Кристина Борис
Жемчуг для невесты
Анастасия могла слышать, что происходит на улице, но не могла видеть, так как её разделяла стена из кустарников и железного забора. Потому, услышав быстрые шаги, девушка вскользь подумала, что по ту сторону забора какой-то мужчина спешит по своим делам, пробегая мимо её дома. Однако она совершенно не ожидала, что шаги вдруг умолкнут и неожиданно на покрывало прилетит свёрнутая бумажка. Вновь послышались бегущие шаги.
Удивлённая таким неожиданным событием, Анастасия развернула её, и знакомый запах сильных рук, привыкших держать штурвал корабля, вскружил ей голову.
– Что это было? – подбежала к ней младшая сестра. – Что у тебя в руках?
– Ничего такого, о чём надо знать маленьким девочкам! – со смехом произнеся она, быстро спрятав за спиной скомканную бумагу. Перед глазами стояли выхваченные из письма строки – «Писать не стоит. Не хочу подвергать..».
Глаза медленно наполнялись слезами.
Глава 15
Стуча каблучками, девушка взбежала в свою комнату и заперла дверь, после чего разгладила письмо, хранившее головокружительный запах. Жар волнения не давал сосредоточиться на прочтении. Ладони мгновенно стали мокрыми.
«Это он! Ох! Как же стыдно за тот момент! Что же он написал? А вдруг он потребует больше никогда не приходить к нему? Почему я так волнуюсь? А вдруг там что-то важное?» – предательские слёзы продолжали течь по очаровательному личику бедняжки.
Когда содержимое было всё-таки прочитано, девушка обессиленно присела на софу от изумления. Письмо гласило следующее:«Мой милый друг!
Не пугайся тому, что я узнал, где ты живёшь – я разыскал кучера, доставившего вас домой.
К счастью, ты быстро почувствовала себя лучше. Настолько быстро, что не успел сказать тебе несколько важных слов:Узнав, что ты не заботишься о своем здоровье, я был рассержен и отругал Анхель. Досталось бы и тебе, но в тот момент ты была слишком слаба.Также Анхель пожаловалась, что ты часто пропускаешь приём жизненно важных лекарств.
Учти, я прекращу с тобой любое общение до тех пор, пока не станешь следовать предписаниям врача. Я знаю о риске не понаслышке, но не поддерживаю глупые поступки. Поэтому, как друг, требую не рисковать своей жизнью ради встречи со мной.
А теперь о приятном:
Твой подарок смутил меня – ведь я ничего не дал тебе взамен.
Если будешь соблюдать правила и хорошо себя чувствовать, приходи в лавку утром через четыре дня. И не пытайся меня обмануть. Неповиновение сочту за нежелание встречи. А я многого ещё тебе не рассказал.
Писать не стоит. Не хочу подвергать тебя неприятностям. Да и мой подручный, думаю, уже успел убежать. Жду нашей встречи».
Прочитав эти строки, девушка почувствовала, как нежное тепло разливается по всему её телу. В голове роились сотни мыслей, душа пела от счастья! Ещё мгновение, и девушка запрыгала бы на месте, кружась по комнате.
Почему она ощутила такие чувства? Отчего на душе так хорошо? Почему хочется улыбаться?
«Он хочет меня видеть! Он меня не прогоняет! Его это не смутило! Капитан проявляет ко мне заботу!» – ликовала душа девушки.
Анастасия вновь и вновь перечитывала записку, улыбаясь своим мыслям. Каждое слово в этом письме пропитано заботой, словно Денни был её другом, которого она знала много лет.
Четыре дня. Нужно всего лишь подождать четыре дня, чтобы вновь встретиться с ним! Но как это долго и мучительно! Мысль о том, что она вновь встретится с капитаном, радовала и пугала одновременно.
Всё больше вопросов в её голове возникало при мысли об этом мужчине. Почему сейчас четыре дня ожидания похожи на пытку, если до этого она спокойно ждала восемь дней? Почему она так краснеет при воспоминании о капитане? И почему она думает о нём, если должна думать об Уильяме, который придёт к ней сегодня вечером?
Девушка знала ответ на все эти вопросы, но боялась признаться себе в этом.
«Не надо. Хватит. Один раз я уже совершила ошибку, и больше не навлеку на семью позора. У меня есть Уильям. Я ему нравлюсь. Он меня уважает. Он обеспечен. С ним я не буду знать обид и забот,» – повторяла про себя Анастасия.
Однако голос разума ей говорил: «Ты повторяешь слова родителей. А что думаешь по этому поводу ты?»
Глава 16
Отец Анастасии радушно принял Уильяма, пока девушка тщетно пыталась заколоть волосы украшением в виде камеи – подарок жениха, врученный им на одной из немногословных и пресных прогулок.
Девушка тихо спустилась с лестницы и подошла к Уильяму. Юноша поклонился и благоговейно поцеловал девушке руку. Глаза влюблённого жениха искрились счастьем при виде своей очаровательной невесты.
Смущённая Анастасия невольно отвела взгляд и сухо предложила пройти в сад, чтобы показать Уильяму кое-что особенное. Юноша улыбнулся и последовал за девушкой, пристально посмотрев на заколку. Анастасия не заметила, как Уильям улыбнулся – ему польстило то, что невеста приняла его подарок.
В саду Анастасия поспешила к той самой яблоне и, наклонившись, подняла свой рисунок, который она рисовала сегодня утром. Уильям рассматривал картину, поджав губы куриной попкой. Розовая жемчужина, словно слеза ангела, была нарисована на фоне бирюзового океана. Лицо Уильяма не выражало ни малейшего интереса, а в глазах мелькнул огонёк встревоженности:
– Вам не интересно? – слегка расстроенно спросила Анастасия, заметив изменения на лице юноши.
– Я не увлекаюсь живописью, однако, признаю, рисуете вы недурно. Только…
– Только что?
– Слишком яркие цвета. При вашем недуге вам стоит избегать такие цвета, – с тактичной нежностью ответил Уильям, посмотрев в глаза Анастасии.
– О чём вы? – девушка часто заморгала.
– Недавно профессор С.Н., изучающий причины женских расстройств, назвал их причины – слишком громкая музыка, обильная пища, яркие цвета. А поскольку женщины более подвержены такого рода недугам ввиду слабой от природы конституции, профессор советовал избегать всё то, что раздражает нервы.
Ваше здоровье и так оставляет желать лучшего. Не оттого ли, что вы рисуете такими яркими цветами? – юноша подошёл к Анастасии поближе, желая обнять её, такую нежную, хрупкую, несчастную. Однако природная скромность мешала этого сделать.
– Но я начала снова рисовать несколько дней тому назад. До этого я не брала в руки краски несколько лет, – недоумевала Анастасия. Такое предположение она сочла бестактным, но не сказала об этом.
– Возможно это имеет накопительный эффект. Я, как ваш будущий супруг, не запрещаю вам рисовать. Вовсе нет. Однако выбирайте, пожалуйста, умеренные цвета. Многие переживают за ваше состояние, – Уильям мягко взял руку девушки и нежно погладил – А я ещё больше. Анастасия, вы же прекрасно понимаете, что я к вам испытываю… И как вы мне дороги…
– Справлюсь, – резко ответила Анастасия, отдернув руку. – Передайте им, что обо мне не стоит так переживать. Вам тоже не стоит нервничать.
– Я не хотел вас обидеть, – ретировался Уильям, отойдя на несколько шагов назад. Рука, что только что касалась нежной кожи девушки, ощутила холодок, будто лишилась жизненного тепла.
– А я и не обиделась, – уже не так резко ответила Анастасия.
Уже стемнело, когда Уильям уехал домой после плотного ужина. Провожали его всей семьёй, еле сдерживаясь, чтобы не начать зевать при госте.
Вскоре дом наполнился тишиной – все наслаждались долгожданным сном. Все, кроме Анастасии.
Девушка не могла заснуть, думая об Уильяме и Денни.
Уильям был хорошим человеком, который жил по тем же устоям, что и её родители. Любая девушка с ним обрела бы тихое, домашнее счастье, но не Анастасия. Да, он хороший человек, хоть иногда бывает скучным. Но при мыслях о нём как о супруге Анастасии становилось тоскливо. С ним ассоциировалось слово «Пустота».
Чего нельзя было сказать о Денни. Человек, который всего за несколько встреч проявил заботу, вызывал интерес и заставил думать о нём, вызывая целую гамму чувств. Уильям тоже выражал свою заботу, но это было всё так сухо, боязливо, скованно и чопорно, что вызывало лишь желание обнять его как младшего брата.
С Денни всё выглядело совсем иначе. Однако с чего она вдруг решила, что её чувства к капитану найдут отклик? И что это за чувства, которые она испытывала? Почему она не может назвать их откровенно? И стоит ли?
Тряхнув головой, будто пытаясь прогнать мысли о Денни, девушка погрузилась в безмятежный сон. Но перед этим успела вспомнить, как крепко, но бережно капитан держал её за талию, какой теплой была его грубоватая рука, и как было уютно у него на плече.
Глава 17
Денни, напротив, не мог уснуть, глядя на луну, бесстыже заглядывающую в его окно. Днём посыльный отчитался, что письмо было доставлено девушке, но мысль о том, что оно могло попасть в чужие руки, не давала покоя – оно поставило бы под угрозу честь девушки.
Но еще одна мысль мешала спокойно заснуть капитану. И снова это касалось Анастасии.
Всего несколько встреч, и эта девушка вызвала бурю в его душе. И с этой бурей он, много раз выходивший победителем из любых передряг, не мог совладать. На море любой шторм рано или поздно заканчивается. Шторм, зародившийся в самых таинственных глубинах его души, с каждой секундой только крепчал.
Капитан уже давно не мальчишка, однако при мысли об Анастасии в нём разгоралось смутное желание чего-то более надёжного, чем океанская гладь во время штиля.
«Как же это глупо!» – усмехался про себя мужчина, однако не прекращал думать о хрупкой девушке, которая вторглась в его жизнь, как ураган, и поселилась в его мыслях, не желая их покидать.
Как она смотрит, когда он говорит о таких обыденных для него вещах! Ей это действительно интересно. Её живая и непосредственная манера общения разительно отличается от чопорных девушек, живущих по скучным правилам пуританского этикета.
Нежный и глубокий как песня, как журчащий ручеёк, чьи хрустальные струи пронизаны солнцем. Звонкий смех, словно хрустальный колокольчик, под его пение хочется просыпаться каждое утро.
Её присутствие напоминает весеннее солнце, который возрождает всё на своём пути, вселяя надежду и желание жить.
Но не только это прельщало капитана. В Анастасии мужчина видел нечто, что роднило и притягивало. Нечто светлое, и в то же время манящее. Она была тайной, которую страстно хотелось раскрыть. Поначалу ему было просто приятно – девушка с интересом слушает его рассказы, теперь же он сам хотел поделиться с ней своей жизнью. А в самых смелых желаниях, глубоко спрятанных в тайниках души, рисовался ему берег моря, на котором стоял уютный дом, лошади щипали густую траву на зелёном лугу, а хозяйка, вглядываясь в безбрежную океанскую синеву, ждала своего избранника. И капитан уже знал её имя.
Неожиданные подробности о её недуге будто стали толчком к их сближению. Поначалу тревога и забота, а затем… нечто необъяснимое и прекрасное. Голова на плече, аромат волос, нежная кожа, близость тела, невинность юности, рок судьбы – воспоминания будоражили капитана.
Но новость о помолвке отрезвила его. Хотя… Может зря он соврал о четырёх днях? Интересно, её жених сможет понять, насколько ему повезло с невестой? А как долго они знают друг друга? И как сильно они любят друг друга? Почему она не сказала ничего о нём раньше? А должна ли? Надо было назначить больший срок, чтобы перестать думать о ней! Я её не забуду через четыре дня! Это невозможно! Что со мной?!А может, вообще надо было написать о своём отъезде?
Нет, так нельзя. Так будет нехорошо. Для него. Он не сможет отпустить её. Пока что. Нужно лишь время. Хотя видеть её и наслаждение, и мука. Зачем бередить свою душу? Она предназначена другому, а значит её сердце уже занято.
Нет, её стоит увидеть.
Хотя бы в последний раз.
Глава 18
Как бы ни обманывал себя капитан, но эта встреча с Анастасией была не последней.
Через четыре дня девушка в сопровождении служанки вновь зашла в лавку. При виде капитана её сердце бешено застучало, словно ожидая приговор. Растерявшись, Анастасия стала просить прощения за тот инцидент с обмороком.
– Тебе не стоит извиняться, – ласково произнёс Денни. Напускная строгость, тщательно продуманная за четыре дня ожидания, таяла на глазах, обнажая чувства несчастного капитана.
– И всё же мне очень стыдно за случившееся, – потупив глаза, произнесла девушка. От её робкого вида сердце сурового мужчины затопила щемящая нежность. «Да разве смогу я забыть её?! Прекрасный цветок магнолии! Как же она прекрасна в своём смущении!»
– Анхель сказала, что ты часто болеешь, – изменившимся голосом произнёс мужчина. В горле пересохло. Хотелось опустить глаза, словно провинившийся матрос.
– Да, – ещё больше смутившись, ответила Анастасия. – Но так было не всегда. Анхель не так давно у нас. Я принимала лекарство все эти дни. Правда.
– А что тогда случилось? – поинтересовался капитан, сделав вид, будто проигнорировал тот факт, что девушка послушалась его наставления в письме. Его это успокоило и умилило одновременно. «Она послушалась меня, чтобы вновь прийти сюда! И, чёрт возьми, до чего же она очаровательна в этом скромном послушании!» – размышлял Денни.
Девушка, пересилив свой стыд, рассказала об истории своей первой влюблённости, побега и разочарования. О том, как она опозорила свою семью. Как город с упоением обсуждал скандал. Как из-за переживаний у неё появилась эта болезнь, из-за которой она так плохо себя чувствует и считает себя никому не нужной.
Рассказала, как неожиданно на её пути появился Уильям. О помолвке. И о том, что на самом деле она ничего не чувствует к своему жениху, кроме благодарности за его снисходительность. Хотя до сих пор для неё остаётся загадкой, что же Уильям увидел в ней.
Слова лились непрерывным потоком, словно с несчастной девушки сорвали печать условностей. Вскоре у девушки полились слёзы, но не от горечи разочарования, а от облегчения – наконец-то, за несколько лет тягостных переживаний, она смогла выговориться, поделиться тем, что копилось у неё на душе. Никто не слышал таких откровений, кроме Денни, и её душа радовалась – ведь он стал её другом, с которым можно поделиться своей болью. Пусть это и был друг, к которому она испытывала нечто большее, чем просто дружбу.
Денни, проникшись историей, подошёл и обнял Анастасию, сказав, что она прекрасна. Девушка уткнулась ему в грудь заплаканным личиком. Плечи её вздрагивали от рыданий. Она понимала, что быть в объятиях мужчины, да еще накануне свадьбы, немыслимо, но не было сил его оттолкнуть.
«Плевать. Будь что будет!» – подумала про себя девушка, и крепко обняла мужчину, вдыхая его аромат. Денни вздрогнул. Очаровательное и хрупкое создание, словно трепетная лань, прильнуло к его груди, в которой уже много лет жило безразличие к сердечным делам.
Ангел, дарованным небом, прижимался к нему в поисках душевного тепла. И Денни хотелось отдать всего себя, всю нежность, что существовала на планете. Только лишь для неё. Только для неё.
Живительная влага любви растекалась по его душе, словно по трещинкам иссушенной земли.
Мгновенный испуг сменился радостью. Денни ликовал от осознания того, что сердце этого ангела не принадлежит жениху.
Рубашка намокла от слёз, но мужчина ещё крепче сжал в объятиях девушку, боясь, что, если отпустит – не вернёт её никогда.
Анхель с опаской оглядывалась, чтобы никто не зашел в лавочку.
«Какой позор! Какой позор! Во что она меня втянула? Я не могу этого рассказать, но, если всё зайдёт слишком далеко, она погубит нас обеих!» – кричала душа служанки.
Объятие длилось всего несколько минут, пока Анхель не сказала, что видит приближающихся посетителей. Девушки спрятались за ширму, но люди прошли мимо.
Служанка, не в силах больше испытывать на прочность свои нервы, насильно повела Анастасию прочь из лавки:
– Увидимся завтра? – прошептал капитан. Дыхание было прерывистым, словно он устал убегать от чего-то, что неминуемо наступало и достигало своей цели.
– Конечно, – так же тихо ответила девушка, словно покорно плыла по течению, окончательно выбившись из сил и принимая свою судьбу.
Никаких признаний. Никаких слов. Всё стало понятно в одночасье.
Глава 19
Шли дни. Анастасия и Денни продолжали тайком встречаться в лавке, в которой сама судьба свела их вместе. Бывало так, что они просто молчали, смотря друг на друга влюблёнными глазами – это была особая, уютная тишина, которая не нуждалась в словах. Иногда, когда эмоции переполняли обоих, они крепко обнимались.
Анхель бдила, чтобы девушка не совершила глупость. Временами, когда у служанки было особо нервное настроение, она не позволяла девушке войти внутрь лавки говоря, что их ждёт строгий отец. Тогда Денни и Анастасия мимолётно встречались взглядами и мечтательная улыбка играла на их губах.
Девушка стала меньше болеть и вовремя принимать горькие лекарства, поскольку Денни постоянно интересовался её самочувствием и мог даже строго выговорить ей, если Анастасия забывала принимать лекарства. Несмотря на внешнюю суровость и непоколебимость, капитан больше всего на свете боялся потерять своё нежданное счастье из-за её недуга, потому здесь он не проявлял ни малейшего снисхождения.
Анастасия заметно похорошела. Окружающие умилялись, видя дочь в прекрасном расположении духа. А отец свято верил, что дочь стала на истинный путь, полюбив своего жениха и тем самым заслужив прощение судьбы за прошлые грехи.
Уильям по-прежнему приходил в гости к Анастасии и пытался найти общие темы для разговора, но беседы не клеились. Он тоже заметил изменения во внешности Анастасии и, однажды, поборов свою стеснительность, поцеловал её в щёку.
Поцелуй был быстрым, спешным, стеснительным, будто мокрым носом ткнулась собака. Была ли в Уильяме пылкость? Возможно. Но Анастасия не могла её разбудить, поскольку сама не питала к жениху никаких чувств. Она сделала вид, что была польщена этим приступом нежности, а юноша, испугавшись собственного порыва, покраснел и стал извиняться за свой опрометчивый поступок, запятнав честь невесты:
– Уильям, прошу, успокойтесь, – ласково, с улыбкой, успокаивала Анастасия.
– О, какой же я подлец! Как я смею после этого считаться джентльменом! – ругал себя Уильям, сгорая от злости и стыда.
– Я совсем не оскорбилась, – продолжала утешать невеста. – Это было неожиданно, но не более того. Никто об этом не узнает.
– О, как вы добры ко мне! – Уильям упал на колени и нежно сжал руки девушки в свои. – Я так счастлив, что вы станете моей женой!
Чем ближе приближалась заветная для Уильяма дата, тем сильнее он светился от счастья и говорил о будущей жизни в качестве мужа и отца. Анастасия же слушала его и представляла в этот момент капитана.
Когда же мысли доходили до поцелуя, голова начинала стремительно кружиться, а щёки предательски гореть.
При каждой встрече с Денни влюблённая девушка нежно гладила изящными длинными пальчиками его загорелую кожу, любовалась его глазами, и в этом было куда больше страсти, нежели в нелепом юношеском поцелуе.
Бывало, что капитан уезжал на несколько дней по важным вопросам, связанным с организацией нового круиза. В эти дни оба сердца терзались муками томительного ожидания.
В это время девушка чахла, словно нежный цветочек в засуху, но стоило Денни вернуться после недолгой разлуки, как силы вновь возвращались к ней, будто само тело подсказывало ей правильный выбор.
Её терзал вопрос о женитьбе с Уильямом, к которому не испытывала никаких чувств, кроме стыда за свои чувства к другому. Что её ждет впереди? Опять вернётся недомогание? И ей запретят рисовать, назвав её увлечение глупой выдумкой? С женихом она чувствовала себя чахнущим деревом, любящим солнце, но которое душат в тени высокие собратья. Была нежность, была забота – но всё это было не то, ведь сердце уже колебалось.
Денни… он совсем другой. И она чувствовала всё, что было запретно и позорно. «Позор». Это слово мелькало всё чаще и чаще в сознании несчастной, разрывающейся между долгом и велением сердца.
Еще несколько лет тому назад её так часто преследовало это слово – и всё из-за любви. И вновь оно вернулось. Но здесь чувствовалось нечто иное, чем в первый раз. Более спокойное. Более уютное. Более ровное. И, в то же время, неспокойное. Всё было так сложно, и, в то же время, всё просто, стоило лишь признаться самой себе, чего желает её сердце больше всего. Однако страх не давал сердцу биться в полную силу, заставляя Анастасию испытывать муки выбора.
С Денни девушка будто излечилась от старых ран. Воскресла, словно феникс, о котором однажды рассказывал капитан. И приняла новую себя.
Но голос сомнения нашептывал это противное слово – «Позор».
Глава 20
Наступил сентябрь.
Когда Анастасия получила цветы флердоранжа и листья папоротника для букета и венка, к ней пришло осознание, что скоро сказка о любви закончится.
Она станет женой. Будет рисовать картины в светлых, бледных тонах, пить микстуры, чахнуть и воспитывать детей.
Когда в середине сентября ей начали осветлять волосы настойкой ромашки, смешанной с лимонным соком, чтобы постепенно подготовить красивый образ невесты к свадьбе, она вновь подумала о замужестве и пришла в смятение, что, возможно, она больше никогда не сможет увидеть Денни.
Она будет уже замужней женщиной. И если сейчас она еще могла посещать лавку, не опасаясь пересудов, то впоследствии ей придется соблюдать ещё больше приличий и встречи станут невозможны.
За две недели до свадьбы, примеряя платье, расшитое жемчугом, девушка разрыдалась.
– Почему ты плачешь? Ты же такая красивая! – удивилась младшая сестра, неловко гладя Анастасию по руке. – Ну не плачь!
– Это нормально, деточка. Все невесты плачут перед свадьбой, – умилялась мать, глядя на старшую дочь. Её глаза наполнились слезами.
– Платье великовато, – угрюмо произнесла Анхель, поправляя складки.
– Ничего, ушьём, – деловито ответила швея. – Девочка похудела. Волнуется.
– Всё хорошо, милая моя, всё хорошо, – повторяла мама. – Если невеста плачет – это к счастью.
– Но ведь она должна плакать в день свадьбы, – возразила Анхель.
– А тут до свадьбы осталось совсем ничего, – махнула рукой женщина.
– Я хочу выйти на свежий воздух. Мне дурно, – прошептала Анастасия, действительно испытав приступ дурноты.
– Только платье сними. Не выйдешь же ты в нём на улицу! – урезонила её мать.
Переодевшись, Анастасия почувствовала, что дурнота отступила, и спросила разрешения у родителей, может ли она прогуляться под присмотром Анхель.
Служанка поняла, куда невеста собиралась пойти и уже даже не показывала своё возмущение, смирившись с безрассудством молодой госпожи. Конечно, она жалела девушку, которой сулил союз хоть и с пресным, но богатым и по-своему хорошим человеком. Но в её душе было смятение, а сердце разрывалось на части при мысли о замужестве.
Когда девушки подходили к магазинчику, Анхель сказала Анастасии:
