Кристина Борис
Клуб Благочестивых Дам
– Ничего не вижу.
– Что они делают?
– Сидят.
– А, это постановка такая? Будто они тоже зрители?
– Точно!
– А может они слова забыли, вот и сидят, и не знают, что делать дальше?
– Хи-хи-хи, ну не настолько же они глупы!
– А почему бы и нет?
– Хи-хи-хи…
Один мужчина вскочил и проорал, что скорее всего эти болваны забыли, что делать дальше. Мужчина был пьян. В зале прошлась волна смеха. То ли от бедных актёров, то ли от выскочки-мужчины, разрядивший обстановку. Смех не прекращался. Неожиданно одна женщина завопила:
– Прекратите! Прекратите!
– Почему же? – возмутился тот же пьяный мужчина уже сидя, указывая на актёров. – Они тоже смеются.
– Это не актёры!
– Ясное дело! Их трудно назвать актёрами!
– Но они совсем не актёры!
– А кто же они? – раздражённо спросил мужчина.
– Это мы!
Новая волна смеха прокатилась по залу, а женщина отчаянно просила зажечь свечи. В конце концов она начала прыгать, отчего люди стали больше смеяться, считая её сумасшедшей. Женщина не останавливалась: «Посмотрите на сцену! Там актриса скачет, как и я, в том же наряде! Я сошла с ума, но там, на сцене, я!»
Женщины достали свои платки, чтобы вытереть слёзы от смеха. Жоанне было уже больно смеяться из-за тугого корсета. Пьяный мужчина решил поглумиться над возмущённой женщиной, подошёл к ней и повлёк танцевать вальс. Силуэт актёра – мужчины с изуродовано-выгнутой спиной поднялся с кресла, подошёл к женщине-актрисе, которая была нездорово сгорбленной, и тоже начал танцевать. Пьяный мужчина запутался и упал на женщину, актёры упали тоже. Смех продолжался снова и снова. Женщина выбралась из-под своего неуклюжего кавалера и в слезах выбежала на улицу, распахнув дверь. Актриса тоже поднялась и убежала:
– Но постойте-ка, откуда на сцене свет? – возмутился кто-то из пришедших.
–Вот! Вот! – вопила женщина. – Откуда свет на сцене? Я открыла дверь в освящённое фойе, откройте остальные двери и убедитесь в моей правоте!
– Да, тут что-то не так. – кто-то задумчиво протянул.
Несколько любопытных женщин пошли открывать остальные двери, актёры, безобразно-кривые, повторяли то же самое. Пьяный мужчина с третьей попытки залез на сцену:
– Да это же зеркало! Только кривое!
– Что? Быть того не может!
– Это, чёрт возьми, зеркало! – снова прорычал мужчина.
– Значит я не сошла с ума! – воскликнула женщина.
– Нас обманули!
– Надули! И наглым образом!
– Какое безобразие!
– Верните наши деньги!
Зал наполнился возмущенными криками, пока неожиданно голос Доктора Аарона Гаулза из неоткуда начал свою речь:
«Уважаемые гости! Подумайте только, вы пришли сюда узнать гнусную правду о злодеяниях важных персон! Вас даже не остановило то, что исполнять роли должны были люди-инвалиды! Подумать только! До чего может пасть человек так низко!
Вы хотели поглумиться над ними? Вы хотели сплетен, чтобы вернуться домой и обсуждать об этом снова и снова, злорадствуя и возмущаясь, как тот или иной человек мог сделать подобное? Вы хотели почувствовать себя лучше, радуясь, что под удар попали не вы с вашими грязными, мелкими делишками! Чего же ещё вы хотели от этого представления?
Я, Доктор Аарон Гаулз, я лечу людей правдой! Вот вам она! Вы и есть те самые актёры-инвалиды! Вы все – душевные инвалиды! В вас умерло нечто благородное, поистине стоящее! Вы сочитесь ядом сквернословия! Вы добровольно пошли на это! Вам не отчиститься от скверны, наблюдая за тем, как кто-то был уличён за этим. Вы ничуть не лучше! Вот вам моя правда! Вы и есть самый главный порок! Вспомните свои делишки! Я знаю, что они у вас есть! Такие люди как вы и слетаются на то, что я вам предлагал! Ну же! Будьте честны и расскажите о своих пороках всему залу! Вы же их и хотели услышать! Очиститесь по-настоящему! А если не можете, то и уходите молча, зная, что я прав.»
В зале стояло мёртвая тишина. Люди сидели и смотрели по сторонам на других людей в надежде на то, что это лишь часть представления. Никто не осмелился произнести ни слова.
Первой ускользнула женщина, которая первая открыла дверь в фойе. За ней несмело поплелись люди, сидевшие на задних рядах. Постепенно люди стали всё быстрее и быстрее покидать свои места. Никто не произнёс ни звука. Жоанна Морт, леди Мауэр, семья Брёндани, семья Баркинтон, леди Митридж уходили молча. Молча надели свои плащи, молча сели в кареты, молча поехали по домам. Больше никто не собирался посещать Клуб Благочестивых Дам.
…
Карета подъезжала к дому семьи Брёндани. Муж и жена молчали, лишь дочки Брёндани щебетали о случившемся. Им нечего было скрывать, они не хотели идти на это представление, но мама опять провернула свой фокус с приступом. Мадам Брёндани наблюдала за своими девочками, и глаза наполнились слезами. Женщина шмыгнула носом. Франциск не обращал внимания и продолжал дальше смотреть в окно:
– Дорогой…
– М? – Франциск повернул голову к жене.
– Надо выдать дочек замуж. Срочно…
