмки, а затем закусил кусочком колбасы и сыра.
Руслан Балагуров чокнулся фужером с «Кока-колой» с Борисом, сказал «За тебя!» и хотел было отпить напиток, но в этот момент зазвонил его мобильный телефон. Он поставил фужер, достал мобильник и, взглянув на дисплей, ответил на вызов.
– Да, я слушаю, Василий, – проговорил он и, поднявшись, сказал присутствующим в комнате: – Извините, я выйду, очень важный звонок.
Он дошел до конца комнаты, вышел на веранду, а затем и во двор. Остальные чокнулись и выпили, кто спиртные, а кто безалкогольные напитки.
От выпитого спиртного по моему телу расползлась истома, я чувствовал себя так, будто за спиной у меня выросли крылья, мне казалось, что я неотразим и могу запросто завоевать сердце любой девушки.
– Как насчет того, чтобы нам еще раз с тобою встретиться? – спросил я тоном старого ловеласа, соблазняющего невинную девушку.
Арина окинула меня изучающим взглядом, очевидно, она поняла, к чему я клоню и усмехнулась:
– Мы же с тобой уже встретились, чего тебе еще надо?
– Не-ет, наедине-е, – пропел я нахально.
– Но мы же с тобой еще не расстаемся, – уклончиво промолвила Синичкина. – А дальше будет видно.
Несмотря на выпитое, у меня хватило ума не настаивать на встрече, иначе девушке могла не понравиться моя напористость и она запросто могла послать меня подальше.
Вернулся Руслан. Вид у него был довольный, очевидно, разговор произошел с собеседником результативный, он сел на свое место и, подняв бокал с «Кока-колой», посмотрел поверх него на Бориса.
– За тебя! – он сделал несколько глотков шипучего напитка, поставил фужер на стол.
– Теперь пришел мой черед прогуляться, – хихикнула жена Руслана Анна, поднялась со своего места и пошла прочь из комнаты.
В это время Саша Сафронов рассказывал присутствующим байки о том, как он с женой отдыхал в этом году в Тунисе.
– Отель был просто превосходным. Питание восхитительным. Каждый день обязательно подавали мясные блюда. Наши туристы как всегда отличались: ели впрок, сколько влезет. Ну, а до моря рукой подать. Впрочем, что я рассказываю! У меня же в машине есть посвященный Тунису альбом. Сейчас принесу.
Сафронов вскочил с места и ринулся на улицу. В это время в комнату вошла Анна Балагурова. А спустя несколько минут вернулся и Саша. Он принес альбом.
– Между прочим, альбом сделали бесплатно, в результате какой-то акции на фирме, – объявил он.
Мужчина разложил прекрасно выполненный фотоальбом на столе и стал показывать сидящим рядом с ним Руслану и Анне.
– А я слышал, что в Тунисе не все благоприятно с экологией, – проговорил Борис Скобликов. – Что там, якобы можно подцепить заразу.
– Волков бояться в лес не ходить, – беспечно отозвался Александр Сафронов.
Обычно тот, кто показывает фотографии, всегда считает, что его снимки очень интересны тем, кто их смотрит. Вот и Саша с горячностью рассказывал где, когда и какой снимок был сделан. Закончив рассматривать альбом, супруги Балагуровы передали его нам с Ариной. Я из вежливости полистал альбом, цокнул пару раз языком, выражая свое восхищение фотографиями, затем передал его дальше Борису.
Я очень мало и редко пью. И даже три рюмки водки для меня многовато, и я, почувствовав от съеденного и выпитого тяжесть в желудке, решил немного пройтись на свежем воздухе. Никому и ничего не объясняя, направился к двери, вышел на веранду, потом на улицу. Начинало вечереть, где-то вдалеке за лесом садилось солнце, в воздухе стояла духота, на деревьях не шевелился ни один листочек, лето в этом году выдалось жаркое. Я постоял немного, затем пошел по выложенной из кирпича дорожке к расположенной за домом кабинке туалета. Три минуты спустя я уже возвращался обратно к дому. По пути помыл под водопроводом руки, а затем вошел на веранду. В дверях столкнулся с выходившей из дому Женей Сафроновой.
