Народ внимал всему и покорно избавлялся от имущества. Естественно золото забирали самозванцы и, собрав достаточно, чтобы унести с собой, не успев заразиться, исчезали, ссылаясь на то, что бог отправил их на помощь в другой город. На их место иногда приходили другие любители наживы.
Оставался неизменным лишь один самозванец-лидер, среди отъявленных мерзавцев по имени Августин. Именно он, старец с добрым, даже слащавым лицом, наблюдал, кто приходил и уходил из города, чтобы не подпустить чужих негодяев, желавших попытать удачу в добыче денег.
Однако не только лицемеры должны были получить позволение уйти или выйти из города – теперь и простое население с большим трудом могло покинуть город, чтобы не получать возможности узнать какие-либо вести или добыть лекарство.
Народ чах и уменьшался с каждым днём. Однажды, сообразительный юноша, только-только переступивший черту детства, в пылу распираемого чувства несправедливости, назвал Августина обманщиком.
“Мы умираем с каждым днём всё больше и больше! Вчера не стало моей сестры. Она была младенцем. Чем она прогневила бога? За что он её забрал? Если вы умеете лечить, то почему этого не делаете? У вас на всё есть отговорка!
Вы воруете наши деньги! Вы ждёте нашей смерти до последнего вздоха, чтобы обчистить всё! Уходят одни с награбленным и приходят другие! А ничего не меняется! Вы специально нас закрыли, чтобы погубить!
Если в этом мире есть справедливость, то завтра правда восторжествует! Я вызываю вас, Августин на честный бой! Я готов биться за правду. Я буду биться за правое дело на рассвете до смерти кого-то из нас!
Если погибну я, значит правда на вашей стороне. Значит я струсил и решил умереть от меча, чем в ожидании своей кончины от мучительной болезни.
Если же вы, Августин, значит вы лжёте. Ворота откроются, а ваши прихвостни покинут город, захватив с собой лишь ваш труп.”